Карта : Шестое наступление китайской армии

Это бегство более чем 40 тысяч южнокорейских солдат стало самым крупномасштабным и позорным за всю войну. В правом фланге Десятого корпуса возникла огромная брешь, и вся Безымянная линия оказалась открытой для удара с тыла. Оно немедленно поставило под угрозу 2-ю дивизию американской армии, окруженную силами противника с севера, запада и востока, что весьма напоминало ситуацию при Куну.

 

Таким образом, можно сказать, что решение Ван-Флита перевести 7-ю дивизию Бадди Ференбо с правого фланга Десятого корпуса оказалось неразумным. Если бы он не сделал это, она могла бы попытаться предотвратить бегство 5-й и 7-й дивизий Армии Республики Корея. Если бы эти дивизии хотя бы частично удержали свои позиции, ход боевых действий мог сильно измениться. В конечном итоге получилось так, что 7-я дивизия Ференбо, переведенная в Десятый корпус для усиления 2-й и 6-й дивизий, оказалась не в том месте и не в то время.

 

* * *

 

Силы Пятнадцатой и Шестидесятой армий Народно-Освободительной Армии Китая (шесть дивизий общей численностью около 60 тысяч человек) одновременно обрушились на передовые части 2-й дивизии Ника Раффнера. Наиболее сильный удар пришелся на 2-й батальон 23-го полка, составлявший ядро отряда Зебра на правом фланге дивизии, 1-й батальон 38-го полка на Безымянной линии и 2-й батальон 38-го полка, занимавший форпостную линию обороны в центральном секторе дивизии. Частью отряда Зебра являлся 3-й батальон 36-го полка 5-й дивизии Армии Республики Корея, который бежал вместе с остальными южнокорейскими силами. Однако командиру 2-го батальона 23-го полка Ллойду Дженсону удалось собрать часть южнокорейских солдат и удержать их на линии{*57}.

 

К счастью для американцев, артиллерия 2-й дивизии и Десятого корпуса была полностью готова к бою. Артиллеристы заблаговременно рассчитали возможные маршруты наступления Народно-Освободительной Армии Китая. Артиллерийские батареи располагались таким образом, чтобы несколько батарей могли одновременно вести огонь по нескольким вероятным путям наступления. Впередсмотрящие занимали наблюдательные посты на удобных высотах и имели превосходную связь с батареями. У артиллеристов было огромное количество боеприпасов. Такая тщательная подготовка к бою в основном была заслугой командира артиллерии 2-й дивизии Тома де Шазо, заменившего нелюбимого солдатами и офицерами Лояла Хейнеса{*58}.

 

Нападение Народно-Освободительной Армии Китая на 2-ю дивизию было встречено яростным огнем артиллерии. 16 мая орудия Десятого корпуса выпустили 17 тысяч снарядов, а 17 мая — в два раза больше, 38 тысяч снарядов (250 на каждое орудие). Артиллерийский обстрел продолжался днем и ночью в любую погоду и тысячами скашивал наступавшие китайские силы, в конечном итоге дезорганизовав атаку противника{*59}.

 

Из всех частей 2-й дивизии отряд Зебра, располагавшийся на крайнем правом фланге, был самым слабым и наиболее уязвимым. Ник Раффнер немедленно отправил ему на подмогу резервный французский батальон, поместив его рядом с 72-м танковым батальоном позади 2-го батальона 23-го полка между Хангаем и линией фронта. На следующее утро, 17 марта, Раффнер получил 23-й полк Джека Чайлза (без 1-го батальона Джорджа Рассела) из резерва Десятого корпуса. Чайлз с огромной скоростью примчался на передовую вместе со своим штабом и 3-м батальоном Беверли Т. Ричардсона, и принял командование над всеми силами в этом секторе. В качестве меры предосторожности Чайлз перевел батальон Рассела (все еще считавшийся резервом корпуса) на позиции к северу от Хангая{*60}.

 

Чайлз не был доволен диспозицией своих сил. 2-й и 3-й батальоны его полка были крайне уязвимы, находясь на позициях далеко впереди французского батальона, 72-го танкового батальона и 1-го батальона Рассела. «Я попросил генерала Раффнера разрешить мне отвести назад 2-й и 3-й батальоны под покровом темноты», — вспоминал Чайлз. «Мой правый фланг был открыт, между французами и 2-м батальоном и между французами и 1-м батальоном были бреши шириной две мили каждая». Однако Чайлз не получил разрешения отступить из-за того, что «генерал Альмонд не нашел ситуацию опасной»{*61}.

 

Тем не менее Чайлз приказал Дженсону и Ричардсону отправить все грузовики и джипы, за исключением абсолютно необходимых, дальше в тыл. К колонне, возглавляемой заместителем Дженсона Джеймсом Стэси, «по ошибке» присоединились грузовики полевой кухни. К этому времени силы Народно-Освободительной Армии Китая уже перерезали дорогу в тыл, хотя Чайлз еще и не знал об этом. Все эти грузовики и джипы, за исключением одного были выведены из строя или уничтожены. Исключением стал джип Стэси. «Его следовало отправить в Смитсоновский институт», — вспоминал Чайлз. «Все пять покрышек лопнули. Крыша была сорвана начисто. Бензобак был пробит в нескольких местах, а сам джип напоминал кусок швейцарского сыра. Стэси не получил ни одной царапины, что было самым настоящим чудом»{*62}.

 

Ночью с 17 на 18 мая Чайлз и его солдаты упрямо и отважно удерживали свои позиции. Чайлз был ранен в ногу осколком минометного снаряда, однако, как и его предшественник Пол Фриман при Чипьонге, остался на своем командном пункте. Французы, великолепно сражавшиеся при Чипьонге под командованием Ральфа Монклара, теперь действовали далеко не так отважно. Причиной этому был новый командир французского батальона, который, по словам Чайлза, был «отнюдь не героем». Чайлз вспоминал: «Боевой дух отряда Зебра, а в особенности французского батальона, не был особенно высок. Пессимистическое настроение нового командира французов отражалось на его солдатах. Мне следовало снять его с поста, когда он появился на моем командном посту около полуночи и попросил разрешения отступить. Однако я не был уверен, что мои полномочия достаточны доля этого, а также не знал, как повлияет снятие его с поста на его солдат, и поэтому просто одернул его и приказал возвращаться в свой батальон{*63}.

 

* * *

 

Слева от 23-го полка 38-й полк Джона Кафлина также подвергся сильному давлению противника. Основной удар пришелся на 1-й батальон Кимбрелла и 2-й батальон Уилкинса (занимавший позиции на форпостной линии обороны). Стрелковые роты 1-го батальона сразу же оказались разделены и отрезаны на высоте 1051. Во 2-м батальоне рота Е была захлестнута атакой противника и разбита. Считая ситуацию во 2-м батальоне критической, Кафлин попросил разрешения отвести его с форпостной линии обороны назад на Безымянную линию. Раффнер дал Кафлину разрешение, предварительно предупредив об этом 9-й полк Эда Мессинджера, чтобы его солдаты не приняли это отступление за бегство и не заразились паникой. После этого 2-й батальон отступил в холмы на Безымянной линии, где соединился с 1-м батальоном и голландским батальоном, прибывшим из резерва{*64}.

 

В левом (самом южном) секторе 38-го полка 3-й батальон Уоллеса Хейнса, забаррикадировавшийся в своей крепости на высоте 800 избежал атаки ночью с 16 на 17 мая. Солдаты нервничали, стоя на своих позициях и наблюдая за огнями ночного боя. На рассвете Хейнс приказал своим солдатам улучшить позиции. Они протянули дополнительные линии колючей проволоки и разместили еще больше фугасов. После отступления 2-го батальона с форпостной линии обороны 3-й батальон оказался прямо на пути наступления Народно-Освободительной Армии Китая{*65}.

 

9-й полк, располагавшийся слева от 38-го полка, в первую ночь был также избавлен от атаки. Из-за тяжести ситуации в центре 2-й дивизии Раффнер приказал 9-му полку прийти на помощь 38-му полку. 2-й батальон Перри и 3-й батальон Нейборса получили приказ отойти с форпостной линии обороны на Безымянную линию, а затем переместиться на северо-запад, заняв блокирующие позиции позади 1-го батальона 38-го полка. Морские пехотинцы должны были переместиться на северо-восток и занять сектор 9-го полка, а в ожидании их прибытия Безымянную линию должен был удерживать 1-й батальон Гейлорда Бишопа{*66}.

 

К утру 17 мая 1-й батальон 38-го полка оказался в отчаянной ситуации. Он понес тяжелые потери и был отрезан и окружен. Для спасения его изолированных частей Джон Кафлин приказал голландскому батальону, находившемуся под командованием У. Д. Х. Икхаута, организовать контратаку на высоту 1051. Голландцы медленно приступили к организации и выполнению этой опасной миссии{*67}.

 

Ник Раффнер направился на вертолете на передовую, чтобы наблюдать за атакой голландцев на высоту 1051. Внезапно, когда вертолет парил над полем боя, его двигатель вышел из строя. Вертолет начал стремительно падать и приземлился на скалы. Хотя вертолет и разбился, Раффнер и пилот отделались лишь несколькими ушибами. После того, как Раффнер был спасен пехотинцами, он вернулся на свой командный пункт, где узнал, что атака голландцев окончилась катастрофой. Командир батальона, его заместитель, большая часть штабных офицеров и двое командиров роты были убиты, ранены или пропали без вести{*68}.

 

* * *

 

Ван-Флит прибыл на командный пункт Неда Альмонда утром 17 мая для того, чтобы оценить ситуацию. Ситуация была тяжелой. Хотя артиллерия 2-й дивизии и Десятого корпуса действовала великолепно, правый фланг 2-й дивизии был сильно уязвим, а сама дивизия находилась под угрозой разгрома. Большинство подразделений 5-й и 7-й дивизий Армии Республики Корея исчезли в тылу. Связь с силами Третьего корпуса Армии Республики Корея (9-я и 3-я дивизии) исчезла, и предполагалось, что они также бежали. Столичная дивизия Армии Республики Корея, хотя и не подверглась нападению, благоразумно отступала назад по прибрежной дороге{*69}.

 

Нед Альмонд вспоминал: «Второй дивизии был нанесен сильный удар, и она страдала от его последствий. Эта операция убедила меня в том, что силы Народно-Освободительной Армии Китая нацелились на уничтожение 2-й дивизии, или на то, чтобы обойти ее, и через восточный сектор, занятый южнокорейскими корпусами, отправиться на юг, чтобы поставить под угрозу базу снабжения и базу Восьмой армии в Пусане. Этот план был весьма амбициозным и я чувствовал его опасность. Мы с Ван-Флитом совещались по поводу общей ситуации. Генерал Ван-Флит сказал: «Мы находимся в тяжелой ситуации, и я это понимаю», а затем спросил меня: «Генерал Альмонд, каково ваше мнение?» Я ответил: «Я считаю, что все гораздо хуже. Я опасаюсь потерять свою базу снабжения, а также опасаюсь что вы потеряете свою, в случае если не предпримете решительные меры и не отправите мне подкрепления. Мой правый фланг обошли десятки тысяч китайцев. Вторая дивизия держится но южнокорейские дивизии справа от меня уничтожены наступлением противника, которое вскоре дойдет до побережья и обрушится на остальные корпуса Армии Республики Корея на крайнем правом фланге. Мы находимся не просто в тяжелой, но в очень тяжелой ситуации»{*70}.

 

Ван-Флит спросил Альмонда, что, по его мнению, следует предпринять. Альмонд попросил срочно отправить ему крупные подкрепления из резерва Восьмой армии. Он потребовал не только 15-й полк Тома Янси, предназначенный для поддержки Десятого корпуса в тяжелой ситуации, но всю 3-ю дивизию, а также дополнительные артиллерийские батареи. Сначала Ван-Флит не согласился. Его мысли все еще фокусировались на Сеуле. 3-я дивизия была его единственным резервом для Первого и Девятого корпусов. Было неясно, что делать в случае, если Народно-Освободительная Армия Китая параллельно нанесла сильный удар по Сеулу. Однако Альмонд продолжал настаивать на своем, утверждая, что если атака Народно-Освободительной Армии Китая на Десятый корпус не будет остановлена, то она может окончиться катастрофой для всей Восьмой армии{*71}.

 

Наконец Ван-Флит начал склоняться к тому, чтобы уступить: «Когда вы хотите, чтобы они прибыли и куда?», — спросил он

 

«Передовые части должны прибыть в район Вонджу сегодня ночью если это возможно», — ответил Альмонд.

 

«Что вы сделаете с ними?», — спросил Ван-Флит

 

«Я разделю их на полковые соединения и размещу на расстоянии пятнадцати миль друг от друга. Я использую их как острова сопротивления, и китайцам придется или оставить их у себя в тылу или уничтожить их. Попытка уничтожить эти силы задержит их наступление…» {*72}

 

И решение было принято. Ван-Флит решил отправить 3-ю дивизию на помощь Десятому корпусу. Передовые части (15-й полк и 9-я полевая артиллерийская батарея) должны были немедленно выступить из Ичона в Хоэнсонг. Остальная часть 3-й дивизии должна была остаться в армейском резерве еще на один-два дня. В случае отсутствия крупномасштабной атаки Народно-Освободительной Армии Китая на Сеул Ван-Флит собирался отправить Альмонду всю 3-ю дивизию. Он также собирался послать ему дополнительную артиллерию, 937-ю полевую артиллерийскую батарею (укомплектованную самодвижущимися дальнобойными 155-миллиметровыми орудиями «Длинный Том»), одна батарея которой была заменена батареей 8-дюймовых орудий 17-й полевой артиллерийской батареи{*73}.

 

В конце разговора Альмонд пожаловался на то, что большая часть боеприпасов застревает по дороге на фронт в Вонджу. Ван-Флит установил 105-миллиметровым орудиям Альмонда квоту 250 снарядов в день на каждое орудие. Для соответствия этой квоте Альмонду требовалось двадцать грузовиков артиллерийских снарядов в час, а он получал лишь двенадцать грузовиков. Ван-Флит пообещал разобраться и позднее в тот же день поручил своему начальнику службы материально-технического обеспечения Альберту Стеббинсу решить проблему к следующему утру{*74}.

 

* * *

 

Хотя Ван-Флит сначала и был обманут Народно-Освободительной Армией Китая, он решил, что Восьмая армия должна сделать все возможное в возникшей ситуации. На утренней летучке в своем командном пункте в Йоджу 18 мая он заявил:

 

Нам нужно наносить максимальные потери противнику при минимальных собственных потерях. Территория сама по себе ничего не значит, однако некоторые важные пункты следует удержать. Главнейшим таким пунктом является Сеул.

 

В случае, если мы отведем назад основную линию сопротивления, удерживаемую Первым и Девятым корпусами, а также 1-й дивизией морской пехоты и 2-й пехотной дивизией, нам придется встретиться с противником позднее в более неблагоприятной и менее укрепленной местности при худшей погоде. Сражаться надо здесь и сейчас.

 

Мы больше не следуем концепции «отступление с контрударом», и я уже разъяснил это командирам корпусов. Мы можем отступить только для предотвращения потери крупного подразделения, размером не менее батальона. Отряды могут отступать только по приказу вышестоящих командиров. Командиры полков, дивизий и корпусов должны быть в курсе ситуации на батальонном уровне и быть быстрыми в принятии решений. Только форпостные линии могут быть отведены назад по решению командиров подразделений, занимающих их. Мы должны сражаться с противником на этой линии и нанести противнику максимальный урон. Других вариантов у нас нет{*75}.

 

Несмотря на эти слова, тем же утром стало ясно, что 2-я дивизия Ника Раффнера больше не может удерживаться на Безымянной линии севернее Хангая. Поэтому Нед Альмонд дал ей разрешение отступить к Хангаю, где она должна была защищать новую линию, проходящую с востока на запад. Понесший тяжелые потери 38-й полк должен был отойти в резерв дивизии, а в левом секторе его должен был заменить 9-й полк. Морские пехотинцы должны были соединиться свой фронт с фронтом 9-го полка. В правом секторе 23-й полк должен был отступить на юг в Хангай. Уцелевшие части 5-й и 7-й дивизий Армии Республики Корея должны были продолжить линию на восток. 15-й полк после прибытия должен был усилить позиции южнокорейских сил{*76}.

 

Эти маневры пехоты получили превосходную огневую поддержку. В тот день артиллерией Десятого корпуса и 2-й дивизии было выпущено 41356 снарядов. Дальневосточные ВВС действовали, по словам Альмонда, «просто великолепно», организовав 165 миссий воздушной поддержки. Летчики сбрасывали бомбы на китайские формирования и поливали их напалмом и пулями днем и ночью. Ночью наведение на цели производилось с помощью высокоэффективной радарной системы{*77}.

 

Однако, даже при такой поддержке, отступавшим 23-му и 38-му полкам пришлось нелегко. Обоим полкам пришлось отбивать атаки огромного количества китайских солдат. Как справедливо выразился Чайлз, «самой тяжелой пехотной операцией является отступление при свете дня перед лицом превосходящего противника, атакующего с фронта и обоих флангов». Более того, отступление Чайлза было поставлено под угрозу силами Народно-Освободительной Армии Китая, заблокировавшими дорогу к северу от Хангая. В результате, 23-й полк, избежавший вражеского строя при Куну, попал в него сейчас и был вынужден с боем пробиваться в тыл{*78}.

 

Прихрамывавший Чайлз тщательно готовился к отступлению. Атаку на заставу противника, блокировавшую дорогу должен был возглавить танково-пехотный отряд. Затем 2-й батальон Ллойда Дженсона должен был начать отступление по западной стороне дороги. 3-й батальон Беверли Ричардсона должен были прикрывать отступление 2-го батальона, а затем начать отступление по восточной стороне дороги{*79}.

 

Этот план не сработал. Танково-пехотному отряду удалось уничтожить около 300 солдат противника, но он не смог прорваться через заставу. Батальон Дженсона, отступавший по западной стороне дороги под сильным фланговым огнем Народно-Освободительной Армии Китая, остановился позади заблокированного танково-пехотного отряда. Узнав о заторе, Чайлз приказал Дженсону отвести своих людей назад, реорганизовать их и начать отступление по восточной стороне дороги через сектор 3-го батальона.

 

Тем временем Чайлзу пришлось решать проблему эвакуации джипов, грузовиков и фургонов 2-го и 3-го батальонов. Согласно его плану, они должны были прорваться через заставу противника с танковым эскортом. В каждой машине должен был находиться только один водитель. План завершился катастрофой. Два двигавшихся впереди танка обрушили мост, сделав его непроходимым, а затем подорвались на минах, полностью заблокировав дорогу. Машины, шедшие позади танков, таким образом были обездвижены. Некоторым машинам в хвосте колонны удалось объехать мост и заставу и прорваться в тыл по бездорожью. Однако большая часть машин 2-го и 3-го батальонов (117 джипов и грузовиков, 76 фургонов) была уничтожена.

 

Пехота продолжала действовать по новому плану отступления. 2-й батальон Дженсона перешел в сектор 3-го батальона Ричардсона и возглавил отступление на юг по восточной стороне дороги под сильным фланговым огнем Народно-Освободительной Армии Китая. Батальон Ричардсона великолепно действовал в качестве арьергарда, двигаясь пощади 2-го батальона. Оба батальона продолжали подвергаться сильному обстрелу с флангов и тыла. Давление противника, по словам Чайлза было «жестоким и непрерывным, а нередко даже фанатичным». Однако следует отметить, что батальоны в основном сохранили порядок и отступали без паники, прикрывая друг друга. Огневую поддержку отступления обеспечили две роты (В и С) 72-го танкового батальона Элбриджа У. Брубейкера. Они выпустили 2950 снарядов из 76-миллиметровывых орудий, 215 тысяч пуль 50-го калибра и 405 тысяч пуль 30-го калибра.

 

Таким образом 23-й полк избежал катастрофы и соединился с французским батальоном и своим 1-м батальоном возле Хангая. Согласно проведенной в тот же день перекличке, отсутствовало 886 человек, однако ночью в расположение полка прибыло множество беглецов, что значительно снизило эту цифру. Тем не менее общая численность потерь 23-го полка за 17 и 18 мая составила 597 человек. Удивительно, что убито было всего 21 человек. Около 417 человек были объявлены пропавшими без вести, хотя, скорее всего, они были захвачены в плен.

 

* * *

 

Слева от 23-го полка 9-й полк прикрывал отступление 38-го полка, проходившее той же ночью под покровом темноты. Вслед за десятиминутным обстрелом семи полевых артиллерийских батарей отважные, но уставшие солдаты 1-го, 2-го и голландского батальонов отступили сквозь позиции 2-го батальона 9-го полка. Общая численность потерь 38-го полка была очень высока: много более тысячи убитых, раненых и пропавших без вести{*80}.

 

3-й батальон Уоллеса Хейнса, забаррикадировавшийся в своей крепости на вершине холма, не участвовал в отступлении. До сих пор избавленный от атаки противника, он должен был остаться на своих позициях еще на одну ночь для того, чтобы дать морским пехотинцам время «замкнуть» Безымянную линию позади них. Отступление 1-го и 2-го батальонов открыло маршрут нападения на 3-й батальон, и ночью с 18 на 19 мая силы Народно-Освободительной Армии Китая воспользовались им и организовали сильную атаку на позиции Хейнса, отбросив роты I и К. Однако 3-й батальон перегруппировался и контратаковал под прикрытием дружественной артиллерии (38-й полевой артиллерийской батареи), выпустившей 10 тысяч снарядов по осажденным бункерам. Артиллерийский огонь уничтожил китайцев и к утру Хейнс и его гордые и непобежденные солдаты снова стали неоспоримыми «царями горы»{*81}.

 

V

 

Мэтт Риджвей, получивший четвертую генеральскую звезду, прибыл в Корею утром 19 мая. В Сеуле он пересел со своего самолета С-54 на самолет С-47 и вылетел в Хоэнсонг, где встретился с Ван-Флитом, Альмондом и Раффнером{*82}. К этому времени схема боя стала ясной:

 

· Несмотря на предсказания Ван-Флита не было никаких признаков того, что в намерения Народно-Освободительной Армии Китая входит нападение на Сеул. На фронте Первого корпуса Шримпа Милбурна не было никаких признаков противника. Также не было признаков крупномасштабного наступления на Сеул через долину реки Пукан в секторе Девятого корпуса Билла ходжа. Американские и южнокорейские солдаты в этом секторе отразили несколько атак, в которых участвовали соединения полкового масштаба, однако было очевидно, что они являются отвлекающими маневрами или сдерживающими атаками.

·

· Без всякого сомнения основной вес атаки Народно-Освободительной Армии Китая обрушился на Десятый корпус Неда Альмонда. В секторе Десятого корпуса было идентифицировано пять армий Народно-Освободительной Армии Китая. Из-за позорного бегства южнокорейских сил на правом фланге вражеский прорыв стал очень серьезным. 2-я дивизия понесла тяжелые потери. Однако благодаря выдающей храбрости солдат и артиллерийской поддержке (19 мая было выпущено 50 тысяч снарядов), а также необычно эффективной воздушной поддержке, дивизии удалось удержаться на новой линии возле Хангая. Морские пехотинцы, которые еще не подверглись серьезному нападению, были готовы прийти им на помощь. 3-я дивизия «Коротышки» Соула также направлялась в восточный сектор для усиления позиций Десятого корпуса{*83}.

·

Риджвей на самолете связи облетел новый фронт 2-й дивизии. На этот момент 23-й полк Джека Чайлза удерживал центр фронта дивизии на дороге Кансонг — Хончон в Хангае, 9-й полк Эда Мессинджера перемещался с левого фланга 23-го полка на более уязвимый правый фланг, а 38-й полк, находившийся в резерве, реорганизовывался и заново экипировался. 1-я дивизия морской пехоты соединяла свой фронт с фронтом 2-й дивизии. 1-й полк морской пехоты, замененный 5-м полком морской пехоты, переместился направо для того, чтобы заменить 9-й пехотный полк, а 7-й полк морской пехоты отступил с форпостной линии обороны, чтобы заменить 5-й полк морской пехоты.

 

Передовые части 3-й дивизии, пересекшие за ночь половину Кореи, прибыли в секторе Десятого корпуса в полной боевой готовности. Как и планировалось, Альмонд разместил их справа от 2-й дивизии, в секторе, который ранее удерживался 5-й и 7-й дивизиями Армии Республики Корея. Прибывший первым 15-й полк Тома Янси должен был атаковать Пангам. Однако прибывший вторым 64-й танковый батальон Уильяма Хокинса из-за плохого состояния дорог и других факторов был вынужден остаться в Вонджу{*84}.

 

Вернувшись на командный пункт Альмонда, Риджвей, Ван-Флит и Альмонд обсудили дальнейший план действий. Силы Народно-Освободительной Армии Китая атаковали сектор Десятого корпуса уже в течение шестидесяти часов. На первом этапе наступления они продвинулись на десять миль в секторе 2-й дивизии и на 20 миль в южнокорейской секторе. Однако за свои достижения в секторе 2-й дивизии Народно-Освободительной Армии Китая пришлось заплатить высокую цену. По оценкам Раффнера потери противника составили более 20 тысяч человек. Давление противника несколько ослабло, и его силы еще не подошли к Хангайской линии. С переводом 3-й дивизии Соула на правый фланг Десятого корпуса появлялся шанс, что прорыв Народно-Освободительной Армии Китая удастся сдержать. По мнению Альмонда «кризис» уже проходил{*85}.

 

Фактически Альмонд считал, что у него появилась великолепная возможность нанести Народно-Освободительной Армии Китая решающее поражение. В случае, если бы Десятый корпус смог быстро перегруппироваться и контратаковать на северо-восток в сторону Индже, его контрнаступление могло отрезать десятки тысяч солдат Народно-Освободительной Армии Китая и Народной Армии Кореи в секторе Армии Республики Корея на крайнем правом фланге. По словам Альмонда ситуация напоминала ему ту, когда во время Первой мировой войны французский маршал Фердинанд Фох погрузил Двадцатый корпус французской армии в такси и стремительным маневром отрезал немецкие силы, атаковавшие Париж{*86}.

 

Однако, по словам Альмонда, для контратаки ему требовались свежие силы. Лучше всего для этих целей подходил 187-й десантный полк Фрэнка Боуэна, находившийся в резерве Девятого корпуса, и впустую тративший время в этом «тихом» секторе. Альмонд собирался собрать его позади позиций Десятого корпуса, обеспечить транспортом, танками и артиллерией, чтобы после того, как китайцы продвинутся еще глубже, нанести решающий удар.

 

Однако мог ли Ван-Флит выделить для этих целей 187-й десантный полк? Это был серьезный вопрос. Риджвей запретил использование 187-го десантного полка в наземных операциях во всех случаях, за исключением чрезвычайных ситуаций. Одной из причин этого было то, что одно присутствие 187-го десантного полка возле аэродрома представляло собой теоретическую угрозу тылу Народно-Освободительной Армии Китая и предположительно вынуждало противника держать в тылу крупные противодесантные отряды{142}. Другой причиной было то, что Риджвей не хотел расходовать дорогостоящих элитных солдат в пехотных операциях. Более того, обычные отряды, которые должны были обеспечить десантников грузовиками, танками и артиллерией, не горели желанием передать свое снаряжение отряду, который получил бы вместо них всю славу.

 

Существовал и еще один важный фактор. У Народно-Освободительной Армии Китая все еще было достаточно сил, чтобы организовать внезапную атаку на Сеул. Ван-Флит уже значительно ослабил защиту Сеула, отправив Альмонду резервную 3-ю дивизию и артиллерию. Внезапная атака на Сеул несомненно сопровождалась бы фланговой атакой в долине реки Пукан на слабо защищенный сектор 24-й дивизии Бейба Брайана, который и поддерживал 187-й полк. Если бы Ван-Флит отдал 187-й полк Альмонду, а противник организовал нападение и отбросил 24-ю дивизию за реку Хан, Ван-Флит был бы вынужден покинуть Сеул, отдав таким образом противнику победу.

 

Однако Ван-Флит прекрасно понимал потенциал решающей победы на фронте Десятого корпуса. Он отвел Риджвея в сторонку, вне пределов слышимости Альмонда, и посовещался с ним в течение пяти минут. В результате было принято решение в пользу Альмонда. «Мы отправим вам 187-й полк сегодня ночью», — сказал Ван-Флит. «Он будет направлен в Хоэнсонг». Реорганизованная бригада Британского Содружества должна была заменить 187-й полк в резерве Девятого корпуса. Альмонд ответил: «Большое спасибо»{*87}.

 

К этому времени Риджвей и Ван-Флит начали мыслить более глобальными категориями. Оба считали, что атаку Народно-Освободительной Армии Китая на Десятый корпус удастся остановить, и что Сеул не будет атакован. Также существовала отличная возможность того, что план Альмонда сработает, и силы Народно-Освободительной Армии Китая на востоке окажутся отрезанными. В этом случае, несмотря на силы Народно-Освободительной Армии Китая, противостоящие Первому и Девятому корпусам или находящиеся в резерве, Восьмая армия сможет начать полномасштабное контрнаступление силами всех трех американских корпусов. При успехе этого контрнаступления она могла дойти до старой линии Канзас и даже до Железного Треугольника. Самое меньшее, чего могло достичь это контрнаступление, это разрушить любые приготовления китайцев к новому наступлению и поднять боевой дух американцев путем возвращения территории, захваченной противником.

 

Суть плана Риджвея и Ван-Флита заключалась в следующем. Десятый корпус Альмонда должен был сдерживать силы Народно-Освободительной Армии Китая в течение еще нескольких дней, параллельно готовясь к крупномасштабной контратаке, которую должно было возглавить 187-е полковое соединение, и которая должна была начаться 23 мая. Девятый корпус должен был начать наступление 20 мая. Он должен был продвигаться на север слева от Чанчона к городу Хвачон, где проходили линии снабжения Народно-Освободительной Армии Китая и через который могли отступать китайские силы после контратаки Десятого корпуса. В случае, если бы Девятому корпусу удалось заблокировать противника в Хвачоне, все силы Народно-Освободительной Армии Китая на востоке оказались бы в ловушке. Первый корпус Шримпа Милбурна также должен был выступить 20 мая для защиты левого фланга Девятого корпуса от контратаки противника с запада{*88}.

 

После того, как схема наступления была подготовлена, Риджвей решил остаться в Корее еще на день для того, чтобы проследить за подготовкой к атаке Первого и Девятого корпусов и посетить все крупные подразделения. Той же ночью он отправил объединенному комитету начальников штабов полный отчет о ситуации вместе с планом контрнаступления Восьмой армии. Завершалась его телеграмма словами: «Боевой дух превосходен. Уверенность в своих силах высока»{*89}.

 

Тем временем штаб Ван-Флита подготовил детальный план наступления Восьмой армии, сохранивший кодовое название «Детонатор». На фронте Восьмой армии слева направо должны были начаться следующие действия:

 

· Первый корпус Шримпа Милбурна, игравший вспомогательную роль, должен был осторожно начать наступление на север к линии Канзас и рекам Имджин и Хантан. В наступление должны были принять участие 1-я дивизия Армии Республики Корея, 1-я Кавалерийская дивизия Палмера и 25-я дивизия Брэдли. Основной задачей корпуса было предотвратить контратаку Народно-Освободительной Армии Китая на левый фланг Девятого корпуса. В авангарде Милбурн должен был отправить танковые отряды (с пехотной поддержкой и без нее) для того, чтобы прорваться через защитные позиции противника.

·

· Девятый корпус Билла Ходжа, на котором лежала основная ответственность за операцию, должен был начать энергичное наступление на север к Хвачону. В наступлении должны были участвовать 24-я дивизия Бейба Брайана и 7-я дивизия Бадди Ференбо (соединявшая 2-ю и 6-ю дивизии Армии Республики Корея) Бригада Британского Содружества должна была усилить 24-ю дивизию. Полк морской пехоты Армии Республики Корея на крайнем левом фланге Десятого корпуса должен был атаковать справа от 7-й дивизии Ференбо, поддерживая с ней непосредственный контакт. 187-е десантное полковое соединение должно было оставаться в резерве Девятого корпуса на время наступления, а затем перебазироваться в секторе Десятого корпуса по прямому приказу Ван-Флита.

·

· Десятый корпус Неда Альмонда должен был защищать Хангайскую в течение первых этапов наступления Девятого корпуса, а спустя два или три дня контратаковать силы противника.

·

План контрнаступления Десятого корпуса был весьма амбициозным. В левом секторе дивизия морской пехоты, сектор которой граничил с сектором 7-й дивизии Ференбо, должна была атаковать в центре и справа от южного берега Хвачонского водохранилища, а затем захватить Янгу. 2-я дивизия, возглавляемая 187-м полковым соединением, должна была атаковать справа от Хвачонского водохранилища в сторону Индже, а затем свернуть на северо-восток к Кансонгу, чтобы захватить в ловушку отступающие силы Народно-Освободительной Армии Китая и Народной Армии Кореи. 3-я дивизия должна была атаковать справа от 2-й. Уцелевшие силы 5-й, 7-й, 9-й и 3-й дивизий Армии Республики Корея должны были поддержать наступление Десятого корпуса. Некомпетентный и опозоривший себя Третий корпус Армии Республики Корея должен был быть распущен. Уцелевшие силы 9-й дивизии Армии Республики Корея становились частью Десятого корпуса, а уцелевшие силы 3-й дивизии Армии Республики Корея — частью Третьего корпуса Армии Республики Корея. 3-я дивизия Соула должна была наблюдать за реорганизацией и поддержать перемещение 5-й, 7-й и 9-й дивизий Армии Республики Корея на правый фланг Десятого корпуса. Недавно набранная 8-я дивизия Армии Республики Корея должна была быть переведена из резерва Армии Республики Корея для усиления восточного сектора{*90}.

 

* * *

 

Вечером 19 мая давление Народно-Освободительной Армии Китая на новую линию Десятого корпуса в Хангае продолжало оставаться незначительным. Альмонд воспользовался этой передышкой для проведения новых перемещений на линии. 5-й полк морской пехоты, переведенный из левого сектора в правый, заменил 1-й полк морской пехоты, соединившись справа с 23-м полком. Батальон Уоллеса Хейнса, все еще гордо удерживавший свою крепость на высоте 800, в конце концов получил приказ отойти через позиции 5-го полка морской пехоты и присоединиться к 38-му полку в резерве. Хейнс и его солдаты отступали очень неохотно, частично из-за того, что могло сложиться впечатление, что морские пехотинцы «спасли» их. Они покинули свои позиции «гордые, отважные и уверенные в себе»{*91}.

 

* * *

 

Самым слабым звеном в новой Хангайской линии был крайний правый (восточный) фланг в районе Пангама. Уцелевшие части 3-го полка 7-й дивизии Армии Республики Корея все еще удерживали горный проход к югу от Пангама, однако остальная часть сектора была незащищена. В случае разгрома 3-го полка Армии Республики Корея, Народно-Освободительная Армия Китая смогла бы захватить дорогу, ведущую в тыл 2-й дивизии. Поэтому Пангамский проход стал одним из важнейших пунктов, которые следовало удержать. Именно туда Альмонд и отправил 15-й полк Тома Янси (организованный как полковое соединение). Решив соединить его фронт с фронтом 2-й дивизии, Альмонд приказал Янси спешно выступать к Пангамскому проходу, заняв позиции справа от 9-го полка{*92}. Альмонд вспоминал: «Я сказал полковнику Янси, что ему необходимо немедленно выступить в район Пангамского ущелья и, что это будет не простой маневр. По прибытии туда он должен был провести один батальон через проход и поставить его на северной стороне, чтобы защищать проход от вторжения. Я также приказал ему отправить вместе с этим батальоном танки»{*93}.

 

Альмонд и Том Янси не были незнакомы друг другу. 15-й полк ранее служил в составе Десятого корпуса в северо-восточной Корее. Янси хорошо знал легендарное нетерпение Альмонда и его склонность безрассудно бросать силы в бой, не обдумав ситуацию. Если следовать букве приказов Альмонда, о Янси должен был в полной темноте переместить 15-й полк в совершенно незнакомую местность, которая могла удерживаться 3-м полком Армии Республики Корея, а могла и находиться в руках противника. Считая такой маневр опасным и безрассудным, Янси решил сначала отправить вперед танки, а после рассвета переместить вперед пехоту{*94}.

 

Альмонд внимательно следил за Пангамским проходом и Томом Янси. Он вспоминал: «На следующее утро я решил убедиться в том, что мои инструкции выполнены. Я сел в небольшой самолет, вылетел к Пангамскому проходу и приземлился. За мной последовал в другом самолете мой помощник Александр Хейг. Мы не знали, находимся ли мы на защищенной террито