Тематический парк Неверлендг

Каждый год в канун Рождества Майкл договаривался с близлежащим приютом и организацией по охране животных Zoo to You, чтобы они привозили на ранчо животных для развлечения гостей. Может быть, в этом участвовали и другие организации, но именно это название всплывает у меня в памяти, когда я думаю о животных, которых там видел. Однажды, когда мы с семьей гостили на ранчо, Майкл пригласил их привести из его собственного частного зоопарка малыша орангутанга и малыша шимпанзе. Мои дети были в полном восторге. Они сидели на газоне и играли с обезьянками, пока мы с Майклом болтали в его офисе. Недавно Бианка, вспоминая тот день, рассказывала: «Один из мужчин шепнул мне, что шимпанзе – умственно отсталый, и мне было так его жалко! Я помню, они оба были одеты в подгузники и целовали меня в губы! Шимпанзе забрался ко мне на колени, обнял за шею и держался за меня так, будто я его мама. Мне не хотелось его оставлять».

Офис Майкла сам по себе был маленькой страной чудес. Я помню, что видел там телевизоры с плоским экраном всех размеров, какие только Sony тогда производила. Три из них стояли на его антикварном столе для переговоров, и остальные – на всех доступных поверхностях, какие были в помещении. В этом офисе мы с ним посмотрели вместе не один фильм. Камин был всегда разожжен. Комната была теплой, и в ней приятно пахло домашней ароматической смесью. Куда ни посмотри – повсюду находились всяческие интересные вещи. У Майкла там были и механические часы, и очень большой, отделанный золотом красный бархатный трон, и картины маслом на стенах (одна из них изображала Принса спящим на этом самом троне), и коллекция изготовленных вручную декоративных стеклянных шаров, и старая отреставрированная красная детская тележка, полная фарфоровых кукол, и полки, заставленные старыми книгами в кожаных переплетах. Но моей любимой вещью в офисе была та, которую я сам купил в магазине антиквариата и подарил Майклу. Он держал ее в центре на каминной полке. Про этот предмет стоит рассказать отдельно.

Это была искусно изготовленная японская статуя из тикового дерева высотой примерно в два фута и почти столько же в ширину. Композиция изображала русалку, сидящую в роще из тщательно вылепленных кораллов. У русалки был очень длинный хвост, который обвивался вокруг всего основания статуи, и она держала на руках малышку-русалочку. Скульптура была частью большой коллекции японской мебели, которая продавалась в антикварном магазине Солванга. Я влюбился в нее с первого взгляда, хотя и не мог позволить себе ее купить. Но я описал статую Майклу и сказал, что это единственная антикварная вещь, которую моя жена нашла по-настоящему красивой.

- Барни, можешь привезти ее сюда, чтобы я на нее посмотрел? – спросил Майкл. - Хозяйка магазина позволит?

Я ответил, что могу, но хозяйка хочет за нее 1600$.

- Похоже, что она того стоит, и я определенно коллекционирую такие вещи, - сказал Майкл.

Помню, я доставил ему эту статую дождливым вечером. В его офисе было тепло и приятно, и, когда я вошел, там ярко горел камин. Я присел на письменный стол Майкла и развернул композицию. Майкл откинулся на спинку кресла и некоторое время рассматривал ее. Затем он повернул ее, чтобы осмотреть сзади, поднял, чтобы посмотреть на основание, и поставил обратно на стол. Открыв верхний ящик стола, он достал оттуда 16 стодолларовых купюр. Я улыбнулся:

- Я был уверен, что ты не ошибешься, поэтому заранее принес деньги из сейфа, - сказал он. - Это настоящий шедевр!

Майкл подошел к каминной полке, снял с нее кое-какие предметы и заменил их скульптурой. Издалека казалось, будто это место было создано специально для нее.

Спустя неделю или около того, когда я гостил на ранчо с семьей и разговаривал с Майклом в его офисе, я заметил на столе пачку свернутых чертежей. Меня они заинтересовали. Майкл с улыбкой сказал:

- Я надеялся, что ты о них спросишь.

Это было одно из его забавных качеств. Он всегда шел окольным путем. Вместо того, чтобы сказать: «Эй, Барни, взгляни-ка сюда», он клал вещь на видное место, так, чтобы я сам о ней спросил.

В общем, он объяснил:

- Это проект тематического парка Неверленд.

Я удивился, сказав, что никогда не слышал о таких планах.

- Вероятно, потому, что я старался держать их в секрете. Эти чертежи мне прислали только на днях, и я хотел тебе их показать.

- Можно я жену и детей тоже позову посмотреть? – спросил я.

- Конечно, - ответил он. – Зови их сюда.

Я вышел на улицу и вынужден был оторвать детей от обезьян, пообещав им, что позже они смогут вернуться и поиграть еще. Я сказал, что хочу показать им что-то интересное. Вместе с Крис и детьми мы вернулись в офис Майкла, где он разложил на полу чертежи, прижав их стеклянными шарами. Он начал объяснять свое видение проекта.

Первый рисунок изображал макет лондонского Тауэра, и можно было видеть растянувшиеся под ним мощеные булыжником улочки. Майкл сказал, что там будут магазины с разнообразными товарами – от чая до горячих обедов. Он объяснял с энтузиазмом, энергично жестикулируя:

- В Неверленд можно будет попасть двумя путями. Первый способ – это в специальных ремнях, на которых ты спускаешься сверху, вокруг Тауэра, на улицы внизу. В этой части Неверленда можно будет найти все, что есть в Лондоне. Второй путь внутрь лежит через большой кинотеатр. Вы садитесь в кресло перед огромным экраном, на котором показан остров Пиратов. Остров должен был быть в три раза больше, чем аттракцион Matterhorn в Диснейленде. На экране начинается фильм, рассказывающий обо всем, что можно увидеть в Неверенде, чтобы вы могли сориентироваться, куда хотите пойти. На самом острове будет Бухта Русалки, домик на дереве, где живут Потерянные Мальчики, Лагерь Индейцев и Пещеры Пиратов. Там также будет пиратский корабль в натуральную величину, на который можно будет доплыть. Вокруг острова будут курсировать подводные лодки – они будут довозить людей в нужные места. По окончании фильма экран раздвинется в стороны и перед вами откроется сам остров, окруженный водой, - ровно так, как вы видели в фильме. Там будут все типичные аттракционы, какие бывают в парках развлечений. Вдалеке, за водоразделом, будут виднеться американские горки, опутывающие весь остров, как на аттракционе Matterhorn.

Мы все были в восторге от проекта, и нам не терпелось этот парк посетить. Дети даже на минуту забыли об обезьянах. Я спросил Майкла:

- А где он будет находиться?

- Я еще не решил, - ответил он. – Несколько стран выразили желание организовать у себя такой парк, но нужно быть осмотрительным, потому что я не хочу повторить ошибки, допущенные Disney Corporation при размещении парков в других странах. К тому же я хочу, чтобы парк мог работать круглый год, как Диснейленд или Дисней-уорлд, поэтому климат этого места должен быть достаточно теплым. Если в США, то, может быть, где-нибудь в Аризоне.

- Это твоя идея? – спросил я.

- Да, я планировал этот парк годами, и все это защищено копирайтом, так что никто это у меня не отнимет. Возможности тут на самом деле безграничные. Я даже не все свои идеи еще перенес на бумагу.

Мы помогли Майклу свернуть чертежи и положили их обратно на стол. После этого я никогда больше ничего о них не слышал.

Когда он сказал эту фразу о своих идеях, мне вспомнилось еще кое-что, что часто случалось, когда мы бывали вместе. Майкл, бывало, говорил: «Барни, быстро, мне нужна бумага и ручка!» Я приучился всегда иметь их при себе на такие случаи. Майкл брал бумагу и записывал на ней что-то, а потом клал ее вместе с ручкой к себе в карман. У меня таким образом все ручки перевелись! Когда я спрашивал его, что он записывает, он отвечал: «Идеи, или иногда слова для песен. Они ко мне просто приходят, и я должен их записывать. Если я не запишу, они исчезнут и я никогда о них не вспомню». Однажды я нашел одну такую записку, которую он оставил у меня дома. Она содержала несколько бессвязных слов, значение которых было ведомо одному лишь Майклу.

Лайза Миннелли и Дэвид Гестг

Мы с Майклом много времени проводили за просмотром фильмов у него в комнате. Дверь всегда была заперта, и попасть в комнату можно было только набрав код на электронном замке слева от двери. Когда Майкл этот код набирал, я всегда отворачивался, потому что видел, что он в этом деле очень осторожен. Код знали только он и горничная, убиравшая комнату. К нам почти никто никогда не заходил, однако в его комнату часто переводили телефонные звонки. Обычным комментарием Майкла в ответ на звонок было: «Скажите ему, что я на встрече».

Когда Майкл сам звонил из комнаты, или даже из моего дома, он обычно звонил женщине по имени Эвви
Казалось, она каким-то образом участвовала в каждом аспекте жизни Майкла, и он разговаривал с ней довольно часто, даже будучи у меня в гостях. Обычно он обращался к ней за какой-либо информацией, которая была ему нужна или за чем-то, что он ранее просил Эвви изучить, но иногда он звонил ей просто затем, чтобы поговорить. Она оставалась для меня до некоторой степени загадкой, так как все, что Майкл когда-либо сказал о ней, это что она была для него очень важна.
(здесь статья о этой самой Эвви)

Однажды вечером, когда я был у Майкла в комнате, он ответил на звонок и произнес, глядя на меня: «Да. Соедини меня с ними». В глазах у него появился озорной блеск, и он приложил палец к губам, жестом показывая мне сохранять молчание. Затем он переключил телефон в режим громкой связи и положил трубку на рычаг. Голоса на том конце линии принадлежали Лайзе Миннелли и концертному промоутеру Дэвиду Гесту.

После приветствия Лайза воскликнула:

- О, Майкл, я должна сказать тебе спасибо, спасибо, спасибо за то, что ты познакомил меня с этим невероятным человеком! Я на седьмом небе от счастья, и благодарить за это нужно только тебя!

- Пожалуйста, Лайза, - ответил Майкл своим слегка протяжным южным выговором. – Я рад за вас обоих.

Затем я услышал голос Дэвида Геста:

- Майкл, ты маленький негритенок... Я тоже страшно счастлив, что познакомился с ней!

Майкл только улыбнулся и поздравил их со скорой свадьбой.

Обменявшись еще несколькими любезностями, они попрощались и повесили трубку. Майкл взглянул на меня и сказал:

- Ох, Барни, не надо было мне их знакомить…

- Почему? Думаешь, они не подходят друг другу? – спросил я.

- Нет, конечно, - ответил он.

- Думаешь, у них ничего не получится?

- Нет, думаю, не получится.

Когда я спросил, почему, он сказал:

- Потому что Дэвиду нравятся худые черные девочки... Лайза просто не в его вкусе.

Я еще спросил Майкла, почему он позволяет Дэвиду назвать себя «негритенком». По моему мнению, это было обидное прозвище.

- Ой, Дэвид – он такой… - ответил Майкл. – Он всегда так обращался ко всем нам, и он не имеет в виду ничего дурного.

Из старых новостных историй я узнал, что Дэвид Гест подружился с Джексонами, когда их семья переехала в Лос-Анджелес в 1970-м году.

Дэвид и Лайза поженились в марте 2002-го в Нью-Йорке, и Майкл был шафером на их свадьбе. К сожалению, в июле 2003-го они разошлись, а после развелись, как и предсказывал Майкл.

ЧАСТЬ 4.