Преступления нацистских медиков в Гданьске

 

22 мая 1945 года Совет Народных Комиссаров СССР разрешил Чрезвычайной государственной комиссии командировать Д. И. Кудрявцева, С. В. Семенова, П. И. Тарасова-Родионова, А. И. Зиминкова и меня для проведения расследования злодеяний гитлеровцев в Гданьске (бывший Данциг).

Еще раньше в Чрезвычайную комиссию поступили данные о том, что там гитлеровцы организовали какое-то производство на основе использования человеческих трупов. Но, откровенно говоря, все мы пятеро не предполагали увидеть того, что было в действительности. И хотя «за плечами» у нас были расследования фашистских зверств в Освенциме, Львове, Майданеке и в ряде других концентрационных лагерей, преступления, совершенные в Гданьске, потрясли нас своей чудовищностью.

До какой же грани человеконенавистничества надо дойти, какими моральными нормами руководствоваться, какой идеологии подчинить разум и талант ученого, чтобы под вывеской научного учреждения кощунствовать и творить то, что делали фашисты в Гданьске на базе старейшей уважаемой Медицинской академии, в которой гуманизм должен был быть основой основ работы.

Что же произошло в Гданьске?

В 1943 году нацисты построили на территории анатомического института Медицинской академии каменное здание, небольшое по площади, но с разного рода специальными приспособлениями — «Фармакологический институт Медицинской академии», по существу организованный в полупромышленном масштабе для производства мыла из человеческих тел и дубления человеческой кожи, сдираемой с умерщвленных людей.

Руководил этим делом уроженец города Киля директор анатомического института профессор Рудольф Шпаннер, заместителем его был доцент Вольман, офицер СС, ассистентом — Фосбек, старшим препаратором — фон Баргеи. Трупы подносили Рейхарт и Боркман. В должности препаратора работал Мазур, поляк, принявший немецкое подданство в 1944 году.

Когда мы приехали в эту фашистскую «академию», ни профессора Шпаннера, ни его подручных на месте, естественно, не оказалось: сбежали. Встретиться нам довелось только с препаратором Мазуром. Это был человек средних лет, белобрысый, тощий, с зализанными волосами на голове, длинными костлявыми руками, угодливый до приторности и производящий в общем какое-то гадливое впечатление.

Мы увидели специальные камеры-хранилища для трупов, чаны и ванны для вымачивания и дубления человеческой кожи, автоклавы для выварки жира из человеческих тел, транспортные устройства, специальные подводки электроэнергии, воды и разное лабораторное оборудование с колбами, ретортами, бутыли с реактивами, мешки с содой и т. д.

Не верили собственным глазам, не укладывалось в голове, что все это придумано, создано и направлено человеком против человека. Казалось, мы попали в убежище дьявола и сам сатана хозяйничает тут. Но к действительности возвращали нас горы человеческих голов и черепов, гильотинированные трупы в ваннах, вымачивающаяся и дубящаяся человеческая кожа в чанах. Куски уже «выработанной» человеческой кожи лежали в углах помещения.

Мазур объяснил нам, с какой части тела и на что шла человеческая кожа — па перчатки, на абажуры для ламп, сувениры, разные поделки. Однако он добавил: «Сам я этим не занимался. Этим занимался старший препаратор фон Барген и профессор Шпаннер».

Он, Мазур, «всего лишь» изготовлял мыло из человеческого жира по рецепту, который профессор Шпаннер дал ему в феврале 1944 года.

Берем рецепт в руки. Напечатан он на бланке анатомического института. Внимательно читаем. Вот его содержание:

 

«Анатомический институт

Данциг, 15 февраля 1944 г.

Медицинской академии.

Делбрюкаллея, 76.

Директор: профессор доктор Шпаннер

Производство мыла из остатков жиров

10-12 фунтов жира

10 литров воды

1000 граммов раствора натрона (Natroletten) для твердого мыла или

1000 граммов калиумоксида для жидкого мыла и 1 пригоршня соды.

Варить в котле три часа. Прибавить полную пригоршню поваренной соли, немного поварить и оставить застыть. Застывшую поверхность снять, разрезать и снова переварить от полутора до двух часов с одним-двумя литрами воды.

Вылить в плоские миски и оставить застыть.

Разрезать на куски для употребления.

Раствор, который остается после первого остуживания, может употребляться в разбавленном виде для чистки.

Чтобы устранить неприятный запах, можно добавлять в мыло перед застыванием вещество для запаха, например бензальдегид».

 

Привожу дословно свидетельство Мазура, более конкретно раскрывающего технологию мыловарения из человеческих тел: «Мыло варил я из трупов мужчин и женщин. Одна производственная варка занимала от 3 до 7 дней. Из Двух известных мне варок, в которых я принимал непосредственное участие, вышло готовой продукции мыла более 25 килограммов, причем для этих варок было 70–80 килограммов человеческого жира, примерно с 40 трупов. Готовое мыло поступало к профессору Шпаниеру, который его хранил у себя лично. Работами по производству мыла из человеческих трупов, как мне известно, интересовалось гитлеровское правительство. В анатомический институт приезжали министр просвещения Руст, министр здравоохранения Копти, гаулейтер Данцига Альберт Фостер, а также много профессоров из других медицинских институтов».

Мы спросили у Мазура, пользовался ли он сам этим мылом. Ни минуты не колеблясь, он довольно бойко ответил:

«Сам я лично для своих потребностей, для туалета и стирки употреблял это мыло из человеческого жира. Лично для себя я взял мыла четыре килограмма».

Увидев нашу реакцию на этот ответ, Мазур, как бы оправдываясь, поясняет:

«Так как эта работа по производству мыла производилась по приказанию профессора Шпаннера, то я считал это нормальным явлением.

Лично для себя брали мыло Райхерт, Боркмап, фон Барген и наш шеф профессор Шпаннер, а также все остальные сотрудники.

Некоторым студентам, помогавшим в работе, также давали это мыло».

Вот он, гитлеровский сверхчеловек в своих реальных делах. Брали, мылись, стирали!!! Так просто, так хладнокровно, не утруждая свою совесть мыслью, а из чего сделано это мыло. Сколько в каждом кусочке его сокрыто страдания и человеческого горя. Не с такой ли точно легкостью переступают сегодня через все святое новоявленные супермены из числа участников провозглашенного американской администрацией крестового похода против СССР и всех свободолюбивых стран?

Однако даже фашисты понимали, что совершают чудовищное преступление. Мазур показал в этой связи:

«Профессор Шпаннер говорил, что производство мыла из человеческого жира надо держать в секрете».

Далее Мазур о деятельности своего шефа рассказал так:

«Профессор Шпаннер старался достать как можно больше трупов и вел переписку с тюрьмами и лагерями, с которыми договаривался о том, что трупы в этих местах бронируются Даицигским анатомическим институтом.

Точно так же, как человеческий жир, профессор Шпаннер приказал собирать человеческую кожу, которая после обезжиривания подвергалась обработке определенными химическими веществами».

Мазур показал большой запас трупов в анатомическом институте (около 400). Значительная их часть была обезглавлена. Они были доставлены после гильотинирования заключенных в тюрьме Кенигсберга, а в 1944 году такую же гильотину установили в тюрьме Данцига. Это облегчило «исследовательскую» работу Шпаннера.

«Когда я приезжал в тюрьму за трупами, — давал показания Мазур, — то трупы были свежими, только что после казни, и брали мы их в комнате, соседней с той, где находилась гильотина. Трупы были еще теплые».

Мне думается, что каждому нормально мыслящему человеку комментарии к этим показаниям о деяниях псевдоученых-фашистов не нужны. Факты достаточно полно и ясно раскрывают звериную суть фашистского человеконенавистничества.

Месяцев восемь спустя, уже в декабре 1945 года, в Нюрнберге мне вновь пришлось встретиться с «дьявольским делом» данцигских «медиков».

На одном из заседаний как вещественное доказательство были предъявлены трибуналу куски выделанной человеческой кожи, для лучшего обозрения растянутые на специальных досках, и мумифицированная голова человека.

Увидев это, зал вначале замер, люди оцепенели от ужаса, потом присутствующие не смогли сдержать своего негодования — по залу прокатился ропот. Сейчас трудно передать все те чувства, охватившие тогда нас, но воспоминания эти и теперь вызывают ненависть к палачам и ко всему тому, что содействовало их чудовищным бесчинствам.

Куски кожи были с татуировкой. Рисунки разные. Оказалось, что среди нацистов уже появились коллекционеры человеческой кожи именно с татуировкой. Поэтому случалось так, что при осмотре вновь прибывающих в лагерь узников обнаруженная на теле кого-либо из них татуировка могла стать знаком смерти. Немедленное гильотинирование — вот что ожидало прошедшего такую селекцию, а обнаружившего его эсэсовца — очередное пополнение своей чудовищной коллекции.

«Экспонаты», представленные трибуналу, были найдены в лагере Дахау. Это свидетельствовало о расширении фашистской географии опытов.

Оказалось, что мумифицированная голова взята из кабинета коменданта Дахау, где она служила «украшением» (?!). Историю ее я услышал от корреспондентов, бывших на процессе в Нюрнберге. Ведь эти люди поистине вездесущие и всезнающие. Они мне рассказали о заключенном юноше, который посмел заступиться перед лагерными палачами за любимую девушку. В наказание его гильотинировали. Юноша был очень красив, и начальник лагеря пожелал, чтобы из отрубленной головы сделали «украшение» для его кабинета. Видимо, в кругу себе подобных он считался большим «знатоком прекрасного». Впрочем, черты лица юноши действительно поражали благородством, какой-то гордой красотой. Чувствовалось, что молодой человек принял смерть от фашистов, не потеряв своего достоинства, единственного, что кровавые палачи так и не смогли у него отнять.

Я понимаю, что читать эти строки тяжело каждому нормальному человеку. Но не для того они написаны, чтобы заставить людей просыпаться ночью от страшных кошмаров. Цель моя иная: показать, к чему в конечном счете сводится антикоммунизм. Гитлеровцы, как и современные империалистические «спасители» человечества, заявляли, что тоже хотят только одного: защитить Германию, Европу, весь мир от коммунизма. Гитлеризм был замешен на антикоммунизме, выпестован антикоммунистами, направлен ими не только против коммунистов, но и против всех тех, кого они считали своими противниками. Стратегические лозунги империалистической буржуазии — «Лучший коммунист — это мертвый коммунист» и «Лучше быть мертвым, чем красным» — развязали руки фашистской кровавой террористической диктатуре. Пока Гитлер делал любимое буржуазией дело превращения плохих коммунистов в хороших, то есть мертвых, ему аплодировали. Но такова уж логика человеконенавистничества. Неотмщенная кровь распаляет убийцу. Он становится на путь убийства ради убийства и постепенно скатывается до уровня, когда теряет последние остатки человеческого облика. Можно представить себе, что стало бы с большинством населения планеты, если бы Советская Армия не положила конец этому кровавому безумству. Превращение в массовое сырье для мыловарения или производства кожаных изделий — такую жалкую участь готовили фашистские выродки для венца природы — человека разумного. И то, что они прошли вес ступени звериного вырождения, лишнее предупреждение антикоммунистам наших дней, мечтающим о ликвидации коммунизма, но в действительности готовящим уничтожение всего человечества.

 

Школы убийц

 

Вскоре после Победы, в мае 1945 года, по заданию Чрезвычайной государственной комиссии я принимал участие в расследовании зверств нацистов в Заксенхаузене. Это был один из первых концлагерей, созданных фашистами на немецкой земле после их прихода к власти.

Особо гнетущее впечатление произвел на меня факт, который мы узнали в ходе следствия: осенью 1941 года здесь было расстреляно более 18 тысяч советских военнопленных. А всего гитлеровцы уничтожили в Заксенхаузене свыше 100 тысяч заключенных — представителей 18 национальностей, в том числе немецких коммунистов и других противников нацизма в Германии.

Это была школа гитлеровских палачей. Многие из них стали комендантами концлагерей, расположенных на территории оккупированной Европы. В Заксенхаузене изобретались и усовершенствовались новейшие методы истязания людей.

Так, наряду с применяемыми в других лагерях пытками здесь существовала следующая: вдоль полукруга апельплаца (площади для переклички) была создана дорожка для испытания эрзац-подошв на прочность. Ежедневно сотни заключенных, подгоняемых охраной, пробегали по ней 40 километров. На дорожке чередовалось девять настилов — галька, щебень, мелкий гравий, шлак и другие. Для того чтобы усилить мучения, узникам выдавали обувь на два номера меньше, а на спину привязывали мешки с песком весом 20 килограммов.

В конце войны штаб Гиммлера принял решение вывезти оставшихся еще в лагере заключенных в открытое море на баржах и там утопить. 45 тысяч человек были направлены походной колонной в город Любек на Балтийском море. Там предполагалось погрузить их на суда, чтобы осуществить этот злодейский замысел.

На судебном процессе, состоявшемся в 1947 году в Берлине, обвиняемые, служившие в Заксенхаузене, признали, что только продвижение советских войск к Берлину сорвало намеченный гитлеровцами план поголовного уничтожения заключенных.

Никогда не забуду, что для проведения массовых расстрелов советских военнопленных в Заксенхаузене использовалось особое помещение, замаскированное под кабинет врача, в котором стояли приспособления для измерения роста. Заключенный вставал, чтобы измерить рост, а его убивали выстрелом в затылок через отверстие, находившееся позади.

В этом лагере мне довелось найти следы человека, с которым я познакомился еще задолго до войны и о трагической гибели которого в немецких застенках уже знал.

…Летом 1930 года я отдыхал в доме отдыха «Форос» на берегу Черного моря в Крыму. Там меня познакомили с Яковом Джугашвили, сыном И. В. Сталина, и Андреем Свердловым, сыном Я. М. Свердлова. Яша был немногословен, чрезвычайно скромный, любил играть на бильярде и играл хорошо, редкий шар не влетал в лузу. Он метко стрелял, почти каждый подбитый чирок был его добычей. Одевался Яша очень просто — рубашка, брюки, истоптанные темного цвета чувяки. Большую часть дня проводили мы на пляже — купались и загорали на берегу моря.

Прошли годы, и во время войны я узнал, что в первые ее месяцы Яша Джугашвили попал в плен к гитлеровцам. Я понимал, на какие муки обрекли его фашисты. И вот в моих руках документы, рассказывающие о героической гибели этого славного человека.

Помню, что в нашем следственном материале по этому лагерю имелись также дела Ларго Кабальеро, социалиста, руководителя испанского республиканского правительства, и советского генерала Семена Акимовича Ткаченко, казненного в феврале 1945 года.

Благодаря нашему корреспонденту в США Ионе Андронову, которому это стоило больших усилий, мы получили после долгих переговоров и консультаций с госдепартаментом США дело № Т-176, захваченное американцами вместе с другими материалами лагеря, вывезенными фашистами при эвакуации. Из него следовало, что Джугашвили держался до конца как коммунист, советский патриот. Погиб он смертью героя, когда ему было 35 лет. Это случилось 14 апреля 1943 года.

Старший лейтенант Яков Джугашвили попал в фашистский плен 16 июля 1941 года во время жестокого боя на белорусской земле, под Витебском, куда внезапно прорвались гитлеровцы.

Ушел он на фронт спустя двое суток после начала войны вместе со всеми выпускниками академии имени Ф. Э. Дзержинского, которую окончил.

Фашисты держали его в разных лагерях, принуждая к сотрудничеству с ними, но ничто не могло сломить его волю. Наконец, Якова перевели в Заксенхаузен и поместили в специальный барак на территории особого блока «А», полностью изолированного от остальной части лагеря.

14 апреля 1943 года, как гласит рапорт СС, Яков Джугашвили будто бы взбунтовался, отказался вечером зайти в барак и двинулся прямо через «полосу смерти» перед проволочным заграждением, а на окрик охранников ответил: «Стреляйте!» Затем он якобы сам бросился на проволоку с электрическим током, после чего эсэсовец-охранник Конрад Харфиш в присутствии начальника караула эсэсовца Карла Юиглинга застрелил Якова Джугашвили.

В заключении о смерти батальонный медик дивизии «Мертвая голова» сообщал: «14 апреля 1943 года, когда я осмотрел данного пленного, я констатировал смерть от выстрела в голову. Входное пулевое отверстие расположено примерно в 4 сантиметрах ниже уха сразу же под скуловой дугой. Смерть должна была наступить немедленно после этого выстрела. Очевидная причина смерти: разрушение нижней части мозга».

Исполнители казни получили приказ молчать об этом убийстве под угрозой расстрела. Как видно, палачи в ту пору, после Сталинградской битвы, уже стремились на всякий случай скрыть хотя бы некоторые свои злодеяния.

Прошли годы. Усилиями европейских стран, чьи граждане томились и гибли в Заксенхаузене, здесь построен международный мемориальный музей. Он стоит на прахе и пепле многих тысяч узников.

Экспонаты этого музея говорят, что зверская жестокость гитлеровцев была бессильна против солидарности узников, не могла уничтожить их человеческое достоинство. Фашисты легко добивались физического уничтожения безоружных людей, но моральная ликвидация человеческой личности оказалась для них в большинстве случаев непосильной задачей. Фашистский террор, вся система физического и морально-психологического подавления человека не смогла сломить идейную и нравственную стойкость узников, их веру в светлые идеалы человечества и неизбежную победу над фашизмом.

Довелось мне побывать и в другом «образцовом» фашистском лагере на территории Германии — в Бухенвальде (близ Веймара). Он был создан тогда, когда гитлеровцы уже имели опыт массового уничтожения людей в Дахау, Заксенхаузене и других лагерях. За время существования лагеря Бухенвальда в нем было истреблено 56 тысяч заключенных. 18 августа 1944 года фашисты злодейски убили находившегося здесь в заключении вождя коммунистов Германии, пламенного интернационалиста Эрнста Тельмана. Заметая следы своего нового преступления, гитлеровцы сожгли его тело, а в официальном сообщении о смерти любимца германских рабочих лживо попытались изобразить его жертвой англо-американской бомбардировки. Посетив Бухенвальд, я искал следы Эрнста Тельмана, а также свидетельства об антифашистских группах сопротивления, которые возникали в лагере, несмотря на террор. Правительством ГДР в 1958 году на этом месте создан мемориальный комплекс. Звук бухенвальдского набата, призывавшего заключенных к сопротивлению, стал символом несгибаемой воли людей к свободе и миру. Он и сейчас поднимает народы на борьбу против фашизма и милитаризма, против угрозы новой мировой войны.

Во время многомесячного Нюрнбергского процесса я вместе с группой советских юристов и журналистов выезжал в предместье Мюнхена — Дахау. Здесь еще в 1933 году был создан первый концентрационный лагерь фашистов. И именно здесь проходили курс палаческих наук те, кто потом создавал Бухенвальд и Заксенхаузен, Освенцим и Майдаиек, Треблипку и Маутхаузен. Узниками лагеря побывало 250 тысяч человек, около 70 тысяч из них были убиты или замучены. Национальные и интернациональные организации заключенных спасали больных, устраивали акты саботажа, поддерживали контакты с немецкими и иностранными группами, действовавшими в других городах и лагерях Баварии.

Еще один крупнейший лагерь на территории присоединенной к фашистской Германии Австрии — Маутхаузен. Он был создан Кальтенбруннером еще в 1938 году, чтобы не увозить порабощенных австрийцев в лагеря, уже действовавшие в самой Германии. В дальнейшем Маутхаузен, как и другие гитлеровские фабрики смерти, стал интернациональным. Узниками его были около 335 тысяч человек — австрийцев, немцев, чехов, французов, русских, представителей других национальностей. Свыше 110 тысяч человек, в том числе более 32 тысяч советских граждан, были казнены или замучены. Среди них советский генерал Герой Советского Союза Д. М. Карбышев. Их подвиг увековечен мемориальным музеем, созданным на месте концлагеря.

Фашистские палачи отрабатывали в этих лагерях самые совершенные и эффективные методы убийств многих тысяч людей. Начальник имперского управления безопасности Кальтенбруннер, посетив Маутхаузен, со смехом вошел в газовую камеру, осмотрел ее. Затем по его требованию привезли заключенных и в присутствии Кальтенбруннера продемонстрировали три вида казни: отравление газом, повешение и расстрел в затылок. Среди обреченных были и женщины — им обрезали волосы, чтобы не мешали при расстреле. Кальтенбруннер внимательно наблюдал за казнями, видимо изучая, какой из демонстрируемых способов является более эффективным. В другой раз Маутхаузен посетил гаулейтер Вены фюрер гитлеровской молодежи Ширах. Он наблюдал казнь жертв, которые издевательски именовались «парашютистами». Их избивали, топтали ногами, а затем сбрасывали с обрыва высотой до 40 метров. Во время одного из своих последних посещений лагеря Кальтенбруннер дал приказ коменданту Цирайсу ежедневно умерщвлять в лагере по меньшей мере тысячу человек. В апреле 1945 года в Дахау поступила директива от Кальтенбруннера об умерщвлении ядом всех заключенных, кроме арийцев из западных стран. Тогда же намечалось ликвидировать два лагеря для евреев под Мюнхеном с помощью немецкой бомбардировочной авиации, которую предполагалось выдать за союзническую.

Но самые изощренные методы уничтожения людей, применявшиеся в фашистских лагерях, не могли сломить стойкость миллионов заключенных, сохранявших до конца человеческий облик и надежду на избавление от ужасов фашистского рабства.

Здесь, в гитлеровских концлагерях, не только в полной мере раскрылась античеловеческая сущность фашизма, но и проявились лучшие черты людей, совершавших в этих страшных условиях акты высочайшего мужества и героизма.

Великий гуманист М. Горький в своих произведениях воспел человека. Его словами «Человек! — Это звучит гордо» мне и хотелось бы закончить рассказ об ужасах фашистских застенков и о мужестве тех людей, которые сохранили все лучшее, присущее человеку, в аду самого массового и жестокого в истории гитлеровского террора.