Из дневника Веры Созоновой за 16 июня 2008 г.

«Давно не писала.

Все хорошо. Продолжаю готовиться.

М. вернулся, ура!

Кира рассталась с Колей. Не серьезно, не то что у нас. Так ей и надо».

6

Начало неприятностей

Месячный юбилей первого поцелуя Вера встретила в одиночестве: за два дня до этого Михаил отправился на слет исторических реконструкторов. Вернуться он обещал лишь через неделю.

- А как же наш праздник? - разочарованно спросила девушка.

- Солнце, извини. Ты же ведь понимаешь: там мои друзья, мое увлечение, вся моя жизнь… Собираются раз в год. Отметим потом два месяца, хорошо?

Слет проходил за городом. Очень далеко, судя по тому, что даже мобильные там не брали: не дождавшись звонка от любимого, Вера позвонила сама и наткнулась на записанную фразу - «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Оставалось только считать дни, мечтать о встрече, да пытаться отвлечься, без конца повторяя свой танец.

Наконец настал день конкурса.

Начало мероприятия было заявлено на три часа, но явившуюся полтретьего Веру заругали за опоздание: прийти, оказывается, следовало к часу, а теперь регистрация участников уже закончилась. Впрочем, взять на соревнования ее все-таки согласились: упитанная женщина с обесцвеченной шевелюрой записала фамилию, имя и дату рождения, а потом неприятно усмехнулась, спросив, где занималась Созонова, и услышав в ответ, что в районном Дворце спорта.

- Гримерная на третьем этаже, шестая комната, - сказала регистраторша, приняв от Веры положенный вступительный взнос.

Та взвалила на спину тюк со своим костюмом и потащилась по лестнице - уже не такая радостная, как с утра, но пока что надеющаяся на лучшее. Увидев, что представляет собой «гримерная», она заметно сникла.

Это был огромный, снабженный окнами во всю стену, а потому насквозь прожаренный беспощадным солнцем зал для хореографии, в котором толклось около сотни женщин, девушек, девчонок и старух. Немногочисленные стулья, поставленные для удобства переодевания, естественно, уже все были заняты; станок и обшарпанное пианино тоже успели завалить сумками и одеждой. Вера с трудом отыскала свободный участок более-менее чистого пола. Едва она приготовилась снять платье, как в «гримерной» появился мужик. Судя по тому, что он громко ругался и уверял обесцвеченную регистраторшу, что «все летит к чертям собачьим», это был кто-то из организаторов. Дождавшись ухода ненужного зрителя, Вера предприняла вторую попытку раздеться, но в эту же секунду в зал зашли сразу два парня, да еще и с телекамерой. По всей вероятности, они брали интервью у загорелой обладательницы гладких черных волос до пояса и снежно-белого костюма, восхитительно блестящего золотом и серебром. Убраться вон они, кажется, планировали не скоро. Значит, надо было отбросить смущение, внушить себе, что парни смотрят совершенно в другую сторону, набраться смелости и…

…А стоило ли переодеваться?

Вокруг Веры летали феи, облаченные в квадратные километры шифона и органзы, сияющие миллиардами пайеток, украшенные пудами страз, неотличимых от настоящих камней, и обвитые таким количеством бисерной навески, что, сложенные в одну линию, блестящие нити могли бы, наверное, обогнуть земной шар. И главное - в каждом костюме, расшитом неповторимым узором, чувствовалась рука мастера, своя уникальная авторская задумка. Вера, уныло нацепившая свой полиэстрово-денежный ширпотреб, показалась себе Золушкой, доехавшей до бала только в первом часу ночи.

Накрасилась она, как обычно, за десять минут. И сразу же заскучала.

Разнаряженные конкурсантки, проведшие в «гримерной» уже два часа, без конца находили, что еще подкрасить, подмазать, подрисовать, подлепить, подколоть, и пихались у длинного зеркала. Высокую, статную, пышную девицу с черными кудрями и маленькими усиками над губой уже полчаса прихорашивала бегающая кругами мать: танцовщица в красном парчовом костюме, с настоящими огромными рубинами в ушах и блестками по всему телу, кажется, уже была верхом совершества, но все находила, как еще улучшить свой внешний вид. Стройная красавица в бирюзовом платье с большими искусственными камнями и забавным вырезом на животике слушала плеер и выделывала под никому не слышную музыку такие номера, что больно было смотреть: то кружилась с бешеной скоростью, вращая руками в особом ритме, а то со всей силы бухалась на пол, не прекращая при этом улыбаться. Жизнерадостная пышка с густыми рыжими кудрями, к которым так шел фисташковый туалет с воланами и трехэтажным поясом, вертела, словно фокусница, золотую тросточку и пускала по животу такие волны, словно он состоял не из двух, как у Вериного тренера, а из десяти частей. Худощавая дама за сорок в облегающем леопардовом костюме делала круг то одной грудью, то другой - так что украшавшие каждую из чашек расшитого золотом бюстгалтера кисточки смешно вертелись: этот приемчик только неподготовленному зрителю мог показаться легким. Совсем добило Веру зрелище того, как одна из танцовщиц - шикарные, как из рекламы шампуня, волосы, макияж а-ля Клеопатра, золотой костюм и бесконечная уверенность в себе - развернула огромные крылья из блестящего шелка. Созонова уставилась на нее, как сумасшедшая. На секунду взгляды девушек встретились. «Золотая» свернула свой летательный аксессуар и подошла к Вере.

- Привет, - сказала незнакомка. - А ты, наверное, здесь первый раз?

- Типа того, - пролепетала обладательница желто-монеточного безобразия.

- То-то я и вижу, - заявила «золотая». - Очень грудь у тебя маленькая. Ваты не набила? Очень плохо. Как без ваты-то? Сходи в медчасть, возьми там хоть немножко.

Вера покраснела.

…Соревнования начались с опозданием на полчаса. К этому времени Созонова уже успела устать, измучиться ожиданием, вспотеть в жарком зале, размазать макияж и захотеть домой. Но не тут-то было. Оказалось, что сначала будет соревнование профессионалов, потом - коллективов, затем - дам за сорок, после этого - взрослых и только за ними выпустят группу подростков, к которой была причислена Вера. Надо было еще ждать. Ждать как минимум часа три. Ждать - и больше ничего не делать.

Повторив свой танец бесконечное число раз и добившись того, что он ей опротивел, Вера оглянулась в поисках подходящей компании: должна же в этом скопище блестящих красавиц быть хоть одна скромная начинающая девчонка вроде нее? Взгляд зацепился за худую сутулую личность в ситцевых (явно самодельных) шароварах, монеточном поясе, лифчике от купальника и штопаных шерстяных носках.

- Что-то скучно, - заметила Вера, подойдя к девушке.

- Здесь вечно так, - сказала та. - Пока дождешься, танцевать совсем расхочешь.

- Так ты здесь не впервые?

- Второй раз.

- И как успехи? Побеждала?

- Издеваешься? Мне ничего не светит. Проиграю, как пить дать! Все первые места берут девчонки из «Газали»: Большакова, Окуловская, Артемьева. Ну и, конечно, эта… как ее там… Айша.

- Кто? - переспросила Созонова.

- Ну эта, самодовольная персона в белом костюме. Ты разве не видела? У нее интервью сегодня брали. Айша - это вроде как творческий псевдоним. Так-то она Оксана Синепупенко… Меня, кстати, Аня, зовут.

- А я Вера. Кстати, что такое «Газаль», я тоже не в курсе.

- Да ты что? Пришла сюда и не знаешь? Это танцевальная школа, самая крутая в нашем городе. Она этот фестиваль и устраивает. Видела крашеную тетку на регистрации? Это Наталья Ивановна, их главная преподавательница. Одна из лучших в стране. В Египте училась, если не врут.

- Да-а-а…. - сказала Вера. - Мне такое и не снилось.

- Вот и мне тоже. Так что можешь не волноваться: никаких мест нам с тобой не достанется. Ноль шансов.

- Я себе поставила задачу быть не последней, - сообщила Созонова.

- Я тоже, - призналась Аня. - Главное, не тушеваться, не тупить, не горбиться и не забыть снять носки перед выходом на сцену.

- Сними сейчас, - сказала Вера. - Пол-то теплый.

- Не сниму. Они счастливые. Ношу перед экзаменами, очень помогает… О, вот и порядок выхода нашей группы вывешивают! Надеюсь, я не в первой четверке.

О том, как проходит отборочный тур соревнований, Вера узнала только час назад. Участницы должны были выходить группами-четверками. Им давали один раз прослушать музыкальный отрывок, а затем повторяли его для каждой: двадцать секунд импровизации решали, стоит ли дать девушке время для самостоятельного выступления или с ней и так все ясно.

- Нет, только не это! Я вообще первая! - простонала Аня. - А тебе-то хорошо, ты в последней четверке!

Этой последней четверки требовалось еще дождаться. Как ни муторно было ждать окончания соревнований предыдущих групп - когда начали выходить «свои», те, с кем предстоит соревноваться, каждая секунда пошла за час. К тому времени, как вышла предпоследняя группа, Созоновой окончательно расхотелось танцевать. Но было уже поздно: она стояла за кулисами в колонне своих соперниц, неприятно, как рыбы чешуей, царапавшихся пайетками.

- Маргарита Большакова! - объявил ведущий громко.

Первая из колонны выплыла на сцену, красиво поклонилась.

- Инна Артемьева! - раздалось следом.

Вторая девушка отделилась от колонны. Больше перед Верой никого не стояло.

- Вера Созонова! - услышала она, чувствуя, как учащенно бьется сердце.

И выбежала (выкатилась? выползла? приперлась?) на ярко освещенную сцену.

Она смотрела в зал - и не видела зала. Слушала музыку - и не слышала ее. Дождавшись своей очереди импровизировать, тихо обрадовалась, что трясущиеся от страха коленки сойдут за танцевальный элемент. Не имея ни времени, ни сил раздумывать, начала крутить «восьмерки» бедрами. Потом вспомнила о руках: оказывается, они застыли в каком-то зажатом, нелепом положении. Исполнила руками волну: впрочем, сама почувствовала, что вышло кривовато… Сообразила, что теперь забыла о нижней части. Решила сделать ключ: повернулась боком, подтянула одно бедро… Но тут музыка и кончилась.

Вернувшись за кулисы, Созонова нос с носу столкнулась с «золотой». Их взгляды снова встретились. Обладательница крыльев пристально посмотрела на Веру - все еще дрожащую, все еще красную, все еще испуганную - и учительским тоном произнесла два слова:

- Грудь! Вата!

Не дожидаясь результатов отборочного тура, Созонова пошла переодеваться. Уже стянув с тебя надоевший костюм и облачившись в нормальное платье, она подошла к только что вывешенной таблице оценок. По сумме баллов за технику, артистизм и наряд она выполнила свою задачу - оказалась второй с конца. Первой была Аня. Она все-таки забыла снять носки.

Дела с сотовой связью в лагере, где проводился слет исторических реконструкторов, так и не улучшились. Вера звонила несколько раз, но, кроме стандартного ответа о невозможности соединения, так ничего и не добилась. Утешало одно: срок Мишиного возвращения постепенно приближался. За день до волшебной даты Созонова посетила парикмахерскую, сделала маникюр, откорректировала брови: принц должен был быть встречен самым лучшим образом.

Двадцать пятого июня она проснулась заранее счастливой. Сначала не могла сообразить, в чем дело, а потом вспомнила: сегодня же возвращается Миша! Похоже, весь мир уже радостно предвкушал это событие: чистое постельное белье приятно пахло свежестью, мягкий ветер играл с занавесками, солнце в безоблачном небе звало на прогулку, голос радиоведущего был необычайно задорен и даже как-то неожиданно игрив… Вера поднялась счастливая. Счастливая, позавтракала. Счастливая, отправилась прогуляться. Во сколько приедет любимый, она не знала. К обеду ожидание уже стало утомлять. Читать не получалось: Вера не могла сосредоточиться на книге. Телепрограмма была еще более скучной, чем обычно. Игры достали. Танцевать после конкурса не хотелось абсолютно. В Интернете Созонова только и могла, что механически листать привычные, давно исхоженные сайты (на которых все равно не появлялось ничего нового), тупо шариться в Мишином блоге, десятый раз пересматривать выложенные им фотографии и поминутно заглядывать в асечный контакт-лист: не появился ли там Щ-159?

После ужина не выдержала даже жесткая обычно Кира:

- Да не переживай ты так, - сказала она сестре. - Приедет он, куда денется? Давай, что ли, кино пока посмотрим, отвлечешься.

Кино было длинное. К тому времени, как оно кончилось, за окнами уже начало темнеть.

- Ну хочешь, я тебе про Колю расскажу? - уговаривала Кира, не в силах наблюдать страдания младшей. - Такую глупость на днях выкинул! Я уже и рада, что не с ним! Одно слово - клоун! Или в шахматы сразимся? Уже год, как не играли, а, сестра?

Долгожданный звонок в дверь не прервал ни рассказ про Кириного дурачка, ни партию в шахматы, ни одинокое полуночное питье чая.

В тот день Вера просидела до трех ночи.

Миша так и не приехал.

Не приехал он ни завтра, ни послезавтра. Телефон по-прежнему не брал, никаких пояснений Созонова не добилась ни в блоге, ни от знакомых. Звонила, конечно, и в дверь - тоже тщетно: соседи сказали, что Мишина мать в экспедиции, будет не скоро.

Что делать? Куда бежать? Случилось что-то срашное? Или беспокоиться не о чем? Может быть, любимый будет рядом через час? Или Вера больше никогда не увидит его? Созонова не знала ответов на все эти вопросы. Она только и могла, что плакаться родным, да изливать душу в своем дневнике.