Возвращение императорского посольства

Из Московского царства в Вену

Июля

Хотя ни при одном европейском дворе не принято и нет обыкновения, чтобы послы иностранных государей совершали свой выезд с публичной торжественностью и особенным великолепием, потому что, основываясь на преданиях многих столетий, заявление публичных почестей может относиться только к лицам, облеченным публичным характером, однако же в мою бытность русский двор уклонился от этих всеобщим обыкновением освященных понятий и, увлекшись желанием оказать господину фон Принцу, чрезвычайному посланнику бранденбургского курфюрста, особенное почтение по своей дружбе, равно как из уважения и братской любви, соединяющей обоих государей, — чувства, подкрепленные недавним их свиданием, — удостоил посланника курфюрста при выезде его тех же самых почестей, с какими счел приличным принимать и вводить его в стены столицы Московского царства.

Равно и господину послу российский двор заявил свое желание, чтобы он имел церемониальный выезд из Москвы, и хотя господин посол не соглашался на то, чтобы московский двор заявлял свою дружбу его государю столь новым и необыкновенным способом, но это было напрасно: на его многократные протесты московское министерство отвечало ссылкой на повеление его царского величества, в силу которого должно было оказать господину послу при его отпуске такие почести, которые не были еще оказаны никакому министру. Видя это, посол, подав торжественный протест в предостережение того, чтобы москвитяне при императорском дворе, ссылаясь на эти необычные церемонии, не стали заявлять притязания на то, чтобы и с ними обращались вопреки существующему обычаю таким же образом, предоставил москвитянам решение того, как его чествовать при его выезде. Церемониал, наблюдавшийся при этом, был такой же, как тот, по которому совершился его въезд. Опять были конные роты, эскадрон вольтижеров, пышнейший царский экипаж; чиновники посольства, как и прежде, сидели на лошадях, украшенных золотом, серебром и жемчугом. Вместе с господином послом кроме переводчика сидел еще обыкновенный пристав, который должен был доставить господина посла на то самое место, где, за пятнадцать месяцев, участвовал он, по повелению царскому, в торжественном сопровождении его при въезде в столицу.

По переулкам города, наполненным везде несметным множеством народа, достигли мы берегов Москвы. Проезд через деревянный мост не был совершенно безопасен, так как мост занимает только середину реки и ни одним концом не касается берега; поэтому въезд на

156

мост и спуск на берег представлял немалую опасность. Дурная постройка мостов подобного рода не представляет, по мнению москвитян, никаких неприятностей или же весьма незначительные, хотя не раз уже случалось, что проезжие, не предвидя, что подъезжали к неожиданно встретившемуся им на дороге обрыву, подвергались несчастию. Ямская слобода находится по сию сторону реки; пристав должен был проводить посла до конца этого предместья; здесь остановился экипаж, распрощался пристав, и тем кончились все церемонии.

Поместье первого министра и боярина господина Льва Кирилловича Нарышкина, называемое Фили, в семи верстах от Москвы; он здесь приготовил для господина посла роскошный обед, на который приглашал его еще несколько дней назад. Лишь только кончились церемониальные обряды, сейчас же явился один из служителей вышеупомянутого боярина показывать, по приказанию своего господина, дорогу в сельцо боярское; он вежливо просил господина посла изволить за ним ехать. Поэтому посол, в сопровождении представителей иностранных государей и многих офицеров царских войск, свернул со столбовой дороги со всей своей свитой и с поклажей, уложенной на девяноста подводах. В числе гостей боярина находилось весьма много замечательных немцев. Когда мы приехали на место, они все принимали нас с такой вежливостью, как будто бы старались перещеголять друг друга учтивостями. Каждый старался выразить свою дружбу, многие силились яснее высказать искренность своих чувств. Наконец столы, приготовленные к великолепному обеду, всех к себе притянули. Кроме первого министра и его родственника, а также обычного нашего переводчика Шверенберга, из русских не было никого на этом пиру. Но зато много было приглашено немцев.

Из гостей первое место занимал господин императорский посол, прочие сидели в следующем порядке: датский посланник, генерал Гордон, бранденбургский резидент, Адам Вейд, полковник императорской артиллерии де Граве, полковник Яков Гордон, полковник Ачентон, императорский миссионер Иоанн Берула, царский врач Карбонари, Гваскони, католический купец; Вольф, Бранд и Липе, купцы не католики, между которыми сидели вперемежку чиновники императорского посольства. Обед был приготовлен с царской пышностью и не по русскому обычаю, но совершенно в немецком вкусе; чрезвычайное множество кушаньев, драгоценных золотых и серебряных чаш и разные роды самых лучших напитков заметно выказывали свойство хозяина с царским домом. После обеда пускали стрелы из лука, и никто не мог от этого отговориться, ссылаясь на иностранный обычай или на незнание дела по непривычке к оному. Лист картузной бумаги, воткнутый в землю, служил целью.

157

Стрела первого министра, при рукоплескании всех гостей, угодила в самую середину его. Дождь принудил нас оставить это весьма приятное развлечение и возвратиться в покои боярина. Нарышкин, взяв под руку императорского посла, повел его в кабинет своей жены для взаимного их приветствия; у русских это означает самое большое уважение: знак самого большого почтения со стороны хозяина к гостю, если тот представит его своей жене, чтобы она его поцеловала и поднесла ему горячего вина. Я нахожу кстати упомянуть здесь о щедрости боярина, подарившего господину императорскому послу драгоценную соболью шубу. Но эта щедрость не была совершенно чужда личного интереса, ибо боярин старательно искал случая говорить о щедрости августейшего императора и припомнил тот день, в который Василий Васильевич Голицын четырнадцать лет тому назад, когда он был сильнейшим по занимаемому им месту вельможей московским, получил от императора экипаж, переданный ему господином Курцем. Без сомнения, Нарышкин горячо желал, чтобы император и его почтил таким же точно образом, как того, чье место он теперь с гордостью занимает. И точно, что могли значить жестокие угрозы, произнесенные им явно на дьяка Василия Постникова, обещание наказать его даже батогами, чтобы отучить от бессовестных его поступков? Посланник жаловался на грубое обращение дьяка, и, вероятно, боярин говорил таким образом, чтобы польстить ему и с помощью благосклонных отзывов удовлетворить свое честолюбие. Поэтому легко представить себе его смущение при следующем случае: он просил посла прокатиться с ним в другое свое сельцо, в двух верстах от этого, предложив ему место в своем экипаже; но там уже уселся на первом месте генерал Гордон, что, по всему видно, сделал он скорее по простоте, чем со злым умыслом. Императорский посол сказал тогда боярину: «Вы считаете императорского посла ниже генерала Гордона». Боярин совершенно растерялся, но посланник, чтобы вывести его из хлопот, сел в собственный экипаж и поехал вместе с прочими в сельцо. Там, приняв гостей с большой учтивостью, боярин показывал им овраг, поросший мелким кустарником, свою любимую рощу для охоты и, стараясь загладить обиду, сделанную посланнику, подарил ему пару охотничьих собак, которых выдавал за самых лучших.

Мы пробыли там короткое время и, поблагодарив хозяина за его гостеприимство и распростясь не только с ним, но и со всеми прочими собеседниками, отправились в дальнейший путь. Полковник Гордон усердно старался извинить отца своего в том, что боярин нанес оскорбление посланнику. Полковник де Граге и царский врач Карбонари проводили нас еще три версты далее, до самых наших палаток. Мы должны были переночевать в палатках под открытым небом; а так как эта местность не была богата водой, то потому

158

господин посол справедливо напустился на царского пристава, который обязан был предупреждать о подобного рода недостатках. Хотя там и не имеется вблизи постоялого двора, однако же мы ни в пище, ни в напитках не имели скудности. Мы ни разу не испытали тех лишений, на которые жалуется Викарт в своих записках о путешествии по Московии, повествуя, что он переносил их восемь дней кряду. Но пусть себя и винят те, которые не запасаются всем нужным от места до места. Быть может, что и в этом случае излишняя бережливость, под именем экономии, была причиной голода.

24. Спутники, проехавшие с нами до самых палаток, раскинутых в поле, распрощались с нами и отправились обратно в Москву, а мы, поехав в то же самое время по противоположной дороге, прибыли к обеду в село Перхушково, которое принадлежит князю Ивану Васильевичу. После обеда проехали мы Вяземку, село князя Бориса Алексеевича, и ехали еще несколько часов по дороге, усеянной ямами и мостиками, пока не остановились на ночлег в лесу. В упомянутом селе нужно было запастись овсом, которого нигде более невозможно было достать. Немало украшает это место великолепная церковь, построенная иждивением князя на противоположном берегу протекающей здесь реки. Князь прислал с одним из своих служителей господину послу и свите все, что нам могло быть нужно, но к себе нас, однако же, не пригласил.

25. Проехав Куклицу и Ларареку, обедали мы около Сколомы Браченской. Это место принадлежит стольнику Янову. Наш фельдшер, слишком чванясь своим искусством, завел ссору с одним из рабов, в которой он выказал более заботы о дегте, чем о розовом масле. После обеда видели мы дорогой в лесу много белых зайцев; одного из них господин посол убил пулей, и завтра подадут нам его к столу. Мы ужинали и обедали на лугу, между лесом, невдалеке от Можайска.

26. Мы рано приехали в Можайск. Покровителем города считается св. Николай. Прежде московские цари для развлечения в их государственных трудах забавлялись в этих пограничных местах охотой, преимущественно на белых зайцев, которых здесь очень много; нынешний самодержец России не имеет этой склонности своих предшественников. Последние распределяли род их охоты по разным временам года, нынешний же царь никогда не охотится или редко предается удовольствию этого рода. Можайск — деревянный город, в 18 немецких милях от Москвы; крепость также деревянная. Здесь была первая перемена подвод, коих мы получили столько же, сколько и в Москве. Проехав 15 верст, ночевали мы в лесу.

27. Наш обед был также в лесу, около села Острожка; болота, ямы и мостки почти бесконечные очень затрудняли наше послеобеденное путешествие. Наши повозки вязли, нужно было их с боль-

159

шим трудом вытаскивать, и потому переезд наш продлился до полуночи. Людей с повозками с легкой кладью выслали мы вперед выбрать удобное для ночлега место; те, не имея в виду, что дорога худа, потому что не чувствовали этого, опередили нас слишком далеко. В подобных случаях следует давать поручение людям более рассудительным. Две лошади, оставленные по распоряжению некоторых лиц на свободе следовать за поездом, были в темноте утеряны. Послали человека их отыскивать, но он ничего более не сделал, как только известил нас, что были следы покражи. Наконец остановились мы на ночлег, над водой, в лесу.

28. Проехав Белый Кабак, где мы нашли отличное пиво, обедали около села Царских Восейниц, которое Викарт называет Сумешное Царево, а другие Займище Царево. Это село построил Иван Васильевич, который воцарился в 1533 году и после пятидесяти одного года тиранского правления погиб злополучной смертью в 1584 году. Теперь это село принадлежит боярину Букину, которому царь его подарил. Этот боярин построил здесь новую церковь. В этом месте есть семь колоколов, звон которых похож на органы; во время проезда императорского посла звонили в его честь в эти колокола. Проехав 15 верст, мы остановились ночевать в лесу.

29. По весьма неровной дороге доехали мы до Вязьмы. Город и крепость довольно обширны; постройка деревянная. Здешний воевода из рода Букиновых; он ни одного из нас не хотел пустить в город, основываясь на указе царя Михаила Федоровича, уже устарелом и почти вышедшем из употребления при новом устройстве государства. Здесь получили мы вторую перемену подвод и первую конвоя солдат. Господин посол во внимание того, что сопровождавшие нас до этого места солдаты принадлежат Гордону, дал им несколько империалов. Река Угра течет под этим городом; переправившись через эту реку, проезжали мы мост, называемый полуторамилевый, да и вся дорога за Вяземкой до крепости Смоленска усеяна бесчисленными, весьма длинными мостами. Мы ночевали в лесу.

30. К обеду приехали мы в Семлево. Русские праздновали день св. Илии: они приводят поводом к этому празднику то, что одно время в продолжение трех лет с половиной нигде в этой части Московского государства не было дождя, но что наконец Бог, вняв мольбам жителей, ниспослал в этот день свою благодать. К вечеру мы доехали до села Чеботово, которое Викарт называет Соботево, Следующий пример покажет, как москвитяне бывают иногда бесчеловечны и необходительны. У нас сломалась повозка, и для починки оной позвали мы какого-то поселянина; тот, вообразив себе, что здесь угрожает ему что-то очень недоброе, бросился в воду, вынул нож и уверял, что если кто осмелится приступить к нему, то он, чтобы спасти себя, будет им защищаться.

160

31. Сегодня день рождения господина посла. Поздравив его, как того требует приличие, мы обедали за монастырем чина св. Василия, называемым Болдин, за селом Мадиловым, в палатках на берегу Днепра. Три брата, дворяне, владеют этим селом. Они отказывались починить на свой счет мост на Днепре, но когда господин посол пригрозил им, что пожалуется его царскому величеству и что за этим непременно последует или кнут, или виселица, то, испугавшись такого жестокого наказания, сделались они гораздо обходительнее, потчевали нас молоком и занялись очень усердно починкой моста. Мы ночевали за Дорогобужем, городом, лежащим на берегу Днепра. Угра, река очень глубокая, начинается недалеко от этого места, в каком-то лесу, и вливается в Оку между Калугой и Воротынском. Эта река прежде отделяла Литву от Русии. Один из сменявшихся подводчиков (здесь была третья перемена подвод) утащил у другого седло и мешок овса, но был пойман в этом преступлении и получил за эту кражу много ударов палками (называемыми батоги).

 

Август

1. Пристав, свернув с настоящей дороги, проводил нас кратчайшей. Проехав мимо монастыря Бизюкова, построенного на высокой горе, мы приготовили свой обед в лесу; наш ужин был при реке Вопи; переправа через эту реку продолжалась до полуночи. Староста какого-то соседнего помещичьего села прислал рыбы в подарок посланнику.

2. На обширном лугу близ села Межня остановились мы обедать. Пополудни застигла нас в дороге буря и гром. Мы разбили потом наши палатки в лесу, на прекрасной плоской вершине высокого холма.

3. Господин посол сильно занемог, и потому мы позднее тронулись с места; в дороге нужно было приготовлять лекарства, и болезнь увеличилась, когда мы приехали к обеду в Смоленск. Город этот, столица Смоленского княжества, расположен на берегу Днепра, имеет крепость, построенную из крепкого дубового дерева, а внутри нее храм на скале, посвященный Пречистой Деве. Город же лежит в долине, окруженной со всех сторон холмами и обширными лесами. Господина посла приняли с большим почетом: у городских ворот новый пристав и две роты солдат, которые шли около его экипажа до отведенного ему на жительство дома, удостоившегося такого гостя. Когда каждый занял назначенную ему комнату, послан был секретарь к господину воеводе, Петру Самойловичу Салтыкову, известить его о прибытии и выполнить другие церемониальные приветствия. Тот также передал весьма вежливо свое приветствие и объявил, что лично прибыл бы сегодня к господину послу, если бы

161

не опасался через это обеспокоить его, узнав, что он страдает какой-то болезнью.

4. Однако же, чтобы не упустить ничего, что только можно требовать от самого учтивейшего человека, Салтыков прислал на следующий день своего восьмилетнего сына с целью получить более точные сведения о здоровье господина посла. Господин посол, уже немного оправившись от своей слабости, видя такую учтивость воеводы и желая выказать не менее его вежливости, отправился к воеводе вместе с его сыном: там они дали друг другу много доказательств истинной дружбы.

5. Здесь была новая перемена подвод и назначался обыкновенно новый пристав; но так как на вопрос воеводы: «Желает ли посол иметь для услуг себе нового или прежнего пристава?» — господин посол отвечал, что предпочитает услуги прежнего, как уже известного, то он и не был сменен. Зовут его Алексей Никитич Лихонин. Устроив все таким образом, выехали мы из Смоленска и провели сегодняшнюю ночь на лугу.

6. Мы остановились обедать в поле, не доезжая до села Толстики; оттуда был отправлен к кадинскому губернатору один из чиновников с письмом, которым мы просили губернатора оказать вышеозначенному чиновнику пособие в найме им подводчиков. Ночь провели мы за Досуговым.

7. Мы прибыли в последнее московское село, которое одни зовут Гришине, другие Григоровское. За этим селом, ближе Кадина, какая-то безымянная речка составляет границу между Литвой и Московией. Когда недавно, в 1684 году, заключался между этими сильными народами мир, был построен на этой речке дом, в котором посол каждой нации сидел на своей земле. Здесь попрощались с нами пристав и подводчики; на место подвод были призваны извозчики доставить наши пожитки в Могилев за плату двух империалов каждому; всех извозчиков было двадцать: 16 из Гришина и 4 из Кадина. Господин посол, который наперед послал какой-то подарок губернатору этого пограничного городка, по приглашению его отправился к нему. Нам же, раскинувшим наши палатки в поле за Кадиным, губернатор прислал рыбы.

8. Мосты и частые холмы много затрудняли и утомляли нас в дороге, так как с нами были возы с тяжелой кладью. Около полудня мы приблизились к городу Горам. Потом, проехав мимо корчмы или круга, называемого Верно (здесь постоялые дворы зовут кругами), мы ночевали в Кироече, так как беспрерывный дождь принудил нас оставить палатки и скрыться в закоптелые хаты крестьян.

9. Около полудня отдыхали мы под Живянами, в лесу. Здесь приветствовал господина посла Иван Модлок, данцигский уроженец,

162

шкловский губернатор, возвращавшийся из своего сельца в Шклов. Мы ночевали за Становичами, в поле.

10. Нам нужно было за милю от Могилева переправляться через Днепр: эта переправа задержала нас на три часа. Первым приветствовал господина посла граф Бергамини, ротмистр стрелков, который при нас приезжал в Московию, но, ничего не сделав и не видав царя, возвращался к своим солдатам.

На другом берегу реки полковник, начальник стражи, со взводом каких-то солдат, сделал по приказанию генерала почетный прием посланнику и проводил его до Могилева. Генерал фон Бейст, извещенный о нашем прибытии, по приличию прислал своего адъютанта с приветствием и объявлением о своем посещении. Но посланник учтиво извинился, что не может принять генерала, и свидание было отложено до следующего дня. Между тем к нам прислан был капрал с восемью солдатами содержать караул.

11. На следующий день мы осматривали в Могилеве новую иезуитскую церковь и кармелитскую. Здесь находится также громадный монастырь чина св. Василия и монастырь бернардинцев; один из бернардинцев очень ловко просил у нас подаяния. Обжатом монахе рассказывают, что он был прежде собирателем милостыни некатолической церкви; давно уже имел он намерение принять католическую веру, по этой причине здешние евангелики старались отвести этого доброго человека от его предположения; когда же наконец ему надоела их докучливость, он сказал одному из них: «Да я не могу быть католиком, а хочу быть бернардинцем». Как будто бы этот орден не принадлежит к католической религии. Господин посланник был на обеде у генерала фон Бейста и подарил ему двух астраханских овец, которые в этой стороне считаются большой редкостью. К нам привели 18 лошадей, за каждую дали мы по пяти империалов, с тем чтобы довезли нас до Минска.

12. Мы обедали в местечке Княжицах. Здесь, в церкви доминикан, находится икона, которая написана по образцу Ченстоховской чудотворной иконы Богородицы. Вечером приехали мы в Головин, село напольного гетмана Слушки.

13. Проехав Тетерин, прибыли мы к обеду в Павловичи, принадлежащие Огинскому. Некоторые из его слуг отправлялись, со множеством собак, в Варшаву; к ним присоединились и мы и до этого города ехали вместе с ними. Они говорили, что затравили собаками в этом уезде пятьдесят медведей; вечером въехали мы, преследуемые дождем, в Ильяны.

14. Проехав местечко Бобр, названное так по протекающей реке Бобер, приехали мы к обеду в Крупки. Сегодня такой холод, что некоторые из наших не посовестились надеть шубы. Через Начу приехали мы на ночлег в Лошницы.

163

15. К обеду приехали мы в Борисов. В этот город въезжают по мосту через реку Березину, называемую жителями Брезина. Мост этот длинен, потому что извилистое течение реки пересекает в разных местах берега. В городе находился прокурор Минской коллегии. Посланный к нему секретарь отправился к местному приходскому священнику, у которого был прокурор, и нашел там большое собрание благородных лиц обоего пола, потому что тогда праздновали в городе освящение церкви. Село Уперевичи омывает та же самая река. Проехав это село, мы ночевали в местечке Жодин или Богуславль.

16. В Смолевичах мы обедали, а ночевать, местами хорошей, местами дурной дорогой, приехали мы в корчму Городище.

17. Мы прибыли в город Минск. Здесь иезуиты, доминиканцы, францисканцы и бернардинцы имеют свои коллегии и монастыри. Река Свислочь пересекает город и вливается в море под Ригой. Этот город, прежде значительный по торговле, разорен войной и частыми пожарами, и теперь кое-где только видны в нем купеческие лавки.

18. Мы не трогались с места, так как надо было починить и нагрузить повозки, оставленные нами на пути в Москву, по причине дурной дороги, у отцов иезуитов. Настоятель иезуитов и его помощник были приглашены нами на обед; той же чести удостоилась и наша хозяйка, пожилой отец которой исправляет здесь должность консула.

19. Оставив после обеда Минск, приехали мы через Волковичи в Вязно.

20. Через город Кайданов приехали мы в Поляневичи, а после обеда доехали до корчмы Засулье.

21. При Жукоборе мы переправились через Неман. Рукав этой реки, разлившись более чем на милю по столбовой дороге, образовал болото, так как земля там глинистая. Один извозчик, попав нечаянно в яму, опрокинул повозку, и мы не скоро могли его оттуда вытащить: вода проникла в сундуки и замочила находившиеся там дорогие вещи. После этого доехали мы до Мира, принадлежащего Радзивиллу.

22. Мы остались здесь вследствие вчерашнего приключения с нами при переправе через Неман.

23. Выехав пополудни, доехали мы до корчмы или постоялого двора Вольны.

24. Мы обедали в Столовичах: в этом городе приходская церковь и лоретанская часовня; приходский священник имеет двух викарных священников. Здесь отправляется ежегодно, после праздника св. Варфоломея, девятидневный праздник. Проехав через Новомыш, мы прибыли к вечеру в Полонку: тут есть доминиканский монастырь.

25. Проехав корчму Якимовичи, прибыли мы в Слоним. Здесь живут доминиканцы и иезуиты. После обеда мы встретили на дороге

164

рой молодых пчел, которые вылетев на столбовую дорогу зажалили до смерти лошадь и уязвили многих людей в лицо и руки. Мы спаслись от них посредством огня, каждый как мог скорее убегал пешком с этого места. Уже поздно ночью доехали мы до корчмы Хмельницы. Около постоялого двора течет река Руда.

26. Мы рано приехали в Рожану и слушали обедню у униатов чина св. Василия. В это время жил там сын напольного гетмана Сапеги; он не только прислал восемь солдат для содержания караула, но даже угостил господина посланника роскошным обедом. В этом городе мы наняли извозчиков из евреев доставить наши пожитки в Варшаву, за что заплатили с каждой лошади по шести империалов.

27. Выехав после обеда, на ночь приехали мы в Лысково.

28. Обедали в постоялом дворе Стоках, а ужинали в селе Яловке.

29. Мы обедали за рекой Наревом, в городе того же названия, а ужинали в Клениках.

30. Сделав полмили, приехали мы в Трещотки; находившийся там мост был совершенно разорван, и река глубока, злотому принуждены мы были ехать другой дорогой через Локницу и по этой причине обедали в королевском городе Вельске. Браницкий, генерал Сапеги, старостой в этой местности. Здесь находятся монастыри униатов чина св. Василия и кармелитов; последние имеют тут фундуш в сорок тысяч польских злотых, польский же злотый содержит в себе шесть пфеннигов.

Какой-то крестьянин потребовал от камердинера, шедшего впереди с евреями-извозчиками, плату за мостовщику, хотя это было совершенно не его дело; он даже был до такой степени дерзок, что хотел увести лошадь и с явным нахальством вынимал из седла пистолеты, но, увидев, что подходит посол с прочими лицами своей свиты, пустился бежать, но за ним погнался кузнец и сбросил его копьем с лошади; однако же крестьянин убежал, оставив свою лошадь, которую кузнец повел с собой в город в доказательство преступления крестьянина. Каноник, крепостным которого был этот крестьянин, просил с большой учтивостью простить крепостного за его дерзкое преступление. Господин посланник из уважения к такому вежливому посредничеству каноника простил крестьянина, когда тот был прислан к нему для наказания и удовлетворения за сделанную неприятность. Ночью прибыли мы в город Водки или, по другим, Боцки; извилистая речка того же имени протекает около этого города.

31. За полмили от Боцок въехали мы в пределы Мазовии. Население этой области неблагонадежно, воровское, известное ночным бродяжничеством и разбоями. Обедали мы в постоялом дворе Мериновке, а около вечера подъехали к Бугу, весьма широкой реке.

165

Город Грана лежит по сию сторону реки; счастливо переправившись через нее ночью, отдыхали мы уже по ту сторону ее, в Кржеменце.

 

Сентябрь

1. Мы приблизились к Зембкову в обеденное время, затем приехали в Венгров, где запаслись овсом, а переправясь через реку Лив, остановились на ночлег под городом Ливом.

2. Генерал Карловиц вновь едет в Московию: мы встретили на дороге его свиту, с которой ехали минеры. Обедали мы в местечке Добре. Проехав Станиславов, мы прибыли на ночлег в постоялый двор Михалов.

3. В десятом часу утра приехали мы в Прагу на Висле. Так как река широка, то переправа была трудна и продолжалась часа три. На противоположной стороне реки лежит Варшава, столица польских королей. Все польские вельможи и послы иностранных государей живут по предместьям, в своих дворцах; мы остановились на Краковской улице. Генерал Карловиц сделал посещение господину посланнику.

4. Секретарь доложил о нашем прибытии его высокопреосвященству кардиналу Радзеевскому и светлейшему господину Авию, апостольскому нунцию. Первому было также сообщено, что господин императорский посол привез письмо персидского шаха к его королевскому величеству, но так как король в отсутствии, то он вручит оное его высокопреосвященству как примасу этого королевства. Господин посол прежде всех посетил апостольского нунция, который со своей стороны старался оказать с такой же поспешностью взаимную учтивость, посетив после обеда господина посла. Господин барон фон Блюмберг, бывший помощник господина Жировского, великого императорского посла при московском дворе, сделал также посещение господину посланнику. Отец Конрад, кармелит, возвратившийся несколько лет назад из Персии и вновь туда отправляющийся, также не преминул выполнить относительно посла этот долг учтивости.

5. Господин посланник сделал посещение господину барону фон Блюмбергу и генералу Карловицу; был также и у его высокопревосходительства кардинала Радзеевского, пригласившего господина посланника к себе, который и вручил ему письмо из Персии. Мы гуляли в саду Любомирского, замечательном искусной отделкой и красотой купальни; не могу также умолчать об его изящном эрмитаже.

6. Господин посол обедал у апостольского нунция. В наше отсутствие пришло письмо из Москвы, в коем извещали, что в тот день, в который происходил церемониальный въезд в Москву Великого шведского посольства, был в городе большой пожар. Кроме многих

166

других, сгорели палаты посольская, генералиссимуса Шеина, князя Голицына вместе с пятнадцатью тысячами домов. Во время этой тревоги датский посланник искал убежища у Адама Вейда, шведы же были переведены в деревянные палаты покойного генерала Лефорта, находящиеся за Яузой. Поймали восемь зажигателей: бывшие в их числе два попа сознались, что виновниками пожара были стрельцы, которые тогда только успокоятся, когда обратят всю Москву в пепел.

Сегодня возвратился из Москвы в Варшаву ротмистр полка Бейста Людовик фон Бухан, ездивший с поручением к царю.

7. Был послан к апостольскому нунцию секретарь сообщить ему полученные вчера новые известия о большом пожаре города Москвы. Мы видели сегодня бальзамированный труп покойного короля, находящийся по настоящее время у капуцинов как будто бы на сохранении; также осмотрели и его комнаты в монастыре вышеупомянутых отцов; он построен покойным королем; в нем по временам искал король краткого отдохновения от дел.

Московский резидент вручил господину посланнику письмо царя к императору. Царь извещал об отправлении в Константинополь посольства и просил императора, чтобы он соизволил оказать ему дружескую помощь своим посредничеством при заключении договора о мире.

8. Недалеко от церкви Святого Креста находится часовня, называемая Московской, потому что она построена иждивением двух царей, взятых в старину в плен во время войны и здесь похороненных. Апостольский нунций крестил под вечер у Святого Креста сына князя Черторыйского.

На берегу Вислы завязалась из-за пустой причины ссора между поляками и тремя саксонскими солдатами; сбежавшиеся в несметном количестве поляки убили жалким образом трех саксонцев палками и камнями.

9. У Святого Креста крестили еврея: воспреемниками были кардинал Радзеевский и жена великого канцлера литовского. Новокрещенный получил имя Михаил.

Апостольский нунций уехал осматривать литовские монастыри.

10. Московский резидент посетил господина посла.

11. Приведено было десять лошадей; за каждую милю извозчикам обещано восемь пфеннигов с лошади. Главный извозчик по имени Роланд просил более, чем следовало по уговору, и тем задержал наш выезд. Мы остановились на ночь в Булове.

12. В полдень приехали мы в Надаржин, вечером же остановились в городе Мщонове.

13. В селе Бабске мы обедали, а потом, проехав город Раву, ужинали в Каменке.

167

14. Обедали в Ляшисках, в Вольборже купили овса, а в Петрикове ужинали. В Вольборже некоторые из наших слуг, поссорясь с одним поляком, исцарапали ему лицо; поляк ушел, не продолжая драки.

15. В Каминске был обед, а в Радомске ужин.

16. В Боровне обедали, в городе же Ченстохове ужинали. Ченстохова славится своим монастырем, окруженным неприступным валом, на котором постоянно стоит караул из польских солдат. В монастыре живут монахи ордена св. Павла, первого пустынножителя. Их провинциал, человек уже пожилой, весьма учтиво принял господина посла и, пригласив его в богатейшую аптеку, потчевал угорским вином.

17. Мы исповедовались и причастились по чувству особенного благоговения к Божией Матери, так как здесь поклоняются чудотворной иконе Пресвятой Девы. Образ Богородицы, принесенный в дар опольским князем Владиславом, прославлен многими чудесами: до сих пор сохранились на лике Богородицы знаки и пятна от ударов кнутом, нанесенных крестьянином. После осматривали мы сокровища этой церкви, богатые многими в ней находящимися святынями: покров св. Филиппа Нерийского, чудотворный крест св. Карла Боромейского, оказывающий большое облегчение беснующимся. В нашем присутствии одна беснующаяся женщина издавала ужасный рев во время обедни. Вновь продолжая наш путь, после обеда, ужинали мы в Каменице.

18. Мы обедали в Юренберге, а ужинали в Тарковских Гурах.

19. В Тарновских Гурах находятся два миссионера иезуита и первая императорская почта, которой и воспользовался господин посланник, чтобы опередить нас на пути в Вену; после обеда мы последовали за ним и поздно ввечеру доехали до Глисвицы.

20. В Руде есть монастырь цистерциенов; здесь мы обедали, ужинали же в городе Ратиборе, мимо которого протекает Одра; в полумиле от этого города построен длинный мост через болото.

21. В обеденное время очутились мы около Опавы, принадлежащей князю Лихтенштейну, а ввечеру у Дештна.

22. Проехав местечко Дворце, мы обедали в Беруне, ужинали же в Оломуце.

23. По причине затмения солнца мы не трогались с места, пока небо не прояснилось, и, выехав из Оломуца после обеда, ночевали около Тейнца.

24. Миновав город Вишков и продолжая путь, доехали мы до села Русинова, где занялись приготовлением нашего обеда. Это место принадлежит его высокопревосходительству господину графу Кауницу. После обеда, когда мы готовились в дорогу, завязалась жестокая драка между нашими людьми и проживающими в этом городе

168

евреями и задержала нас более часа на месте. Еврей вышиб камнем глаз одному из служителей, и многие с обеих сторон ранены.

25. Чтобы довести в точности до господина чрезвычайного посла сведения о вышеозначенном беспорядке, секретарь отправился вперед, взяв для скорости почту в Микулов, остальные же обедали в этом городе, а ужинали в Кецельсдорфе.

26. Обед был в Волксдорфе, ужин в Штаммерсдорфе.

27. Оттуда прибыли мы наконец благополучно в Вену.

Краткое описание

Опасного мятежа стрельцов

В Московии

 

Очень часто бывает, что тот, кто спешит из дружбы тушить пожар в доме соседа, подвергается сам, по прихотливой игре случая, подобному же несчастию, и потому вполне прав человек, который оплакивает собственное горе, когда свирепое пламя разрушает здание соседа. Всем известно, что мнения поляков, съехавшихся для свободного избрания, через подачу голосов, короля на престол вдовствовавшей Республики, разделялись между двумя различными искателями. Эти волнения на буйных сеймах народов с живым характером, хитрых и наглых в своих происках, походят на сильные ветры, которые, подымаясь на морях, предвещают жестокую бурю, переполненную бедствиями.

Царь московский, ввиду опасностей, угрожавших ему вследствие соседства с Польшей, поставил на страже на границах Литвы воеводу князя Михаила Григорьевича Ромодановского, приказав ему принять самые действенные меры для восстановления общественного спокойствия в Польше в том случае, если бы оно было нарушено междоусобием, возникшим из-за частного интереса.

Ромодановский начальствовал над сильным отрядом войска, для того чтобы иметь возможность усмирить возмутителей, буде бы таковые показались, и склонить их к должному законно избранному королю почтению. Но как чудна изменчивость счастья и судеб вообще! Тот, кто опасался ужасов наводнения для соседнего народа, привлек к самому себе всю ярость угрожавших оному волн. Среди четырех стрелецких полков, составлявших наблюдательный отряд на литовских границах, возник преступный замысел переменить государя. Стрельцы этих полков оставили места своих стоянок: Федось-ева — Вязьму, Афанасьева — Белый, Ивана Черного — Володимирский Осташков, Тихонова — Дорогобуж, и, прогнав верных царю офицеров, избрали из среды своей начальников, и кто показывал наиболее усердия к преступному делу, тот и считался у них самым способным повелевать другими. Но мятежники на этом не остановились: они грозили даже полкам, стоявшим вблизи, что примут против них сам