Книга шестая. Корабли времени

 

Отплытие

 

Я был вне Времени и Пространства.

Это было совсем не похоже на сон – потому что даже во сне мозг продолжает действовать, работа, сортировать информацию, мысли, воспоминания, и таким образом даже во сне присутствует сознание того, что ты существуешь и представляешь собой островок разума.

Но это было совсем по-другому. Я был словно разорван на части тонкой паутиной платтнерита, разбросавшей меня повсюду. Я был просто не здесь, и фрагменты моей личности, осколки памяти были разбросаны в громадном невидимом Информационном море, столь обожаемом Нево.

…И затем – еще более загадочным образом и непостижимо словно зажглась электрическая лампочка, по мановению переключателя – я снова оказался здесь. Миг – ничего, другой – полное, потрясающее пробуждение.

Я снова мог видеть. Я совершенно ясно видел мир – зеленое свечение корпуса корабля времени, окружавшее мен со всех сторон, над голым сиянием земли.

Я снова существовал! – и паника охватила меня – даже ужас того, что интервал Отсутствия прошел сквозь всю мою нервную систему. Вовсе не Небытие страшило меня – я уже давно понял, что мне уготовано место там, где страдает Люцифер с прочими неверующими интеллектуалами. Но сейчас у меня было чувство, будто из меня вытаскивают душу чудовищной силы магнитом. Я почувствовал, как каждый атом моего тела от напряжения – и затем тело, словно туго натянутая резинка, было спущено. И я полетел, чувствуя себя маленьким ребенком как в детстве, подхваченный руками отца, качавшего меня в больших и сильных ладонях. Та же легкость и острое ощущение полета. Вещество корабля времени вставало, поднималось вокруг вместе со мной, отрывая меня от земли и всего прочего, словно кокон дирижабля.

Я бросил взгляд вниз (условный взгляд – я не чувствовал ни головы ни шеи), однако оказалось что я, в довершение ко всему, обладаю панорамным зрением. Представьте только, что корабль вокруг меня приобрел форму парохода. Его выпуклая оболочка растянулась теперь на мили – и все же он плыл над ландшафтом с легкостью облака. Сквозь легкую паутину корпуса корабля мне было видно плывущую внизу Землю и оставшийся как раз под нами призрачный аппарат – машину времени. Сквозь сверкание пересекающихся зеленых лучей я разглядел два тела, оставшиеся там, в машине человека и хилую хлипкую фигурку, которые едва двигались, коченея от холода на глазах.

Странное свойство приобрело мое зрение. У него не было фокуса: – точнее, центральной точки обзора. Когда вы смотрите на что-либо, скажем, на чашку, вы видите ее, как раз в центре вашего мира, с расходящейся вокруг перспективой остальных окружающих предметов. Но теперь оказалось, что в моем мире нет ни центра, ни периферии. Я видел все разом: лед, корабли, машину времени – и все одновременно посередине моего мира! Зрелище, что и говорить, совершенно дикое и обескураживающее. Голова, живот – все онемело. Я мог видеть, но не чувствовал вовсе что у меня есть лицо шея, какое-то положение тела – словом, совсем ничего, кроме призрачного прикосновения пальцев Нево, державшего мою руку. Это успокаивало – мой неразлучный спутник рядом!

Мне подумалось, что я уже мертв – но и тут я вспомнил, что думал об этом прежде, когда был пропущен сквозь Универсальный Конструктор. Что стало со мной теперь, я не могу сказать.

Корабль стал вновь набирать высоту, и теперь уже гораздо быстрее. Машина времени вместе с башней, на которой она стояла, стала ускользать из-под ног. Я был поднят на милю, на две, десять миль над поверхностью, и вот уже карта Лондона, потерянного в ледяной пустыне, расстелилась предо мной, а затем и очертания далекой старушки Великобритании, растелились подо мной, вмерзшие в ледяное море…

А мы все поднимались – быстрее, чем снаряд из пушки – пушечное ядро – при этом воздух не только не шумел в ушах, но и вообще не было никакого звука. Ни ветерка на лице. Я был словно в колыбели, уносимый аистом – чувство из глубокого детства, уже мною описанное. Земля подо мной становилась все больше и необъятнее, а детали ландшафта все менее различимыми, пока не растворились в тумане, когда мы проходили более разреженные слои атмосферы. И вот уже из серого стального тумана мы вошли в черный космос. У меня не было ни рук, ни ног, ни рта. Все, что я мог – только созерцать, как удаляется подо мной безжизненный шар Земли. Сотни кораблей времени выстроились почетным караулом: молчаливая армада, готовая двигаться к пределам времен и пространств, их изумрудный свет играл на ледяной корке планеты.

Я услышал, как кто-то позвал меня по имени: точнее сказать, не услышал, а просто неким неведомо-странным образом ощутил. Я попытался оглянуться, забыв, что для того, чтобы посмотреть за спину, мне совсем не нужно оглядываться – весь мир отныне был предо мной как на ладони.

Нево? Это ты?

Да. Я здесь. Ты в порядке?

Нево… Я тебя не вижу.

И я тебя. Но это не имеет значения. Ты чувствуешь мою руку?

Да.

Тут Земля тронулась в сторону, и наш корабль двинулся общей шеренгой, примыкая к остальным. Вскоре кораблей стало так много, что они заполнили межпланетное пространство на многие мили, словно стая китов. Ослепительный свет платтнерита резал глаза в ночном пространстве космоса, и это создавало странное чувство нереальности происходящего: как будто бы мы вместе с кораблями уже не никак не относились к этому миру. Точнее, мы были единственной реальностью в этом мире – одном из вариантов возможных миров. Мы были реальнее Множественных Историй, в одной из которых находились совсем недавно и строили свои корабли.

Нево, что с нами происходит? Куда мы движемся?

В мозгу у меня прозвучал незнакомый голос морлока:

Сам знаешь, куда. Обратно – назад, сквозь время… на самый его край.

И скоро мы стартуем?

Мы уже стартовали… – пришел ответ. – Посмотри на звезды.

И тогда я увидел, оторвав глаза от Белой Земли:

На черном небе одна за другой вспыхивали звезды.

 

Разгадка Земли

 

Как только мы пустились в обратный путь сквозь время, наш старт в прошлое снова разрушил причинно-следственную связь, и все поколения, оставшиеся за бортом вечности, были отменены. Скачок в прошлое отменял это прошлое. Парадокс. Колпаки цивилизации были мгновенно сняты со звезд, и я любовался дивными созвездиями, точно расставленными во тьме канделябрами, угадывая среди них Сириус, Орион. Как когда-то в зимней ночи, я различал Полярную звезду над головой, знакомые кастрюльные очертания Большой Медведицы. А вдалеке, из-за Земли показались какие-то новые созвездия, никогда не виданные в Англии. Я не настолько хорошо знал звездную карту антиподов, но угадал клинок Южного Креста, нежно сияющие пятна Магеллановых Облаков и этих сверкающих близнецов, Альфу и Бету Центавра.

И теперь, когда мы все глубже и глубже уходили в океан прошлого, звезды стали распределяться по небу. Вот миг – и погасло знакомое созвездие – прошло время, непостижимое для мотылькового человечьего существования…

Да, - откликнулся Нево, – А теперь посмотри на Землю.

Ледяная маска спала с лица планеты. Белый лед ушел к полюсам, и мир медленно возвращал себе знакомый облик. Правда, Земля по-прежнему была задернута облаками, причем с какими-то неестественного цвета завихрениями: коричневыми, фиолетовыми, оранжевыми. В центре континентов засияли великие города. Появились плавучие башни посреди океанов, но всюду парил такой чудовищный смог, что вряд ли там была возможна жизнь без противогазов.

Очевидно, мы присутствуем при последних днях обустройства земли новым человечеством. - заметил я. – Проходя с каждой минутой по миллиону лет…

Да.

Тогда почему Земля не вращается, как ей положено, вокруг оси – и солнца?

Это не так просто…

Что не просто?

Объяснить. Видишь ли – корабли – вовсе не тот тип машины времени, которую ты создал. Это несколько иное явление, хотя так же, как и машина времени или ядерная бомба, связанное с платтнеритом. Все что мы видим вокруг – это реконструкция, – продолжал Нево, – Это нечто вроде проекции…

Проекции?

Ну, да, проекции, основанной на информации, непрерывно поступающей из информационного поля. В сущности, сейчас мы плывем в волнах Информационного моря, среди его потоков, течений и приливов. Так что нет необходимости в таком феномене, как землевращение.

Нево, а кто я? Я все еще человек? Или…

Ты по-прежнему являешься тем, кто ты есть, - уверенно сказал он. Единственная разница в том, что теперь твое существование поддерживает иной механизм, создание Информоря, а не продукт плоти и крови.

Голос его как будто плыл в космосе где-то возле меня. Успокаивающее чувство руки морлока, сжимающей мою, исчезло, но все равно я ощущал его близкое присутствие. Да и о какой «близости» можно говорить, когда я и сам понятия не имел, где, в какой точке пространства нахожусь.

Земная атмосфера между тем прояснилась. Сквозь облака неожиданно проглянули огни городов – вспыхнули и погасли – и вскоре на земле не осталось ни следа человеческого присутствия.

Началась бурная вулканическая деятельность, вспышки следовали одна за другой, тяжелые серные облака поднимались над горными массивами, их понемногу относило в сторону, и, как мне показалось, континенты стали расползаться, оставляя известные со школьной парты позиции. По бескрайним долинам северного полушария развернулась борьба между двумя классами растений – затянувшаяся лет эдак на миленниум. С одной стороны выступали бледные зеленовато-бурые сорняки и лиственные леса, обрамлявшие континенты до самых снежных шапок, с другой неукротимая поросль тропических джунглей. В какой-то момент джунгли взяли верх, и триумфально двинулись от экватора к Северу, пересекли Европу и Северную Америку. Даже в Гренландии зацвели лианы. Затем с такой же скоростью, с какой покоряли земли обетованные, джунгли попятились на свои позиции, а бледная буро-зеленая луговая трава разлеглась по всей северной части континентов.

Расползание и сползание, и даже повороты континентов вокруг оси становились все заметнее. Менялся местный климат на каждом из них, и в соответствии с этим – цвет. Этот континентальный вальс сопровождался бурным вулканическим фейерверком.

Затем континенты сдвинулись навстречу друг другу – словно складывающаяся головоломка, совпадая друг с другом краями разрывов – образуя единый гигантский островок суши, занявший половину земного шара. При этом он стал моментально безводной пустыней.

Мы прошли уже триста миллионов лет, – раздался голос Нево, – Здесь нет ни млекопитающих, ни птиц, и даже рептилии еще не успели родиться.

Потрясающий каменный балет, – отозвался я, – представляю, сколько отдали бы современные геологи, чтобы на него посмотреть.

Опомнись! Уже нет никакой «современности».

Все равно. Наблюдать за планетой, как за живым существом…

Сейчас еще и не такое увидишь… - пообещал морлок.

Один гигантский континент разделился на три почти одинаковых куска. Привычные формы глобуса исчезли – и земля стала совершенно неузнаваемой. Континенты передвигались с места на место, как сервировочные тарелки на скатерти. Глобальная пустыня вдруг взорвалась пышной растительностью, и на сушу вторглись моря.

Сейчас амфибии полезут обратно в мировой океан, - прокомментировал Нево, – и утратят прототипы конечностей. Но еще останутся насекомые и прочие беспозвоночные: стоножки, клещи, пауки и скорпионы…

М-да, негостеприимное местечко.

И еще эти гигантские стрекозы и прочие чудеса – словом, мир не без красот.

Земля снова стала терять зеленый цвет – видимо, мы переступили границу появления первых лиственных растений. Вскоре земной шар стал двуцветным – коричневое и грязно-голубое. Жизнь еще бурлила в морях, но и там она упростилась до того, что целый филюм [22] как канула в Лету. Сначала рыбы, потом моллюски, до единственной рыбы, потом до моллюска, до губки, медузы и червей… Наконец, остались лишь тонкие зеленые водоросли, перерабатывающие солнечный свет в кислород. Земля стала каменистой пустошью, атмосфера оскудела и заполнилась ядовитыми газами. Из-под земли вырывались фонтаны огня. Плотные облака окутали планету и моря превратились в лужи. Но и облаков хватило ненадолго: атмосфера становилась все более разреженной, пока не исчезла вдруг совсем. Земная кора засияла каким-то новым, однообразным и совсем неземным красным цветом, больше напоминавшим Марс. При этом постоянно открывались и закрывались оранжевые трещины-швы, похожие на прожорливые рты. О морях уже не было и речи, и разница между сушей и океаном исчезла – осталась только пропеченная корка, над которой точно струйки дыма парили корабли времени.

Затем эта корка раскалилась, став невыносимо яркой – и взорвалась осколками. Молодая земля завертелась на оси, разлетаясь на части!

Несколько из этих осколков пролетели сквозь меня. Пылающий камень безвредно прошел сквозь мою грудь и исчез, кувыркаясь, в космосе.

Вот оно! Мы близились к финишу: теперь осталось только Солнце и бесформенный вихрь газа, вращавшийся вокруг звезды.

Словно рябь прошла по стройным рядам кораблей – они будто бы содрогнулись, провожая родную планету в последний путь.

Странный век, странная эпоха. Нево.

Смотри, смотри…

И я посмотрел, и увидел, что на небе остался всего с десяток звезд, причем непривычно ярких, таких, какими они были в доисторический период до-земного существования. Они стали сдвигаться, выстраиваться, газовые вихри собирались в облако, размывшееся по небу среди этих звезд.

Это изначальные соседи солнца, - заговорил Нево, – Его братья и сестры, родившиеся из одного облака. Когда-то они составляли кластер, такой же яркий и близкий, как Плеяды… но гравитация не смогла сдержать этот союз – и прежде зарождения жизни на Земле они разлетелись по сторонам.

Одна из молодых звезд, висевшая прямо у меня над головой, вспыхнула и просияла. Вскоре она разгорелась до размеров диска, наливаясь красным… Но это было как прощальный салют – спустя некоторое время звезда угасла, а с ней и часть межзвездной туманности.

Теперь и другая звезда, почти диаметрально противоположная первой, прошла то же цикл: вспышка, превращение в яркий темно-красный шар и последующее угасание.

Вся эта величественная драма, вообразите себе, разыгрывалась в глубокой тишине.

Мы присутствуем при рождении звезд, сказал я, только в обратном порядке.

Да. Эмбрионы звезд зарождаются в газовом облаке – такая туманность фантастически красива – но после того как звезда загорается, более легкие газы распыляются, остаются лишь самые тяжелые, которые потом конденсируются в миры.

Да.

И тут – так скоро! – наступила очередь Солнца. Неверное изжелта-белое свечение, игравшее на корпусах кораблей, раздулось в гигантский шар потрясающих размеров, затопивший армаду облаком темно-красного света,. Которое, в конечном счете, обернулось пустотой, зияющей черной дырой космоса.

Корабли повисли в кромешной тьме. Последний из сотоварищей Солнца сверкнул, раздулся и погас, и мы остались в облаке инертного водорода, в котором играл изумрудный блеск платтнерита.

 

Лишь самые дальние звезды можно было заметить в небе, но и они гасли одна за другой на глазах. Тьма окончательно смыкалась над нами.

И тут внезапно совершенно внезапно в небе вспыхнуло и засияло новое поколение звезд. Десятки из них были настолько близки, что смотрелись не точкой, а целым диском. И света этих новых звезд было вполне достаточно чтобы читать газету!

Ты только подумай, Нево – что за зрелище! Вот бы сюда попасть астрономам – как думаешь. Сколько бы они за это дали?

Им бы пришлось переучиваться заново. В совершенно иной карте неба. Это совершенно новое иное поколение звезд. Каждое из этих светил в сотни тысяч раз превышает массу солнца. Но они расточительно сжигают энергию, так что жизни им отпущено всего несколько миллионов лет.

И в самом деле, не успел он это сказать, как эти звезды постигла та же участь – они разбухли, покраснели, наливаясь кровью, и разлетелись пылью. Вскоре все было покончено – осталась только вечная тьма – и нам теперь предстояло узнать, где кончается эта вечность. В полной темноте зеленели корабли времени, решительно и бесповоротно направляясь в прошлое.