Граница пустоты: глава 01 04

Ледяной холод заставил похрустывать кости.

Но откуда он происходил, снаружи ее тела или изнутри?

Едва подумав об этом и тут же забыв, Шики продолжала идти вперед.

В здании Фудзё не чувствовалось ни единственного следа человеческого присутствия. Было два часа ночи. Под потолком пустого холла помаргивали белые безжизненные люминесцентные лампы. Кремовые стелы в дальнем конце холла выглядели в искусственном свете настолько безжизненно, что производили впечатление декораций. Лучше бы их скрывала темнота.

Миновав турникет, Шики вошла в кабину лифта.

Там было пусто. В зеркале, составлявшем собой заднюю стенку лифта, отразилась фигура в красной кожаной куртке поверх голубого кимоно. В глазах застыло равнодушное выражение.

Взглянув на отражение, Шики вдавила кнопку со значком «R». Деликатно прозвенев, двери задвинулись, и мирок, в котором она оказалась, вознесся в высоту. Приводимая в действие силой механики и электричества клетка должна была достичь верхнего этажа в течение недолгих секунд.

Закрытое на время пространство. Ничто из внешнего мира не касалось сейчас Шики. Она замкнулась для всего, что могло бы поколебать ледяное спокойствие. Ничто снаружи не могло задеть намеренно опустошенное сознание. Эта маленькая клетка осталась единственным миром, который она воспринимала сейчас.

Двери беззвучно растворились. Снаружи простиралось совершенно иное пространство. Мир бесконечной темноты.

Выпустив Шики на площадку, где была только дверь, ведущая на крышу, лифт торопливо канул вниз, на первый этаж. Точно испугавшись чего-то. Лампы не горели, и в чернильной, болезненной темноте едва светились контуры внешней двери.

Шики шагнула к ней и толкнула наружу.

Беспросветная темнота сменилась прозрачной.

Поле зрения заполнил холодно переливающийся далекими и слабыми огоньками город.

Крыша здания Фудзё была плоской. Бетонную площадку ограждали металлические перила. Единственным сооружением здесь был водяной бак на крыше лифтового тамбура, из которого появилась Шики.

Крыша была простой и скучной. Но вид с нее не принадлежал этому миру.

Вид ночного города с высоты здания, минимум на десять этажей возвышающегося над окружающими домами, выглядел не столько красивым, сколько одиноким и неприкаянным. Словно с вершины бесконечно длинной лестницы вниз, в темную бездну глубокого моря. В загадочной придонной темноте помаргивали слабые огоньки, подобные обманным фонарикам рыб-удильщиков.

Если она могла сейчас охватить взглядом весь мир, то это был мир, погрузившийся в болезненный сон. Возможно, навсегда. Мертвое молчание стиснуло сердце куда сильнее холода. Намного больнее.

Ночное небо было хрустально ледяным. Невозможно далекие звезды сияли подобно алмазам. В черном занавесе была прорезана круглая дыра — луна. Легко было поверить, что луна — не зеркало, отражающее солнечные лучи, а отверстие, через которое можно увидеть другую сторону. В доме Рёги говорили, что на самом деле луна — врата в потусторонний мир.

С древних времен луна покровительствовала женщинам, магии… и смерти.

И посреди этой колдовской луны плавала человеческая фигура.

С восемью силуэтами девушек вокруг нее.

Белая фигура женщины в ночном небе была задрапирована светлой полупрозрачной тканью, похожей на длинное платье. Гладкие черные волосы ниспадали до талии, а белые руки и ноги были утонченно-изящны и хрупки.

Тонкие брови и холодные глаза были прекрасны. Можно было бы сказать, что ей около двадцати лет, если бы сама мысль о том, чтобы мерить призрачное создание человеческими годами, не казалась кощунственной.

Однако женщина не казалась лишь призрачной абстракцией. Она выглядела гораздо более реальной и плотной, чем призраки девушек, парящих вокруг. Их движения выглядели дергаными и смазанными, фигуры — расплывчатыми и неясными. Время от времени они практически исчезали, становясь полупрозрачными.

На крыше не было никого больше, только Шики, белая женщина и парящие вокруг нее кольцом, словно защищая, девушки.

От этого зрелища по коже пробирал мороз. Шики презрительно ухмыльнулась:

— Ты действительно — не из нашего мира.

В самом деле, красота белой женщины уже перешла грань человеческой. Особенно прекрасными казались иссиня-черные волосы, подобные чистому шелку. Если бы над крышей задул ветер, они бы окружили ее змеящимся, переливающимся, блестящим ореолом.

— Мне придется убить тебя.

Взгляд женщины скользнул вниз — она услышала голос Шики. Она парила примерно в четырех метрах над крышей, а за ее спиной разверзлась сорокаметровая пропасть.

Их глаза встретились.

Слов не было. Им не требовалось говорить, чтобы понять намерения друг друга.

Шики запустила руку за отворот куртки и вынула нож. Оружие, больше напоминающее меч, с клинком длиной в ладонь.

Взгляд с высоты, наполненный смертью, подавлял, стараясь захватить сознание Шики.

Белая фигура дрогнула. Разматывая призрачные покрывала, поднялась хрупкая рука, нацелив в Шики тонкий палец. Цвет ее мертвенно-бледных рук что-то напомнил Шики:

… Выбеленная ветром кость или… или лилия.

В безветренной пустоте ночи слова словно повисли, надолго впаявшись в ледяное молчание.

Бледный палец указал прямо в грудь Шики.

На нее накатил вал враждебной воли, наполненной убийством.

Голова закружилась, легкое тело девушки качнулось назад, стараясь восстановить равновесие. Но всего лишь на один шаг.

Парящая женщина слегка заколебалась.

Пронизывающее насквозь внушение, настойчиво побуждающее — «лети!» — не сработало на незваной гостье.

Ее сила, позволяющая властно вкладывать в сознание людей ощущение того, что они отрываются от земли, теряют почву под ногами, до сих пор не давала осечки. Это было не просто внушение, а мощная ментальная волна, сносящая все преграды в испуганном рассудке жертвы, которой оставалось только беспомощно подчиниться. И попытаться взлететь. Или хотя бы в панике броситься бежать, пронизанной животным ужасом перед одной мыслью о полете. Но волна разбилась об Шики и схлынула, оставив только легкое головокружение.

Помедлив секунду, белая женщина повторила атаку, сделав контакт еще более плотным. И вложив не просто внушение — «ты можешь лететь», а тяжелый и жесткий приказ — «ты должна лететь»!

Но взгляд Шики уже нашел ее слабые места.

На обеих ногах, на спине. На левой груди. Невидимые для других линии разрезов, «швы неминуемой смерти». Та, что пересекала грудь женщины идеально подходила для неотразимого удара. Даже если белая женщина была лишь образом, отражением. Шики могла убить даже бога, если он действительно существовал в реальности, неся на себе «швы неминуемой смерти».

Неотрывно глядя на парящее в темном небе враждебное существо, Шики медленно подняла перед лицом руку, в которой был зажат направленный острием назад нож.

На нее накатила очередная волна.

«… Я могу летать. Могу летать. Небо манит меня, притягивает к себе. Я парила и вчера, но сегодня взлечу снова. Еще выше. Свободно. Безмятежно. Счастливо… Скорее! Скорее! Мне… мне пора!..»

«В небо?.. Ты зовешь меня к свободе?»

«Да, да, да. Сбросить оковы реальности. Избавиться от тяжести. Выскользнуть из цепей. Слиться с небом, раствориться… Оторваться от земли. В полет, без тяжести мыслей и сознания!.. Идем. Идем. Идем, идем, идем… ИДЕМ же!!!»

— Да ты смеешься.

С этими словами Шики спокойно подняла пустую левую руку.

Уже не для защиты — внушение не действовало больше. Ее холодные слова словно следовали неслышной музыкальной теме, ложились на жесткий размеренный ритм:

— Во мне нет тяги к небу. Не чувствуя себя живой, я не знаю боли, что несет с собой жизнь. Если честно, ты мне не нужна. Не интересна.

Не ощущая привязанности к радости или горечи жизни, Шики не жаждала, как другие, избавления от этой сладкой боли. И не попалась в ловушку.

— Но то, что ты поймала его, мне не нравится. Я первая его нашла. И заберу обратно.

Ее левая рука схватила пустоту и потянула на себя.

Пойманная невидимой хваткой белая женщина подалась навстречу Шики, и, словно рыбки в сети, за ней последовали безмолвные тени девушек, парящие вокруг нее.

Лицо женщины исказилось, она отчаянно напряглась, обрушивая свою побуждающую к смерти волю на Шики. Беззвучный крик заставил все вокруг на мгновение выйти из фокуса и расплыться:

— Падай!!!

Проклятие не подействовало. Шики грозно парировала:

— Падай сама.

Лезвие пронзило грудь схваченной женщины. Легко, словно яблоко. И так точно, что даже жертва не могла не оценить безупречности удара.

Крови не было.

Сокрушенная разящим ударом клинка белая женщина только вздрогнула. Шики без усилия швырнула ее тело через перила, в зияющую над безмолвным городом темную пустоту.

Миновав эту грань, тело женщины беззвучно и медленно ушло вниз. Ее волосы не трепетали на ветру, словно во сне, и силуэт в белых одеждах канул и растворился в океане темноты.

Подобно тонущему в чернильном океане цветку.

Развернувшись, Шики направилась к выходу с крыши.

Оставив за спиной призрачные силуэты парящих девушек.