Нет пророка в своем отечестве

По библейскому (евангельскому) рассказу, когда Иисус, прославившись своей проповедью, вернулся на родину, в Иудею, его встретили там очень недоверчиво. «Не бывает, — горько сказал Иисус, — пророка без чести, разве только в отечестве своем…»

Мы повторяем эти слова, видя, как люди не умеют порой ценить заслуги своих близких, отдавая предпочтение чужакам.

 

 

Ни аза не знать (не смыслить)

Называя буквы азбуки, мы говорим сейчас: «а», «бэ», «вэ» и так далее. Лет сто назад еще заучивали славянские их названия: «аз, буки, веди, глаголь…»

Тот, кто не знал ни аза, не знал или не смыслил решительно ничего, даже самого начала науки.

В таком значении слова эти живут и по сей день.

 

 

Ни бельмеса не смыслить (не понимать)

Сочетание слов и смысл их почти те же, что в предыдущем случае, а происхождение совершенно другое.

«Бильмез» по-татарски означает: невежда, ничего не знающий человек (точнее, «бильмез» — «он не знает»).

Общаясь с татарами, наши предки часто слышали от них слово «бильмез», когда выяснялось чье-нибудь полное невежество. Понятно, как в конце концов сложилась и наша полурусская, полутатарская поговорка.

 

 

Ни грана

Вы, наверно, слышали, как о каком-нибудь точном измерении говорят «как в аптеке». Было время, когда именно только в аптеках приходилось иметь дело с очень малым весом, с большой точностью измерения (теперь в наших лабораториях и на заводах точной механики «аптекарская точность» показалась бы весьма жалкой).

Между тем в аптеках в прошлом (а кое в каких странах и сейчас) лекарственные вещества взвешивали на граны.

Слово «гранум» по-латыни «зерно»; гран и равнялся весу среднего ячменного зерна — около 0,06 грамма.

Мера эта казалась всем тогда такой ничтожной, что сказать «ни грана» было то же, что «ни самой малой капельки», «ничего».

О гранах мы давно забыли, а это старинное «ни грана правды», «ни грана чувства» живет и сейчас.

В том же смысле употреблялось обозначение и другой мелкой меры: «скрýпула». И, хотя «скрупул» (по-латыни — «камешек») содержал в себе целых 20 гранов, тем не менее именно от этого слова родилось прилагательное «скрупулёзный» — «точный до мелочности».

 

 

Ни гроша (ни полушки)

Грош — название монеты. Слово это, как и те монеты, которые оно означало, пережило длинную и запутанную историю. Вы уверены, например (да и наша поговорка это подтверждает), что грош — очень мелкая монетка. Ho ведь слово «грош» — это немецкое «гросс»: большой. Так в Западной Европе долго и называли золотые и серебряные монеты большей, чем обычно, величины.

И у нас на Руси первоначальное слово «грош» применялось к разным монетам — в две копейки и т. п. Но уже лет сто назад оно стало означать полкопейки (после 1815 года); слова «ни гроша» и «ни полушки» слиплись и приняли значение: «ни даже мельчайшей денежки».

Разобравшись в истории этого словосочетания, можно твердо сказать: оно не очень древнее; в дни допетровские, когда грош равнялся двум копейкам, сказать: «ни гроша нет» — вовсе не значило «ничего нет».

Двухкопеечный грош был совсем не такой уж мелочью, на него можно было кое-как день прожить. Ведь не говорим же мы сейчас, желая описать полное отсутствие денег: «у меня ни рубля нет»; говорим: «ни копейки», ибо это — самая мелкая монета.

Не старше 100–150 лет, очевидно, и другие пословицы и поговорки, связанные со словом «грош»: «Не было ни гроша, да вдруг алтын» (то есть три копейки), «Ломаного гроша дать нельзя», «Толку ни на грош» и т. д.

 

 

Ни дна, ни покрышки

Пожелание это — «Ни дна т ебе, ни покрышки!» — и сейчас нельзя назвать вежливым, а уж происхождение его совсем жуткое. Под «дном» наши предки, говоря так, подразумевали гроб, под «покрышкой» — крышку его.

В то время сказать так было равносильно предсказанию «нечестной», «постыдной» смерти; не «хоронить», а «зарывать в землю» за границами кладбища и без гробов было принято только самоубийц и всех, о ком нельзя было сказать наверное, что они не покончили с собой. Теперь это просто грубоватая брань, и только.

 

 

Ни зги не видно

«Хоть глаз выколи», «тьма кромешная», «тьма египетская» и «ни зги не видно» — так образно мы можем сказать о густой, непроглядной темноте.

Но что такое «зга», которую никогда не бывает видно? Это известно не многим.

Кстати, о происхождении этого слова спорят до сих пор даже языковеды. Одни считают, что «зга» — название металлического колечка на дуге лошади и что, говоря «ни зги не видно», русские люди хотели сказать: так темно, что не видно даже этого колечка.

Другие утверждают, и более доказательно, что «зга» — это не что иное, как претерпевшее ряд изменений слово «стьга», то есть дорога, тропа. В некоторых наречиях и сейчас в значении «дорога» употребляется слово «стега», откуда, в частности, и образовано уменьшительное «стёжка». Вспомните, есть даже песенка, которая начинается так: «Позарастали стёжки-дорожки…»

Вот и получается, что выражение «ни зги не видно» означает: «так темно, что не видно тропки, дорожки». И тогда ясным становится и смысл такой, например, пословицы, которую сторонники «колечка на дуге лошади» не могли объяснить: «Слепой слепца водит, а оба зги не видят».

 

 

Ни на йоту

«Я не уступлю в этом споре ни на йоту». Что значит «йота»? Это название буквы в греческом алфавите, означающей звук «и». По своему начертанию она значительно меньше всех своих подруг по алфавиту и напоминает закорючку. Она же пишется иногда в виде черточки под некоторыми буквами. Пропусти ее — и изменится грамматическая форма.

Впервые слова «ни на йоту» встречаются в библейском тексте, где говорится, что не только текст закона не может быть изменен, но даже ни одна буква, ни одна черточка в нем.

Отсюда «ни на йоту» значило и значит: ни на самую малость.

 

 

Нить Ариадны

С этим выражением мы вернулись в фантастический мир греческих мифов.

Великая беда терзала афинян: раз в десять лет они должны были отсылать на остров Крит, к царю Миносу, четырнадцать прекрасных девушек и полных сил юношей. И для чего? Он отдавал их на съедение быкоголовому чудовищу Минотавру, жившему в страшном лабиринте — сооружении с таким множеством ходов и переходов, что каждый, кто вступал в него, уже не находил выхода и погибал.

Но вот нашелся герой Тезей, который решил положить конец позорной дани. Получив в дар от дочери критского царя Миноса Ариадны, полюбившей его, чудесную нить, Тезей укрепил ее у входа в лабиринт, затем проник в него, убил страшилище и, держась за спасительную нить, выбрался обратно.

Вот почему «ариаднина нить» (или «путеводная нить») — это всякое верное орудие, указатель для разрешения запутанной задачи.

 

 

Нить жизни

В «Одиссее» Гомера царь феаков Алкиной, пообещав помочь Одиссею вернуться на родину, говорит, что по возвращении домой Одиссей должен полностью вытерпеть все, «что судьба и зловещие пряхи выпряли с нитью ему, когда родила его матерь».

У многих народов древности было представление, что судьба и жизнь человека во всем связаны с таинственной нитью, которую где-то в таинственном месте мира прядут богини, ведающие судьбами всех. Обычно это были три древние суровые старухи: в Греции их звали Мóйрами, в Риме — Пáрками. Были они в мифологии германских племен — тут их знали под названием Норн.

Обычно считалось, что первая Парка прядет нить жизни, вторая — записывает все, что должно случиться с человеком, на таблицы, третья — ждет времени, когда эту нить, а с нею и самую жизнь надо будет обрезать.

Воспоминания об этом мифе и звучат, когда мы говорим: «оборвалась нить его жизни», «преждевременно оборвалась жизнь»… Да и утверждение «это ему на роду было написано» связано с книгой, в которой писали Парки.

Сходные представления о предопределении человеческой судьбы имеются и в магометанской религии. Согласно ее учению, сидит на небе ангел смерти Азраил и держит перед собой огромную раскрытую книгу. В нее он непрестанно то вписывает имена тех, кто должен родиться, то вычеркивает имена тех, кто уже прожил назначенное ему время. Человек, который вычеркнут из жизни, немедленно умирает.

 

 

Новый Вавилон

С Вавилоном вы познакомились, читая о вавилонском столпотворении (стр. 36). Но древний город в долине Евфрата прославился не только своей легендарной башней. Он был знаменит величиной, многолюдством, шумом, пестротой собравшегося со всех концов мира населения, богатством вельмож и купцов, страшной нищетой рабов.

Из воспоминаний о нем родилось много образов. Самое слово «вавилóн», «вавилóны» можно услышать иной раз в значении «запутанный узор», «лабиринт» (см. «Нить Ариадны»). А Новым Вавилоном мы привыкли называть любой огромный, богатый и шумный город, когда хотим указать не только на его красоту и пышность, но и на все страшное и злое, что ежедневно совершается в гигантских капиталистических городах.

 

 

Ноев ковчег

Что такое этот «ковчег» (слово «ковчег» значит «ящик», «сундук»), вы знаете уже из рассказа о всемирном потопе. Это легендарный корабль, в который Ной погрузил, по велению бога прародителей всех животных всего мира перед постигшим землю наводнением.

Мы уже рассказывали, сколько нелепостей в одной только этой библейской легенде. И мы еще не закончили нашего рассказа… В самом деле: какой же величины и за какое время был построен Ноем корабль, позволивший ему вместить по семи пар «чистых» и по две пары «нечистых» всех пород животных, птиц и пресмыкающихся? А вот этих «всех пород» науке известно уже более двух миллионов!

Вот почему слова «ноев ковчег», когда-то почтительно понимавшиеся как место спасения от любой стихийной катастрофы, мы употребляем теперь только в ироническом смысле: как образ битком набитого помещения, где живут всякие случайные обитатели (см. «Всякой твари по паре»).

 

 

Нос повесить (на квинту)

Если человеку взгрустнулось, если человек приуныл, про него нередко говорят, что он «повесил нос», и даже могут добавить: «на квинту».

«Дорогой мой зятюшка ходит повеся нос», — найдем мы у А. Н. Радищева в его «Путешествии из Петербурга в Москву» (глава «Едрово»).

Так же характеризует А. С. Пушкин настроение своего героя накануне дуэли:

 

Все чувства в Ленском помутились,

И молча он повесил нос.

 

Но ни у Радищева, ни у Пушкина, ни у Крылова, который также не один раз прибегал к этому выражению, нет слова «квинта».

Первым, кто его употребил в большой литературе, был, по всей вероятности, И. С. Тургенев («Да что ты э то нос на квинту повесил?»).

Что же такое квинта и как можно повесить на нее нос?

В переводе с латыни это числительное: «пятая». Музыканты, точнее, скрипачи, называют так первую самую высокую по тону струну у скрипки. Во время игры исполнитель обычно поддерживает инструмент подбородком и нос его почти касается вот этой ближней к нему струны. Чем не сходство с приунывшим, опечаленным человеком?

 

 

Вот и получилось, что в распространенную поговорку музыканты внесли свое словцо.

Так выражение «повесить нос на квинту», досозданное в среде музыкантов, обрело право гражданства, вошло в художественную литературу.

 

 

Нос по ветру (держать)

Во времена парусного флота плавание по морю всецело зависело от погоды, от направления ветра.

Штиль, безветрие — и паруса никли, напоминая тряпку.

Дул противный, в нос корабля, ветер — и приходилось думать уже не о плавании, а о том, чтобы бросить все якоря — «стать на якорь» и убрать паруса, чтобы не дать воздушному потоку выбросить судно на берег. Для выхода в море нужен был попутный ветер, надувающий паруса и направляющий судно вперед.

Связанная с этим морская лексика приобрела образность и вошла в литературный язык. Теперь «держать нос по ветру» значит в переносном смысле: приспосабливаться к обстоятельствам.

«Стать на якорь», «бросить якорь» — осесть где-нибудь, остановиться в движении.

«Сидеть у моря и ждать погоды» — бездействовать в ожидании перемен.

«На всех парусах» — двигаться к какой-либо цели полным ходом, быстро, как только возможно.

Пожелать кому-либо «попутного ветра» — значит пожелать удачи.

 

 

Нужда научит калачи есть

Эту пословицу, может быть, и не следовало бы сюда включать — ведь разных пословиц очень много. Однако удивляет ее видимая нелепость; калач — дорогое мучное изделие: зачем же «учиться его есть»? Скорее уж хлеб с мякиной, каким питались крестьяне в старой России, сумеет есть не каждый.

На эту странность обратил внимание тонкий знаток народного языка А. С. Пушкин. В его записной книжке дано такое объяснение этой поговорки: «То есть — „нужда — мать изобретения и роскоши“». Что он этим хотел сказать?

На севере всегда была дорога белая пшеничная мука; северные жители мало ели белого хлеба, «не умели его есть». Но нужда гнала их в более богатые южные места: они уходили бурлачить на Волгу, косить травы в степи и там привыкали к дешевому и обильному пшеничному хлебу, «научались калачи есть».

Вот каково действительное происхождение этой странной пословицы.

Читаешь: «калачи есть», а понимать надо: уходить в далекие края за заработками. Довольно замысловато!

 

 

Ньютоново яблоко

По преданию, величайший английский физик Исаак Ньютон открыл закон всемирного тяготения, управляющий движением всех светил, под влиянием случайного наблюдения. Он увидел, как спелое яблоко упало на землю, и ему впервые пришло в голову, что, очевидно, земля притягивает к себе все предметы. С этого все и начало проясняться в его размышлениях.

Так это было или нет, неизвестно; скорее всего, не вполне так. Но легенда создалась, и выражение «ньютоново яблоко» стало означать любой случай, натолкнувший человека совершенно неожиданно на верное решение трудной задачи, на открытие или изобретение.

 

О

 

 

Ободрать как липку

Загляните на страницу, где говорится о выражении «лыка не вяжет». Там упоминаются лапти и другие поделки из липового лыка, которые в огромных количествах употреблялись в старину на Руси. Откуда бралось это лыко? Его сдирали с молоденьких липовых деревьев: из коры старых деревьев лыка не получишь, только мочало. По всем лесам летом жалко торчали голые, засыхающие стволики бесчисленных начисто ободранных юных липок.

Тот, кто хоть раз в жизни видел, как грустно это выглядело, скажет: «Меня ничуть не удивляет, что в голову, приходил именно этот образ, когда бывало нужно описать человека, ограбленного дочиста, догола».