Глава восемнадцатая. Тёмный двойник

 

— Только не говори мне, что ты и есть прародитель зверей! Ну, то есть, в твоём случае птиц, конечно...

Хищный взгляд Вороновича Тайке очень не понравился, поэтому она решила перехватить инициативу в беседе, отвлечь. Ну, по крайней мере, удивить его получилось.

— Что за чушь ты несёшь? — Воронович вскинул брови.

— Потому что это было бы очень досадно. У тебя ведь совсем нет шерсти, только перья. А мне шерсть нужна... — рука тем временем нащупала Кладенец.

Так странно было видеть знакомое лицо и чужие, злые глаза. Это было похоже на кошмарный сон, и Тайка на всякий случай ущипнула себя: а вдруг получится проснуться? Не помогло.

— Не подходи! — выпалила она.

Вжух — клинок вырос в её руке, и Воронович шарахнулся в сторону. Ага, знай наших!

— Совсем спятила, цар-ревна?!

— А кто меня на верную смерть отправил, а?

— Ну, пер-репутал, с кем не бывает, — Воронович развёл руками и улыбнулся, на мгновение став похожим на прежнего милого Мая. Но Тайка не позволила себе обмануться.

— Врёшь. Мне уже всё рассказали. Тот, кто потерял свою нить судьбы, рано или поздно превращается в тёмного двойника. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто стоит передо мной.

Воронович расхохотался:

— А тебя не пр-роведёшь! Только ведь и я не дур-рачок. Опусти меч, я знаю, что ты не сможешь пр-ричинить мне вред. Р-ранишь меня — р-ранишь и Мая. Убьёшь меня — Май тоже умр-рёт.

Тайка, конечно, храбрилась, вот только в глубине души знала — негодяй прав, ей не хватит пороху атаковать первой. Да что там, она вообще не хотела сражаться. Ну почему люди не могут решать свои проблемы мирным путём?

— Не надейся! Если придётся защищаться, я наваляю тебе так, что мало не покажется! — клинок она не опустила, наоборот — наставила Вороновичу прямо в горло. — Чего ты вообще ко мне прицепился?

— Ты сама виновата, — тёмный двойник облизнул губы, будто бы собирался сожрать Тайку. — Р-раздаёшь добро напр-раво и налево, свою нить к чужой пр-ривязываешь. Стало быть, не очень-то она тебе и нужна.

— То есть всё это для того, чтобы отобрать у меня нить судьбы? — Тайка с облегчением опустила меч. — Я поняла: ты хочешь спасти Мая! Так я тоже этого хочу. И у меня даже есть план. Нам не нужно враждовать, понимаешь? Мы на одной стороне!

В ответ Воронович скрипуче рассмеялся:

— Ох, сомневаюсь, цар-ревна. Мне плевать на Мая, от него одни пр-роблемы. Коли ты спр-рядёшь ему новую нить, мне пр-ридётся исчезнуть, стать непр-риятным воспоминанием, тенью в самом тёмном уголке души. Нет, мне нужно силой отобр-рать чужую нить, чтобы выжить. И твоя вполне подходит. Кр-репкая, длинная — такую и захочешь — не обор-рвёшь.

— Ах, вот как? Ну тогда купи себе гэ-зэ-эм! — она снова вскинула меч.

— Что купить? — Воронович вытаращился на неё, и Тайка, усмехнувшись, расшифровала:

— Губозакатывательную машинку. Потому что я тебе свою нить не отдам.

— Не я забер-ру, так др-ругой, — пожал плечами Воронович. — Ты ещё не поняла, почему все так с тобой носятся? Лису ты была нужна, чтобы матушку Василисушку выр-ручить. Тепер-рь, когда ты своё дело сделала, он о тебе и не вспомнит. А Яр-ромир-р сам на твою нить виды имеет. Помнишь? Он ведь тоже чер-рез смер-рть прошёл. Ты для него теперь р-ресур-рс. Как бутер-рброд пр-ро запас.

— Ты всех по себе не равняй-то! Яромир не такой!

— Был не такой. А тепер-рь изменился. Его упыр-рь покусал, помнишь?

Ещё бы она не помнила… Верить Вороновичу не хотелось, но в душе всё-таки шевельнулось сомнение. Дивий воин и впрямь стал немного другим. Почти перестал ей перечить, то и дело добрые слова говорит, смотрит ласково… Она-то думала, что это хороший знак. А вдруг нет?

— Яромир мой друг и много раз это доказывал. Ты нарочно на него наговариваешь.

— А может, пытаюсь р-раскр-рыть тебе глаза? Где сейчас этот твой др-руг? Милуется с Огнеславой?

— Уверена, он меня ищет. И скоро найдёт!

— Но будешь ли ты этому р-рада?

Стоило Вороновичу сказать это, как налетел ветер, бросил в лицо снегом. Над их головами сгущались ватные тучи, сулящие метель.

— Тебе я точно не рада, — запястья начинали слабеть, и Тайка перехватила Кладенец обеими руками. — Давай, кыш отсюда, птичка!

Но Воронович и не думал улетать, вместо этого сделал ещё один незаметный шажок вперёд.

— Если ты вдр-руг не заметила, девица Огнеслава тоже без судьбы живёт. Яр-ромиру тепер-рь вдвойне тебя бер-речь надобно. Твоей нити им на двоих хватит. Видала, небось, как он на неё смотр-рит? Вот где настоящая любовь!

Тут Тайкино сердце сжалось, будто бы его стальным обручем стянуло, дурнота подступила к горлу.

— А мне всё равно! — Увы, получилось совсем неубедительно, и Тайка, чтобы скрыть смущение, зачастила: — Мы с Яромиром просто друзья. И я могу лишь порадоваться за них с Огнеславой.

— Может, и для неё новую нить спр-рядёшь? — хмыкнул Воронович.

— А почему бы и нет? Где две, там и три.

Оборотень, вздохнув, покачал головой.

— Ты сама-то слышишь, что несёшь? Хоть я и бездушный, но даже мне сейчас за тебя обидно стало. Ну пойми уже: тебя просто используют все кому не лень…

— Ага, и ты — в первых рядах!

— Ну, я хотя бы этого не отр-рицаю и не пр-ритвор-ряюсь твоим др-ругом, — Воронович сделал ещё шажок. — Все прочие бросили тебя, Тайка-цар-ревна. Даже твой коловер-рша увидел Василису и вмиг о тебе забыл. Оно и понятно: та его подобрала, пр-риютила, именем нар-рекла. А ты была лишь заменой. Как и для Яр-ромира. Он тоже вился вокр-руг тебя, пока Огнеславу вновь не повстр-речал…

— Вот теперь я точно тебя ударю! — Тайка замахнулась мечом. — Уж на Пушка мне тут не наговаривай!

— Бей, — кивнул Воронович. — За пр-равду всегда бьют.

А сам — оп-па — прыгнул и перехватил её руку. Да крепко так — не вывернешься. Но Тайка не растерялась, вспомнила Яромирову науку и со всей силы пнула Вороновича в колено. Тот взвыл, выпустил её запястье и неловко запрыгал на одной ножке.

— Эй, ну что ты сразу драться?!

— Сам же сказал: бей, — пожала плечами Тайка.

— А… ну да.

— Я и ещё ударю, если руки потянешь. Только уже мечом, понял? И плакали твои пёрышки! — Ей хотелось думать, что она выглядит достаточно грозно.

На удивление, Вороновича проняло. По крайней мере, он больше не пытался к ней приблизиться.

— Что ж, значит, сладить с тобой будет сложнее, чем я думал. Ничего. Так даже интер-реснее. Поигр-раем…

— Не собираюсь я с тобой играть! Что за манера у вас, у навьих, всё в игру превращать? Сначала Лис, теперь ты…

Начинало смеркаться. Снег повалил такими крупными хлопьями, что Тайке пришлось прищуриться, чтобы не потерять противника из виду.

— Вот вернётся Май, и будет ему стыдно за твоё поведение! — она уже не знала, чем бы уязвить Вороновича. Нет, ну а вдруг поможет? Где-то же должны были сохраниться остатки его совести?

— Не вер-рнётся, — из сумерек донеслось хихиканье. — Пр-рошло его вр-ремечко.

— Раз так, нам больше не о чем разговаривать. Пошёл вон!

— Гр-рубая ты, цар-ревна. Ладно, я уйду. Но мы ещё встр-ретимся. Р-раньше, чем ты думаешь, — Воронович пожал плечами и, зарулив за ближайший заснеженный куст, скрылся из виду.

Неподалёку послышался волчий вой, и у Тайки ёкнуло сердце. Этого ещё не хватало! История повторялась. Только на этот раз ждать помощи было неоткуда. Придётся справляться самой. Благо, костёр ещё не погас, и руки пока могут держать меч.

Снег заглушал звуки, казалось, что на весь мир накинули плотное одеяло. Сколько Тайка ни вглядывалась в метель, она больше не могла разглядеть тёмный силуэт Вороновича. Тот либо совсем ушёл, либо затаился. А может, его спугнули волки?

Леденящий душу вой раздался совсем близко, и в тот же миг отчаянно вскрикнул Май. Или Воронович? А, не всё ли равно! Тайка бросилась вперёд с Кладенцом наперевес. Думать было некогда: её друг и её враг делили одно тело, а волки не станут разбирать, кого жрать.

Благо, цепочку следов запорошить не успело. Она подоспела как раз вовремя — три крупных серых зверя обступили Вороновича, тесня к обрыву.

Очертя голову Тайка ворвалась в круг, сжимая рукоять меча до боли в пальцах. Их спины соприкоснулись.

— Надо же! Смотр-рите, кто пр-ришёл! — усмехнулся Воронович.

— Сейчас не время для выяснения отношений, — отмахнулась она.

Волки, завидев сияющий в сумерках Кладенец, зарычали, и Тайка поспешила подкрепить их беспокойство решительным словом:

— А ну-ка фу! Фу, кому говорят! Ищите себе добычу в другом месте!

— Мы не какие-нибудь псы, чтобы команды слушать, — проворчал самый крупный из серых разбойников (наверное, вожак). — Знаешь, как у нас говорят? Не учи рыбу плавать, а волка — охотиться.

— Наверное, не очень удобно будет охотиться с Кладенцом в горле?

— Меч у тебя один, а нас — трое, — осклабился вожак. — Впрочем, ты можешь отойти в сторону. Мы ведь не на тебя охотимся. Просто не мешай.

— Ещё чего! Мы с ним вместе. Как говорят, один за всех, и все за одного!

На этих словах Тайка почувствовала, как Воронович отстранился, она сделала шаг назад, чтобы снова оказаться спина к спине, и едва не упала в снег. Проклятый оборотень исчез, и в круге, вытоптанном волчьими лапами, осталось лишь тёмное перо.

На дереве каркнули, и Тайка подняла голову. Воронович преспокойно сидел на ветке уже в птичьем облике.

— Вот об этом я и говор-рил. Дур-рочка ты, цар-ревна. Сначала делаешь, потом думаешь. Бр-росаешься защищать каждого встр-речного-попер-речного. А может, твоя помощь и вовсе не нужна? Но ты не спр-рашиваешь, пр-росто лезешь. А знаешь, почему? Добр-ренькой хочешь прослыть, хор-рошей, чтобы все тебя любили. Вот добр-рота твоя пр-ритвор-рная тебя и погубила.

— Ты ведь это нарочно сделал? — осенило Тайку. — Позволил волкам себя окружить и стал кричать, чтобы я на помощь примчалась?

— И ведь ср-работало, — Воронович на радостях защёлкал клювом. — Пр-ризнайся, ты ведь даже не вспомнила, что я могу обер-рнуться и улететь? Ты такая довер-рчивая, Тайка-цар-ревна… Ладно, пр-рощай. Вер-рнусь, когда волки обглодают твои косточки, и заберу нить судьбы, пока др-ругие ушами хлопают.

Оборотень взмахнул крыльями, осыпал её снегом с ветки и скрылся за горой.

Тайке было обидно до слёз. В какой же момент дорожка свернула не туда, друзья разбрелись каждый в свою сторону, и она осталась одна посреди зимнего леса, в чужом краю, окружённая злыми недругами? И чего её так тянуло-манило в Волшебную страну? Родное Дивнозёрье недостаточно чудесным казалось?

Волки подходили всё ближе. Было ясно: ещё мгновение, и они бросятся на неё, разорвут в клочки, и поминай как звали.

Но должен же быть какой-то выход!

Тайкин взгляд вдруг упал на перо, выпавшее из крыла Вороновича, и она вспомнила о другом пере: только не чёрном, а белом. Ох, только бы оно не потерялось и у неё получилось призвать симаргла!

Уф, повезло: подарок Яромира нашёлся в кармане толстовки. Не медля больше ни минуты, Тайка подбросила перо в воздух и еле слышно прошептала потрескавшимися от холода губами:

— Вьюжка, выручай, миленький...

Морозный воздух вдруг задрожал, снежная пыль взметнулась столбом и слепилась в белого крылатого пса. Чудесный защитник был намного крупнее волков, даже вожака. Симаргл залился звонким лаем, и хищники, поджав хвосты, попятились к лесу. Только главный серый напоследок проворчал:

— Ничо, ещё свидимся… — а потом их и след простыл.

Кладенец снова стал подвеской на цепочке. Уф, значит, опасность миновала.

— Спасибо, хороший мой, — Тайка обняла пса, зарываясь замёрзшими пальцами в тёплую густую шерсть. — Уже который раз меня выручаешь…

Вьюжка фыркнул, и в голове у Тайки прозвучало: «Свои люди, ведьма. Никто не считает».

Вот это да! На её памяти Вьюжка впервые обратился к ней напрямую. Да ещё и сразу мысленно. Значит, симаргл признал её, а это большая честь, вообще-то!

Пёс тем временем обеспокоенно заозирался по сторонам, и в голове опять раздалось: «Ты одна? А где Яр?»

Тайка на мгновение зависла, потому что раньше при ней никто не называл Яромира так. Для остальных он был Мир, ну, или воевода. Пришлось Вьюжке повторить вопрос, но уже вслух. Он, наверное, решил, что Тайка не расслышала, а может, почуял, что у неё виски заломило: всё-таки люди не привыкли общаться внутри своей головы. Помнится, даже Яромир как-то полушутил-полужаловался, что у него «от собачьих мыслей башка ноет»...

Но, в общем, как только симаргл залаял, боль сразу же прошла.

— Что-стряс-лось? Он-здо-ров?

Человеческая речь давалась Вьюжке с трудом: он с превеликим усердием вылаивал каждый слог. В карих пёсьих глазах плескалась такая тревога, что у Тайки сжалось сердце.

— Был жив-здоров, когда мы виделись в последний раз.

— Жив! — кивнул симаргл, тыкаясь мокрым носом в её руку. — Я-чу-ю.

Бедный пёс, он ещё и её успокаивает! Тайка погладила покатый белый лоб.

— Я уверена, что с ним всё в порядке. Индрик-зверь сказал, что Яромир с Огнеславой спаслись из Кощеева замка, а он никогда не лжёт. Ты ведь помнишь Огнеславу?

Вьюжка счастливо улыбнулся, как умеют улыбаться только здоровенные псы.

— Да. Я-рад. А-ты?

Тайка пожала плечами. Врать не хотелось: она ведь Индрику обещала!

— И да, и нет. Всё очень сложно, понимаешь? Мы вроде как спасли Василису. И Огнеслава тоже выбралась из плена. Но пока мы не сладим с Доброгневой, это вроде как не победа. Война, наверное, уже началась. Возможно, прямо сейчас упыри и злыдни атакуют Светелград, а нас всех раскидало по миру. У троих соратников нет нитей судьбы, и все мои попытки спрясть для них новые закончились ничем. У Мая уже крыша поехала, значит, Яромиру и Огнеславе этого тоже не избежать. А ещё все говорят, что это мне суждено победить Доброгневу. Но я… — она всхлипнула. — Я даже волка, который хотел меня сожрать, мечом ударить не смогла. Он ведь живой — рука не поднимается...

— Жал-ко вра-га? — симаргл фыркнул. Тайке показалось, что презрительно, и это её совсем доконало. Из глаз брызнули слёзы, и она зарыдала, зарывшись лицом в белоснежную шерсть.

— Ох, Вьюжка... Наверное, прав был Яромир. Я ещё очень маленькая, и мне всё это просто не по силам. Я потерялась, запуталась, не знаю, кому можно верить, что делать? Может, я и впрямь гожусь только на то, чтобы кикимор из яблоневого сада гонять?

— Хо-чешь до-мой? — пёс склонил голову набок.

— Ты имеешь в виду, в Дивнозёрье? Можешь отнести меня туда?

— Не прям ту-да. К дуп-лу. На-зад те-бя про-пус-тит.

Сердце забилось так сильно, что Тайке пришлось приложить руку к груди, чтобы оно унялось, глупое. Да, она хотела домой, и очень! Вот бы — вжух — и будто по мановению волшебной палочки всё стало как раньше! Тихая жизнь, маленькие проблемы, которые только кажутся большими. Да она бы лучше каждый день проклятую алгебру решала, чем на войну пошла!

Но время вспять не повернёшь, увиденного не развидишь. Не сможет она спокойно жить в своё удовольствие и попивать чаёк с пряниками, зная, что её близкие где-то там сражаются… И Тайка отчаянно замотала головой:

— Нет! Я не отступлю!

— Вот-и-слав-но! — пролаял пёс.

— Доброй ночи, — за её спиной вдруг раздался незнакомый женский голос. Грудной, бархатный — его так и хотелось слушать.

Тайка обернулась и остолбенела: между стволами деревьев стояла громадная белая волчица, похожая на одну из тех ледяных фигур, какие зимой ставили в райцентре на площади у ТЦ. Нет, вы только представьте: она была даже больше Вьюжки! А подле неё крутился и скалил зубы уже знакомый серый вожак:

— Ха! Я же говорил, скоро свидимся!

Вьюжка, завидев их, зарычал и снова перешёл на мысленную речь:

— Плохо дело… Прыгай на меня. Улетаем!

— Ты можешь лететь куда хочешь, симаргл, — волчица медленно вышла из тени, её глаза полыхнули зелёным пламенем. — А девочка останется с нами. Я так решила.