Обращение женщин к террористической деятельности в России

Одна из наиболее занимательных черт современных террористических организаций состоит в том, что немаловажную роль в них стали играть женщины. В Западной Германии, где из разыскиваемых в Августе 1977 года террористов две трети были женщины, этот феномен проявился ярче всего.

Ввиду ограниченного участия женщин в политике в большинстве стран, тот факт, что женщины имели влияние в сфере революционного насилия, и по сей день является загадкой, которую немногие ученые берутся исследовать и объяснить. Но, каким бы запутанным он не казался, это несомненно феномен современных политических процессов. Течение женщин-террористов берет свое начало в России XIX - начала XX вв. Одной из родоначальниц женского терроризма является женщина по имени Вера Засулич, которая в 1878 году напала на одного из начальников сыскной полиции Санкт-Петербурга.

Немаловажным событием в истории террористической деятельности в России является образование российской революционной террористической народнической организации «Народная воля» и в частности, террористической фракции Народной воли (народовольцы), которые использовали террор как метод политической борьбы. 10 из 31 члена исполнительного комитета «Народной воли» были женщины (Приложение 1). В восьмидесятых годах девятнадцатого века женщины «Народной воли» принимали непосредственное участие в организации террористических акций, взяв на себя ответственность наравне со своими товарищами по партии. Когда, после примерно десяти лет относительного спокойствия, в начале двадцатого века Партия социалистов-революционеров возродила террористическое движение, члены партии нашли много последователей и приверженцев их идей среди женского радикального населения России. В период с 1905 по 1908 женщинами-членами партии эсеров было совершенно 11 террористических актов.

Большинство ученых считают бессмысленным проводить параллель между современными женщинами-террористами и их предшественницами из России. В то время, как первые считаются иррациональными и почти безумными фанатиками, российские женщины в большинстве случаев идеализируются и поднимаются до уровня героинь, храбро сражавшихся с деспотичным царским режимом. Не смотря на то, что женщины в то время были вовлечены в террористические действия, им сочувствовали и их поддерживали не только либеральная прослойка их собственного общества, но и отдельные слои Западноевропейского и Американского обществ. Террористки девятнадцатого века такие как Софья Перовская и Вера Фигнер стали легендами и считается, что следующее поколение женщин террористов, о которых существует так мало упоминаний в литературе, попросту следовали их традициям

Но все же женщины-террористки (большинство которых были членами партии эсеров), которые действовали в период после 1900 в России в некоторой степени отличалась от их предшественниц. Эти различия были в большей степени связаны с изменениями в политической среде, в которой им приходилось действовать. Появилось в разы больше возможностей убедить государство в необходимости некоторых послаблений в области предоставления политических свобод, особенно после революции 1905 года.

Существовала еще одна организация радикальной направленности - Российская социал-демократическая рабочая партия (РСДРП), которая в процессе борьбы с режимом прибегала не к акциям массового устрашения, а к агитации и пропаганде. Так что, в отличие от ситуации, сложившейся в 1881 году, существовали альтернативные кровопролитиям и насилию способы влияния на режим и его изменения. Даже лидеры партии социалистов-революционеров осознали это, когда объявили о временном прекращении использования террористических методов в 1905 году.

Не смотря на это, женщины-члены партии эсеров, которые принимали участие в совершении террористических актов, зачастую не признавали такие методы альтернативными террору, возможно, из-за того, что они, как и их коллеги, руководствовались не только рациональными политическими причинами. Мемуары женщин-террористок, богатые на яркие детали происходивших событий, свидетельствуют о тесном взаимодействии эмоциональных, психологических и социальных факторов, лежащих в основе их террористической деятельности и проливают свет на особенности женской психологии, которая как нельзя лучше подходила для террориста. Становится ясно, что женщины эти являлись идейными вдохновителями кампании партии социалистов-революционеров и без них разработанная программа, вероятно, так и не была бы воплощена в жизнь.

Хотя к девяностым годам двадцатого столетия большинство женщин-радикалов было ярыми оппонентами феминизма, их мемуары и биографии свидетельствуют о том, что идеи их были довольно сильно подвержены влиянию феминистических идей. Несомненно, желание личной независимости, продуктивность и целеустремленность в вопросах карьерного роста, ломавшие стереотип жены и матери семейства, были лишь предпосылками на фоне более глубоких социальных причин.

Революционные идеи укоренялись в мозгу женщины по тем же причинам, по которым они находили убежище в мозгу мужском - и те и другие вращались в обществе студентов и взаимодействовали с массами занимаясь легальной или полулегальной культурной деятельностью - за исключением того, что женщины чувствовали неравенство и необходимость доказать свою полезность значимость обществу.

Феминистское движение достигло некоторых успехов к 1900 году, однако женщины неминуемо натыкались на довольно серьезные препятствия в их стремлении вести продуктивную жизнь вне дома. Их отчисляли из университета и, хотя образовательные программы высшего профессионального образования для женщин существовали, стандарты не были идентичны для представителей разного пола и учебных мест для женщин частенько не оставалось. Стоило женщине получить среднее, средне-специальное или высшее образование, возможности применения профессиональных навыков, полученных в процессе обучения, ограничивались сферой преподавания и здравоохранения. Проблемы существовали так же и на личном уровне. Не смотря на распространение феминистских идея, старые ценности все же превалировали и большинство родителей продолжало растить дочерей на традиционные женские роли матери и жены. Из-за этого для большинства молодых женщин принятие решения оставить родной дом и впоследствии вступить в радикальные кружки чаще всего означало разрыв с членами семьи и прошлой жизнью, отказ от всех ценностей, которые были заложены в них с раннего детства. В мемуарах некоторых женщин можно найти свидетельства о перепалках между родителями и дочерями в процессе эмансипации последних.

Еще большей проблемой это стало для еврейских женщин - которые присоединялись к движениям радикального толка все в большем количестве - потому что они воспитывались в еще более строгих семьях, нежели русские женщины. Многих еврейских родителей шокировала революционная деятельность их сыновей. По словам Генри Тобиаса, участие их дочерей в было еще большим шоком.

Очевидно, что, помимо решимости, за такими бунтарскими поступками стояла еще и приверженность революционным идеям. Стоило женщинам вырваться из семей, они вливались в террористическую деятельность с небывалым рвением. Революция становилась их жизнью, вела их к борьбе за гармонию в убеждениях и действиях. Начиная с популистского периода глубокая настроенность сохранить целостность и высочайшие этические нормы была характерной чертой женской блока революционного движения. Мужчины, конечно, тоже были воодушевлены идеей преданности, но женская обеспокоенность личными и моральными аспектами борьбы была исключительна.