ГЛАВА IX. О серьезном событии, последовавшем за этим приключением

 

Мы пробыли в лесу большую часть дня, не заметив ни одного

путешественника, который мог бы расплатиться за монаха. Наконец мы выехали

из чащи с намерением вернуться восвояси, ограничив свои подвиги означенным

комическим происшествием, все еще служившим темой разговора, как вдруг

увидали издали карету, запряженную четверкой мулов. Она неслась на нас во

весь опор, и сопровождали ее трое верховых, отлично, как мне показалось,

вооруженных и готовых оказать нам сопротивление, если б мы осмелились их

затронуть. Роландо приказал отряду остановиться, чтоб держать по этому

поводу совет, в результате какового решено было атаковать

путешественников.

Тотчас же выстроил он нас так, как ему хотелось, и мы двинулись

развернутым фронтом навстречу карете. Невзирая на похвалы, полученные мною

в лесу, я почувствовал, что меня пробирает сильная дрожь, и вскоре тело

мое покрылось студеным потом, не предвещавшим ничего хорошего. К этим

приятным ощущениям присоединилось еще и то обстоятельство, что я ехал в

передней шеренге между атаманом и податаманьем, которые поместили меня

так, чтоб сразу же приучить к огню. Роландо, заметив, насколько немощным

становится мое естество, взглянул на меня искоса и сказал резким тоном:

- Послушай, Жиль Блас, не забывай своего долга. Предупреждаю тебя, что

если ты отступишь, я прострелю тебе голову из пистолета.

Я был слишком уверен, что он исполнит свое обещание, чтоб пренебречь

этим предупреждением, и поскольку с обеих сторон мне грозила одинаковая

опасность, то помышлял только о том, как бы препоручить богу свою душу.

Тем временем карета и верховые приближались. Они поняли, что мы за

люди, и, догадавшись по боевому строю о наших намерениях, остановились на

расстоянии мушкетного выстрела. Вооружение их состояло, так же как и наше,

из карабинов и пистолетов. Пока всадники готовились дать отпор, из кареты

вышел статный и богато одетый человек. Он сел на запасную лошадь, которую

один из верховых держал под уздцы, и стал во главе своих людей.

Хотя было их четверо против девятерых, - ибо кучер остался на козлах, -

однако же они устремились на нас с такой решимостью, что страху у меня

прибавилось вдвое. Я дрожал всем телом, но все же готовился выстрелить;

однако, выпуская заряд из карабина, я, по правде говоря, зажмурил глаза и

отвернул голову, а потому полагаю, что, стреляя таким манером, не отягчил

своей совести.

Не стану обстоятельно описывать эту схватку: хотя я там и

присутствовал, однако же ничего не видал; страх, помутив мне ум, скрыл от

меня ужас того самого зрелища, которое меня пугало. Могу только сказать,

что после бешеной мушкетной перестрелки я услыхал, как товарищи мои кричат

во все горло: "Победа! Победа!" При этих возгласах страх, сковывавший мои

чувства, рассеялся, и я  увидел безжизненные тела четырех всадников,

лежавших на поле битвы. С нашей стороны пал всего лишь один человек. То

был расстрига, который в данном случае получил только то, что заслужил

нарушением обета и кощунственными шутками над ладанками. Одному из наших

пуля попала в правую коленную чашечку. Податаманье также был ранен, но

очень легко, так как заряд только ссадил ему кожу.

Сеньор Роландо прежде всего бросился к дверцам кареты. Там сидела дама

лет двадцати четырех - двадцати пяти, показавшаяся ему очень красивой,

несмотря на печальное состояние, в котором он ее застал. Она лишилась

чувств во время схватки, и обморок ее все еще продолжался. Пока он

любовался ею, мы, прочие, занялись добычей. Начали мы с лошадей из-под

убитых верховых, так как животные эти, испугавшись перестрелки и потеряв

седоков, отбежали несколько в сторону. Что же касается мулов, то они не

тронулись с места, хотя кучер слез с козел и спасся бегством еще во время

побоища. Спешившись, мы принялись распрягать мулов и навьючивать на них

сундуки, которые были привязаны впереди и позади кареты. Покончив с этим,

мы по приказу атамана вынесли из экипажа даму, еще не пришедшую в себя, и

посадили ее на седло к одному из самых сильных разбойников, ехавшему на

отличной лошади; затем, оставив на дороге карету и ограбленных мертвецов,

мы забрали с собой даму, мулов и лошадей (*19).

 

ГЛАВА X. О том, как разбойники обошлись с пленной сеньорой.