На озере Мамай.            Я, Шкурин, Советкин.

Стены строили из красного плитняка. Возводили опалубку. Укладывали плитняк и заливали раствором. Плитняк добывали в степи сами. Увозили нас в степь. Там было, что-то вроде карьера. Мы кирками и ломами добывали камень, а затем возили на стройку. Жара стояла под 400 С. Один раз за нами не приехали. В такую жару мы были без воды сутки.

Запомнилась встреча моего дня рождения 31 августа. У нас в селе был сухой закон. Но в районном центре Степняк, за 60 км, продавали и водку, и спирт. Недолго думая, 30 августа собрался и на перекладных к вечеру

добрался до райцентра. Купил спиртное, а уехать назад было нечем. Ночевал в какой-то ночлежке, а утром опять же на перекладных к обеду добрался до нашего села. Взяли самосвал и уехали на озеро Мамай. Там и отметили день рождения.

Вскоре началась уборка урожая и все кроме нас уехали на тока. Мы достраивали клуб. Построили стены клуба, и на этом наша работа закончилась. В тот период, когда все уехали на тока, про нас забыли, нам не готовили обеды, мы перешли на подножный корм.

В нашем селе жили представители самых разных национальностей. Кроме местных казахов было много выселенных из России во время репрессий: чеченцы, татары, поволжские немцы и др. В степи паслись стада гусей. Мне кажется, хозяева их не считали. Мы стали каждый день убивать по два гуся на 10 человек. Этим и питались. В общей сложности убили 100 гусей. Самое удивительное, что не было никакого скандала.

22 сентября выпал снег. Урожай зерна был рекордным. Уборка шла раздельным способом. Сначала зерновые скашивали, а затем подбирали подборщиками и молотили. Тока были переполнены. Даже то, что убрали было не перевозить на элеваторы за всю зиму. А еще в поле оставалось половина урожая. Наша бригада бралась за любую работу. Возили зерно на элеватор, проводили электричество на селе, купали овец. Делали все, чтобы не хандрить, не опускаться. Помню, приехала группа водителей из Караганды. Это были поволжские немцы. Очень хорошие ребята. Рассказали, как хорошо жили до войны в Саратовской области. У них были крепкие хозяйства. Но перед войной их в 24 часа выселили в Сибирь и Казахстан.

Как-то они спросили, кто знает дорогу на станцию Эльтай, где был элеватор.

Я уже туда ездил, поэтому предложил быть проводником. Получился случай, как у Ивана Сусанина с поляками.

Степь, это хуже тайги. Заблудиться проще простого. А еще снег валил, настоящая пурга. Ехали, ехали и заблудились окончательно. Долго плутали по степи, пока не встретили двух казашек на подводах.

Мы им: «как проехать?». А они нам: «зерно давай». Водители им говорят: «не давай, а продавай». В общем, загнали два мешка пшеницы. В конце концов, нашли станцию. Разгрузились, а потом хорошо поели в чайхане.

Очень интересная история с купанием овец. Пришел председатель совхоза и предложил поехать в степь искупать овец. Что это за процедура, никто не имел понятия. На улице холод, мокрый снег. Никто не согласился. Но наша бригада (10 человек) дала согласие. Тем более, что председатель нарушил сухой закон и пообещал дать водки. Вот мы два дня и перекупали 3000 голов элитного стада овец, которых растят на шерсть. Эта процедуру я помню всю жизнь. Два загона обнесенные камнем кончаются проемом, а за ним траншея с подогретой водой с креозотом, который применяют для профилактики от чесотки. Овец по несколько сот загоняют в загон. Они так сбиваются в кучу, что когда их растащишь, то несколько овец бывают раздавлены. Надо взять овцу за задние ноги, тащить к траншее и сбросить в эту траншею. Дальше они плывут и снова их собирают в стадо. Легко сказать, а что такое перетаскать 3000 голов. Да еще когда сыро, скользко, идет мокрый снег. В обед ели свежую баранину, которую нам приготовила семья татар, жившая в единственном домике в степи.

А после обеда мы уже сами падали от усталости. И так два дня.

Уезжали с целины мы в октябре. Состав формировался в курортном местечке Боровое. Вечером собрали всех целинников – миитовцев.

Утром состав отправился в Москву. Это было страшное зрелище, весь состав был пьяным. На станциях объявляли, что прибывает состав с целинниками. Закрывали все торговые точки. Я был представлен к медали «За освоение целины». Но из-за скандала в поезде, награды лишили. Получил Знак целинника и Грамоту ЦК комсомола Казахстана. Все равно память на всю жизнь. Правда, справедливость восторжествовала. В 2015г. в годовщину 60-летия освоения целины мне всё же вручили медаль «За освоение целины».

Перед целиной у меня с Леной Тихоновой в отношениях произошло охлаждение. Она воспитывалась в профессорской семье, а наша шумная компания ее пугала.

Не могу не рассказать о том роке, который ее преследовал. После целины у нее сложились теплые отношения с Сашей Хвостиком. Он из интеллигентной семьи, не употреблял спиртное. В конце концов, они стали мужем и женой. У Лены рано умерли родители. Отец, профессор МИИТа, умер в 50 лет.

Мать, не смогла перенести смерти мужа и умерла через год. После института Лена с Сашей уехали работать на Кубу. Казалось, все у них складывается хорошо. У них родилось две прекрасных дочери. Но – Саша запил. И очень сильно. После окончания работы на Кубе они приехали в Москву. Лена сколько могла, терпела. Но все-таки не выдержала, и они расстались.