Глава 55 - Кисть добродетели

 

Добыча была поймана. Зона Чжу автоматически разблокировалась, окна вернулись на свои места. Медсёстры ходили туда-сюда, проверяя пациентов, несколько человек доставили в экстренном положении. Некоторые больные проснулись и выглянули на улицу, чтобы проверить, что всё в порядке, а потом снова вернулись в свои палаты.

 

Уличные торговцы закрыли свои лавки и ушли. Мимо проезжали таксисты, не собирающиеся никого подбирать.

 

Шэнь бросился вверх по зданию и врезался в Чу, спускающегося вниз. У Чу тщеславный характер и он хорошо общается со знакомыми людьми, но редко разговаривает с посторонними. Но теперь, увидев Шэня, он протянул ему руку:

 

— Это была славная охота!

 

Шэнь быстро кивнул в знак благодарности, но выражение его лица было даже хуже, чем у пациента с острым аппендицитом. Он достал маленькую бутылочку из-под лекарства и сказал:

 

— Она внутри, позаботься о ней.

 

Затем он бросил бутылочку Чу и схватил Чжао за руку:

 

— Пойдём со мной, нам надо поговорить наедине.

 

Чжао не сопротивлялся.

 

Шэнь затолкнул его в туалет, запер дверь и посмотрел на него в тусклом свете лампы. Он понизил голос:

 

— Только что это были блиц-тени?

 

— Да.

 

— Ты сделал это?

 

Чжао кивнул:

 

— Да, я.

 

Шэнь больше ничего не сказал. Он хлопнул в ладоши со всей силой, но он так и не смог ударить Чжао. Его рука остановилась в сантиметре от уха Чжао.

 

Чжао был ошеломлён и с недоумением спросил:

 

— Шэнь Вэй?

 

— Не произноси моё имя! — Его лицо побледнело от ярости, а рука задрожала в воздухе. Он стиснул зубы. — «Люди и боги, никто не выживет». Хранитель, бесспорно, грозный и смелый. Ты… Ты не боишься, что Небеса покарают тебя?

 

Чжао редко видел, чтобы Шэнь так сильно злился. И ему было больно видеть его разъяренным. Он схватил Шэня за ледяную руку:

 

— Да, да, это моя вина. Если ты хочешь ударить меня — ударь. Только не злись, не злись.

 

Шэнь взмахнул руками:

 

— Я не шучу! Ты знаешь, что вызов теневых войск категорически запрещён? Ты понимаешь, что такое тёмная магия?! Могут ли три мира это стерпеть? Ты игнорируешь законы природы? Что должно произойти, чтобы до тебя дошло? Ты… Ты…

 

Он резко замолк. А через некоторое время спросил дрожащим голосом:

 

— Что мне делать, если это произойдёт?

 

Чжао обнял его и мягко поцеловал в волосы.

 

— Это моя вина, детка, пожалуйста, прости.

 

Он думал, что всё делает правильно, но это вызвало у Шэня совершенно другую реакцию. Шэнь оттолкнул его и прижал одной рукой к двери, а другой схватил за воротник:

 

— Не используй на мне трюки, которые использовал на всех остальных!

 

Чжао беспомощно улыбнулся:

 

— Тогда что ты хочешь, чтобы я сделал?

 

Ярость на лице Шэня исчезла, когда Чжао улыбнулся. От этой улыбки Шэнь не стал бы ругать Чжао, даже если бы тот проделал дыру в небе.

 

Через некоторое время Шэнь вздохнул, отпустил его и мягко сказал:

 

— Не мог бы ты немного поработать над своим характером?

 

Чжао извинялся и торопливо кивал. Он не думал, что у него есть с этим какие-то проблемы, но если Шэнь так говорил, Чжао был готов извиняться, несмотря ни на что.

 

Шэнь посмотрел вниз и взял его раненную руку:

 

— Больно?

 

Чжао покачал головой.

 

— Я… Я только что вспылил.

 

— Ты повредил мне спину, — Чжао говорил без выражения. — И ты накричал на меня. Ты всегда вежлив с другими людьми, но накричал на меня.

 

Шэня напугало его выражение лица — он не понял, что Чжао просто флиртует. Шэнь поколебался и осторожно взял лицо Чжао обеими руками:

 

— Я…

 

Чжао продолжал смотреть на него с безразличием.

 

— Я не хотел…

 

В панике он ещё не закончил, а Чжао указал на свои губы:

 

— Позаботься обо мне, и я прощу тебя.

 

Шэнь на секунду оцепенел, прежде чем понял, что сказал Чжао.

 

— Как непристойно!

 

Затем его уши покраснели, и он пошёл на выход.

 

И всё же, когда он подходил к двери, он оглянулся и увидел, что Чжао стоял в той же позе с полуулыбкой.

 

Рука Шэня лежала на дверной ручке. Он колебался, а потом развернулся и, большими шагами приблизившись к Чжао, обнял его, а после поцеловал.

 

Губы Чжао опухли. Когда Чжу их увидела, она отвела яростный взгляд и подумала: «Эта странная шлюха, он действительно так возбуждает?»

 

Команда вернулась на Яркий проспект 4. Чу установил ещё одну «сеть» по комнате и развесил жёлтые талисманы. А затем он закрыл дверь, достал бутылку и выпустил Обиду.

 

Чжао усадил Шэня на стул, а сам встал у стены со скрещенными на груди руками. Он закурил и вяло сказал, не поднимая глаз:

 

— Ты имеешь право хранить молчание. То, что ты скажешь, может и будет использовано против тебя в суде. Подумай, прежде чем что-то сказать.

 

Обида без ног была прикована тремя талисманами к стулу. Жутко подняв голову, он грубо спросил:

 

— Суд? Какой суд?

 

— Суд Ада справедливо и беспристрастно будет судить тебя за твои преступления. Не болтай лишнего, просто отвечай на наши вопросы! — За Линем гнались, поэтому он был крайне недоволен. В обычное время Линь притворяется честным и праведным, но, оказавшись в комнате для допросов, он считает своей обязанностью кричать, чтобы показать, что он тут главный.

 

Обида пренебрежительно рассмеялась.

 

Чу посмотрел на Го, который выпрямился и прочистил горло. Го взглянул на ладонь и произнёс:

 

— Имя, возраст, дата смерти, причина смерти.

 

Обида посмотрела на дрожащего Го.

 

Чу положил ладонь на плечо Го, и в тот же момент Линь ударил руками по столу:

 

— Чёрт возьми, куда ты смотришь! Говори!

 

— Ван Сянъян, 62 года. Умер в прошлом году 29 декабря по лунному календарю в автомобильной аварии.

 

Го внимательно посмотрел на Чу, который кивком головы велел продолжать. Поэтому Го снова посмотрел на свою ладонь со шпаргалкой, Чу не удержался и тоже взглянул. Там было написано: «Если причиной смерти был ХХХ, почему вы причинили вред невинным людям?»

 

— Ван Сянъян, если причиной смерти было 29 декабря… Ой, то есть, если причиной смерти была автомобильная авария, тогда почему вы причинили вред невинным людям?

 

Чу не хотел рассмеяться в такой мрачной обстановке, поэтому развернулся к Чжао:

 

— Шеф Чжао, можешь дать сигарету?

 

Он использовал это, чтобы скрыть своё жуткое выражение лица.

 

— Невинных?! — Лицо Вана сильно исказилось. Как безумный, он подался вперёд: — Кто невиновен? Скажи мне, малыш, кто невинен? Ты невинен? Они невинны?

 

О нет, почему он отвечает вопросом на вопрос? Го не подготовился к такому.

 

Го озадачился и не знал, что делать.

 

Чу смотрел вниз, а Линь в сторону. Его помощники кинули его.

 

Но Шэнь неожиданно спросил:

 

— Вы можете рассказать, как вы умерли в аварии?

 

Ван молча посмотрел на него.

 

Шэнь снова спросил:

 

— Это было связано с людьми, которых вы прокляли? Было связано с апельсинами, которые вы продавали?

 

— Я жил за счёт продажи апельсинов, — после долгого молчания заговорил Ван: — Я жил в деревне на окраине города Дракона. Каждый день я привозил тележку с апельсинами в город и продавал их. Вся моя семья жила на этот источник дохода. У моей жены была уремия, поэтому она не могла работать. Сыну было за тридцать и он не мог жениться. Так как мы были бедными фермерами, мы не могли позволить себе дом в городе. Если вы хотите спросить, мне действительно нравились дни до и после Нового года. Обычно большинство уличных торговцев рано закрываются, а в магазинах полно народу. Из соображений удобства люди покупали апельсины у меня, и это было очень выгодно для меня. — Ван расслабился под взглядом Шэня, но продолжал презрительно улыбаться. — 29 декабря, какой прекрасный день.

 

Го наконец нашёл что-то полезное на своей ладони и воспользовался шансом спросить:

 

— Вы ненавидите общество из-за семейных проблем?

 

— Ненавижу общество? — Ван повторил и покачал головой. — Я не знаю. Я знаю тех, кто обидел меня, и мне просто нужно было добраться до них всех. Я бы ушёл, когда разобрался с ними. Если вы хотите сжечь меня — сделайте это. Если хотите бросить на Восемнадцать кругов Ада — пожалуйста. Мне лишь нужно было убедиться, что они пойдут за мной, око за око, зуб за зуб.

 

Он говорил это спокойно, но всем остальным это казалось мерзким и порочным.

 

Ван Чжэнь постучалась в дверь и вошла, держа поднос с фруктами, с ней был её вечный спутник Сан.

 

Ван Чжэнь передала фрукты Чжао и странно посмотрела на Шэня. Но она ничего не сказала и только напомнила Чу:

 

— Если ты не пользуешься талисманами снаружи, убери их, не доставляй уборщику проблем.

 

Когда призраки ушли, Шэнь продолжил:

 

— Кто они?

 

— Трое в больнице и многие другие… Но это была не вина водителя. — Ван Сянъян говорил, будто был просто свидетелем. — Люди пускают петарды 29 декабря. Два подростка дурачились, как клоуны, хотя были нормально одеты — в пуховики за несколько тысяч. Они бегали сломя головы и везде бросали петарды, но родители им ничего не говорили. Они бросили несколько мне под тележку, и я наругался на них. Вероятно, я не должен был этого делать, но на холоде я туго соображал. Эти дети ещё больше обезумели и стали кидать петарды в меня. Я погнался за ними, и один ребёнок перевернул мою тележку. Апельсины, яблоки и другие фрукты покатились по улице.

 

Он остановился на этом месте и посмотрел на поднос с аккуратно разложенными фруктами. Он облизал губы. При жизни он не мог заставить себя есть свои фрукты, а сейчас не мог есть вовсе, даже если бы захотел.

 

В его глазах появился огонёк:

 

— Благодаря этим фруктами мы могли жить целый год. Я был в отчаянии. Я выбежал на улицу, но не мог собрать их все. Это было днём и там было много прохожих. Я сказал: «Пожалуйста, помогите мне», но один человек поднял апельсин и, даже не глядя на меня, стал есть его. Он даже сказал: «Твои фрукты грязные, их никто не будет брать». А потом взял яблоко и ушёл.

 

Ван Сянъян сделал паузу, и на его лице появилась спокойная улыбка, будто он чему-то обрадовался.

 

— Многие были как он. Они просто брали фрукты и уходили. Некоторые даже пришли с сумками. Я сказал, что нельзя брать, не заплатив. Услышав это, они побежали. Я погнался за ними, и меня переехала машина. В тот день шёл сильный снег. Водитель пытался нажать на тормоза, но машина проскользила несколько метров по мне. Моя верхняя часть тела катилась с машиной, а нижняя осталась там, где меня сбили. Перед моим последним вздохом в меня попал мой апельсин. Скажите, разве я справедливо умер?

 

Никто не ответил.

 

Ван Сянъян продолжил:

 

— Разве я не должен отомстить? Вы арестовали меня. Как короли Ада могут судить меня?

 

Не удивительно, что Линии Кармы на жертвах такие лёгкие. Его убил водитель, но он был не связан с этой ситуацией.

 

Ван Сянъян откинулся на спинку стула, и это выглядело жутко, потому что у него не было ног. Он засмеялся:

 

— Когда я был жив, я не думал, что есть люди вроде вас, занимающиеся такими делами. Если вы хотите отстоять справедливость, почему арестовываете меня, а не их? Забудьте. Я закончил с этим миром.

 

Го увидел последнюю пометку на своей руке: «Семья, друзья». Он сказал, не задумываясь:

 

— Разве вы не думали о своём сыне и внуках? Что насчёт вашей жены? Разве вы не хотите делать добрые дела ради них?

 

Ван Сянъян грустно сказал:

 

— Мой сын не женился, у меня нет внуков. Кроме того, мои жена и сын мертвы. Наша родословная на этом и заканчивается. Ради кого, чёрт возьми, я должен делать добрые дела?

 

Го слышал, как он дрожал.

 

— Как они…

 

— Я сделал это. Я затушил огонь на плите, который мы использовали в качестве обогревателя. Это было ночью, и они спали. Они отравились газом. — Ван Сянъян добавил: — И никакой боли.

 

Ван Сянъян посмотрел на него прямо и улыбнулся:

 

— Я думаю, жить больнее, чем быть мёртвым. Ты так не считаешь?