Нагорная проповедь Иисуса Христа (Мф 5,1 – 7,29)

Нагорная проповедь Иисуса Христа (Мф 5,1 – 7,29)

 

1. По Матфею

       а) Предварительные замечания

1. Новозаветное исследование согласно в том, что Нагорная проповедь содержит множество подлинных слов Иисуса. Но в таком виде, как некое единство, она не была произнесена. Нагорная проповедь представляет собой великолепную композицию Матфея, соединение воедино многих разрозненных изречений (логий) Иисуса Христа.

Уже в так называемом Источнике логий Q многие изречения были соединены в более объёмную композицию. Как выглядела эта композиция, мы можем в какой-то степени восстановить из Евангелия от Луки, который использовал её для своей «Напольной проповеди» (Лк 6:20-49). Сравнение с Лукой даёт нам возможность понять, что и как Матфей отредактировал, что добавил, с тем, чтобы создать не лоскутную речь, но некое логическое единство.

2. Как показывает исторический опыт, толкование Нагорной проповеди осложнено тем, что мы никогда не можем слушать её непредубеждённо, объективно. Один убеждён в том, что в том, что необычные, чрезвычайные требования Нагорной проповеди превосходят нормальные нравственные силы большинства людей и неисполнимы. Другой видит в этих требованиях общественную программу, альтернативную существующей. Тот и другой совершенно по-разному определяют смысл Нагорной проповеди.

Естественно, что при чтении Нагорной проповеди мы не можем забыть свой жизненный опыт. Вряд ли существует другой такой евангельский текст, который предъявляет нашим действиям столь высокие требования (ср. 7:21-27). Однако мы будем очень неправыми и уклонимся от смысла и проблемы Нагорной проповеди, если постоянно будем рассматривать её с точки зрения её практической исполнимости или неисполнимости. В этом случае мы потеряем из вида тот основной вопрос, который она перед нами ставит.

Евангелист в Нагорной проповеди от имени Иисуса Христа говорит нам о том, что есть воля Божия. Обычно люди задают себе вопросы: Как можно внедрить требования Нагорной проповеди в жизнь общества? Как перевести их на язык, например, политики? Не ставит ли Нагорная проповедь безнадёжно завышенных для простого человека требований? Однако вопрос должен быть иным: «Верю ли я, что в Нагорной проповеди действительно возвещена воля Божия?» И если я отвечаю на этот вопрос утвердительно: Да, я верю, что такова воля Божия, - следующий вопрос должен быть: «Желаю ли лично я того, что желает Бог? Могу ли я сделать Божию волю моей волей?»

Разумеется, честный ответ чаще всего будет примерно таким: Я не могу поверить, что я смогу когда-нибудь удовлетворить этой воле Божией! Тогда мы окажемся перед одной из важных тем Евангелия, перед темой маловерия учеников (ср. 6:30; 8:26; 14:31; 16:8; 17:20). И тогда последним будет вопрос: «Есть ли такой путь, на котором я могу преодолеть моё маловерие? И если есть, то могу ли я действительно ступить на этот путь?»

3. Мы должны учитывать, что Нагорной проповеди в истории Израиля предшествовал сначала культовый (Исх 34), а позднее этический (Исх 20) декалог. Потребовался очень долгий процесс, прежде чем Израиль смог хотя бы осознать требования Нагорной проповеди, не говоря уже об их исполнении. Нагорная проповедь была возвещена Израилю только тогда, когда декалог уже был для него чем-то самим собою разумеющимся. Следовательно, Нагорная проповедь обращена не просто к первым встречным, но к людям, которые уже прошли определённый путь религиозного и нравственного развития.

 

Потребовался очень долгий процесс, прежде чем Израиль, да и не только Израиль, смог хотя бы осознать сущность, содержание Нагорной проповеди, не говоря уже о соблюдении ее нравственных оснований. Но, как говорит латинская поговорка, «g utta cavat lapidem», «капля камень точит».

 

Блаженства (Мф 5,3-12)

Они напоминают нам Псалмы Давида, в которых обетования «блаженства» заявляли о счастливых следствиях праведных поступков людей. Так ведь и начинается книга Псалмов: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых» (Пс 1,1). Вот и во втором Псалме: «Блаженны все, уповающие на Него» (Пс 2,12). И далее: «Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты!» (Пс 31,1), или «Блажен народ, у которого Господь есть Бог» (Пс 32,12) и так далее и так далее. – И если Иисус Христос в Евангелии от Матфея начинает Нагорную проповедь девятью «блаженствами», то Он с самого начала устанавливает, какой образ внутреннего состояния и какой образ поведения человека заслуживает награды.

Первое слово Нагорной проповеди, повторяющееся в ней девять раз – «блаженны», греческое maka,rioi. Но Иисус Христос обращался к народу не на греческом, а на его родном арамейском языке. Использовал он при этом хорошо знакомое всем окружающим библейское слово «ашрей». Это слово означало приветственное восклицание, поздравительную характеристику человека в его конкретном состоянии. Вот это самое восклицание «ашрей» и переведено на греческий как «maka,rioj», а на славянский – «блажен».

«Блаженство», о котором говорится в Нагорной проповеди, – состояние человека в Царствии Божием, которое, как мы уже обсуждали, «внутрь вас есть». Блаженство не подвержено влиянию извне, ибо оно – дар Божий. Как сказано Иисусом в Евангелии от Иоанна, «Радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин 16,22). Блаженство – это состояние, которое даруется Божественной любовью, которая не зависит ни от чего мирского: ни от политических событий, ни от болезней, ни от прихотей погоды, ни от какой печали. Словами апостола Павла: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? … Я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим 8,35-39). Вот это и есть идеальное состояние христианского блаженства.

        

б) Блаженны (Мф 5:3-12)

Для Матфея «Блаженны» («макаризмы») – исходный пункт учительства Нагорной проповеди. Так было принято в Израиле. Жалобные «Увы» («Горе») выражали, какие человеческие деяния будут иметь самые печальные следствия. Хвалебные «Блаженны» заявляли о счастливых следствиях поступков людей.

«Блажен муж,

который не ходит на совет нечестивых,

 и не стоит на пути грешных,

 и не сидит в собрании развратителей;

но в законе Господа воля его

и о законе Его размышляет он день и ночь!

И будет он как дерево,

Посаженное при потоках вод,

 которое приносит плод свой во время своё,

 и лист которого не вянет;

 и во всём, что он ни делает, успеет»

(Пс 1:1-3; ср. 32:12; 33:9; 83:5 сл.).

Если Иисус у Матфея начинает Нагорную проповедь девятью «блаженствами», то Он с самого начала устанавливает, какой образ поведения человека заслуживает награды.

У Луки в начале его «Напольной речи» тоже есть четыре блаженства. Но они там связаны с провозглашениями «горя». Сопоставление двух рядов может наглядно показать нам особенности намерения Матфея.

Мф 5:3-12                                                        Лк 6:20, цит. по Критич. Тексту[1].

Блаженны кроткие,

Ибо они наследуют землю.

Блаженны милостивые,

Ибо они помилованы будут.

Блаженны чистые сердцем,

Ибо они Бога узрят.

Блаженны миротворцы,

Действие в истории

История толкования блаженств может быть представлена тремя типами:

а) Первый тип толкований усматривает в блаженствах обетование благодати. Эти обетования обозначают противоположность между теми, которые считают себя праведными из собственных дел, и теми, которые пребывают в такой ситуации, когда праведности можно ожидать только от благодати Божией. Особенно это относится к первым четырем блаженствам (нищие, плачущие, униженные, терпящие неправду). Такой тип толкования характерен больше для евангелических конфессий.

б) Второй тип понимает блаженства как этические увещания, как некий «каталог добродетелей». Этот тип представлен преимущественно древними, средневековыми и частью современных католических толкований. Иногда блаженства понимались как ступенчатый путь восхождения о покаяния к совершенству (св. Григорий Нисский).

в) Третий тип понимает блаженства как конкретные правила жизни в Церкви. Блаженства первой строфы (1-4) отражают позицию ожидающих благодати, блаженства второй строфы (5-8) отражают действия, активность христиан. Этот тип толкования возник в протестантской среде с начала XVIII века.

Се Царь твой грядет к тебе,

     праведный и спасающий,

кроткий, сидящий на ослице

     и на молодом осле, сыне подъяремной» (Зах 9,9).

 

«Кроткий» означает то же, что и «незлоби́вый», «скромный», «смиренный». Без скромности не может быть подлинной веры, ибо вера начинается с осознания своей слабости и потребности в Боге. Человек только тогда достигает подлинной зрелости, когда осознает, что без Бога он не сможет сделать ничего. В Новом Завете понятия кротости, скромности и смирения постоянно стоят в параллели друг к другу. Например, Сам Иисус Христос говорит о Себе: «Я кроток и смирен сердцем» (Мф 11,29) [6].

И вот тем, кто не мечтает о насильственном захвате земель, обещается наследование земли. В Нагорной проповеди «земля» – метафора Царства Небесного. Разумеется, речь идет не о земле Ханаана, как в Ветхом Завете, но именно о Царстве Небесном, которое в эсхатологической перспективе включает в себя обновленную и преображенную землю.

 

По Тебе томится плоть моя

      в земле пустой, иссохшей и безводной» (Пс 62:2).

«Он насытил душу жаждущую

     и душу алчущую исполнил благами» (Пс 106:9).

«Правда», или в другом переводе и в несколько смещенном значении «праведность» – идеал ветхозаветной набожности. Надо, конечно, различать между «правдой (праведностью) Божией» и «праведностью человеческой». Под «правдой Божией», что особенно ясно из посланий апостола Павла, имелась в виду верность Бога Своему творению, Своему Слову, Своему Завету. Бог праведен, и в этом нет и не может быть сомнений ни у кого. Если Бог сказал, то так и будет! Другой вопрос – когда и как это осуществится? Реализации правды, то есть верности Божией жаждала всякая душа. Апостол Павел в Послании к Римлянам торжественно провозглашает, что «ныне» эта жажда утолена, ибо в Евангелии «открывается правда Божия» (Рим 1:17). «Ныне… явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки, правда Божия через веру в Иисуса Христа» (Рим 3,21-22). Так у апостола Павла. Но во время земной жизни Иисуса Христа так сказать еще было невозможно, до Креста, до Воскресения, до Пятидесятницы!

Что касается праведности человеческой, то она тоже должна состоять в верности Завету, в верности воле Божией, выраженной – где? – не было сомнений, что воля Божия выражена в Законе Моисея. И вот фарисеи жили убеждением, что праведность достижима через пунктуальное следование Закону. Это очень образно показано в притче о праведном фарисее и грешном мытаре. Некоторые люди не сознавали, что есть праведность, которая выше их понимания, и без этой высшей праведности, как сказано в том же Послании к Римлянам, «Все под грехом, … нет праведного ни одного; … все совратились с пути» (Рим 3:9-12). Именно об этом говорил Иисус Христос – о высшей праведности, которая будет не внешним формальным следованием букве Закона, а сердечным следованием воле Божией, которая выше всякого Закона: «Ибо, говорю вам, если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное» (Мф 5:20). Блаженны те, кто алчет и жаждет высшей правды, а не правды низшей, законнической. Эта высшая правда открылась «независимо от З акона» (Рим 3:21) в Евангелии Креста и Воскресения. О нравственной позиции, соответствующей этой высшей правде и идет речь в Нагорной проповеди.

 

Нагорная проповедь Иисуса Христа (Мф 5,1 – 7,29)

 

1. По Матфею

       а) Предварительные замечания

1. Новозаветное исследование согласно в том, что Нагорная проповедь содержит множество подлинных слов Иисуса. Но в таком виде, как некое единство, она не была произнесена. Нагорная проповедь представляет собой великолепную композицию Матфея, соединение воедино многих разрозненных изречений (логий) Иисуса Христа.

Уже в так называемом Источнике логий Q многие изречения были соединены в более объёмную композицию. Как выглядела эта композиция, мы можем в какой-то степени восстановить из Евангелия от Луки, который использовал её для своей «Напольной проповеди» (Лк 6:20-49). Сравнение с Лукой даёт нам возможность понять, что и как Матфей отредактировал, что добавил, с тем, чтобы создать не лоскутную речь, но некое логическое единство.

2. Как показывает исторический опыт, толкование Нагорной проповеди осложнено тем, что мы никогда не можем слушать её непредубеждённо, объективно. Один убеждён в том, что в том, что необычные, чрезвычайные требования Нагорной проповеди превосходят нормальные нравственные силы большинства людей и неисполнимы. Другой видит в этих требованиях общественную программу, альтернативную существующей. Тот и другой совершенно по-разному определяют смысл Нагорной проповеди.

Естественно, что при чтении Нагорной проповеди мы не можем забыть свой жизненный опыт. Вряд ли существует другой такой евангельский текст, который предъявляет нашим действиям столь высокие требования (ср. 7:21-27). Однако мы будем очень неправыми и уклонимся от смысла и проблемы Нагорной проповеди, если постоянно будем рассматривать её с точки зрения её практической исполнимости или неисполнимости. В этом случае мы потеряем из вида тот основной вопрос, который она перед нами ставит.

Евангелист в Нагорной проповеди от имени Иисуса Христа говорит нам о том, что есть воля Божия. Обычно люди задают себе вопросы: Как можно внедрить требования Нагорной проповеди в жизнь общества? Как перевести их на язык, например, политики? Не ставит ли Нагорная проповедь безнадёжно завышенных для простого человека требований? Однако вопрос должен быть иным: «Верю ли я, что в Нагорной проповеди действительно возвещена воля Божия?» И если я отвечаю на этот вопрос утвердительно: Да, я верю, что такова воля Божия, - следующий вопрос должен быть: «Желаю ли лично я того, что желает Бог? Могу ли я сделать Божию волю моей волей?»

Разумеется, честный ответ чаще всего будет примерно таким: Я не могу поверить, что я смогу когда-нибудь удовлетворить этой воле Божией! Тогда мы окажемся перед одной из важных тем Евангелия, перед темой маловерия учеников (ср. 6:30; 8:26; 14:31; 16:8; 17:20). И тогда последним будет вопрос: «Есть ли такой путь, на котором я могу преодолеть моё маловерие? И если есть, то могу ли я действительно ступить на этот путь?»

3. Мы должны учитывать, что Нагорной проповеди в истории Израиля предшествовал сначала культовый (Исх 34), а позднее этический (Исх 20) декалог. Потребовался очень долгий процесс, прежде чем Израиль смог хотя бы осознать требования Нагорной проповеди, не говоря уже об их исполнении. Нагорная проповедь была возвещена Израилю только тогда, когда декалог уже был для него чем-то самим собою разумеющимся. Следовательно, Нагорная проповедь обращена не просто к первым встречным, но к людям, которые уже прошли определённый путь религиозного и нравственного развития.

 

Потребовался очень долгий процесс, прежде чем Израиль, да и не только Израиль, смог хотя бы осознать сущность, содержание Нагорной проповеди, не говоря уже о соблюдении ее нравственных оснований. Но, как говорит латинская поговорка, «g utta cavat lapidem», «капля камень точит».

 

Блаженства (Мф 5,3-12)

Они напоминают нам Псалмы Давида, в которых обетования «блаженства» заявляли о счастливых следствиях праведных поступков людей. Так ведь и начинается книга Псалмов: «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых» (Пс 1,1). Вот и во втором Псалме: «Блаженны все, уповающие на Него» (Пс 2,12). И далее: «Блажен, кому отпущены беззакония, и чьи грехи покрыты!» (Пс 31,1), или «Блажен народ, у которого Господь есть Бог» (Пс 32,12) и так далее и так далее. – И если Иисус Христос в Евангелии от Матфея начинает Нагорную проповедь девятью «блаженствами», то Он с самого начала устанавливает, какой образ внутреннего состояния и какой образ поведения человека заслуживает награды.

Первое слово Нагорной проповеди, повторяющееся в ней девять раз – «блаженны», греческое maka,rioi. Но Иисус Христос обращался к народу не на греческом, а на его родном арамейском языке. Использовал он при этом хорошо знакомое всем окружающим библейское слово «ашрей». Это слово означало приветственное восклицание, поздравительную характеристику человека в его конкретном состоянии. Вот это самое восклицание «ашрей» и переведено на греческий как «maka,rioj», а на славянский – «блажен».

«Блаженство», о котором говорится в Нагорной проповеди, – состояние человека в Царствии Божием, которое, как мы уже обсуждали, «внутрь вас есть». Блаженство не подвержено влиянию извне, ибо оно – дар Божий. Как сказано Иисусом в Евангелии от Иоанна, «Радости вашей никто не отнимет у вас» (Ин 16,22). Блаженство – это состояние, которое даруется Божественной любовью, которая не зависит ни от чего мирского: ни от политических событий, ни от болезней, ни от прихотей погоды, ни от какой печали. Словами апостола Павла: «Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? … Я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим 8,35-39). Вот это и есть идеальное состояние христианского блаженства.

        

б) Блаженны (Мф 5:3-12)

Для Матфея «Блаженны» («макаризмы») – исходный пункт учительства Нагорной проповеди. Так было принято в Израиле. Жалобные «Увы» («Горе») выражали, какие человеческие деяния будут иметь самые печальные следствия. Хвалебные «Блаженны» заявляли о счастливых следствиях поступков людей.

«Блажен муж,

который не ходит на совет нечестивых,

 и не стоит на пути грешных,

 и не сидит в собрании развратителей;

но в законе Господа воля его

и о законе Его размышляет он день и ночь!

И будет он как дерево,

Посаженное при потоках вод,

 которое приносит плод свой во время своё,

 и лист которого не вянет;

 и во всём, что он ни делает, успеет»

(Пс 1:1-3; ср. 32:12; 33:9; 83:5 сл.).

Если Иисус у Матфея начинает Нагорную проповедь девятью «блаженствами», то Он с самого начала устанавливает, какой образ поведения человека заслуживает награды.

У Луки в начале его «Напольной речи» тоже есть четыре блаженства. Но они там связаны с провозглашениями «горя». Сопоставление двух рядов может наглядно показать нам особенности намерения Матфея.

Мф 5:3-12                                                        Лк 6:20, цит. по Критич. Тексту[1].