Контуры морского змея проявляются яснее

Итак, в XVIII веке, впрочем, как и в начале следующего, сообщения о появлениях морского змея воспринимались все еще с большим скептицизмом. Надо сказать, что люди, которым посчастливилось его наблюдать, были по большей части старыми морскими волками, которых подозревали в жуткой суеверности, или же рыбаками, о которых сложилась репутация самых отъявленных хвастунов и лгунов.

В 1817 году дело приняло совсем другой оборот. Тем летом такое количество народу, и среди них многие заслуживающие доверия люди, видело, как морской змей курсировал вдоль массачусетского побережья, что американский научный мир взволновался. Самым внимательным взглядом зоологи просмотрели все сообщения прошлого столетия, и особенно 1802 года — от одного хорошо известного в Мэне миссионера, преподобного Абрахама Каммингса, который в течение долгого времени наблюдал этих чудовищ, иногда находясь в каких‑нибудь пятидесяти метрах от них, когда плавал с острова на остров по своим обязанностям, в сопровождении супруги, дочери и юной родственницы. Все три женщины подтверждали его наблюдения.

До определенного момента преподобный Каммингс отказывался верить в существование морского змея, о котором сообщали ему со всех сторон люди из его паствы. На этот раз, убежденный весьма решительным образом, он принялся рассказывать о своей встрече буквально всем, и вскоре слухи достигли ушей преподобного Александра Маклина, который проявил к ним живой интерес и попросил коллегу поведать более подробно о своем замечательном приключении. Каммингс ответил ему письмом, которое было предоставлено секретарю Американской академии искусств и наук. Но прежде чем опубликовать, его положили пылиться в ящик, откуда не извлекали до самого 1820 года. Выберем самый замечательный отрывок:

«Мы видели этого необычайного монстра в один из дней июля 1802 года, по пути в Белфаст, когда проплывали между мысом Росой и Лонг‑Айлендом. Именно у этого острова мы заметили его в первый раз. Поначалу я решил, что это косяк рыбы с тюленем во главе, и очень изумился, видя, что тот высовывается из воды намного больше, чем обычно; но когда существо подошло поближе к нашей лодке, то очень скоро мы поняли, что перед нами — нечто единое, одно животное змеевидной формы. Я также заметил, что его способ передвижения в воде совершенно совпадает с описанным некоторыми жителями Фокс‑Айленда, которые ранее видели похожее существо, что подтверждало правдивость их рассказов. Это создание плыло не как змей — извиваясь горизонтально, но опуская и поднимая части своего тела. Также весьма вероятно, что оно никогда не отваживается приблизиться к земле и что вода — это его родная стихия. Голова этого животного была значительно больше лошадиной и по форме была сходна со змеиной. Нам показалось, что длина его тела больше двенадцати метров. Голова и все то, что открывалось нашим глазам, были синеватого цвета, исключая черные круги вокруг глаз. Вначале скорость была весьма скромной, но когда он нас покинул, отправившись в сторону открытого моря, то поплыл с огромной быстротой».

Преподобный Маклин показал это письмо своему коллеге Олдену Бредфорду из Уискассета, который, в свою очередь, не замедлил написать самому очевидцу, задав среди прочих и такой вопрос: а не принял ли он за чудовище стаю морских свиней, плывших гуськом? На что преподобный Каммингс простодушно ответил:

«Разве кому‑нибудь приходилось видеть, как пятьдесят или шестьдесят морских свиней следуют друг за другом правильной линией, да так, что находящиеся в хвосте не больше трески или макрели и только первый из всех них поднимает голову? А кто видел у дельфина или кита голову змеи? Мы наблюдали, как животное плыло от Лонг‑Айленда до самого мыса, покуда оно не исчезло. Его голова и шея все время были над водой. А кто видел, чтобы дельфин проплыл такое расстояние, ни разу не погрузившись?»

Если сомнения преподобного Бредфорда были вполне законны, то уточнения, данные его респондентом, свели их к нулю. Нет такого тарана, который способен пробить врата недоверчивости, и поэтому это несостоятельное и простецкое объяснение еще часто возникало в дальнейшем, несмотря на протесты всех тех, кто видел, как чудовище в течение долгого времени держало голову над водой.

Что же касается необычного способа передвижения змея — вертикально изгибаясь, — то преподобный Каммингс в ответе на то же письмо внес одно добавление в свои наблюдения, коим выказал критичность собственного ума:

«Я не совсем уверен, что это движение было вверх‑вниз: все, что мы можем сказать, это что нам так показалось (так как животное наблюдал не я один, а еще три человека). Может статься, что на самом деле его движения были горизонтальны».

Эта волнообразность движений в вертикальном плане, безусловно, одна из самых поразительных черт морских змеев из Норвегии и Новой Англии. Она упоминается почти всеми свидетелями. Немного людей в Америке читали Понтоппидана, и весьма маловероятно, что различные наблюдатели влияли друг на друга или находились под впечатлением древних писаний. Например, некий У. Ли, который в 1805 году видел одного из таких змеев (по его суждению, шестидесяти метров в длину) у Кап‑Бретон и Новой Земли, сообщил, что тот плескался в воде «как куча коленчатых бугорков». Видевший одного монстра в 1815 году с высоты скалы на Кэйп‑Коде капитан Элкана Финней дает очень схожее описание, но более подробно:

«…Тогда он бросился с ужасной быстротой ко мне с юга и мчался до тех пор, пока не оказался со мной на одной линии, потом остановился и застыл неподвижно на поверхности воды. Благодаря этому мне удалось разглядеть его хорошенько с помощью подзорной трубы, на расстоянии в четыреста метров. В такой неподвижности он напоминал связки бакенов. Я видел, быть может, тридцать или сорок выпуклостей или горбов, которые все были размерами примерно с бочонок. Голова, кажется, была в метр восемьдесят — два сорок длины, а на том месте, где шея переходила в туловище, она была толще всего тела. Кверху она утончалась, пока не достигала размеров лошадиной головы. Я не смог различить рта. Но на том, что я полагал нижней челюстью, находилась беловатая полоса, шедшая по всей голове и шее, по крайней мере в той части, что виднелась над водой. В таком положении он целиком простирался метров на тридцать — тридцать шесть. Тело ниже плеч вроде было одинаковой толщины. Я не видел ни одной части животного, которую можно было бы принять за хвост, из чего заключил, что мне открыта не вся длина. Он был темно‑коричневого или черного цвета. Мне также не удалось обнаружить ни его глаз, ни гривы, ни жаберных щелей, ни дыхательных дыр. Я не видел ни плавников, ни лап. Животное не издавало звуков и, кажется, совсем не было встревожено моим присутствием. Оно покоилось неподвижно на воде в течение пяти минут как минимум».

Итак, даже во время отдыха морской змей имеет вид «связки бакенов», и эта необычная черта совсем необязательно связана с волнообразным движением. Когда — как в приведенном отрывке — шарики многочисленны и тесно нанизаны, то, очевидно, речь идет о горбах. Это не могут быть извивы тела, иначе бы шарики казались отстоящими друг от друга гораздо дальше и, следовательно, малочисленней. А это уже кое‑что. Само собой разумеется, животное и с покрытой горбами спиной вполне может делать вертикальные извивы.

На следующий день после своих наблюдений капитан Финней провел немало времени, пытаясь углядеть чудовище снова. И когда задул ветер, странное животное опять появилось. На этот раз он смотрел на него в течение пары часов: змей нырял, исчезая на пять — десять минут под водой. Капитан заключил, что тот ловит рыбу, и поэтому ничего странного не было в том, что в конце концов змей отправился именно в бухту Уоррен, где водились в изобилии все виды: и макрель, и сельдь, и другие.

МЕСЯЦ В БУХТЕ ГЛОЧЕСТЕРА

Подробное свидетельство капитана Финнея, как и преподобного Каммингса, оставались незамеченными до 1817 года, когда все население массачусетского побережья стало, как кто‑то выразился, Sea‑Serpent conscious, то есть поверившими в морского змея. Осталось множество свидетельств очевидцев обо всех забавах змея тем летом в заливе Массачусетс и его ближайших окрестностях.

6 августа 1817 года две женщины видели, как в порт Кэп‑Энн, который простирался к северу от Глочестерского рейда, заплыл морской монстр, напоминавший огромного змея. Мало кто обращал внимание на их взволнованную болтовню, истинность которой подтвердили еще несколько рыбаков, но уже через неделю целая толпа, в которую затесались и люди, известные своей честностью и здравомыслием, повидала в разное время подозрительное животное недалеко от того места, где эта история начала свое волнующее странствие по всему краю.

10 августа моряк по имени Амос Стори заметил его у самого берега, рядом с островком Тен‑Паунд, в центре хорошо защищенного от океана Глочестерского рейда.

12 августа морской агент Соломон Аллен наблюдал из своей лодки нечто подобное, и зрелище повторилось на следующий день, причем длилось чуть ли не целые сутки. Он утверждал, что видел существо и в третий раз, 14 августа, и теперь уже никто не мог обвинить его в хвастовстве и невоздержанности на язык, поскольку теперь еще двадцать или тридцать человек присутствовали при появлении монстра. Среди них мировой судья Глочестера, почтенный Лонсон Нэш. В тот же день четыре вооруженных суденышка бросились преследовать чудовище, и корабельный плотник Мэттью Гаффни, без колебаний приблизившись к нему метров на десять, выстрелил почти в упор из мушкета в голову, впрочем безрезультатно.

Теперь не оставалось никаких сомнений: невероятный морской змей, ужас древних мореплавателей, повадился на Глочестерский рейд! Линнеевское общество Новой Англии решило срочно собрать заседание в Бостоне и назначить комиссию по расследованию, которой предстояло прояснить это дело. 19 августа комиссия была сформирована из тщательно отобранных членов общества: судья, почтенный Джон Девис, врач доктор Джекоб Бигелоу и натуралист Френсис Грей. Первой заботой этих господ была просьба к судье Нэшу немедленно собрать под присягой свидетельства всех тех, кому посчастливилось наблюдать чудовище.

Тем временем животное продолжало свои явления: во всяком случае, выстрел из мушкета совсем не отвадил его от рейда Глочестера. 15 августа купец по имени Джеймс Мэнсфилд видел его в каких‑нибудь 180 метрах от берега. 16 августа зверя наблюдали с берега полковник Т. М. Перкинс и его друг мистер Ли. 17 августа еще четыре человека оказались в числе очевидцев: трое вышли в море в момент появления и приблизились к монстру настолько, что могли бы коснуться его веслом, а четвертый находился в самом порту. 18 августа животное долго созерцали два пассажира лодки. августа одна женщина заметила некий предмет на расстоянии 800 метров, который показался ей поначалу стволом дерева, выброшенным к восточной оконечности островка Тен‑Паунд: предмет покоился частью на скале, а частью в воде. Заинтригованная, она схватила подзорную трубу, и тогда перед ее глазами предмет задвигался. В этот момент какие‑то домашние хлопоты помешали ее наблюдению, а когда она возвратилась, то предмет исчез. Любопытно, но из другого, совершенно независимого источника мы узнаем, что в этот же день пара, катавшаяся в экипаже вдоль рейда, ясно видела морского змея, лежавшего на беловатом песке пляжа в 1, 5 метра от кромки прозрачной воды. августа, на заре, уже известный нам моряк Амос Стори еще раз разглядел монстра, очевидно вздремнувшего на воде. В течение нескольких последующих дней команды многих каботажных судов видели змея в открытом море, в некоторых случаях даже не зная, что нечто подобное наблюдалось много раз с земли. Следовательно, о коллективном самовнушении речи идти не может. О морском змее в 3 километрах к востоку от оконечности Кэп‑Энн сообщил 28 августа капитан шхуны «Лаура» Сьюэлл Топпан и два его матроса, направлявшиеся из Ньюберипорта в Бостон. И до самого конца августа его видели то там, то здесь в окрестностях Кэп‑Энн, в частности таможенники с судна береговой охраны, то есть люди, которых, как известно, не надуешь. Наконец, вполне возможно, что то же самое животное заметили дважды, 3 и 5 октября, в проливе Лонг‑Айленд, почти у самого Нью‑Йорка!