Глава 4. Странное хобби для вампира

— Эй! Ты! С чёрными волосами!

Голос уносило ветром. Когда Ник повернулся, ветер усилился, свистя вдоль стены и сотрясая забор у внешних ворот.

Здесь всегда было ветрено.

Из-за скрипучего металлического навеса было ещё тяжелее что-либо расслышать; ветер уносил голос женщины почти сразу же, как только слова слетали с её губ. Ник повернул голову в её сторону, прежде чем сообразил, что мог бы притвориться, якобы не слышал её крика.

Если бы он был человеком, то не услышал бы её.

И всё же лучше поговорить с ней сейчас, чем рисковать; вдруг она распсихуется и позвонит кому-нибудь.

— Всё в порядке, — крикнул он и поднял руку, показывая ей красную букву «V» на внутренней стороне предплечья. — Со мной всё будет в порядке!

Но она уже шла к нему.

Вздохнув немного, по крайней мере, внутренне, он подождал её под тенью навеса, крепче сжимая доску в другой руке.

Она подошла прямо к нему, и он поймал себя на том, что немного удивлён абсолютно деловым и бесстрашным выражением её лица, учитывая, что он только что показал ей свою расовую татуировку. Она нетерпеливо посмотрела на него, как будто запрещать вампирам выходить за пределы главного купола было для неё обычным делом.

Он стоял там, пока она смотрела на него, нахмурившись и поджимая губы.

Он поймал себя на том, что делает то же самое в её отношении.

Что-то в её раздражении вызывало у него желание рассмеяться.

Она была молодой, возможно, чуть за двадцать, что делало ситуацию ещё более странной.

Она выглядела как уличный боец или, возможно, полупрофессиональный боксёр.

Каштановые колючие волосы, коротко подстриженные, с ярко-синими кончиками, которые казались металлическими. Бледно-голубые контактные линзы, по-видимому, под цвет её волос, но, вероятно, также усовершенствованные для работы с данными. Её кожа была смуглой, но её этническую принадлежность вот так сходу и не определишь. Мускулистые руки. Человеческие идентификационные татуировки, само собой. У неё также имелось несколько декоративных тату на предплечьях, в основном персонажи аниме и драконы, насколько он мог судить.

Она действительно была похожа на боксёра.

Она походила на ту категорию людей, с которыми он спарринговал в своей старой студии боевых искусств в Сан-Франциско.

— Какого хрена ты тут делаешь? — сказала она. — Ты что, дурак?

Сильный акцент жительницы Квинса.

Теперь, когда Ник мог слышать её как следует, акцент сбил его с толку.

Ник нахмурился, потом посмотрел на доску для сёрфинга, которую держал под мышкой.

— Ты действительно хочешь, чтобы я ответил на этот вопрос? — сказал он, громко перекрикивая шум ветра.

— Ты хоть представляешь, какие там волны? — она почти кричала в ответ.

Подняв руку, она придержала чёлку своих коротких волос, вероятно, потому, что ей было больно, когда ветер хлестал её по лицу.

— Там, типа, бл*дский ураган, — крикнула она. — Энергетические щиты не просто так стоят, знаешь ли. Тебе жить надоело, мистер?

Ник снова показал букву «V» на своей руке.

— Я крепкий, — заверил он её. — Со мной всё будет в порядке.

Она с минуту смотрела ему в лицо, а потом фыркнула, едва сдерживая смех.

— Убирайся нах*й отсюда, — сказала она, и с её акцентом это звучало почти забавно. — Ты серьёзно? Это и есть твоё представление о веселье?

Ник кивнул.

— Я серьёзно. И да, это в моём представлении веселье.

— Но почему?

Ник уставился на неё. Он честно не мог решить, нравится ли ему её откровенность, или она начинает раздражать его своими слишком личными вопросами.

— А ты как думаешь, чёрт подери?— сказал он, снова поднимая титановую доску. — Я хочу заняться сёрфингом, — он указал на ворота безопасности, единственное отверстие в стене, где можно было опустить силовое поле с помощью нужной карточки-ключа. — В отчёте сказано, что сегодня солнца нет. Значит, для вампиров безопасно. Мы получаем регулярные отчёты, с оценками…

— Ты же знаешь, что это потому, что небо наполнено дымом, верно? — перебила она. — Это не облака. Не туман. Не солнечное затмение. Ядовитый долбаный дым, чувак.

— Ещё раз, — сказал он так терпеливо, как только мог. — Я вампир. От дыма у меня не будет рака лёгких. Или эмфиземы.

— Я не совсем об этом, — сказала она, указывая пальцем на дверь и продолжая придерживать волосы одной рукой. — Ты хочешь выйти в апокалиптическую пустыню, мистер Вампир... с волнами высотой более тридцати метров, которые бросят тебя в эти силовые поля со скоростью около двухсот миль в час. Вампир ты или нет, но ты ведь не совсем неуязвим, правда?

— Чертовски близок к неуязвимости, — почти прокричал он в ответ. — И я не позволю бросить себя в силовые поля, не волнуйся. Я уже делал это раньше.

— Но зачем? — сказала она. — Почему бы просто не сделать это виртуально?

Подумав об этом, он пожал плечами.

— Не то же самое.

Она нахмурилась, глядя на него так, словно думала, что он её разыгрывает.

— Ты уже делал это раньше? — наконец сказала она.

Он кивнул.

— Конечно. Всякий раз, когда небо достаточно плохое.

Она нахмурилась ещё сильнее.

Посмотрела на ворота, потом снова на него.

— У меня нет полномочий тебя останавливать, — призналась она. — Если у тебя есть код доступа…

— Да, — сразу же ответил он, протягивая карточку, которую прикрепил к своему гидрокостюму. — Я получил разрешение делать это, когда переехал в Нью-Йорк... но я уже делал это в Лос-Анджелесе, прежде чем переехать сюда. И в Сан-Франциско, где волны хуже, чем здесь.

Увидев, как скептически скривились её губы, он с трудом сдержал смех.

— Всё в порядке, — заверил он её. — Действительно. Я ценю твою заботу, но...

Он заколебался, а потом неожиданно для себя добавил, по причинам, которые не мог объяснить самому себе:

—...так я выпускаю пар. Сейчас мне это нужно.

Её взгляд оставался бесстрастным.

Потом она фыркнула, как будто ничего не могла с собой поделать.

— Охеренно странное хобби для вампира, — крикнула она вслед.

Ник открыл рот, собираясь возразить.

Он закрыл его обратно через несколько секунд, поняв, что она не ошиблась.

 

 

Четыре часа спустя, переодевшись, он выбрался из тёмной, заросшей водорослями воды примерно в дюжине ярдов от того места, куда вошёл в первый раз.

Он не лгал своему мнимому ангелу-хранителю из Квинса.

Вода, несмотря на ядовитые водоросли и токсичные испарения, не беспокоила его.

Затянутое дымом небо беспокоило его ещё меньше, хотя запах и того, и другого был не совсем приятным. Ник обычно приносил с собой затычки для носа, когда вспоминал — возможно, по психологическим причинам, а не по практическим, поскольку это не слишком помогало избавиться от запаха, учитывая, кем он был.

И всё же, несмотря на раздражение, запахи были не так уж важны.

Они стали ещё менее важны, когда он поймал волну.

Несмотря на всю правдивость его слов, вода вызывала зуд кожи, если он оставался в ней слишком долго.

В конце концов, это ощущение начинало беспокоить его настолько, что забирало большую часть веселья и хаотического удовлетворения, которое он получал от катания на сильном прибое.

Сегодня дождь ослабил зуд настолько, что ему удалось задержаться на несколько часов дольше обычного. Часто дождь бывал таким же ядовитым, как и океанская вода, но сегодня он приносил некоторое облегчение. Облака, должно быть, пронесли этот дождь по меньшей мере несколько сотен миль, прежде чем сбросить свою ношу на Ника — вероятно, из Канады или Новой Англии.

Его кожа всё равно была раздражённой от загрязнённой морской воды, хотя его регенеративные способности уже работали над ожогами, покрывавшими часть его кожи.

К тому времени, как он вернётся домой, всё будет выглядеть так, будто там вообще ничего не было.

Но сейчас он был немного краснолицым и раздражённым.

И да, его кожа зудела.

Подойдя к воротам безопасности, он схватил карточку, которую прикрепил к своему гидрокостюму, и поднял титановую доску, которую он купил, чтобы её не разорвало волнами. Стерев с неё слой осадка, он провёл карточкой над считывателем и подождал, пока загорится зелёный огонёк.

Как только это произошло, он шагнул к порталу, где силовое поле должно было отключиться.

Потрескивающий, почти живой ток отступил вокруг прозрачной полностью органической двери, которая была частью внешней системы защиты купола.

Ник подождал, пока на двери загорится зелёный огонёк, и толкнул её внутрь.

Войдя в кабину дезактивации, он тряхнул головой и вздохнул, когда включились распылительные шланги, смывая ядовитую морскую воду и дымный воздух. Он просто стоял там, расслабляясь в чистом физическом удовольствии, пока жёсткие струи били по нему со всех сторон. Он опустил голову так, чтобы большая часть этих струй била прямо в скальп, смывая водоросли и морскую воду с каждого дюйма его головы.

Затем он поднял руки, позволяя воде омыть каждый дюйм гидрокостюма, а затем и доски.

Через несколько минут последовала серия гудков, сообщивших ему, что процесс завершён.

Ник постоял там ещё несколько минут, ожидая, пока тёплый воздух высушит его.

Он провёл пальцами по волосам, энергично тряся головой, чтобы ускорить процесс. Тем не менее, весь конвейерный механизм закончился относительно быстро.

Он снова поднял доску для сёрфинга, как раз когда сушилка выключилась, и дверь вспыхнула зелёным светом, сообщая ему, что он волен покинуть камеру обеззараживания.

Он вышел из кабинки и вернулся под тенистый навес.

Он припарковался в подземном гараже прямо под тем местом, где стоял сейчас.

Тот, кто планировал выход из купола, сделал это очень дружелюбно к вампирам. Ему вообще не приходилось выбираться на солнце.

Несмотря на это, Ник поймал себя на том, что смотрит на зеркальные окна здания прямо перед собой, используя отражение, чтобы бросить короткий взгляд на искусственное голубое небо и белые кучевые облака, отражавшиеся в одностороннем стекле.

Внутри купола было легко забыть, каково там, снаружи.

В эти дни только вампиры отваживались выходить наружу.

Вампиры и изгнанники, но последние никогда долго не протягивали.

Изгнание в эти дни было равносильно смертному приговору.

Перехватив доску, Ник направился к туннелю слева от себя, где находились лифты, которые могли доставить его на нижнюю парковку. Он как раз вошёл в стеклянные двери нижнего вестибюля здания, когда кто-то многозначительно кашлянул.

Он замер, повернув голову.

Его ангел-хранитель сидела за столом в форме гриба, на маленьком табурете в форме гриба, в передней части кофейни за стеклянными дверями здания.

— Ты выжил, — сухо заметила она. — Видимо, ты не шутил.

Ник моргнул, уставившись на неё.

Затем он невольно расплылся в улыбке.

— Но ты выглядишь довольно потрёпанным, — добавила она, с сожалением глядя на него. — Как будто ты подрался с пескоструйным аппаратом... или, может быть, с чаном кислотного порошка. А ты не боишься, что это испортит твою внешность кинозвезды, мистер Вампир?

— Ты серьёзно ждала меня?— он усмехнулся. — Целых четыре часа?

— Я не могу допустить, чтобы на моей совести висели симпатичные мёртвые парни, — сказала она, выразительно закатывая глаза, но явно не смущаясь. — Даже если это милые, самоуверенные, чудаковатые, немёртвые-мёртвые парни.

— Чудаковатые?

— Ты занимаешься сёрфингом, — многозначительно сказала она. — Ты вампир. Это стопроцентно относит тебя к категории чудаков, приятель.

Ник рассмеялся.

И снова он почти ничего не мог с собой поделать.

Она оглядела его, помешивая ложечкой кофе и хмуро глядя в его сторону.

— Хм, — сказала она после паузы. — Ты не шутил насчёт того, чтобы выпустить пар. Несмотря на небольшой токсический ожог лица, ты выглядишь в миллион раз лучше, мистер Вампир, — сна сдула со лба свою чёлку. — Наверное, это такой стресс — быть нежитью.

Ник снова закатил глаза.

— Если ты собираешься постоянно издеваться надо мной, то, по крайней мере, избавься от «мистера Вампира». Меня зовут Ник.

— Ник…?

Немного напрягшись, он почувствовал, как его хорошее настроение исчезает.

— Миднайт, — сказал он после паузы.

Она закатила глаза, глядя на него.

— Я имела в виду твою настоящую фамилию, — сказала она. — Я не полная сволочь. Это не был вопрос с подвохом или что-то в этом роде, — ворча на него, она добавила: — Хотя я удивлена, что ты полицейский. В тебе есть что-то от бойскаутского образа. По меркам вампиров ты определённо похож на котёнка.

И снова Ник не смог удержаться от смеха.

Иисусе. Кто эта девушка?

— Танака, — сказал он прямо. — Ник Танака.

— Это японская фамилия?

— Да, — он дёрнул подбородком в её сторону. — А как насчёт тебя? Позволено ли мне узнать твоё имя?

— Кит, — сказала она сразу же. — Кит Фиорантино.

Он вежливо кивнул.

— Итальянка?

— Помесь, — быстро сказала она. — Учитывая моё запутанное семейное древо, я не задаю много вопросов.

Ник улыбнулся.

— Приятно познакомиться. Мне пора домой…

— Почему? — спросила она выразительно. — Я думала, такие, как ты, не спят? — она подняла чашку кофе. — Я подумала, что мы могли бы выпить кофе или ещё что-нибудь. Отпраздновать тот факт, что ты не лишился башки в силовых полях от какой-нибудь случайной волны.

Застигнутый врасплох, он нахмурился.

Затем, после очередной паузы, он вздохнул.

— Нам и не нужно, — сказал он, пожимая плечами. — …Спать. Но всем надо побыть в одиночестве, Кит. Всем нужно тихое время. Без людей. Без дёрганья. Я не получаю много такого времени, пока работаю. Вообще ни капли.

— Одна чашка кофе, — сказала она. — Я настаиваю. В любом случае... ты ведь только что провёл четыре часа в одиночестве? Без людей? — она сделала пальцами преувеличенные воздушные кавычки. — Или с тобой были мутанты, которые бороздили большие волны?

Ник нахмурился, размышляя об этом.

— Сёрфинг — это совсем другое дело, — всё ещё размышляя, он коротко взмахнул свободной рукой. — Это просто... другое. Это время одиночества, но другого одиночества. Мне нужно вернуться домой и перегруппироваться.

Он не добавил, что ему также нужно что-нибудь съесть.

И всё же он поймал себя на мысли, что пытается объяснить ей остальное.

Он понятия не имел, зачем ему это нужно.

Может быть, она просто казалась ему порядочным человеком, а он никого не знал здесь, в Нью-Йорке. Возможно, какая-то его часть чувствовала себя слишком расслабленной после нескольких часов сёрфинга. Может быть, она просто была первым человеком, который действительно относился к нему как к личности с тех пор, как он покинул Лос-Анджелес.

В конце концов, он просто посмотрел на неё, и эта хмурая гримаса по-прежнему играла на его губах.

— Ты понимаешь, что я имею в виду?— сказал он.

Он наблюдал, как она раздумывает над этим.

Она медленно начала кивать.

Когда она снова посмотрела на него, он увидел понимание в её голубых глазах.

— Да, — серьёзно ответила она, встретившись с ним взглядом. — Думаю, да. Но я всё же думаю, что тебе стоит выпить со мной кофе, Ник Танака, вампир-детектив. Таким образом, у меня будет предлог снова провести время с тобой.

Глядя на неё, он осознал, что она всё поняла.

Он также осознал, что она берет его измором.

Он уже готов был признать своё поражение, сесть рядом с ней за маленький столик, но тут его желудок свело настолько сильной судорогой, что он поморщился, сжимая доску для сёрфинга в руке.

Это решило всё за него.

Подняв доску, он выдержал её взгляд.

— Выпьем кофе в другой раз?

Она нахмурилась, потом, казалось, что-то увидела в его глазах.

Он говорил серьёзно. Он действительно имел в виду, что встретится с ней позже.

Может быть, именно это она и увидела в нём.

После паузы сомнение снова появилось на её лице.

Он поймал себя на мысли, что в прошлом ей лгали многие. Она была настолько бесхитростна, что он мог поверить в это, особенно здесь.

— Как я вообще тебя найду? — сказала она с сомнением.

Посмотрев на неё немного, он обнаружил, что расслабился ещё больше, странно очарованный и обезоруженный её открытостью. Он почувствовал, что почти поддаётся тому уязвимому взгляду, который она бросила на него.

Чёрт возьми, он мог пригласить эту молодую человечку на чёртов кофе.

В конце концов, она пыталась спасти ему жизнь.

Совершенно напрасно, конечно, но важен сам порыв.

— Я коп, — сказал он, одарив её ещё одной полуулыбкой. — Я сам найду тебя.

Глава 5. Котёл Дьявола

Ник выехал со стоянки на полуденное солнце и голубое небо.

На его прозрачных, как стекло, глазах были тёмные зеркальные очки, несмотря на щиты от солнца на окнах, установку которых он оплатил для своей антикварной машины.

Что касается самой машины, то он купил её ещё до войны и сумел сохранить даже после того, как правительство конфисковало большинство вампирских активов и заморозило их банковские счета.

Тогда у него ещё было достаточно друзей-людей, и он успел переписать машину на одну из них перед тем, как М.Р.Д. явился к нему на порог.

Вдобавок, она оказалась достаточно хорошей подругой, чтобы вернуть ему машину, когда шумиха улеглась.

К сожалению, эта подруга умерла — слишком много лет назад.

С тех пор прошло больше лет, чем ему хотелось бы думать.

Поглаживая оригинальную приборную доску, Ник почувствовал прилив благодарности к ней, как и всякий раз, когда садился за руль своего автомобиля Mercury Cougar Eliminator 428 Super Cobra Jet 1970 года выпуска, который был чертовски редким, даже когда Ник только купил его.

Теперь эта штука была почти единорогом.

Его подруга тоже увлекалась масл-карами.

Выкинув её из головы, он свернул на 15-ю улицу, направляясь на запад, к 8-й Авеню, чтобы вернуться в Вашингтон-Хайтс и свою квартиру.

Конечно, он жил в специально отведённой для вампиров зоне, так что у него не было большого выбора в плане жилья. С другой стороны, правительство оплачивало его квартиру, так как он работал Миднайтом. У него не имелось ничего, кроме машины, которую он никогда не продаст, но, по крайней мере, он не был бездомным.

— Гертруда, — сказал Ник, активируя связь с ИИ[6] своего отдела. — Проверь для меня записи одного гражданина, ладно?

— Конечно, сэр. Имя?

— Фамилия, Фиорантино. Имя, Кит. Человек. Примерно от двадцати двух до двадцати восьми лет. 170 см роста. Короткие каштановые волосы с выкрашенными в синий цвет кончиками. Множественные украшения на теле, большинство из них персонажи аниме. Мускулистая. Носит усовершенствованные линзы. Возможно, у неё имеется опыт в боях.

Помолчав, он добавил:

— Имя — это, наверное, прозвище. Ищи возможные совпадения с более традиционными именами для людей Соединённых Штатов, особенно тех, кто родился в Охраняемом Регионе Нью-Йорка. Вероятное место проживания — Квинс, штат Нью-Йорк.

— Работаю над этим, сэр.

Ник смотрел в окно, пока ждал.

В этой части города смотреть было особенно не на что.

Вся западная часть города по-прежнему в значительной степени разрушена войной.

Примерно треть территории вообще не восстанавливалась за прошедшие годы, так что вполне логично, что они разместили вампирские анклавы к северу отсюда, где мало кто из людей хотел бы жить.

Контрасты были довольно резкими.

Всего в нескольких кварталах к западу от того, что теперь называлось «Рекой Золота» (полоса гиперсовременных, до жути высоких и тонких как карандаши зданий на западной стороне Центрального Парка) и совсем немного к северо-западу от приподнятого парка и зелёной зоны (известной как «Лес», который заканчивался к северу от Опера-Хаус), находился скандально известный «Котёл Дьявола».

Огороженная, охраняемая военными территория Котла, которая начиналась на пересечении 66-й и Амстердам-стрит и тянулась до 113-й улицы, представляла собой практически пустырь из заброшенных, разбомблённых зданий, покрытых граффити. Её жители имели специальные разрешения, которые не позволяли им уехать, и у большинства из них не было документов о гражданстве, хотя по закону все они должны быть имплантированы и зарегистрированы.

Кто угождал в Котёл?

В основном обычные бедняки и те, кто иначе остался бы без крова. У некоторых были психические расстройства, другие были арестованы за незаконное поселение в чужих домах. Третьи были пойманы с сомнительными татуировками и документами об иммиграции и/или виде на жительство.

Сам Котел не только был разрушен во время войны из-за сильного удара звуковыми и контузионными бомбами, но и являлся в основном результатом безумного наплыва выживших, заполонивших город после войны, а также преступников, которые не были достаточно плохими для изгнания, всё ещё годились для ваучеров ручного труда, но не могли быть размещены в переполненных тюрьмах.

Большинству из тех, кто жил в Котле, больше некуда было идти.

Котёл начинался всего в нескольких кварталах к югу от вампирских анклавов, где жил Ник, а на западе он поднимался прямо к Гудзону и силовым полям, которые покрывали всю границу острова Манхэттен.

Несмотря на компании, которые держали рабочие склады внутри стен Котла — то, что раньше называлось потогонными цехами (англоязычный термин употребляется для описания незаконных экспортных производств в бедных странах), и под усиленной охраной — это место было в основном хаотичным беспорядком, и не очень хорошо охранялось.

На самом деле, там вообще не существовало регулярной полиции, если не считать беспилотников, частной корпоративной охраны и случайных рейдов, которые были ближе к военным учениям, чем к обычной полицейской работе.

Тем не менее, всего за две недели пребывания здесь Ник уже успел поработать нюхачом над одним делом в Котле, так что не похоже, что полиция Нью-Йорка полностью проигнорировала это место.

В целом, однако, забор под напряжением, окружающий разбомблённый, перенаселённый участок земли, должен был сдерживать худшие из проблем, по крайней мере, не пуская их в остальную часть Манхэттена и Охраняемой Территории Нью-Йорка.

Внутри самого Котла обстановка оставалась мрачной.

Зона страдала от перенаселения и была подвержена вспышкам болезней. Здесь почти нигде не было водопровода, не говоря уже о вывозе мусора и электричестве для жителей.

Даже сама земля всё ещё была частично загрязнена химическим оружием, которое использовалось Армией Воскресших Падших, или А.В.П., ближе к концу войны. Ник также слышал, что там имелось минное поле, до сих пор не расчищенное — хотя он даже представить себе не мог, почему этого ещё не сделали. С современными технологиями они могли бы разобраться с этим за несколько недель.

Большинство людей объезжало район стороной, делая вид, что его там нет, вместо того чтобы проехать через охраняемые ворота на границе и добраться до северной или южной части города через середину Котла.

Богатые люди и близко к нему не подходили.

Честно говоря, Ник тоже часто объезжал его.

Впрочем, он не делал этого каждый раз. Всё зависело от его настроения и от того, насколько он торопился домой.

Он не солгал Кит, когда сказал, что ему не терпится вернуться в свою квартиру после времени, проведённого на воде. Он был не в том настроении, чтобы добавить ещё добрых сорок минут к своей поездке, просто чтобы избежать кучки отчаявшихся людей.

Так как большая часть Реки Золота как района состояла из частных, закрытых улиц, по которым Ник не мог проехать без предварительного разрешения, он должен был либо ехать через Котёл, либо вернуться в центр и добираться до своего дома через восточную часть города в объезд парка, чтобы попасть в Вашингтон-Хайтс.

Он мог позаботиться о себе в Котле, даже с приманкой в виде своей машины.

Он делал это уже много раз.

Он всё ещё ехал по 10-й авеню, когда Гертруда, ИИ, вторглась в его мысли.

— Кажется, я нашла вашего человека, детектив Миднайт, — любезно сказала Гертруда.

— Ладно, давай сюда.

— Какие части, детектив Миднайт?

— Всё, что ты нашла. Я скажу тебе, когда остановиться.

— Катарина «Кит» Фиорантино, — прогудел голос. — Родилась в Лонг-Айленд-Сити, в Квинсе, у родителей Лилианы и Ивана. Ей двадцать четыре года. Изучала биотехнические науки и безопасность. В настоящее время работает в корпорации «Красное Солнце» в качестве младшего директора службы безопасности города по их самому крупному контракту, заключённому с М.Р.Д…

Ник присвистнул и невольно рассмеялся.

Вот уж везло же ему временами.

— Мне продолжать, сэр? — вежливо осведомился ИИ.

— Она боксирует? — спросил Ник, всё ещё ошеломлённо улыбаясь и потирая подбородок.

— Она получила чёрный пояс второй степени в кунг-фу стиля Чой ли Фут, сэр. Она соревнуется на местном многополом автодроме в Квинсе, в Охраняемой Зоне Нью-Йорка. Её текущий рейтинг составляет 9-0 в этом сезоне, сэр.

— Значит, она хороша? — Ник задумался.

— Очевидно, лучше, чем её противники, сэр, — бодро согласился ИИ.

— Она не входит ни в какие антивампирские группировки, верно? — он хмыкнул.

— Ничто в её сетевой истории или связях не предполагает этого, сэр.

— Она вообще интересуется политикой?

— Не слишком, сэр, — ответил ИИ. — Ни одна политическая деятельность не была задокументирована, кроме одного штрафа за нарушение мира и подстрекательство к насилию против государства, который зарегистрирован восемь лет назад. Она присутствовала на митинге протеста, связанном с ограничениями свободы собраний для гибридов…

— Восемь лет назад? Значит... она была подростком?

— Её сосед и близкий друг был гибридом, сэр. М.Р.Д тогда забрал его для перерегистрации и установки нового имплантата. Полиция подала жалобу скорее в качестве предупреждения, добавив второе обвинение за то, что она бросала в них предметы…

Ник снова усмехнулся. Иисусе. Она швырялась камнями в полицейских, которые целились в неё из плазменных винтовок.

У девчонки имелись яйца, надо отдать ей должное.

—...Однако, — продолжал ИИ. — В настоящее время у неё нет официальных политических связей, и с тех пор она не занималась какой-либо антигосударственной деятельностью, поэтому заключение М.Р.Д. состоит в том, что для неё это был личный вопрос, и потому её статус угрозы в настоящее время считается низким. С тех пор ей не приписывали никаких других случаев насилия.

— Кроме надирания задниц на ринге, — поправил Ник.

— Кроме этого, сэр.

Ник подъехал к южным воротам Котла.

Остановившись у поста охраны, он опустил стекло и показал своё удостоверение.

Охранник посмотрел на Ника в тёмных очках, потом на его машину и нахмурился. Он бросил на Ника взгляд, который примерно переводился как: «Да ты, должно быть, издеваешься, бл*дь?»

Ник пожал плечами, включив двигатель на полную мощность после того, как парень махнул ему рукой и открыл ворота безопасности, чтобы пропустить его к первому набору надёжных замков, которые стояли между главной улицей и внутренней частью самого Котла.

Ник остановился перед вторыми воротами, через которые был пропущен электрический ток, и подождал, пока охранник закроет за ним первые ворота.

Как только он это сделал, ворота перед ним осветились — красные огоньки на вершине предупреждали о том, чтобы не подходить слишком близко, пока забор по периметру начал открываться.

Он проделал это ещё два раза.

Когда открылись третьи ворота, Ник, наконец, увидел первые виды Котла.

На другой стороне уже ждали люди.

Он не стал ждать, а взревел двигателем, заставив их разбежаться и протаранив их попытки преградить ему путь. Проезжая мимо, он мельком видел лица и нахмурился, когда один из них ударил бейсбольной битой по боковой панели.

Всю оставшуюся дорогу до 10-й авеню он не убирал ногу с педали газа.

Ну, пока он не наткнулся на первую баррикаду.

Он не колебался, а резко остановил машину в длинном участке тени, которая покрывала эту часть проспекта.

Он знал, что они выбрали это место, потому что тень уменьшит видимость для большинства людей. Для Ника это всё упрощало.

Сняв тёмные очки, он вышел из машины и вытащил пистолет.

Он держал оружие так, чтобы его было хорошо видно. Сдвинувшись с места, он быстро зашагал вперёд, не скрывая своих вампирских рефлексов или походки. Он взял себе за правило подмечать тела и оружие всех людей, которых он мог учуять, устанавливая зрительный контакт там, где он мог, ища их в темноте под почти полностью разбомблённым зданием, обеспечивающим тень.

Судя по опорам, когда-то это был стальной небоскрёб.

— Уберите баррикаду! — крикнул Ник, показывая татуировку «V» на своей руке и той же рукой демонстрируя свой полицейский жетон. — Я Миднайт. Немедленно выполняйте. Или я звоню своим друзьям.

Воцарилось молчание.

Затем из развалин соседнего здания появилась группа оборванных и изголодавшихся людей, одетых в слишком большую для них одежду. Ник наблюдал, как они начали толкать в сторону грузовик, который составлял основную часть баррикады, и мышцы на их костлявых телах напряглись от усилий.

Они работали молча, не глядя на него.

В Котле им не разрешалось держать оружие.

Это, конечно, не помешало некоторым из них обзавестись оружием, но они не собирались рисковать и потерять его при нападении на Миднайта или провоцировать налёт, в результате которого многие из них были бы убиты.

Даже если копы-люди больше не приходили сюда лично, это не означало, что угрозы Ника насчёт его «друзей» были пустыми.

Ник, вампир он или нет, по-прежнему являлся частью синего братства[7].

Полиция Нью-Йорка может противиться присутствию Ника, но они быстро сомкнут ряды, если посторонние попрут против него, независимо от того, что они думают о самих вампирах или Нике как личности. Если обитатели Котла перейдут эту черту, коллеги Ника, скорее всего, в отместку запланируют настоящий рейд — перспектива, которая никогда не оборачивалась для местных жителей ничем хорошим.

Кроме того, беспилотники полиции Нью-Йорка днём и ночью патрулировали небо над Котлом. По той же причине Ник мог бы обрушить на них ад одним приказом через гарнитуру, даже если они всего лишь разозлили его.

Печальный факт состоял в том, что Ник мог действовать здесь совершенно безнаказанно.

Он мог избивать их, кормиться ими, убивать, трахать, красть их детей, трахать и убивать этих детей, хоть с разрешения, хоть без, и всем было наплевать, просто потому, что это Котёл.

Сочетание этих угроз, исходящих от Ника даже сейчас, в значительной степени гарантировало, что они отступят, независимо от того, насколько блестящей или соблазнительной была его машина.

В любом случае, они мало что могли сделать с машиной.

Разобрать её на запчасти и продать по кускам — вот и всё.

У девяноста процентов из них вообще не было возможности продать такую машину на улице, не говоря уже о том, чтобы водить её. Котёл почти полностью отрезан от внешнего мира, и чёрный рынок в основном ограничивался мелкими товарами, включая детей, ставших жертвами торговли.

Поморщившись от этой мысли, Ник забрался обратно в машину.

Опустив на глаза зеркальные очки, он запер дверь.

Через несколько секунд он завёл мотор и с рёвом помчался по уже расчищенной аллее.

После того как он расправился с первой баррикадой, размахивая пистолетом и значком, по дороге, должно быть, распространились новости о том, кто он и что он такое.

На пути по опустевшей улице он не встретил ни одного блокпоста.

Он преодолел примерно две трети территории Котла, когда его взгляд упал на что-то слева, и он ударил по тормозам.

Он и не осознавал, как быстро ехал.

Это ещё одна особенность Котла — никаких ограничений скорости.

В данном случае это означало, что его вампирские рефлексы заставили машину вильнуть и по диагонали остановиться посреди дороги.

Несколько секунд он просто сидел в салоне, глядя на улицу сквозь тонированное лобовое стекло и окно с водительской стороны.

Этого не может быть.

Этого просто не могло быть.

Его вампирские глаза смотрели сквозь тёмные очки и затемнённое защитное стекло на картину, нарисованную на остатках кирпичной стены.

Вероятно, когда-то это была часть фасада жилого дома, а может быть, даже церкви. Теперь большая часть здания исчезла, осталась только шероховатая поверхность красновато-коричневого кирпича, которая уходила в засохшие сорняки и грязь в половине квартала вверх по авеню.

Несколько стен внутри руин остались стоять, но они напоминали скорее развалины, чем функциональное современное здание.

Больше всего это место напомнило Нику то, что он мог бы увидеть во время туристической поездки в Европу, до войн видящих.

На длинном куске кирпичной стены, тянувшейся вдоль дороги, кто-то нарисовал сверхреалистичную фреску, похоже, выполненную масляной краской. Картина занимала большую часть стены, вплоть до того места, где та сужалась к дороге, обрываясь и обнажая отдельные кирпичи и молодое дерево, растущее позади неё.

Стиль картины был идентичен тому, что Ник видел в том переулке, заполненном убитыми гибридами в Бронксе.

Реалистичность была столь же обескураживающей.

Ник окинул взглядом красочную картину, снял ногу с тормоза и поехал вперёд, чтобы рассмотреть всё это, медленно продвигаясь мимо.

За исключением стиля — который был чуть ли не точно таким же, чёрт подери, и чем дольше Ник смотрел на него, тем сильнее он казался идентичным — картина имела мало общего с той, которую он видел в переулке прошлой ночью.

Кроме того, она была гораздо более неоднозначной по смыслу.

Действительно, это граничило со стилистическим парадоксом.

Подавляющее большинство людей, изображённых этими аккуратными, точными мазками кисти, бежали прочь, и в их гиперреалистичных чертах запечатлелся ужас.

Некоторые были нарисованы вблизи, крупными.

Другие были изображены в более отдалённой перспективе, убегающими прочь, что подчёркивало трёхмерный характер картины. Все они бежали, кричали, падали и спотыкались, торопясь убежать.

У некоторых на лицах виднелась кровь.

У некоторых кровь текла из ушей и уголков глаз.

Они не убегали от пушек, бомб, солдат — или беспилотников.

Они даже не убегали от вампира или любого другого монстра.

В самом центре панорамного изображения, точно в фокусе, от которого все они бежали, на покрытом травой холме стояла маленькая, безобидная на вид фигурка.

Это была маленькая девочка.

Ник уставился на неё, на яркие, серебристо-голубые, похожие на лёд глаза, которые нарисовал ей художник, иссиня-чёрные волосы с серебристыми прядями, а также серебристую асимметричную чёлку. Её маленькое тельце было одето в рваные джинсовые шорты, поношенную футболку и армейские ботинки.

На вид ей было лет одиннадцать.

Ник не видел в её изображении ничего, что обратило бы людей в бегство — не считая этих серебристо-голубых глаз.

Эти поразительные, льдисто-голубые глаза, один лишь их цвет, заставил Ника уставиться на картину.

Они могли быть нарисованы таким образом, чтобы намекать на какое-то усовершенствование — как у Джордана в участке, или у той девушки Кит, которую он встретил на сёрфинге — но Нику так не казалось.

Они походили на глаза видящих.

Они определённо выглядели как глаза видящей.

Не просто гибрида — видящей.

Глубина и свет, которые художник каким-то образом вложил в изображение лица девочки, особенно в её глаза, ещё сильнее указывали на то, что она видящая. Изображение буквально источало свет, делая её ещё более живой и такой реальной, что Ник не мог оторвать глаз от этого округлого девичьего личика.

Но видящих больше не существовало.

За последние почти сто лет на всей планете не найдено ни одного видящего.

Даже гибриды теперь исчезали, постепенно вымирая из-за суровых мер М.Р.Д. и того факта, что новые гибриды не рождались, ведь н<