Столь нескончаемо духовное послание,

Неоспорима, единственна, вечна!

Всё, что запечатлели глаза мальчика до того, как потухнуть на неопределенное время, до потери сознания: это чья-то фигура, эффектно выпрыгивающая из чёрной воды, вероятно, принадлежащая женщине; это всекарающий меч, обрезающий щупальца Кракену; это Кракен, теряющий щупальца.

Рычание монстра стало жалобным. В свете грозы многажды блеснули крапы его “чудовищной” крови. Блеснули карминным скоплением! Спасительница Милберна, чья личность навеки останется тайной, добила моллюска, запрыгнув ему на голову и проломив заднюю часть черепа клинком подобно тому, как средневековые воины пропарывали друг другу кольчуги. В уши гиганта общим гуртом проникли боль и ярость. Ну, а затем незнакомка, видимо, не желавшая продлевать мучения противника, прокатилась вниз по неровной чешуйчатой спине. Меч проделал вертикальную глубокую дыру, из которой также полилась кровь.

                                        Отныне и во веки веков Кракен больше не терзал этот мир!

                                        Отныне и во веки …

- Постой! Так это… так это была ты! Это ты вытащила меня из лап смерти и переместила на берег, когда я уснул?! Матерь божья! Ни капли не состарилась! Я ошибался, считая тебя чудесной. Ты – само олицетворение чуда!

 

Когда-то давно Милберн Уокер увидел богиню, будучи маленьким мальчиком. Сейчас он вырос, обзавелся крепкими чертами лица и характера. И вроде бы, прошло много лет. Боль должна была стихнуть! Но, судя по распахнутым глазам парнишки, так и не стихла((Ни присутствие рядом всё той же богини, ни успокоительный факт их блестящего танца не могли перебить всех его страхов, его мыслей о Кракене, о завершении неудачного морского путешествия.

Чтобы прекратить быть заложником прошлого, Милберн счёл разумным предаться этому моменту. Уже “взрослый, мальчик” пошел на большой, но осознанный риск.

- Я уже и забыла, что такое тепло… - прошептала Элль/Нимфа, когда его губы накрыли её. С поглощающей жадностью, с поглощающей страстью!

Он впился своими двумя в её нижнюю губу и неуклюже обслюнявил, словно не зная, что лучше сделать – откусить или оставить губки целехонькими. Альтернативы ради, после кучи громких признаний и поцелуев во все участки лица, Милберн ловким рывком запустил язык в рот размякнувшей, вседоступной богини, и целенаправленно принялся разыскивать её язычок. Нашел – укусил. Так полуэнгел и человек “пропускали воду”, безмолвно делились идеями, не забывая при этом хищненько посмеиваться.

Нимфа вздрогнула, изведав зарницу цвета коралла в его взгляде, восчувствовала сполох души выросшего мальчика. Вопреки его милой неуверенности она не отпрянула, а подалась чутка вперед, потянула руки, обвила ими шею. Оставалось только его зацеловать, для пущей убедительности. Тем не менее, данное удовольствие Нимфа легкодушно предоставила Милберну, чем сделала хуже себе: в ней плескалась взрывоопасная смесь из миллиона сортов предвкушения, а ей не рекомендовано затягивать с выплеском. В противном случае есть вероятность настоящего взрыва. Окружающие могли пострадать!

- Ты – мой шанс на приобретение иллюзии счастья. Тебя мне нельзя отпускать. Признаюсь, я, конечно же, могла бы пытаться найти счастье с кем-нибудь другим. Благо, выбор богатый! Куда ни посмотри – обязательно найдется претендент на руку и сердце. Вот только я, возможно, одна из немногих, кто ещё верит в предсказания… - в отместку Нимфа укусила его язычок и долго держала зубами. Нежные, но по-варварски настойчивые, её руки двигались, лаская его голову, пальцы перебирали его волосы. Так как большинство присутствующих находились в состоянии классической алко-интоксикации, в направлении их пары никто не бросал сальных взглядов, никто не мешал им друг другом наслаждаться. Пожалуй, поспорить с тем, что это был идеальный расклад, невозможно, а значит, Нимфа и Милберн вольны плясать до упаду, придумывая все новые и новые поводы.

 

 

“ И почему ж мне всегда так не везет? Предоставить всего себя одиночеству, в ненавистном тебе обществе… Лоррейн, скорее всего, надо мной издевается… Хотя нет. Она ведь просто идиотка, думающая задницей, а не головой.

Впрочем, как и все они. Я не удивлюсь, если завтра-послезавтра окажется, что Лоррейн запретили общаться со мной её богатые родители, а у девчонки не хватило словарного запаса объяснить реальную причину – Аверилл Хоулмз держался в относительной дали от Милберна и Нимфы, от самой яркой пары, и оскорбительно раздумывал. Самое обидное для мужчины - неоправданные ожидания. Учёный требовал от других то, что было наиболее естественно для него, а потому рассчитывал на улыбчивость и такт, на большую коммуникабельность со стороны Хант, внезапно увильнувшей и оставившей после себя море вопросов, - Да ну. К черту все… ”

 

Аверилл нервно поддёрнул штаны и гусиной походочкой направился к выходу. К счастью, его опередил безволосый прислужник, чей подбородок, украшенный ямкой, упирался в край чёрного подноса. К счастью – потому что, как только мужчина открыл белую дверь, на пороге показался сутулый чужестранец, которому, согласно реакции слуги, приглашения выдано не было.

Этот чужестранец вычудил “фокус” с порога. Мало сказать, удививший. “Фокус” буквально ошарашил стоящего в полуметре учёного: тип раскрыл морщинистую ладонь, протянул ладонь вверх. На нее упало несколько звездочек. Мгновение – эти звезды заискрились, запрыгали. Это была истинная магия, рожденная не волей, а родовой предрасположенностью. Не умением, а склонностью!

 

Dkfkfklfds tjtjrrrks ltlttlltktjkjyjy! - прошептав несколько предложений на каком-то неизвестном, странном языке, незваный гость выстрелил звёздами. Прислуга раскрыл рот от страха вперемешку с удивлением. “Звезды” провернули в нём ряд операций по поиску грехов, но ничего, за что можно было

зацепиться, не нашли.

Дьявол имел власть лишь над душами, сильно оскверненными. Те же души, которые были в большей степени чисты, не были подведомственны дьяволу. Однако всякий, прикоснувшийся к такой магической “звезде”, умирал физически.

Воспользовавшись тем, что теперь удобно произносить заклинания одно за другим, Каин выпалил три фразы на древнем языке. “Звезда” пробралась внутрь, затем прожгла в прислуге несколько дырок. Мужчина широко открыл рот, выпустил облако густого черного дыма, ставшее больше через пару секунд, и рухнул на пол вместе с подносом, нагруженным гранёными бокалами. Боясь схожей участи, Аверилл испуганно попятился…

 

- Смертные! Души! Земля! - злобная гримаса люцифера “стемнела”. Через несколько особенных мгновений на него обратила внимания вся нетрезвая толпа. На него и на… застывший труп с валявшимся рядом металлическим листом, да парой разбитых бокалов, - Идите ко мне, души! Я проголодался! Позвольте вас отведать! Позвольте мне… поесть!

 

В ту же минуту звездочки, выпущенные демоном, разлетелись по всему просторному залу. Вселяясь в каждого и каждого сжигая, эти комки света находили уязвимые лазейки, за которые впоследствии цеплялись. Прощаясь с телами – богачи прощались и с душами. Достаточно многие оказались “с гнильцой”. Своими действиями Каин раскрыл истинное лицо британского бомонда, убедившись в своей правоте о неизменности природы людей - её пагубной неисправимости.

“ Что это…? ” – Милберн и Нимфа отвлеклись от поцелуев. Вторая так вообще отреагировала очень запоздало и с зубным скрипом. Их смутила общая картина увиденного не больше появления обоюдных эмоций, но и не сказать что бы меньше. Полубогиня ощутила близкое “темное” присутствие и насторожилась чертовски. Мистер Уокер, не привыкший прятаться за женскими спинами, по-рыцарски сунулся вперед, чтобы получше рассмотреть вошедшего дьявола.

 

Звездочки унесли уже десяток жизней, пять из которых являли собой пятна позора. Эти “пятна” дружно отправились в Аид. Когда одна из звезд-душезабирателей приблизилась к неоправданно смелому Милберну, богиня вскорости подхватила душераздиратель рукой, когда тот завис в воздухе, и раздавила янтарное сердце в ладони.

Через несколько секунд померкла и исчезла её пыль.

Водяная Нимфа уже дважды спасла безрассудного Уокера.

 

- Смертные! Души! Земля! – благодаря злободневному геройству акванки дьявол понял, что явился точно по адресу. Женщина, способная коснуться душезабирателя без негативных последствий для себя, по определению не может быть смертной. А значит, она – тот самый полуэнгел, последняя из рода великих сотворителей, - Земля из смерти, смерти во Земле!

 

Убедившись воочию, что речь идёт не о ком-то, а о демоне, Нимфа повернулась к оперившемуся, созревшему для подвигов Милберну и произнесла с благородной целью его уберечь:

- Уходи, немедленно спасайся! Я справлюсь одна! Здесь мне не требуется чья-либо помощь! Тем более твоя… - последнее предложение могло показаться парню оскорбительным, но вместо обиды Уокер проявил ещё большее мужество, не последовав совету, но оставшись рядом.

- Нет! Ты ошибалась во мне, думая, что я из тех, кто прячется и убегает! – гораздый на ребячество, бывший вор находился на волоске от погибели. Нимфу что-то подкупило в нём. Возможно, его жуткая наивность. Поэтому богиня не стала называть мальчика “глупцом” и кричать “убирайся”. Вероятности, что Милберн послушает её, не было как таковой, а оскорбления с гордыней могли навредить тяготению.

 

- Смертные! Вечность! Земля! – Каин впитывал в себя всё худшее, что заключалось в богачах. Их негатив переходил к нему по воздуху, их души в форме сияющих белым световых сгустков залетали Каину прямиком в широко открытый рот, ну, а после оставались в нём навсегда без возможности выбраться.

Деторастлитель, мошенник, проходимец, убийца – все породы, классы и категории грехов совокупилися, срослись. Для Каина это самая прибыльная практика: грести под одну гребенку, уравнивать, не считаясь с различиями. “Все подлецы одинаковы и одинаково заслуживают наказания”.

 

“ Надо же, я чувствую её на расстоянии. Я не ошибся. Элль находится здесь. Позорит имя творцов в кругах жалких смертных. За одно это Элль должна поплатиться,

                                                                должна … DJHJRRRES!

 

- Водяная Нимфа, Водяная Нимфа, Водяная Нимфа.

Приди и спаси меня. Приди и спаси.

Водяная Нимфа, убедившаяся в твердости намерений Милберна вести себя не так, как остальные, тоже повела себя несвойственно толпе: вмешалась в творящийся бардак, желая узнать личность загадочного демона и уничтожить, если тот вынудит.

Когда воительница вытащила из ножен кинжал с длиннющим впечатляющим лезвием, её платье взмылось вверх несколькими волнами. Импрессионистично, не правда ли? Имея притягательную силу, принцесса Аквы быстро привлекла внимание пожилой части. Очень многие, которые ещё недавно содрогались, прилипшие взглядами к хозяину ада, заприметили воевницу краями своих глаз. Эти “многие” разглядели в женщине спасение и не ошиблись.

 

- DJHJRRRES! – гневно повторил Каин/Гадес, выстрелив градом душезабирателей, мигом ополчившихся на храбрую бегунью.

“ Это всё ерунда… ” – мысленно подчеркнула красавица, ловко отбиваясь от звезд. Спустя решающий миг кинжал засветился, и Нимфа ощутила, что через рукоять в ладонь проникает незнаемая сила. Энергия божьего клинка заструилась

безвозбранно, творчески забилась фонтаном, полилась свободным ручьём!

 

К великой досаде Гадеса, предпринятых действий оказалось недостаточно, чтобы прекратить поползновения Элль. Злодей прибег к запасному варианту, долго пылившемуся в мрачной кладовой: наколдовал дыру в полу, в которую начало всех засасывать. Поверхность пола внезапно стала мягкой и “бархатистой”, скользкой и липкой. Бедные богачи (!!!) попадали с ног и все до одного полетели в направлении дьявольской воронки.

“ Ну, уж нет. Не бывать этому ” – подумала Нимфа и вновь всех спасла, швырнув кинжал в Гадеса и тем самым пронзив его туловище. Героиня довольно своевременно решила проблему. Коническое углубление никого не успело “утащить”.

Испытав острую пронзительную боль в животе, какую обычно испытывают смертные, повелитель тьмы поослаб пылом и совершенно утратил контроль над воронкой, исчезнувшей столь же быстро, сколь быстро она появилась.

 

- DJHJRRRES! DJHJRRRES! DJHJRRRES!

Казалось, худшее осталось далеко позади, но это лишь только казалось: вокруг сатаны сгруппировалась горсть слепо преданных ему одичалых фанатиков. Дьявол не дьявол без кучи верных слуг, готовых продать ему душу, готовых отдать за него жизнь!

- Если я не могу забрать чью-то душу,, я забираю чью-то жизнь. Забрать жизни! DAROWWWS! Забрать жизни! DAROWWWS! Забрать… DAROWWWS!

 

 

Сектанты, неожиданно вооруженные большими арбалетами, вбежали в зал по команде Гадеса. Взяли богачей на мушку, приготовившись разрядить арбалеты. Нимфа не могла допустить, чтобы кто-то скончался, и взялась за них незамедлительно: одному прислужнику сломала руку ударом ноги, другому же – что-то отрезала. Негодяи простились с оружием, не заметив как именно.

- Убирайтесь вон! - внятно отчеканила она с присущей воинам эпатажной грозностью. Сатанисты, разумеется, пришли в замешательство. Не имеющие права на ошибку, но неспособные исполнить приказ, их ждал неуют Аида, худшая из всех возможных судеб!

  

- DAROWWWS! – возмущенный бесполезностью своих бесхитростных рабов, Гадес переместился в противоположную часть помещения, сквозь кучку перепуганных гостей. Метнулся вперед чёрным облаком, чтобы пленить Милберна Уокера, за чьим поведением бес успел пронаблюдать, и чьё неравнодушие к Элль лучше замечалось издали.

Нимфа громко ахнула, схватившись руками за грудь. Кинжал едва не выпал из её руки, но бессмертная сдержалась.

 

- Как всё на Земле интересненько складывается! Кто-то умирает без счастья, а кому-то удача подваливает! Тебе не повезло, что ты сейчас умрешь, но привязать к себе энгела, добиться её расположения удавалось только единицам! На моей памяти ничего подобного не происходило вот уже веков тридцать! Ты можешь собою гордиться! – Гадес медленно подходил к Милберну, пристально всматриваясь, чтобы напугать. Злость в первом человеке бушевала стихией.

Парень, который определенно не был трусом, но не имел какой-либо защиты против тёмных порождений, ответил спокойно, насколько позволяла ситуация.

- Что ж, если мне суждено умереть, защищая богиню, пусть будет так. Еще совсем недавно я не имел права мечтать о такой участи… - будучи уверенным, что эти убеждения уместны, Милберн остался полностью на стороне Нимфы.

Дьявол высоко оценил смелость и волю мальчишки. Правда, это не сказалось на его намерениях.

- Слышу знакомые слова, произнесенные уже очень многими! Прости, что разочарую! Вам, людишкам, не смерти стоит бояться, а того, что последует за ней!

 

“ DAROWWWS! DAROWWWS! DAROWWWS! ”

 

“ DJHJRRRES! DAROWWWS! ”

 

Каин заболтался, позабыв о торчащем из туловища “волшебном” ноже, вошедшем в него по золотую рукоятку. Торчащем не строго вертикально, а с небольшим наклоном в сторону.

“ Сейчас… ” – монстр ухватился двумя руками за рукоять, пытаясь вытащить. Трудно описать, каких усилий ему это стоило. Руки беса стремительно покрывались ожогами при каждом касании клинка! Любое оружие энгела защищалось торжественным обетом.

 

Дьявол четырежды вскрикнул на все четыре стороны, НО (!!!) таки вырвал злосчастный кинжал! В змеиный нос мгновенно ударил тошнотворный запах собственной обожженной плоти, после чего дьявол вынужденно отбросил его на пол. А ведь еще минуту назад Каин планировал зарезать им Милберна. Его приоритеты поменялись удивительно быстро…

 

 

…В другой части зала.

Нимфа, поспешившая настичь гнилого демона, явила публике свой запасной меч и спасла Уокера уже трикраты: красивая и гибкая фигура спрыгнула откуда-то сверху на униженно-слабого Гадеса. Спрыгнула быстро и бесшумно.

Нарушитель праздника сполна заплатил за своё хамство. Он не успел даже моргнуть, не успел ни о чём помыслить, как Элль на смеси отваги и ненависти “начертила” толстую красную полоску на сухощавой безжизненной шее подколодного.

 

Враг выпустил изо рта слюну и кровь, всё как полагается! Закусил губу, язык и щеку изнутри, выпустил кровь. Изобразил подыхающего…

Башка Гадеса покатилась по блестящей керамической плитке подобно мячу, запущенному крученым ударом. Тем не менее, это не лишило засранца дара речи. Богоубийца мог говорить и с серебряным колом в груди, и с отсеченной головой!

- Детьми ада становятся не сразу! Пока жалкие смертные жиреют и слабеют, пока они не помнят про Каина и его величие, я собираю свою армию. Вот увидишь, я призову все силы, какие только есть у Дарейдаса, чтобы разрушить треть земного мира и уничтожить сотни миллионов! А потом я уничтожу сотни миллионов миров! И тебе, девочка, что так и не стала истинным энгелом, придется на это смотреть и страдать вместе с загробленными, истраченными душами! DJHJRRRES! DAROWWWS! – последние слова, видимо, принадлежащие языку, на котором разговаривали древние, словно замерзли, словно застыли в атмосфере и какое-то время держались в ушах всех, кто их услышал, и всех, чей слух их пропустил.

 

Водяная Нимфа долго не могла сообразить, что происходит, но потом осознала – это проблеск людской благодарности. Спасенные от сатаны, богачи разом упали на колени. Откровенно говоря, Элль этого стеснялась. Ей было неудобно, пока Милберн Уокер шепотом не произнес:

- На свете есть вещи, которых не нужно стыдиться. Теперь ты богиня не только для меня. Подари же им шанс на достойную жизнь. Твоё милосердие окупится…

 

Не спрашивая позволения, чего, в общем-то, и не требовалось, Милберн погладил “Афину Палладу” губами в районе затылка, затем мигрировал в область, более чувствительную для поцелуев, в область горла, основательно сконцентрировался там, поднадвил своим органом вкуса. Нимфа лишь спустя время поняла, что к ней прикасаются.

Тонко завуалированное, но всё же восхищение разбежалось по “божественным” венам. Попытки достать мокрым кончиком до щеки, до подбородка, до носика её также порадовали. Но вместо просьбы “ещё” она сказала “не здесь” и сосредоточилась на кланяющихся людях. Иногда надо отвлекаться от амурных утех...

 

- Водяная Нимфа, Водяная Нимфа, Водяная Нимфа.

Приди и спаси меня. Приди и спаси.

…Черный замок, расположенный в лесной глуши, огороженный со всех сторон стеной из дикого камня, одним видом страшил путешественников, отпугивал зверей, создавая дурную репутацию. Также распространялись различнейшие по степени правдоподобности слухи, среди которых слух о жестоком бессмертном тиране, некоем Генрихе Фатуме, занимал первое место.

Тиран не старел, поговаривали. При нем имелась сила, растягивающая жизнь до нескольких столетий. И никто не мог сказать точно, сколько Генриху Фатуму лет! Сплошные теории, догадки и домыслы. У каждого своя вера, не более истинная, не более абсурдная, чем у остальных.

 

- Господин! Мы отыскали всех ваших должников, но из-за отсутствия четких указаний предпочли не вмешиваться!

 

В покои Фатума зашли, когда тот купался. “Игрался” в бассейне с девственницами. Ему очень не нравилось, когда это удовольствие резко прерывали, пусть даже по обоснованным причинам.

- Понял тебя, Абдуллах! Уже собираюсь… Надеюсь, вы не забыли заточить мою саблю! – довольный, наполненный до краев предвкушением, Генрих вылез из воды. Со лба в глаза стекли несколько капель. Девчонки остались плескаться, вероятно, дожидаясь следующей команды.

- Не забыли! – ясно ответил слуга, для которого служба Фатуму стояла вровень с верой в бога, как и для прочих членов их организации, проповедующей грубое единовластье, - Но мы подготовили не только оружие, о, всемилостивый! У вас также появился шанс воздать должное этим проходимцам! Мы можем направить к ним парочку убийц, если пожелаете…

 Данное предложение заставило босса улыбнуться, однако, не показалось ему правильным. Генрих признавал личное участие вперекор наблюдению и нередко покидал стены замка, чтобы поквитаться. Бессмертный считал, все должно быть под строгим контролем, а строго контролировать возможно лишь, непосредственно прикладывая руку, иначе спустя какое-то время всё полетит прахом и винить будет некого, кроме себя.

 

 

…Водяная Нимфа сыграла предначертанную ей роль Мессии, спасти мир от скверны, построив защиту от сил тьмы, возымела известность у детей-англичан и стала путеводным маяком в некоторой степени. В мире, где смертные благополучно сосуществуют с богами, в мире, которого можно добиться, у неё окажется вдвое больше простора. Ну, а пока это только начало, начало чего-то великого, чего-то, что изменит течение событий. Водяная Нимфа – это не вымысел!

Авериллу, готовому поверить в любой бред, лишь бы выделиться, пришлась по нраву идея создания закона, разрешающего прилюдно афишировать эмоции и высказываться вразрез с мнением толпы. Недавно произошло

потрясающее, то, что обязательно окажет влияние на историю, и профессор счел правильным отметить это с Лоррейн. Ну, или хотя бы попытаться…

- Вы сегодня сам не свой. Весь сияете! Сбылась ваша мечта. Признаюсь, вы были правы, а вот я держала вас за полоумного! Какой же я была дурой… - аристократка признала ошибку и трижды извинилась перед другом. Многие прерывисто, в подробностях рассказывали происшедшее на балу, не щадя голосовых связок. Аверилл обыграл Англию, обыграл Европу и остался в более чем выигрышном положении. Теперь ему нужно было исполниться решимости и найти в себе силы простить аристократку. Недотрога Хант надеялась на понимание ученого.

- Бросьте, это лишнее! Я просто неудачник, которому повезло угадать! – дождавшись в себе чувства превосходства, мистер Хоулмз перешел в режим двуличия и лживой скромности. Знакомка, милая сердцу, уразумела таки. Но непредсказуемому и расчетливому тактику, в какого превратился некогда безобидный, “шелковистый” Аверилл, очевидно, было мало просто повыпендриваться. Он перестанет быть обновленной версией себя, если в ближайшую минуту не произойдет чего-то экстраординарного и по-прежнему желанная Лоррейн не окажется в его тесных объятиях, - Ну, угадал я! Что дальше? Появление некой героини, обладающей магическими навыками, принадлежащей к какой-то удивительной породе, не оправдывает и большинства моих теорий.

- Признайтесь, чего вы боитесь так? – шепотом спросила Лоррейн, немало заинтригованная его ходом мыслей.

Аверилл тоже прошептал. Элегантно, в ответ:

- Боюсь, что человечество, а именно Лондон в силу эгоизма не оценит по достоинству поступок героини и вскоре мы, увы, распрощаемся с моей живой теорией… - а затем взял Лоррейн за плечо, тоже элегантно, и начал в спешке искать к ней подход. Поначалу девушка сопротивлялась, но затем быстро сдалась. Вся её дороговизна и неприступность, столь долго мешавшая Авериллу, смылась волной. “На этой двери больше не осталось сложных замков. Открыть её будет нетрудно”.

 

 

- Водяная Нимфа, Водяная Нимфа, Водяная Нимфа.

Приди и спаси меня. Приди и спаси.

Милберн Уокер, отзывчивый, порядочный, ни за что бы не посмел завидовать Нимфе. Пик популярности её доброты пришелся на зимцерлу этого столетия. Будет идеально, если её слава продержится ещё несколько веков, думал парень. А рядом с ним сидела богиня. Сидела, опустив глаза и слишком тесно к нему прижимаясь.

Смертный с полуэнгелом наблюдали закаты ежевечерне, прекрасные, сиреневые, не пропуская ни одного! Помимо эксцентричных ощущений, развивающих воображение и дающих пищу для пытливого рассудка, ещё больше их роднили общие интересы к путешествиям и кухне разных народов. Элль рассказала мужчине, что вкушала, бродя по бесконечной Вселенной, заглядывая в самые отдаленные её уголки, бывая в мирах, не похожих на Землю! Милберн слушал её с увлечением, иногда отвлекаясь на её красоту. Его бросало в холодный пот при мысли, что их роман завершится. А ведь в словосочетании “не вечно ничто” местоимение имеет ключевое значение. Есть вещи, неоспоримые, которые остаётся только принять, потому что так написали жизнь боги.

- Ты спасла меня… снова. Ты спасла тех людей. Уничтожающее скорбь, поклонение тебе, сделает наш мир сострадательнее. Я в этом уверен! Послушай, если решишь здесь остаться, то помяни моё слово, тебе всегда будут благодарны… - на середине разговора Милберн напрягся всем своим телом, всеми жилками, искренне желая преуспеть - удержать Элль возле себя. Сочное гармонирование личного и объективного едва не спровоцировало вспышку похлеще солнечной.

Нимфа не стала обнадеживать смертного, избегая надобности лгать. Но ей было небезразлично, как любезный Милберн приспособится к дожитию без неё, если они, тьфу-тьфу, разойдутся.

- Послушай, если я и останусь, то только ради тебя. Ничего меня здесь не держит. Вообрази, твоя Земля - пятьсот пятый мир, который я посетила! Не входило в мои планы привязываться к тебе, да так вышло… - Нимфа допускала, что могла ошибаться, обаче, следование зову чувств, вторение сердечному призыву здорово снижали плохую вероятность. Не бывать развитию без мучительной и ненадежной зависимости от высоко взаимной, священной любви.

 

“ Чудо-женщина возникла в моём окоёме внезапно. Знакомство с Элль, как с последним шансом, по своему масштабу и грандиозности сравнимо лишь с обрушением лавины. Я мысленно благодарю небеса за каждый миг, проведенный с богиней, и не устану благодарить, сколько бы еще не прошло мгновений, жизней и веков ” - поэтизированные размышления о судьбах всего города впоследствии были смещены поэтизированными мыслями о Водяной Нимфе. Милберн вдруг нашел свое призвание в художественном творчестве. Красота и изящество Элль, давящие рычаг очарования, раскрыли большинство его внутренних демонов и быстро пресекли. У них зажили раны – они зажили парой. Им было очень хорошо вдвоём в Лондоне, как и всюду, где они были вместе.

Получившая мировую известность (как и предсказывал Милберн) за свою бескорыстную телесную и духовную помощь любому нуждающемуся, Водяная Нимфа полюбила Землю, привыкла к голубой планете, прекрасной и полной загадок, к планете, во многом совпадающей с ней!

 

 

Спустя два года.

Фракские короли из первой династии, создавая административное устройство своего государства, пользовались территориальными делениями, существовавшими ранее. В сугубо германских землях или образовывались подобные же городские округа, или же в основу делений клались территории, прежде занятые отдельными мелкими племенами. Так как все эти единицы поэтапно приняли характер одноликих административно-судебных, финансовых и военных делений политической организации господствующего класса и во главе каждого из них стоял носитель дворянского титула (граф), то и к ним начали применять название - графство.

Уилтшир или, как принято говорить Вильтшир, считался церемониальным неметропольным графством на юге Англии в составе её Юго-западного региона и к невыразимому горю его жителей входил в список интересов одной жестокой секты. Секты, глава которой был настолько алчен, что ежемесячно собирал побор на покорённых ими землях. Несмотря на его требовательность, выходящую за рамки, дело редко доходило до крови и убийств. Хватало одного слова, одного движения - никто не смел ослушаться!

 

Пришло время, и вот однажды, сегодняшним днем, в дверь дома, где жила бедная семья, постучался человек. Зеленая ряса из редкого материала сидела на нем элегантно, да и сшита была безукоризненно. Однако, этот господин, кем бы он ни являлся, вряд ли постучался с целью представить какой-то монастырь и он точно не монах. Для μοναχός на его руках слишком много колец, красивых, но плохо сочетающихся, а его взгляд, уж очень вызывающий, не вписывался в образ церковного служителя. Пышные и объемные кудри торчали по бокам, как рожки у чёртика, скороспелая злорадная ухмылка разлилась вширь, словно река. Незнакомец находился вне себя от счастья, но молчаливое оцепенение продлилось недолго, сменившись неотвратимой уверенностью и надменным тоном.

- Здесь проживает семья Скоттов, или сказать точнее, скотов! – еще до того, как уста хозяйки дрогнули, постучавший начал с оскорблений и неосторожностей, - По взгляду вижу, что здесь! – а затем, не спросив разрешения, ворвался в дом.

 

Беззащитные в данной ситуации, крестьяне, верные супруги, склонили голову перед Генрихом Фатумом, умоляя пощадить их единственных, их любимых детей. И это мычание, этот фимиам воскурений, лишь раззадорили в изверге чувство собственничества и ненормального самовосхищения. Возможно, играла роль некая подсознательная ностальгия по ушедшим временам - когда Повелители Смерти проявляли феодальный консерватизм гораздо чаще, и гораздо чаще лилась кровь!

- Давайте перечислим вкратце заслуги простого люда перед нами, и поимённо вспомним всех отличившихся. Вы пожертвовали накопленными ценными монетами, признали меня своим руководителем, а я, кажется, просил признать меня богом! И хотя вам три года назад выделили средства, необходимые для постройки молитвенных сооружений в мою честь, это богатство затерялось непонятным образом. Что-то мне подсказывает, возможно, интуиция, возможно, логика, никто из вас изначально не планировал строить, и вы втайне надеялись от меня отвязаться…?

“ Что ж, это было глупейшим решением ” – мрачно подытожил в уме Фатум. Минутой позднее супругов казнили, несмотря на широкую компанию протеста, устроенную другими должниками. Их обезглавили на глазах у детей. Кровь моментально хлынула из обеих “дырок”, запачкав фатумскую рясу!

 

Предводитель секты, имевший многовековую закалку и изворотливость, взглянул на осиротевших мальчика и девочку, желая предупредить и подготовить к новой встрече.

- Когда чуть подрастете, исправите ошибки, допущенные

вашими дурными родителями! Я не прощаюсь… - бросил он напоследок.

Дверь с грохотом захлопнулась, и дети остались совсем-совсем одни!

 

                                                                  Совсем-совсем…

 

  

…Аверилл, который какое-то время страдал дипсоманией и находился в глубоком запое, на днях взял себя в руки и ограничил количество спиртного. Отношения ученого с Лоррейн из недо-романтических перешли в твердо-дружеские, что пошло на пользу им обоим. Подтвердившиеся мерзкие догадки не оставили ученому шанса. Родители девушки были настойчиво против совместных авантюр с мистером Хоулмзом. Причина их недовольства проста как наш мир – брачный союз с бедным или со среднестатистическим мужчиной не сулил какой-либо значительной выгоды.

…Многочисленные попытки Аверилла извлечь для себя пользу из появления Водяной Нимфы, а также того зловещего создания, погубившего нескольких важных персон, не увенчались каким-нибудь успехом. Вся его так называемая деятельность, состоявшая из не самых смелых выходов в свет, подтверждала досаднейшую истину – ничего не стабилизируется само по себе, следовательно, череда невезения не прервется и до конца десятилетия, если срочно не предпринять что-то дельное.

 

“ Я тебя знаю. Я знал тебя всю жизнь. Мифы, сказки, легенды… всё это имеет место быть. Всё это существует. А правильно ли это? Думаю, не мне судить. Как оказалось, я был полностью прав, а мне не верили.

             Меня не воспринимали, и очень-очень зря. Возможно, теперь они захотят ко мне прислушаться. По идее должны ” – Аверилл достал с полки старую книгу, повествующую о похождениях сатаны на Земле. Пролистав несколько крошащихся страничек, ученый сдул с толстухи пыль, отыскал закладку, оставленную им накануне, и продолжил читать там, где закончил. Пропустил лишь пару плохо сохранившихся строк…

 

 

…Этот вечер, оказавшийся благоприятным для эмоционально богатых людей, подарил вдохновение не только Авериллу. Элль и Милберн Уокер также не остались без музы. Подъем духа настиг любящую пару незадолго до отхода ко сну. Несколько идей, легко реализуемых, по внесению приятной новизны, смогли избавить от покрова тайны, рассекретили секреты фанатирования, “болезни”, “горения”, симпатии, по сравнению с чем космизм с космогонизмом незанимательны и безынтересны. “Реальность, что чище и идеальнее вымысла, корреспондируется подножию высшей красоты. Проживание под одной крышей с богиней стоит тысячи подобных реальностей”.

Стараясь не воспроизводить в памяти Кракена и катастрофу, приведшую к кончине родителей, Милберн все равно задавался, что сталось с их душами. Настолько ему было небезразлично своё прошлое…

 

- Ты мне сказала, что рай и ад существуют, что мы попадаем в одно из измерений, где остаёмся навечно и соответствующе заслугам. Скажи, если знаешь, куда попали они…

Услышав столь светлую просьбу, просьбу, присыпанную скорбью и болью, Элль не смогла отказать ему в ней. Всё, что было связано с Милберном, действовало почти бесперебойно. Полуакванка-полуэнгел повернулась со спины на бочок,

освободившейся рукой провела по волосикам парня.

- Ну, если они у тебя мало грешили, вели достойный образ жизни, достойный ключей Эдемии, то им нечего делать в Аиде. Можешь не сомневаться, твои родители там, где должны быть. В раю… Ждут тебя, скучают, наблюдают по мере возможности!

Не скрывая восхищения каждым участочком её гладкого наружного покрова, её экстазно-пахнущей кожи, Милберн постарался не выражать замешательства и заговорил значительно прямее. Его следующий вопрос был в тон этого вечера и в тон наступающей ночи.

- А ты ведь сама оттуда пришла! Ты ведь была там? В смысле в Эдемии…

Нимфа ответила тихо, боясь нарушить покой, созданный всеобщими усилиями. Мертвый, предсонный.

- Когда-то давно… была. Но память прошедшего моя растворяется. Видит вселенная, еще несколько веков, три или четыре, и я полностью забуду о рае… - однако, размытые женские губы, покрытые слоем магического лака, вещали неосознанную ложь. Великая воительница, унаследовавшая способности сестёр, помнила всё, будто это случилось только вчера. Под давлением традиционных гендерных стереотипов Элль боялась признаться себе во многих вещах, в том числе и в личной невсесильности, в неабсолютности.

- Ты прекрасно знаешь, чем закончится история Элль, если тьме не подчинюсь я! Если отступлю! Нынче такие времена, что тьма имеет власть над всем, а также она способна ополчаться. И истина растворена во множестве! Все, что началось – должно кончаться! Тебе ль не знать, мудрец-создатель...

Арай, забыв о рае, но пряча за собой жену, почти что было сдался. Правитель Аквы обнажил клинок, и, помолившись, бросился на бога! Пролилась божественная кровь... О, господи. Как много.

                                                        О, господи!

Прошли миллионы лет с той поры. Нимфа побожилась, клятвенно пообещала отомстить, вступиться за Эдемию, вступиться за обиженных. И внезапно в ней, лицезревшей распады империй, встречавшей расцветы княжеств, стран и государств, мелькнула мысль, что не всё столь мрачно, что надо подождать ещё немного! Демон, бесчинствовавший на балу, подозрительно смахивал на предателя-Каина. Если это правда и сам великий и ужасный вторгся в Земной Мир, начав порабощение, то всё может скоро завершиться.

                                                                                 Вся эта война…

…Бедный Аверилл, морально истощенный, на протяжении двух творческих лет искал ответы! Кем являлось то странное создание? Откуда родом великая заступница? Кака