Глава 17: Сказать «До свидания»

Мы шли по тропам, которые почти всегда спускались под гору. Каменистая почва с рыхлыми камнями сильно затрудняла ходьбу, и мне приходилось быть очень осторожной, чтобы не поскользнуться. Не раз я теряла равновесие на сланце, который выскальзывал у меня из-под ног и я падала на пятую точку. Вместо того чтобы помочь мне подняться, Нелида отругала меня за неуклюжесть.

Мы подошли к хижине, спрятанной в подлеске. Я выразила недоумение по поводу того, что кто-то может жить в пустыне, так далеко от ближайшего города.

– К настоящему моменту, ты уже должна знать, что дома ведьм находятся там, где их меньше всего ожидают найти, – сказала она.

– Ты имеешь в виду, что здесь живут маги? –  сказала я, останавливаясь.

– Да, если они ещё живы. Здесь мы переночуем и рано утром вернемся обратно. Завтра закончится наш трехдневный поход.

– Я начала тереть глаза и сказала, что ценю время, проведенное вместе с ней, и что я не хочу, чтобы оно закончилось.

– Не будь сентиментальной. Ты знаешь, что в всё когда-либо заканчивается. К счастью, мы уже попрощались.

Я заверила, что никогда  раньше ещё не прощалась с ней и не говрила про это.

– Цепляться – значит потакать себе, – твердо сказала она и подошла к хижине, в которой, возможно, кто-то был. – Тебя сейчас несет волшебная сила, она открывается тебе. Но когда ты вернешься в Лос-Анджелес, тебе придется полагаться толко на собственные силы. Поэтому нужно вести себя безупречно, иначе птица свободы улетит, и останется лишь жалеть себя, сидя под деревом.

Слова Нелиды заставили меня протрезветь. Мысль о том, что  Дух улетит и я никогда больше ее не увижу, была ужаснее всего, что я могла вообразить. Мы вошли в глинобитную хижину; внутри было прохладно. Комната оказалось скудно обставленой. Только матрас со сложенным одеялом и резной деревянный сундук у стены. В центре комнаты стояли рядом стол и два оранжевых ящика.

Нелида села на матрас, прижала колени к груди и скрестила на них руки. Это было положение, которое она научила меня принимать, когда я хотела расслабиться. Согнутые ноги покрывали энергию вдоль передней части тела и не давали ей рассеиваться при волнении.

– Мы находимся в руках Силы, и мы должны смиренно принять то, что она нам предлагает, – продолжила она мягким тоном. –  Мы ничего не контролируем и не должны цепляться, потому что в круговороте событий конец всегда совпадает с началом.

– Но как мы узнаем, когда наступит конец или будет другое начало?

 Нелида выпрямила свои длинные ноги и посмотрела прямо на меня.

– Всегда прощайся вначале, готовясь к окончанию. Ты должна делать это естественно, так же непринужденно и с любовью, как если бы ты здоровалась.

Что-то начало формироваться в моих мыслях. Я уже видела, как приближается нечто и на земле небыло силы, чтобы это «нечто» остановить. Если бы я продолжала говорить, возможно, я могла бы смогла за что-то ухватиться после ее ухода, даже если бы это были только ее слова. Я сказала ей, что не понимаю, как можно прощаться, когда не знаешь, когда уйдешь.

– Ты этого не видишь, Тайша, но ты все время уходишь. Каждый момент ты оставляешь одно, чтобы принять что-то другое. Простой акт перехода к чему-то новому означает, что ты прощаешься с тем, что оставила позади. Если ты никогда не высказываешь свое мнение и не благодаришь, если ты постоянно цепляешься за сущее, откуда у тебя может быть энергия, чтобы принять чудесный подарок?

– Что именно ты имеешь в виду, когда говоришь «цепляешься»? – упорно спрашивала я, следуя за ней к столу. Нелида объяснила, что удерживание – это не только физическое ощущение, но и умственная установка. Мысленно человек снова и снова возвращается к тому, чего уже больше нет рядом. Физически, человек словно заражается, когда к нему цепляются иллюзорные идеи и воспоминания. Психические и физические ограничения усиливают друг друга, так что человек не может добровольно открыться и полностью принять новые вызовы, которые постоянно возникают.

– Если ты цепляешься, тебя будет мучать чувство потери и тоски. – подчеркнула Нелида, садясь на одну из оранжевых коробок, – так что ты всегда будешь чувствовать неудовлетворенность. Гораздо разумнее не цепляться, а просто отпустить. Тогда ты почувствуешь, что ничего не потеряла, потому что ты уже максимально использовала то, что осталось. Мой совет – не держаться за что-либо сверх нужды.

Нелида объяснила: прощание и приветствие – это искусство сталкера распознавать и принимать непостоянство жизни.

– Ничто не остается прежним, но постоянные изменения не должны влиять на опытного сталкера. К тому времени, когда наступят изменения, он или она будет готов.

– Как мы можем быть готовы к переменам, если мы не знаем, когда и где эти перемены произойдут?

Нелида дернула меня за руку, которой я терла глаза. Шлёпнув меня, как ребенка, она сказала, что я не должна тереть глаза от волнения, необходимо позволить энергии глаз течь свободно.

– Как сталкеры, мы готовы к переменам, – продолжила Нелида спокойным тоном, – потому что мы принимаем нашу судьбу – развиваться. Мы можем легко и плавно изменять свое сознание в соответствии с событиями, которые меняются вокруг нас. Будучи единым с текущим моментом, сталкер не замечает перемен и никогда не чувствует потерь. Поэтому наша жизнь всегда полна, и все же, сталкеры навсегда остаются открытым вопросительным знаком.

– Я бы чувствовала себя в большей безопасности, если бы наши жизни были заключены в скобки, – пробормотала я.

– Это потому, что ты привыкла к решетке своей тюрьмы. Но когда твоя жизнь – постоянный вопросительный знак, неизвестно, на что ты способна. Может быть, даже избежать последнего восклицательного знака – нашей смерти!

– Что, если ты любишь кого-то или хочешь чего-то, чего у тебя нет? – Спросила я. –  Тогда ты обязательно почувствуешь разочарование или обман.

Нелида покачала головой.

– Ты никогда не захочешь того, чего не можешь иметь, – ответила она. – Точно так же, как ты никогда не захочешь того, что у тебя уже есть. Пересматривая свою жизнь и практикуя неделание, ты меняешь свое отношение. Я имею в виду, что твой ум становится подвижным, поэтому ты ни к чему не привязываешься. Поэтому того, что встретиться тебе на пути, для тебя будет более чем достаточно. Также ты не должна ждать, что нечто будет продолжаться долго. Если что-то уходит от тебя, оно всё равно оставалось рядом достаточно долго, но твоя внутренняя энергия никогда не остается, но и не уходит.

– Но ты сказала, что нам нужно идти завтра, – возразила я. – Возможно, я больше никогда тебя не увижу.

Нелида поднялась и остановилась у маленького окна, вырезанного в глиняной стене.

– Ты можешь уйти, но мне никогда не суждено покинуть эту пустыню.

– Как это может быть?

– Просто потому, что меня здесь никогда не было.

Я вздрогнула. Нелида сказала это с такой уверенностью, что даже если бы я захотела усомниться в её словах, то не смогла бы. Я импульсивно обняла ее. Она была вполне материальной, но на ощупь неописуемо пустой. Когда я закрыла глаза, то больше не чувствовала её тела. Затем я поняла, что ее присутствие в комнате зависит от визуальных и слуховых подсказок, которые в значительной степени основывались на моих воспоминаниях о ней, а не на ее реальном существовании. Эта мысль вызвала у меня неподдельный страх. Инстинктивно я отступила на несколько шагов.

– Быть ​​здесь и не здесь в одно и то же время – вот что имеют в виду маги, под преследованием двойника, – сказала Нелида, – Это означает, что бытие не более реально, чем не-бытие.

– Вот ты опять говоришь загадками, – сказала я ей, боясь, что она исчезнет в любой момент. Казалось, моё непонимание вызывает в ней нетерпение.

– Это означает, – продолжила она, увидев настоящее замешательство на моем лице, – что не-быть здесь так же реально, как быть здесь. Нельзя отрицать тот факт, что эта пустыня или эта хижина – это то, что меня окружает, что-то, что я глубоко люблю. Но если меня окружает другая сцена, я бы полюбила ее с такой же интенсивностью, потому что чувство привязанности находится внутри меня, и только в той сцене, которую я решаю разместить здесь и сейчас.

Она серьезно посмотрела на меня.

– Это правда, я беру свое сознание и энергию с собой, куда бы я ни пошла, – сказала она, – я ничего не оставляю. Ты же бросаешь все, и летишь как комета. Любой может пойти по твоему следу. Я называю это жалким преследованием.

– Как можно «не-быть» и при этом чувствовать привязанность? – спросила я.

– Это загадка сердца, на разгадку которой у сталкеров уходит вся жизнь, – сказала она. – Когда-нибудь ты поймешь.

Она взяла с полки две фарфоровые чашки и поставила их на стол вместе с чайником. Я была удивлена, увидев, что они сделаны из изысканно тонкого фарфора, и неуместны в глинобитной хижине. Их неожиданное присутствие повергло меня в настоящий шок, и я на мгновение представила, как Нелида вытащила их из воздуха, потому что я не видела их на полке, когда входила в комнату. На переносной керосиновой плите она довела воду до кипения. Пока она заваривала чай, я подняла одну из чашек, чтобы рассмотреть. На бело-голубом фарфоре был узор в виде ивы. Я задалась вопросом: если чайный сервиз был антиквариатом династии Мин, то он должен быть бесценен.

«Слишком дорого для магов, которых не интересуют личные вещи», – подумала я. На мой немой вопрос Нелида ответила, что приобрела чайный сервиз во время своих поездок на Восток. Она добавила, что не имеет значения, насколько он ценен или сколько ему лет, так как для нее он всегда был здесь и всегда сейчас. Нелида подала мне чашку ароматного цветочного чая.

– Эта чашка, которая была пуста несколько минут назад, теперь наполнена чаем, – сказала она, опуская чайник. – Или ты можешь заполнить её любым веществом, каким захочешь. Но чашка всегда одна и та же, что бы в ней ни было, согласна?

Я кивнула и подождала, пока она разъяснит свою точку зрения. Нелида объяснила, что как только человек сделает перепросмотр и обретет непривязанность, его энергетическое тело больше не будет дрожать каждый раз, когда мир вокруг него меняется. Поскольку сталкеры пусты и позволяют намерению перемещать их, у них есть постоянный центр, и, по-видимому, они вообще не двигаются.

– Никто не учил тебя поддерживать свой центр? – удивленно спросила она.

Я сказала ей, что Клара и Эмилито научили меня многим вещам, в том числе тому, как удерживать равновесие при лазании по деревьям, чтобы не кружилась голова или не тошнило, когда я вишу вверх ногами. Сосредоточив взгляд на определенной точке, создается впечатление, что мир движется, а тело остается неподвижным. Нелида кивнула, когда я закончила описывать некоторые из заповедей Эмилито о лазании по деревьям. Она подняла чашку и сделала глоток.

– Поскольку в чашке нет трещин, она может вместить что угодно. Ты можешь опорожнить ее или наполнить, и она останется той же чашкой. Но если бы на ней была трещина, ты бы заметила, что чай понемногу капает, пока совсем не исчезнет. Затем чашка, если бы она могла чувствовать, почувствовала бы, что что-то потеряла.

Я согласилась с тем, что если бы у чашки были природные чувства, то из-за трещины и пролитого чая чашка могла бы испытывать горечь потери и даже  чувствовать  себя несчастной, неудовлетворенной или  ностальгировать по прошлому.

– Это потому, что она с трещиной, – сказала Нелида, глядя на меня. – Но если ты заделаешь трещину, то чашка, наполняясь и опорожняясь, не будет ощущать потери, потому что это природа чашки – быть пустой или полной. Нормальная чашка не имеет трещин или других поломок. Чашка с дырой или без дна больше не может выполнять свои функции, то есть быть сосудом.

– Я до сих пор не понимаю, к чему и какое отношение это имеет.

Нелида объяснила, что если в энергетическом теле есть дыры или оно повреждено, человек чувствует утечку жизненной силы и изо всех сил пытается сдержать неизбежную потерю, накапливая и цепляясь за то, что утекает. Такой человек не осознает, что не страх проиграть заставляет его цепляться, а слабость собственного энергетического существа является причиной его замешательства.

Нелида пояснила, что все мы похожи на чашки: одни с трещинами, другие бездонные, а третьи крепкие и целые.

– Сильные никогда не цепляются и не чувствуют потери, когда что-то уходит, – сказала Нелида, – потому что независимо от того, пусты они или полны, их сущностная природа остается неизменной. Такие люди могут приходить и уходить, они избавлены от тяжелой участи слабых, цепляющихся за каждую попавшуюся крошку, всегда боящихся, что кто-то может украсть эту крошку. Люди «с трещиной» подобны нищим, которые дерутся из-за крошек, потому что чувствуют, что никогда больше не смогут поесть.

– Что делать, если у тебя чашка с трещиной? Есть ли надежда для нищих?

– Перепросмотр и магические пассы! Обнови и восстанови свою энергию. Забудь о чае, воде или фруктовом соке, который ты не можешь удерживать. Не пытайся наполняться снова и снова, это только усилит твое чувство потери. Направь всю свою энергию на оздоровление. Таким образом, когда ты снова станешь сильной (целой), для тебя уже не будет иметь значения, что налито: вода или грейпфрутовый сок. Ты можешь быть пустой или полной, но уже никогда не будешь подвержена собственничеству и не будешь бояться что-либо отпустить.

– Что поможет избавиться от собственничества? – спросила я, опьяненная ароматным чаем.

– Важно не то, что тебя наполняет, а твоя связь с Намерением. Практикуй неделание, опустоши чашку, чтобы заделать трещину. Как только она будет энергетически заделана, ты будешь знать, что ничего не нужно.

Нелида пояснила: быть нуждающимся или жадным на самом деле означает, что человек энергетически зависит от других в плане пропитания. Таким образом, человек всегда находится во власти кого-то или просит энергетической помощи.

– Но если ты опустишь свою чашу в необъятность, то ничто не сможет потревожить или разочаровать тебя, потому что тогда ты погрузишься в источник всего. Так что такой человек никогда не боится прощаться, потому что он или она знает, что в принципе нечего оставлять и некуда идти.

– А как насчет блюдца? – спросила я.

Нелида громко рассмеялась, словно я сказала что-то смешное.

– Выбрось его, – улыбнулась она. –  У нас нет тарелок. Лучше опираться на горизонт!

 Нелида поставила чашку на стол и объяснила, что «опираться на горизонт» означает необходимость полностью забыть себя, чтобы не было разницы между тобой тем, что возле тебя. Тогда мир соответствует нашим намерениям. Когда мы неведомы даже для самих себя. Тогда мы идеально синхронизированы и больше не знаем, движемся ли мы, если мы движемся. Непостижимое направляет и защищает наше существо.

– Но сначала мы должны довериться нашей безупречности, – сказала Нелида. – Вылей воду из кружки через платок, чтобы не чувствовать усталости и потери. Затем, пока ты пуста, восстанови повреждение своего энергетического тела через магические пассы. Наконец, после того, как ты обретешь энергетически хорошую форму и будешь чувствовать себя уверенно и комфортно с собой и другими людьми, ты начнешь излучать ясность и легкость во всех своих начинаниях и встречах. Что бы ни случилось, сталкер сможет справиться с этим с легкостью и восторгом, исходящим из глубины не-бытия.

– Что, если люди, с которыми я работаю, нервничают и недовольны? – спросила я, осторожно ставя чашку на стол. Нелида наполнила её еще большим количеством восхитительного чая. – Разве это не заразило бы меня их негативным настроением?

Я вспомнила о событии, которое произошло не так давно в отделе антропологии. Я ехала на лифте, когда Тим Ховард, студент-выпускник, загнал меня в угол и агрессивно спросил: «Почему ты всегда улыбаешься?. Ты нашла источник счастья?» Я занервничала. Я сразу начала объяснять, что не осознаю, что всегда улыбаюсь, и попыталась понять, как чувство счастья может быть оскорбительным. Но когда мы добрались до третьего этажа, я уже была полностью подавлена и истощена.

– Если ты излучаешь легкость и восторг из глубины своего существа, ты не будешь заражена другими, – заверила меня Нелида.

– Что, если они настолько сильны, что влияют на меня?

– Невозможно повлиять на сталкера, потому что на его цель, как воина, нельзя повлиять.

– Но если ты с трещиной и хочешь признания, если ты инвестируешь и надеешся получить прибыль, то всё, что приходит к тебе и уходит от тебя, может на тебя повлиять. В лифте вся твоя энергия ринулась к месту энергетического пробоя, но не смогла его заделать, потому что ты зациклена на себе и не можешь ничего изменить или сохранить. Ты не можешь заделать свою трещину из-за того, что ты полна сама собой.Но внутри твоя суть всегда целостна. К ней ничего не нужно добавлять, и ничего нельзя из неё забрать. Даже чувство приобретения или потери.

Нелида потянулась через стол и нежно погладила меня по руке. Она заверила меня, что после восстановления, мое энергетическое тело стало довольно сильным, и поэтому она может говорить со мной. Для меня было бы неправильным продолжать чувствовать слабость просто по привычке.

– Человек, который привязан к непоколебимому Намерению, наслаждается обществом других, но никогда не цепляется и не испытывает нужды, просто потому, что его пустота и полнота не позволяют ему осознавать потребности и упрямство.

Нелида объяснила, что укрепление энергетического тела требует изменения поведения и отказа от бесполезного чувства подавленности.

Я спросила Нелиду, когда она почувствовала, что я подавлена. Нелида улыбнулась и сказала, что лучший способ консолидировать энергетическое тело – это перепросмотр, который приводит к устранению путаницы, связанной с повседневным существованием.

– Именно растворение конфликта и внутреннего смятения успокаивает личность, – сказала Нелида. – Это приводит к слиянию внутреннего и внешнего миров и тогда слова, мысли и чувства человека не расходятся с его действиями и с тем, что происходит вокруг.

Темнело. Нелида встала и указала на кровать.

– Приятного отдыха. Я собираюсь прогуляться. Прощай.

– Ты имеешь в виду, что мы увидимся позже, верно? – сказала я.

Нелида остановилась на мгновение и улыбнулась. Затем она вышла и закрыла за собой дверь.

Когда я проснулась на следующее утро, дон Хуан стоял в дверях и смотрел на меня. Он сказал, что пора вставать и идти. Мы спустились по каньону по другой тропе и пошли обратно к его дому. Когда мы шли, меня наполнила светящаяся энергия. Я чувствовала себя открытой, воздушной и легкой.

Я хотела спросить Дона Хуана, куда делась Нелида, и рассказать ему все, о чем она говорила, описать произошедшее в руинах после того, как он меня неожиданно оставил. Но неожиданно я обнаружила, что не могу выразить свои воспоминания словами. Я знала, что некоторые вещи невозможно выразить словами, и мне пришлось остаться на уровне безмолвного осознания.

Карлос ждал нас возле дома дона Хуана. Мое сердце забилось от облегчения, когда я снова его увидела. Прошло всего три дня, но казалось, будто прошла вечность. Я не стала спрашивать, где он был. Это была загадка сердца, на разгадку которой, как говорила Нелида, потребовалась бы целая жизнь. Глядя в светящиеся глаза нового нагваля, я поняла, что это связано с отпусканием себя и принятием даров, которые, не спрашивая и не вмешиваясь, предлагал Дух,.

 

Глава 18: Ла Каталина

Мы подошли к группе глинобитных хижин. Карлос припарковал машину примерно в четверти мили вниз по дороге, чтобы ее не было видно от домов.

– Я покажу тебе, где подождать, но сам я не хочу входить или попадаться на глаза целительнице, – сказал он, взглянув украдкой.

– Почему ты не хочешь встречаться с целительницей? – с подозрением спросила я.

– Потому что эта целительница ведьма. У меня было несколько ссор с ней в прошлом. Так что лучше, чтобы она не ассоциировала тебя со мной или доном Хуаном.

Я все больше и больше начинала волноваться.

– Что мне сказать ей, если она спросит, зачем я пришла?

– Просто скажи, что ты изучаешь антропологию и ее очень рекомендовал кто-то на станции Викам. И ты здесь, потому что хочешь, чтобы она осмотрела твои покусанные блохами ноги.

Судя по виду дома, тот, кто там жил, был очень успешным. Дом был больше, чем другие дома яки в этом районе, а территория вокруг выглядела чистой и ухоженной. У двери даже стояли растения в горшках, которые придавали крыльцу декоративный вид.

Пожилая пара сидела на скамейке под рамадой. Две крепкие мексиканские дамы стояли во внутреннем дворике, ожидая своей очереди на прием к целительнице. На другой скамейке сидела женщина с ребенком, а рядом с ней сидела другая женщина, полностью покрытая шалью, кормившая грудью ребенка. Рядом с домом находился небольшой загон с ослом внутри. Когда я обернулся, то увидел, что за загоном скрывается мужчина, как будто он не хотел, чтобы его видели.

– Донья Каталина – лучший целитель в Соноре, – сказал Карлос, когда мы сели на пустую скамейку недалеко от дома. – К ней приезжают и мексиканцы, и индейцы. Дон Хуан говорит, что у нее больше силы, чем у всех целителей, вместе взятых в этой области.

Я заметила намек на гордость и страх в его голосе, когда он произносил это.

– Ты хорошо ее знаешь? – спросила я.

– Не очень. Я однажды встречал ее на собрании некоторых коллег дона Хуана. Но я несколько раз видел результаты её работы. Она может удалить орган пациента, окунуть его в спирт и вернуть обратно в тело, не делая надрезов и совершенно бескровно.

– Да ладно!.. – недоверчиво сказала я. – Это невозможно. Должно быть, она использует какой-то трюк.

Я слышала о «психической хирургии», которую использовали некоторые врачи. Её цель аналогична западной хирургии, за исключением того, что во время процедуры не течет кровь и пациент находится в сознании. Но в отличие от западной хирургии, пациенты могут сразу встать и покинуть учреждение без шрамов и болезненных последствий.

– Бьюсь об заклад, это исцеление построено на вере, если пациент очень поддается внушению, – сказала я.

Антропологическая литература также изобилует исследованиями целителей, возложением рук вызывающих у пациента своего рода катарсис, во время которого происходит исцеление. Я видела демонстрацию такого исцеления по телевидению. Люди просто роняли костыли и снова начинали ходить, или чудесным образом слышать и видеть. Я никогда особо не доверяла этому типу исцеления и всегда считала, что оно попадает в категорию того, что антропологи называют «исцелением истерическим обращением». Эффекты в таких случаях, как правило, были временными и лечили симптомы, а не саму болезнь, которая часто возвращалась, когда человек приходил в сознание и публичная поддержка прекращалась.

– Она не исцеляет при помощи веры, – решительно сказал Карлос.

– Так как же донья Каталина практикует свое искусство? Может быть она использует ловкость рук?

Согласно антропологическим источникам, такая операция может произойти только при помощи какой-то уловки, поскольку она противоречит разуму и законам науки. Обычно предлагается объяснение, что зрители погружаются в гипнотический транс из-за использования повторяющихся звуков, таких как пение или барабаны. Затем целитель приступает к работе, производя впечатляющие эффекты, точно так же, как фокусник выполняет трюки, удивляющие публику, которая видит только то, что маг позволяет им видеть.

– Нет. Она не использует ловкость рук, – сказал Карлос. – Некоторые шарлатаны, вероятно, полагаются на уловки вроде спрятаного в рукаве органа животного, но Каталина делает кое-что еще, гораздо более эффектное.

– Это же? – спросила я, рассмеявшись, когда представила себе человека, у которого под пончо спрятано козье сердце или печень, и которые он показывает как раз в нужный момент, чтобы удивить зрителей.

– Каталина исцеляет, изменяя реальность вокруг себя, и любой, кто становится свидетелем операции, включая самого пациента, участвует в этой измененной реальности.

– Я не понимаю, – сказала я, отворачиваясь от кашляющего пациента, который подошел к скамейке, где мы сидели.

– Если мы начнем с предпосылки, как это делают маги, что реальный мир также является миром снов и что его можно перцептивно изменить, если у человека достаточно силы, тогда целитель, который также является магом, может изменить реальность, изменяя соглашение вовлеченных людей, путем воздействия на них. Итак, все присутствующие на самом деле являются свидетелями мира с новыми параметрами восприятия; они вынуждены признать то, что они видят, с новым интерсубъективным соглашением, которое заменит старое.

– Разве это не форма массового гипноза? – спросила я.

– Не совсем, – ответил Карлос. – Если только ты не назовешь жизнь или то, что мы сейчас переживаем, тоже формой гипноза. Что делает Каталина, так это изменяет сознание своих пациентов и сознание того, кто становится свидетелем ее исцеления, и, конечно же, ее собственное сознание, которое способно сновидеть и обладает качествами мага. Так что все, что с ними происходит, так же реально, как и мир, в котором находимся мы, сидя здесь, на этой скамейке.

– Ты имеешь в виду, что она использует тело сновидения во время сеансов исцеления? – спросила я.

-Так и есть. Она научилась использовать части реальности своих снов и способна проецировать их в повседневную реальность людей так мощно и полно, что происходят глубокие сбои этой реальности. Затем она использует свои техники преследования, чтобы завершить изменения и сформировать узнаваемую картину для зрителей, хотя её характеристики заметно отличаются от повседневной реальности, но столь же реальны.

– Чем это отличается от повседневной реальности?

– Ну, она может бескровно удалить орган. В рамках нашей согласованной реальности это сделать невозможно.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – сказала я, вздрогнув. Мне было интересно, как целители, подобные Каталине, приобрели такие экстраординарные способности, чтобы иметь возможность изменять мир вокруг себя и заставлять каждого в своем энергетическом поле испытать невероятное.

Ожидая своей очереди, я чувствовала себя еще более неловко, гадая, что она сделает со мной, когда я войду в ее энергетическое поле. Карлос заверил меня, что ее силы подлинны, что у неё нет никаких уловок, и что ее слава свидетельствует о ее способностях как целительницы. Нам пришлось ждать более двух часов, пока не приняли всех людей перед нами. За все это время я не видела целительницу, хотя мужчина, который ушел за загон, вышел и некоторое время стоял там, наблюдая за нами издали. Когда подошла наша очередь, Карлос сказал мне войти и сам отправился подождать меня в машине. Он напомнил мне не упоминать о моей связи с ним или с Доном Хуаном. Мне следовало быть осторожной и посмотреть, смогу ли я обнаружить что-нибудь странное в целительнице. Он подчеркнул, что я должна хранить молчание и осознавать, чтобы усвоить как можно больше техник преследования доньи Каталины.

Я в страхе вошла в дом. Молодая яки встретила меня суровым взглядом. Она выглядела очень одаренной и даже была одета как медсестра в чистый белый халат и сандалии. Она спросила, что меня беспокоит. Я немедленно показала ей укусы на моих ногах, которые, к счастью, все еще были красными и воспаленными. Она кивнула, достала белую карточку из металлического картотеки и написала мое имя, дату и причину, по которой я здесь.

Когда целительница была готова меня принять, ее юная помощница провела меня во внутреннюю комнату за темной деревянной дверью. Девушка протянула ей мою карточку и молча вышла из комнаты. Я сразу почувствовала, что нахожусь в присутствии необыкновенной женщины. Донья Каталина была высокой, лет сорока, на ней был распахнутый белый халат поверх блузки и прямая юбка. Ее черные как смоль волосы были стянуты повязкой на голове и собраны в высокий пучок. У нее не было морщин, и у нее было красиво вылепленное лицо. Но больше всего мое внимание привлекли ее глаза; они словно горели энергией, исходящей от каждого дюйма её живого тела. Я не видела таких глаз ни у кого, кроме дона Хуана и его спутников.

Эта женщина была красивой и обладала загадочной внутренней силой. Я обнаружила в ней уверенность и властность, но эти качества даже успокоили меня и я отдала себя на её милость. Я думала, что первое условие успешного исцеления – вера в способности целителя – в этом случае легко выполнится. Кроме того, донья Каталина, казалось, проявляла доброту и заботу, которые сразу успокоили меня, несмотря на то, что она была иностранкой. Я старалась говорить с ней по-испански, насколько могла. Она улыбнулась моим усилиям и сказала на довольно хорошем английском: «Я хочу, чтобы ты лежала на кровати с высоко поднятой головой».

Я легла на узкую кровать, накрытую чистой белой простыней с маленькой подушкой. Следуя ее инструкциям, я держала голову подальше от подушки, как мне казалось, она сказала мне делать именно так. Мне было неудобно, и она не могла понять, почему я не опускаю голову. Но она специально сказала мне лечь с поднятой головой, поэтому я вытянула шею, чтобы не опускать голову на койку.  Возможно, это было частью лечебной процедуры.

Донья Каталина осторожно подняла мои ноги и осмотрела укусы. Они не были такими свежими и опухшими, как раньше, но все еще были зудящими и воспаленными. На них уже образовались корки, которые я не могла не расчесывать. Я вытянула шею, чтобы посмотреть, что делает донья Каталина. Она обмывала мои ноги остро пахнущей жидкостью. К настоящему времени моя шея устала, и я едва могла держать её над подушкой.

 Донья Каталина осторожно расстегнула молнию на моей груди и расстегнула рубашку, обнажив мой живот. Затем она нанесла немного лосьона на руки и начала массировать мне живот круговыми движениями сначала по часовой стрелке, затем против часовой стрелки. Когда она двигала руками, я чувствовала, как ее пальцы делают странные вещи: я чувствовала, словно маленькие лапки грызуна движутся по всему моему животу, вызывая ощущение зуда, как будто она что-то искала с помощью своего осязания. В какой-то момент я поняла, что донья Каталина имела в виду, я должна была лечь на койку лицом вверх и она совсем не хотела, чтобы я держала голову на весу. Я расслабила мышцы шеи и засмеялась над собой, когда моя голова с благодарностью потянулась к подушке.

Я снова выполнила всё буквально, как и всегда, так же, как в классе по фигурному катанию, когда инструктор сказал всем нам кататься под музыку, и я направилась прямо к звуковым колонкам. Я едва сдерживалась, хихикая над собой. Донье Каталине, должно быть, было странно видеть грингу, которая не хотела, чтобы ее голова касалась подушки. Я понимала, она наверное думала, что я боюсь вшей или что ее подушка недостаточно чистая. У меня возникло неконтролируемое желание посмеяться над собственной глупостью, и я изо всех сил старалась подавить своё веселье, пока донья Каталина продолжала исследовать мой живот.

– Я тебя щекочу? – спросила она, заметив мои сдержанные улыбки.

– Нет, я в порядке, – сказала я ей, пытаясь сдержать головокружение. Я наблюдала за выражением лица доньи Каталины, когда она работала. Оно было спокойным и серьезным. Казалось, она полностью погрузилась в поиски ключа, пытаясь разгадать загадку о том, что происходит у меня под кожей. Закончив осмотр, она жестом попросила меня поправить одежду.

– У тебя есть черви, – заключила она. Я дам тебе лекарство. В остальном ты совершенно здорова.

Я была удивлена, узнав, что у меня кишечные глисты. Я мысленно просмотрела список того, что ела с тех пор, как приехала в Мексику и пришла к выводу, что причиной, вероятно, было мясо осла, которое я ела в Санта-Анне.

– Как мне избавиться от них? – спросила я, заправляя блузку.

– Держись подальше от мужчин, – сказала она небрежно.

– Прошу прощения? Я не могу понять, какое отношение мужчины имеют к кишечным паразитам?

– У тебя еще много червей внутри, – повторила она.

Затем я вспомнила, что говорила Клара об энергетических червях. Она рассказывала мне, что во время секса мужчины оставляют энергетические волокна внутри женского тела, которые для глаз выглядят как тысячи светящихся червей. Они остаются внутри женского тела в течение семи лет, питаясь его энергией и делая его слабее по мере того, как мужские рецепторы становятся сильнее. Каждый новый контакт между мужчиной и женщиной укрепляет связи и делает энергетических червей еще более активными. Возможно, зуд в моем животе был вызван червями

– Что я могу сделать, чтобы избавиться от них? – встревоженно спросила я. – Кроме того, что держалась подальше от мужчин?

В течение четырех лет я соблюдала целибат, чтобы не возобновлять связь и не подпитывать энергией червей, подхваченных мной в прошлом.

– Держись подальше от мужчин, – повторила она. Тогда со временем черви погибнут сами по себе.

Я кивнула. Мне было интересно, откуда она узнала о светлячках. Было ли это общеизвестным среди магов? Или, может быть, это был хитрый трюк, чтобы раскрыть мою связь с Кларой или доном Хуаном? Я решила сыграть роль адвоката дьявола и спросила:

– Как вы можете быть уверены, что у меня все еще есть черви?

– Я нащупала их руками, – ответила она. – С левой стороны больше, чем с правой. Избавиться от них будет сложнее. Ты по-прежнему привязана к ним и называешь их своими.

Я не могла понять этого, ведь я сделала подробный перепросмотр всех сексуальных контактов и чувствовала себя очень отстраненной от них. Я наблюдала, как донья Каталина наполнила маленькую пластиковую бутылку розовой жидкостью, похожей на пепто-бисмол. Она плотно закрыла крышку и поставила бутылку на стол.

– Тебе следует принимать по чайной ложке трижды в день, – заявила она. – Умывайся кипяченой водой с розмарином, ешь больше и меньше беспокойся.

– Что заставляет вас говорить, что я все еще привязана к ним? – робко спросила я.

Она посмотрела мне прямо в глаза.

– Я могу сказать по состоянию твоей селезенки, – ответила она. – Я не просто массировала твой живот, я исследовала каждый из твоих внутренних органов: печень, селезенку и почки. Я могу сказать, как они себя чувствуют. Например, если они счастливы или грустны, спокойны или взволнованы.

– Вы имеете в виду, что у внутренних органов есть эмоции? – спросила я.

Она одарила меня самой странной улыбкой и кивнула.

– Если ты не будешь относиться к ним правильно, они не дадут тебе ни минуты покоя, – сказала она и протянула мне лекарство с розмарином.

Я спросила ее, сколько оно стоит. Она пожала плечами и сказала, что пластиковая бутылка и лекарство стоят двадцать песо, но я могу заплатить ее помощнице все, что захочу, когда буду уходить. Я поблагодарила ее и собиралась уходить, но она меня остановила.

– Ты ведь знаешь Хуана Матуса? – Она сказала это с уверенностью, не оставляющей места для сомнений. – Он послал тебя сюда?

Помня приказ Карлоса не упоминать о наших связях, я не знала, что ответить, поэтому просто глупо смотрела на нее.

– Он послал тебя? – спросила она снова со своим ледяным взглядом.

Я продолжала упорно защищаться.

– Нет, не знаю, – сказала я.

Она удивленно посмотрела на меня, как будто не поверила мне.

– Никто с таким именем не приводил меня сюда. – настаивала я, видя, что она уже отбросила все свои приятные манеры. –  Я пришла с другом. Он ждет меня в машине.

Она одарила меня таким пронзительным взглядом, от которого бы замерзла даже ящерица, а затем смерила меня им сверху до низу.

– Ты не такая, как остальные, – сказала она. – Ты определенно пришла сюда не для того, чтобы лечиться. У тебя есть скрытые мотивы. Ты пришла, чтобы шпионить за мной или украсть мою силу?

– Конечно, нет, – вымолвила я в шоке. – Уверяю вас, у меня были самые лучшие намерения.

– Я тебе не верю. Ты пришла украсть мои секреты исцеления, верно?

Внезапно я испугалась и покрылась холодным потом. Я хотела уйти, но она прыгнула перед дверью, загораживая выход. Я не могла