На чем вы росли музыкально? Вы же в детстве не в России жили.

Большую часть своего детства я жила в Греции – соответственно, я росла только на зарубежной музыке. Греческая поп‑сцена по‑хорошему смешная: в каждой песне поется только о любви, причем каждая называется «Я тебя люблю», «Я тебя люблю сильно», «Я любил тебя вчера, а сегодня, я думаю, я люблю тебя»… Сейчас я под эти песни ностальгирую, они у меня умилительные абсолютно чувства вызывают. А что такое русская поп‑музыка, я вообще не понимала. Я даже песни из детских советских мультфильмов только сейчас выучила – когда дети появились.

Тяга к музыке пришла от моего прадеда, который играл все время на пианино разные классические произведения, – особенно мне полюбился Шопен. А петь начала благодаря Уитни Хьюстон, которую я увидела бегущей из облаков с песней «Run To You». Я слушала Хьюстон, Селин Дион; пыталась их копировать, перенимать какую‑то манеру… Вернулась в Россию в 1996‑м – и даже тогда не особо следила за русской поп‑музыкой: не понимала, что такое хит, что такое тренд. Я училась в эстрадно‑джазовом училище на Ордынке – там все убивались по Стиви Уандеру, по джазу; импровизировали бесконечно.

 

То есть «Гости из будущего», например…

«Гости из будущего» – это супер. Мне страшно нравилась песня «Игры» – суперстильная, с охренительным клипом. Ева – моя очень крутая и ближайшая подруга, с которой мы можем чудесно посидеть и поболтать.

 

А «Руки вверх!»?

Боюсь, что нет. Хотя «Крошка моя», конечно, не прошла мимо меня – это был просто какой‑то переворот.

 

Как же вы попали на вторую «Фабрику звезд», если вас это все не особо интересовало?

Пришла по блату.

 

Правда?

Честно. Я пришла по блату. Позвонили моему педагогу по вокалу Наталье Зиновьевне Андриановой и сказали: «Нужны талантливые поющие девочки, есть у тебя?» Она говорит: «Есть». Сказала: «Гагарина, иди». Я сказала: «Я не пойду – это то же самое, что и «За стеклом». Я маленькая, не хочу туда».

 

А вы не смотрели первый сезон «Фабрики»? Там вроде уже было видно, что это не совсем «За стеклом».

Нет, не смотрела – в том‑то и дело, что я полностью была погружена в музыкальный процесс. Когда меня позвали, у меня только начался второй курс. Я знала, конечно, что есть девочки, мальчики, что они там поют. Но для меня это все равно было «За стеклом». На меня это такое впечатление произвело, потому что мама переключала канал и говорила, что такое смотреть нельзя, это катастрофа. Схожесть форматов меня сильно напугала – но Наталья Зиновьевна меня уговорила.

Я гуляла с друзьями, мне было не до того. Влетела на кастинг со словами: «Можно я первая спою и уйду? Я опаздываю». Они очень удивились, потому что остальные претенденты сидели зеленого цвета и нервничали. Я реально спела первая и убежала. И за мной бежала администратор и говорила: «Телефон хоть оставь, девочка». Я оставила домашний телефон – и вот, что называется, судьба. Закрывала дверь, выходя на пару в училище, и услышала, как он звонит, разрывается. Думаю – ну ладно, вдруг мама звонит с работы.

 

У вас не было мобильного еще?

Нет, ну какой мобильный? И я зашла обратно, подняла трубку: «Здравствуйте, это Первый канал – можете прийти сегодня вечером на последнее прослушивание в Останкино?». Я сказала: «Опа, сегодня у меня пара – у меня специальность. Ну ладно, отпрошусь». Я действительно пришла в Останкино. Мы спели – я и Гена Лагутин (товарищ, который старше меня на курс был в училище, – мы вдвоем пошли с ним). На прослушивании сидели [музыкальный продюсер второго сезона «Фабрики звезд»] Макс Фадеев, [гендиректор Первого канала] Константин Эрнст, [генеральный продюсер Первого] Александр Файфман, [директор дирекции музыкального вещания Первого канала] Юрий Аксюта. А я никого не знала – даже в курсе не была, что Фадеев сейчас выглядит так, а не как в клипе «Беги по небу».

Кто‑то сидел за фоно и сказал мне: «И что, вы умеете импровизировать?» И сыграл джазовую сетку, блюзовую, несколько квадратов – ну я, собственно, что‑то попела. Они уже тогда, кажется, приняли какое‑то решение – потому что в два часа ночи мне сказали, что меня берут. Все случилось за три дня – и потом мы с мамой сели и решили. Я говорю: «Мама, мне 15 лет. Я учусь. Куда мне на три месяца уходить?». Почему‑то я точно знала, что «отсижу» там три месяца.

 

До победного!

До победного, да. Вот так я рассуждала. Но мы решили, что лучше не жалеть о не сделанном, пойти и попробовать. Как видите, попробовала.