Порядок и тактика допроса подозреваемого

Допрос подозреваемого начинается с установления его личнос­ти. Следственной практике известны многочисленные случаи, когда задержанные называют вымышленные фамилии. Личность подо­зреваемых может быть удостоверена документами, лицами, хоро­шо знающими подозреваемых, и с помощью специальных учетов МВД. При заполнении анкетной части протокола следует расспросить, где допрашиваемый жил в последнее время, где работал, по­чему выезжал из данного города, подробнейшим образом просле­дить каждый его шаг. Затем срочно запросить органы милиции этих городов, не совершены ли им там преступления, задерживался ли он органами милиции, разыскивается ли и т.п. Часто по неопыт­ности либо, считая, что проверить его показания невозможно, по­дозреваемый охотно рассказывает, где жил и работал, так как не видит прямой связи между данными биографии и совершенными преступлениями.

Перед допросом подозреваемому разъясняются его права: да­вать показания и объяснения на родном языке, пользоваться по­мощью переводчика, собственноручно записать свои показания, требовать немедленного допроса в случае задержания или избра­ния меры пресечения в виде заключения под стражу. Подозревае­мый вправе давать объяснения по поводу обстоятельств, послу­живших основанием для его задержания или избрания к нему меры пресечения, а также обо всех других известных ему и подлежащих установлению по данному делу. Кроме того, ему объявляется, в совершении какого преступления его подозревают. На практике это процессуальное требование иногда нарушается под тем пред­логом, что якобы сообщение подозреваемому оснований задержа­ния, объявление ему, в совершении какого преступления он подо­зревается, тактически обезоруживает следователя, затрудняет последующий допрос. Не надо путать объявление подозреваемо­му оснований задержания и сообщение ему сведений о доказатель­ствах, имеющихся в деле.

Перед допросом следователь должен уяснить, о каких фактах пока нецелесообразно допрашивать подозреваемого, в отношении каких подробностей следует оставить его временно в неведении. Это в большинстве случаев способствует уличению допрашивае­мого во лжи. Оставление подозреваемого в неведении не следует смешивать с сообщением ему какой-нибудь неправды. Следователь не имеет права обманывать подозреваемого, но и не обязан сооб­щать, что знает о нем. Такая тактика допроса способствует тому, что подозреваемый, совершивший несколько преступлений, может рассказать о тех, которые еще не известны следователю. Чтобы сформировать у подозреваемого мнение о том, что следователю известны обстоятельства преступления, нужно намекнуть о каком-либо совершенно достоверном факте, имеющем отношение к пре­ступлению и допрашиваемому, что создаст впечатление, будто сле­дователю известны и другие обстоятельства преступления.

Важно при первой встрече с подозреваемым предупредить дачу ложных показаний, затем от них ему труднее будет отказаться. До­прос подозреваемого предполагает выяснение не только обстоя­тельств, которые послужили основанием для задержания или за­ключения под стражу, но и всех других данных, входящих в предмет доказывания. Допрос подозреваемого иногда может походить на беседу, лишенную ненужной в первое время официальности. Цель этой беседы — познакомиться с основными психологическими чертами допрашиваемого, наметить тактику его допроса.

Следователь должен попытаться оценить показания подозре­ваемого, определить, насколько они соответствуют действитель­ности. Как правило, непричастное к преступлению лицо не толь­ко дает развернутые показания по обстоятельствам, послужившим причиной его задержания и подозрений, но и указывает пути их проверки. Подозреваемый же, причастный к преступлению, пы­таясь уйти от ответственности, нередко опровергает подозрения с помощью наивных аргументов либо вовсе отказывается давать показания. Действенным средством изобличения и получения правдивых показаний является очная ставка подозреваемого с потерпевшим, особенно в тех случаях, когда они были знакомы до преступления. Подозреваемый боится очной ставки с потерпев­шим, может стыдиться совершенного преступления, в нем пробуж­дается чувство совести.

Подозреваемые внимательно следят за следователем, стараются получить информацию об обстоятельствах дела, особенно о дока­зательствах, имеющихся против них. Некоторые подозреваемые пытаются вывести следователя из равновесия, спровоцировать его на резкий тон, сбить с намеченного плана допроса и заставить за­кончить допрос психологическим срывом. Если подозреваемый отказывается давать показания в форме свободного рассказа, сле­дует перейти к постановке вопросов, причем таких, которые уже выяснены другими путями и в правдивости ответов на которые следователь не сомневается.

Подозреваемый, не будучи осведомлен о деталях дела, не зная, какими доказательствами его вины располагает следователь, что­бы избежать ответственности, прибегает к различным уловкам: пытается дать ложные показания, делает массу оговорок, называ­ется вымышленными фамилиями, заявляет о своем алиби. Каждое такое заявление должно быть проверено. Основное средство про­верки — детальный допрос подозреваемого и сопоставление его показаний с материалами уголовного дела. Иногда опытные пре­ступники на случай задержания заранее подготавливают доказательства своего алиби: ссылаются на вымышленные события или на те, которые имели место в действительности, но по времени перемещают их так, что они совпадают со временем преступле­ния.

Вот как описывает М. Горький в повести «Трое» допрос мелкого торговца Лунева, подозреваемого в убийстве сво­его соперника. Следователь здесь использовал прием ло­гической ловушки, когда в вопрос о времени был заложен подтекст, двоечтение.

«Снова посыпались какие-то маленькие, незначительные вопросы, надоедавшие Луневу, как осенние мухи. Он уста­вал от них, чувствуя, что они притупляют его внимание, что его осторожность усыпляется пустой, однообразной трес­котней, и злился на следователя, понимая, что тот нарочно утомляет его.

— Вы не можете сказать, — небрежно, быстро спраши­вал следователь, — где вы были в четверг между двумя и тремя часами?

— В трактире чай пил, — сказал Илья.

— А! В каком? Где?

— В «Плевне»...

— Почему вы с такой точностью говорите, что именно в это время вы были в трактире?

Лицо у следователя дрогнуло, он навалился грудью на стол, и его вспыхнувшие глаза как бы вцепились в глаза Лунева. Илья помолчал несколько секунд, потом вздохнул и не торопясь сказал:

— А перед тем, как в трактир идти, я спрашивал время у полицейского.

Следователь вновь откинулся на спинку кресла и, взяв карандаш, застучал им по своим ногтям.

— Полицейский сказал мне, что был второй час... двад­цать минут, что ли... — медленно говорил Илья.

— Он вас знает?

—Да...

— У вас своих часов нет?

— Нет...

— Вы и раньше спрашивали у него о времени?

— Случалось...

— Долго сидели в «Плевне»?

— Пока не закричали про убийство...

— А потом куда пошли?

— Смотреть на убитого.

— Видел вас кто-нибудь на месте, — у лавочки?

— Тот же полицейский видел... он даже прогонял меня оттуда... толкал...

— Это прекрасно! — с одобрением воскликнул следова­тель и небрежно, не глядя на Лунева, спросил: — Вы о вре­мени у полицейского спрашивали до убийства или уже пос­ле?

Илья понял вопрос. Он круто повернулся на стуле от зло­бы к этому человеку в ослепительно белой рубашке, к его тонким пальцам с чистыми ногтями, к золоту его очков и острым, темным глазам. Он ответил вопросом:

— А как я могу про это знать?

Следователь сухо кашлянул и потер руки так, что у него хрустели пальцы.

— Чудесно! — недовольным голосом сказал он. — Ве-ли-ко-ле-пно... Еще несколько вопросов.

Теперь следователь спрашивал скучным голосом, не торопясь и, видимо, не ожидая услышать что-либо интерес­ное; а Илья, отвечая, все ждал вопроса, подобного вопросу о времени. Каждое слово, произносимое им, звучало в гру­ди его, как в пустоте, и как будто задевало там туго натяну­тую струну. Но следователь уже не задавал ему коварных вопросов.

— Когда вы проходили в этот день по улице, не помните ли, не встретился ли вам человек высокого роста,. в полу­шубке и черной барашковой шапке?

— Нет... — сурово сказал Лунев.

— Ну-с, прослушайте ваше показание, а потом подпи­шите его... — И, закрыв лицо листом исписанной бумаги, он быстро и однотонно начал читать, а прочитав, сунул в руку Лунева перо. Илья наклонился над столом, подписал, мед­ленно поднялся со стула и, поглядев на следователя, глухо и твердо выговорил:

— Прощайте!»¹

¹ Горький М. Трое. М., 1957. С. 129—130.

Проверка алиби подозреваемого проводится следующим обра­зом. Подозреваемого подробно допрашивают по обстоятельствам, связанным с его алиби. Если, несмотря на значительный промежу­ток времени, отделяющий допрос от преступления, он последовательно и подробно описывает то, что делал на всем протяжении дня, когда совершено преступление, это должно насторожить сле­дователя. Человек не в состоянии запомнить подробно все факты своей жизни. Запоминаются лишь наиболее яркие, необычные. И так как преступление, совершенное подозреваемым, относится к разряду необычной деятельности, оно запоминается исключитель­но хорошо. Принимая во внимание желание подозреваемого удер­жать в памяти обстоятельства преступления и подготовить алиби, становится понятно, почему так ярко описываются им события того дня.

С целью разоблачения подозреваемого можно использовать и следующий тактический прием. Прежде всего самым подробным образом фиксируются его показания о дне, когда произошло пре­ступление. Эта часть протокола дается на подпись подозреваемо­му. Затем предлагается подробно описать, как он провел один из дней, предшествующих или следующих за днем преступления. Показания подозреваемого по этому вопросу будут менее подроб­ными и определенными. После этого следователь спрашивает, чем объяснить, что такой-то день он запомнил самым подробным об­разом, а как провел дни, прошедшие недавно, не помнит. Исполь­зование этого приема позволяет установить ложность алиби. За­тем следует немедленно допросить лиц, названных подозреваемым, показания которых могут подтвердить или опровергнуть его али­би. Но при допросе необходимо соблюдать ряд требований. Ука­занных подозреваемым лиц тщательно допрашивают, подробно выясняют, где находился подозреваемый и чем занимался в тот момент, когда было совершено преступление; какое расстояние отделяло его от места преступления, кто может еще подтвердить показания данного свидетеля; почему свидетелю так хорошо за­помнился этот день и т.д. Этот прием продиктован тем обстоятель­ством, что ложь до конца продумать нельзя. Человеку трудно, почти невозможно вспомнить спустя некоторое время, где он был и что делал, если этот день чем-то особым не запомнился, если он не старался специально удержать в памяти все события данного дня. Подозреваемый, совершивший преступление, старается запомнить детали этого дня на случай задержания. Если он заранее условил­ся с указанным лицом, какие следует давать показания, то деталь­ный допрос всегда выявит расхождения, свидетельствующие об их ложности. Допрос таких лиц ведется по принципу от общего к част­ному, вопросы ставятся в такой последовательности, чтобы до­прашиваемый не мог догадаться о желательном для него ответе. Наряду с допросом свидетелей, названных подозреваемым, уста­навливаются и допрашиваются другие свидетели, чья объектив­ность не вызывает сомнения. Следователь предпринимает меры, направленные на то, чтобы свидетели не могли договориться меж­ду собой и с подозреваемым.

Также для проверки показаний подозреваемого можно реко­мендовать проведение ряда повторных допросов по обстоятельст­вам, связанным с алиби, меняя при этом последовательность в из­ложении фактов. Сопоставление показаний подозреваемого даст возможность выявить неточности и противоречия, изобличающие его.

Для допроса подозреваемого, проверки его показаний приоб­ретает особое значение установление его преступной осведомлен­ности. Для этого могут использоваться такие приемы, как созда­ние у допрашиваемого преувеличенного представления об осведомленности следователя; сокрытие следователем своей ос­ведомленности по факту преступления; постановка вопросов, от­вечая на которые допрашиваемый выдает свою причастность. Так­же в ходе допроса важно выяснить такие обстоятельства, которые может знать только тот, кто действительно совершил преступле­ние, и которые не могли быть известны другим лицам. Для этого может быть использован такой тактический прием, как глубокая детализация его показаний с последующим их сопоставлением с имеющимися в деле материалами. Для этих же целей следует до­просить лиц, с которыми общался подозреваемый после соверше­ния преступления, выяснить, не заметили ли они каких-либо откло­нений в поведении подозреваемого, не проявлял ли он повышенного интереса к ходу расследования преступления, или наоборот, не ста­рался ли подавить в себе вполне понятное в таких случаях обыва­тельское любопытство.

Если подозреваемый сознался в совершенном преступлении и дал правдивые показания, его следует допросить самым подроб­ным образом для того, чтобы эти показания можно было перепро­верить и подтвердить с помощью других доказательств. Для этого могут быть использованы различные оперативно-розыскные ме­роприятия, проводимые работниками милиции, и следственные действия. При получении показаний, в которых подозреваемый сознается в преступлении, нельзя исключать самооговора, не так

уж редко встречающегося на практике. Его мотивы: желание быть осужденным за преступление менее тяжкое, чем то, которое со­вершено в действительности; уберечь от уголовной ответственнос­ти близких людей; выгородить соучастников; показать себя быва­лым преступником; ввести следователя в заблуждение; попасть в места заключения и тем самым избавиться от алкоголизма, нарко­мании и т.п. Причинами самооговора могут быть также неправиль­ное поведение следователя, применение незаконных приемов до­проса, необъективное ведение следствия в целом.

Во время допроса обращается внимание не только на то, о чем говорит подозреваемый, но и как он это говорит; на связь между его словами и поступками. Переживания, волнения, боязнь изо­бличения и наказания проявляются и вовне. В частности, от стра­ха «пересыхает во рту», при волнении более обильно выделяется пот. Наблюдая за поведением подозреваемого во время допроса, можно заметить, что чем больше задевает его предмет допроса, тем больше он нервничает: играет носовым платком, двигает ру­ками и ногами, постоянно поправляет галстук, нервно барабанит по столу, выражение лица его часто меняется. Обнаружение таких физиологических сигналов психологического состояния подозре­ваемого может рассматриваться в качестве указателей тактики допроса, но лишенных какой бы то ни было доказательственной силы. То или иное поведение подозреваемого и обвиняемого на допросах, тон ответов, манера держаться и т.п. не могут рассмат­риваться как доказательства виновности, поскольку могут быть вызваны и причинами, не связанными с исследуемым по делу со­бытием. Допрашиваемый может выражать признаки беспокойст­ва, теряться, давать путанные объяснения, проявлять неуверен­ность не потому, что в чем-то виновен, а от психического напряжения, непривычности обстановки, наконец, боязни, что ему не поверят, не разберутся объективно по всем случившемся. На один и тот же раздражитель у разных людей реакция будет раз­личной, сугубо индивидуальной. Здесь все зависит от личных, свойств, от темперамента, от состояния нервной системы, впечат­лительности, обстановки допроса и т.д. Но не учитывать эти пси­хические признаки состояния человека нельзя. Именно они поз­воляют установить, в каком месте допроса подозреваемого покидает спокойствие, чем вызывается его волнение, какова его энергия и воля сопротивления в данный момент. «Их нельзя поло­жить в основу процессуальных решений, — справедливо пишет Р. С. Белкин, — так как они не являются доказательствами, но, давая материал для предположений, они могут быть основой ре­шения тактического характера, определения линии поведения сле­дователя, выбора тех или иных тактических приемов, построения плана конкретного следственного действия»¹. Именно они помо­гают следователю выяснить психическое состояние подозреваемо­го, определить пути установления с ним контакта, наметить такти­ку допроса.

Допрос обвиняемого

Допрос обвиняемого, т.е. лица, в отношении которого сфор­мулировано обвинение и которое привлечено к уголовной ответ­ственности, является обязательным следственным действием. Показания обвиняемого — это объяснения, сообщения и заявле­ния, сделанные в установленном законом порядке относительно обстоятельств, составляющих содержание предъявленного обви­нения. Они являются процессуальным средством его защиты, до­казательством виновности или, наоборот, невиновности, а также средством установления обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Лицо, привлекаемое к уголовной ответственности, становится обвиняемым с момента вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Предъявить обвинение согласно ст. 148 УПК означает:

а) объявить постановление о привлечении в качестве обвиняе­мого (зачитать или дать самому обвиняемому прочитать текст постановления);

б) разъяснить сущность сформулированного обвинения, изло­женного в тексте постановления;

в) предложить расписаться в том, что постановление о привле­чении в качестве обвиняемого объявлено;

г) разъяснить его права и обязанности на стадии дознания и предварительного следствия.

Если обвиняемый не соглашается с постановлением, отказы­вается его подписать, следователь разъясняет, что подпись нужна только для того, чтобы удостоверить факт предъявления ему по­становления о привлечении в качестве обвиняемого. Если все же он отказывается от подписи, следователь делает запись о том, что текст постановления ему объявлен, но подписать его обвиняемый отказался.

¹ Белкин Р. С. Собирание, исследование и оценка доказательств. М., 1966. С. 152.