Глава 64 - Кисть добродетели

 

 

Чжао схватил Шэня за запястье. Несмотря на слепоту, он всё равно мог ощущать злобу, исходящую от этих существ, настолько холодную, что она проникала глубоко в кости.

 

Он услышал голос Шэня, уже не нежный, как раньше, а глубокий и внушающий ужас. Шэнь сказал:

 

— Как смеют вороны, эти неблагодарные создания, вредить тебе. Я разорву их на куски и уничтожу их вид…

 

Последние слова были наполнены жаждой крови. Чжао обнял его, но Шэнь рефлекторно вырвался из его объятий.

 

В этот момент Чжао что-то пришло в голову, и он сказал, не подумав:

 

— Малыш Вэй!

 

Шэнь окаменел. Через некоторое время он спросил дрожащим голосом:

 

— Что… как ты только что назвал меня?

 

— Тс-с, послушай меня, не двигайся, — Чжао закрыл глаза и открыл «третий» глаз, который видел немного размыто из-за влияния волшебного рынка. Он потянул Шэня назад, и они спрятались в толпе фей.

 

Шэнь очень взволновался. Он не контролировал свой язык, и Чжао мгновенно уловил тонкий намёк. Что означало «неблагодарные»? Шэнь и Племя Воронов… нет, Шэнь и все феи — как они связаны?

 

Чжао вспомнил давно услышанную фразу: «Вороны предсказывают бедствия».

 

Что предсказывали чёрные вороны?

 

Интонация Четвёртого дяди совсем не изменилась. Он кивнул Воронам и сдержанно и спокойно сказал:

 

— А я думал, Вороны не придут в этом году.

 

Лидером Клана Воронов была женщина. И всё же в этом племени у всех были большие носы и морщинистые лица. Поэтому невозможно было сказать, молодые они или старые, красивые или нет.

 

Он скосила глаза и, казалось, посмотрела в сторону Чжао. Тёмные глаза сверкнули. Тогда она подняла руку, и связанная фея тут же была освобождена. Глава Воронов понизила голос:

 

— Дитя, иди сюда.

 

Четвёртый дядя спрятал руки в рукавах и проигнорировал это, не намереваясь останавливать. Со всех сторон на волшебном рынке начались обсуждения.

 

Пока фея, споткнувшись, чуть было не спустилась с платформы, Четвёртый дядя сказал:

 

— Если глава хочет забрать его, мне нечего сказать. Но если Племя Воронов делает это, значит ли, что вы хотите отречься от фей и остаться в одиночестве?

 

Глава Воронов сказала грубым голосом:

 

— Да!

 

Это слово встретилось с полной тишиной. Феи смущённо начали оглядываться. Инчунь высунула голову из цветов и посмотрела из стороны в сторону.

 

Четвёртый дядя посмотрел на неё мягким взглядом:

 

— Вороны могут питаться падалью сколько захотят и быть как можно ближе к смерти. И всё же вы остаётесь феями, а не Адскими стражами и не ангелами-призраками. Глава, пути назад не будет, подумай об этом.

 

Глава Воронов внезапно разразилась громким смехом. Её голос был довольно грубым, нельзя сказать, довольна она или напряжена, но её смех казался наполненным негодованием и насмешкой. Она величественно сказала:

 

— Если Четвёртый дядя не услышал меня с первого раза, я повторю. Мы, Племя Чёрных Воронов, больше не будем частью фей. Мы сформируем наш собственный клан и мы никогда не повернём назад. Если мы нарушим клятву, пусть Небесный гром разразит нас!

 

Она махнула рукой, и чёрные вороны ушли вместе с ней.

 

Всего за несколько мгновений всё было решено. Другие феи ещё не успели опомниться от произошедшего.

 

Все шумели и взволнованно перешёптывались. Никто не знал, что произошло.

 

Четвёртый дядя дал сигнал маленькой обезьянке с гонгом, чтобы она успокоила окружающих. Среди хаоса Чжао быстро вытащил Шэня из толпы, и они поспешно направились к дверному проёму, где находилось гигантское облако из тумана.

 

За туманом были освещённые улицы города Дракона. Наступила глубокая ночь.

 

Стая чёрных воронов приземлилась на гигантскую пагоду возле Античной улицы. Мимо проезжало такси, и разговорчивый водитель сказал своему пассажиру:

 

— Посмотрите-ка, даже вороны празднуют Новый год!

 

Чёрный кот молча вышел из-за угла и ловко поднялся по стене. Десяток ворон одновременно повернулся к нему. Кроваво-красные глаза зловеще блестели.

 

Да Цин остановился на расстоянии, не приближаясь, показывая, что у него нет плохих намерений.

 

Глава Воронов вышла вперёд, в тень, где её невозможно было увидеть, и грубо спросила:

 

— Что тебе надо?

 

Чёрный кот стоял неподвижно, его изумрудные глаза сверкали, как два драгоценных камня. Прекрасно проявлялись его лень и элегантность, свойственные для кошачьих, на мгновение почти забываешь о том, что это смехотворно толстый комок шерсти.

 

— У меня смелая просьба, — вежливо сказал Да Цин. — Я бы хотел спросить главу, как колокольчик, который я потерял несколько веков назад, оказался в вашем племени?

 

Глава Воронов пристально посмотрела на него и холодно сказала:

 

— Какой глупый вопрос. Наше племя говорит о бедствии, а не о процветании. Мы познаём смерть, а не жизнь. Как он оказался у нас? От мёртвого человека, конечно же.

 

Да Цин мгновенно напрягся.

 

Некоторое время спустя чёрный кот спросил:

 

— Когда, где и как умер тот человек?

 

Глава Воронов хрипло засмеялась.

 

— Мёртвый человек — это мёртвый человек. Его прежняя жизнь перестаёт что-либо значить. В следующей жизни после перевоплощения он может быть свиньёй или собакой. Почему тебя волнует, когда и где он умер?

 

Да Цин немного опустил голову и долгое время ничего не говорил.

 

Глава воронов снова посмотрела на него и вскоре нетерпеливо сказала:

 

— Павильон в двадцати милях от перевала Шанхай. Если хочешь, сходи посмотри сам. Я бы не стала лгать об этом. Мертвец… я вижу, что ты не против плохой судьбы.

 

Она свистнула и взлетела в чёрное небо.

 

Да Цин опустил голову в темноте. Он стоял на месте некоторое время. Он был похож на бездомного кота.

 

Затем засветили фары автомобиля, и он бесшумно спрыгнул со стены, исчезая в ночи.

 

Вскоре ночь закончилась. Наступил канун Нового года.

 

В ночь перед Новым годом СГР ярко освещается. Люди наслаждаются множеством угощений, а призраки — благовониями.

 

У старика У наконец появилась возможность встретиться со своим дневным коллегой, который любит резать кости. Он весело поднимал горящий ладан в качестве тоста, а другой возвращал тост с вином в чашке из костяного фарфора. Казалось, у старика Ли какая-то болезненная одержимость костями.

 

Позже той ночью прозвенели колокола, объявляющие о Новом годе, и пьяные люди и призраки начали сходить с ума. Го лежал на столе и рыдал, казалось, ни с того ни с сего. Затем он перестал плакать и сел в углу, как будто нет других людей, кроме него самого. Он осторожно достал кусок ткани для очков и начал протирать свою персональную карточку. Вытирал всё больше и больше, пока не скатился под стол и не уснул.

 

Чу, Линь, Чжу и Да Цин создали игру Маджонг. Фишки от азартных игр волшебным образом превращались в мелкую вяленую рыбку, когда их клали на стол для кота. У Да Цина было строгое выражение. Он мог только продолжать выигрывать, так как он съел почти все свои фишки.

 

Старик Ли достал из ниоткуда гигантскую кость и начал танцевать с ней. Сан притянул Ван и поднял её за талию. Ван засмеялась и начала напевать старинную мелодию. Они исполняли танец племени Ханьга.

 

К счастью, двери Яркого проспекта 4 были заперты, обычные люди не могли зайти.

 

Чжао много выпил этим вечером и не мог сидеть прямо. Его глаза уже видели немного, но всё ещё очень расплывчато, как при близорукости. Хотя он не мог отличить шесть точек от девяти, он всё равно сощурил глаза, прислонился лицом к столу и говорил, находясь позади Да Цина и махая руками:

 

— Панг! Панг! Панг!*

 

Да Цин оттолкнул его:

 

— Панг у твоей матери! Профессор Шэнь, убери этого болтливого осла… Четыре бамбука!

 

Чжу Хун сказала:

 

— Простите, я выиграла.

 

Чжао ударил Да Цина по голове и сказал, возмущённый его проигрышем:

 

— Видишь! Вот и расплачивайся за то, что игнорируешь слова старших!

 

Да Цин с болью наблюдал, как его сушёную рыбку забирают и превращают в фишки, и яростно взревел:

 

— Заберите его!

 

Шэнь подошёл с улыбкой и наклонился к Чжао. Осторожно он оттащил его. Будь это высокий мужчина или лакированная коробка весом в несколько сотен килограммов, он поднимал всё с такой лёгкостью, будто это старинная книга.

 

Чжу посмотрела вниз, намеренно избегая зрительного контакта.

 

Шэнь сел на диван и дал Чжао возможность отдохнуть. Он нежно помассировал его веки и сказал глубоким голосом:

 

— Закрой глаза, они ещё не полностью восстановились. Не пытайся пока что смотреть, это переутомит тебя.

 

Чжао закрыл глаза от невероятного блаженства и пробормотал:

 

— Налей мне немного тёплого вина.

 

Шэнь не обратил внимания — он не услышал его.

 

Чжао открыл глаза и посмотрел на Шэня размытым зрением. Он обнаружил, что Шэнь смотрит в угол стола, поставленного на расстоянии.

 

Чжао своим острым умом мгновенно понял и осторожно потянул Шэня за воротник. Он прошептал:

 

 — Что случилось? Ты нервничаешь из-за встречи с моими родителями?

 

Шэнь погладил его по волосам. Спокойный, как и всегда, он лишь тихо сказал:

 

— Все родители хотят, чтобы их дети жили мирно, хорошо женились, завели детей и создали прекрасную семью. Если ты так безрассудно приведёшь меня туда, они даже не смогут спокойно насладиться Новым годом, не так ли?

 

Чжао схватил его за руку и закрыл глаза. Поскольку его зрение вернулось, его третий глаз перестал работать, и он больше не мог видеть добродетель людей. И всё же он помнил слова на Шэне, которого бесконечными потоками омывала тьма.

 

Чжао с редкой серьёзностью спросил:

 

— Если я не возьму тебя с собой, где ты будешь проводить Новый год?

 

— Не имеет значения, буду я отмечать Новый год или нет…

 

— Ты вернёшься в Подземный мир? — Чжао прервал его. — В Ад? Туда, где нет ни луча света и ходят только блуждающие духи?

 

Нет, там даже хуже.

 

Шэнь никогда не думал о такой жизни. Но по какой-то причине теперь, когда Чжао упомянул об этом, он почувствовал грусть. Образ жизни, к которому он привык, теперь казался немыслимым и даже невозможным.

 

Но после долгого молчания Шэнь лишь мягко ответил:

 

— Всё в порядке, я к этому привык.

 

С начала времён и момента происхождения духов и всех вещей во вселенной вплоть до сегодняшнего дня время написало и стёрло много всего из этого мира. Тем не менее, он всегда соблюдал клятву, которую дал тому, кто сейчас об этом не помнил; как будто смысл его жизни был в тех словах, и ничего более.

 

Чжао больше не говорил. Он держал руку Шэня напротив своего сердца. Оно сильно колотилось, вероятно, из-за выпитого алкоголя. Вскоре, когда Шэнь подумал, что тот уже спит, Чжао спросил пониженным голосом:

 

— Вэй… почему это имя?

 

— Сначала это был «Вэй» как в «Призраке гор», — Шэнь посмотрел вниз, его тёмные глаза изучали пол, а он сам представлял прошлое. — Но кое-кто сказал мне, что хотя «Призрак гор» вполне уместно, но чего-то не хватает. Моря и горы этого мира — одно целое, бесчисленные величественные холмы простираются по всему горизонту и за его пределами. Он предложил мне добавить ещё несколько штрихов и дал более грандиозное имя.

 

Чжао потёр нос и нашёл, что тот человек говорил знакомым образом:

 

— Кто был тот эгоист? Кто дал ему право менять имена других людей?

 

Шэнь улыбнулся:

 

— Просто тот, кого я встретил случайно.

 

Они замолчали. Наступил рассвет, и по всему проспекту слышались звуки взрыва петард. Игроки в Маджонг шумели. Маленькие призраки, прячась от утреннего солнца, устремились в тень.

 

Яркий и шумный Новый год мог ослепить глаза.

 

Лёгкий снегопад покрыл улицы города Дракона. Мир и покой благословили Землю. Яркие фонари поприветствовали первый рассвет.

 

Первый глоток воздуха, смешанный с запахом снега и пороха, достиг ноздрей многих семей. Ещё один год, новые радости и печали.

 

 

*https://www.gambler.ru/Mahjong_rules - правила игры в Маджонг и немного про панг.