Карта: Пятое наступление китайской армии

К этому времени Ван-Флит уже проникся духом ситуации. Он ожидал, что вторая фаза операции «Бесстрашный» вызовет крупномасштабную контратаку Народно-Освободительной Армии Китая и был полностью готов к этой контратаке. При необходимости Восьмая армия могла в полном порядке отступить согласно плану операции «Дерзкий», разработанному Риджвеем. Ван-Флит соглашался с Риджвеем в том, что пока что территория не имеет большого значения, а основной целью является нанести урон коммунистам. Однако его мнение отличалось от мнения Риджвея в одном важном пункте. Он считал, что по политическим и психологическим причинам очень важно предотвратить потерю Сеула. Потеря Сеула, по словам Ван-Флита, «могла уничтожить дух нации». Он собирался сделать все возможное, чтобы удержать линию Линкольн (или Золотую линию) и не дать Народно-Освободительной Армии Китая одержать такую триумфальную победу, даже если бы ему пришлось сражаться с труднопреодолимым барьером в виде реки Хан за спиной. {*3}

 

Ван-Флит также соглашался с Риджвеем в том, что «пока» не следует наступать в Северную Корею за линии Вайоминг и Квантико. Однако он считал, что «позднее, летом», в зависимости от действий       противника, погоды, и других факторов, может оказаться разумным переместить правый фланг Восьмой армии на север к Вонсану. Этого можно было достичь путем высадки десанта. Район Вонсана был слабо защищен, поскольку Народно-Освободительной Армии Китая было сложно поддерживать там крупные силы. Высадка десанта в Вонсане выбила бы противника из равновесия, и, возможно, вынудила бы Народно-Освободительную Армию Китая отправить туда часть сил с основного фронта Восьмой армии. {*4}

 

Риджвей не был доволен, услышав такие разговоры. «Они очень напоминали мне ситуацию, в которой оказался МакАртур, отделивший Десятый корпус от армии. Такой план привел бы к тяжелым потерям без всяких результатов. Мне это было совершенно не нужно». {*5}

 

Кроме того, существовал и более важный фактор. Политика администрации Трумэна, которой Риджвей был обязан придерживаться, заключалась в том, чтобы удерживать Восьмую армию в районе 38-й параллели и искать пути дипломатического урегулирования конфликта. Очередная драматичная высадка десанта в глубине Северной Кореи могла уничтожить все шансы на начало переговоров, вынудив китайцев «потерять лицо» или представив новую теоретическую угрозу для их границы. Неужели Ван-Флит не понимал эти нюансы? Или он не был согласен с политикой администрации? Он добился «полной победы» в Греции, уничтожив или изгнав коммунистических повстанцев. Неужели он решил достичь того же в Корее? {*6}

 

Разговор с Ван-Флитом вынудил Риджвея отправить ему на следующий день, 22 апреля, письменную директиву. Указав, что «захват территории сам по себе имеет небольшое значение», и что Ван-Флит может в любой момент «получить приказ отступить на защитную позицию и удерживать ее в течение неограниченного времени», Риджвей объявлял:

 

Ваша миссия заключается в предотвращении агрессивных действий противника против территории (и людей на этой территории) Республики Корея, которую Вы в настоящее время занимаете, и в установлении и поддержании порядка на этой территории при поддержке правительства Республики Корея. Вы должны направлять действия Ваших сил таким образом, чтобы наносить максимальный урон численности противника, сохраняя целостность всех ваших крупных подразделений и обеспечивая их безопасность.

 

Для выполнения этой миссии Ван-Флит получал полномочия «проводить военные операции, в том числе высадку десанта с моря и воздуха, а также наземные операции к северу от 38-й параллели» при двух ограничениях:

 

· Любое продвижение за линию Вайоминг могло начаться только по приказу Риджвея

·

· Ни при каких обстоятельствах никакие силы Ван-Флита «вне зависимости от их численности» не могли пересекать границу Кореи с СССР или Манчжурией и никакие силы не корейского происхождения не могли действовать на территории Северной Кореи, прилегающей к этим границам. {*7}

·

Тем утром правый фланг Первого корпуса Шримпа Милбурна начал наступление в сторону линии Вайоминг. В наступление шли единым фронтом шесть полков (слева направо): 65-й полк Уильяма Харриса 3-й дивизии; Турецкая бригада, 24-й полк Генри Бритта и 27-й полк Гилберта Чека 25-й дивизии; 19-й полк Пита Гарланда и 5-й пехотный полк Гарри Уилсона 24-й дивизии. В резерве этих дивизий находились 7-й пехотный полк Джима Босуэлла, 35-й полк Джерри Келехера и 21-й полк Джинса Переса. 15-й полк 3-й дивизии был переведен в резерв Первого корпуса в Сеуле. {*8}

 

Наступление было медленным и методичным и проходило строго по фазовым линиям. Сопротивление противника было слабым или вообще отсутствовало. Большинство полков продвинулись на милю или полторы. Однако 24-й полк Генри Бритта встретил сильное сопротивление противника и продвинулся всего на четверть мили. {*9}

 

К этому времени слухи о том, что Народно-Освободительная Армия Китая бросит свои восемьсот самолетов на Восьмую армию, были признаны ложными. По этой причине, начиная с 17 апреля, Дальневосточные ВВС начали серию воздушных атак на наземные базы ВВС Народно-Освободительной Армии Китая в Северной Корее. В этих атаках участвовала дюжина бомбардировщиков В-29, а также несколько десятков бомбардировщиков В-26 и истребителей-бомбардировщиков. Бомбардировщики В-29 сопровождались реактивными истребителями F-86, базировавшимися в Сувоне и других местах. Атакующих в «аллее МИГов» встречали крупные формации самолетов МИГ-15 из Манчжурии.

 

21 апреля летчики доложили, что атаки на аэродромы противника завершились полным успехом. Все взлетные полосы были покрыты воронками от взрывов, служебные строения были уничтожены, часть самолетов противника была уничтожено на земле, а остальные были вынуждены отступить в Манчжурию. Однако Ван-Флит и его сухопутные командиры скептически отнеслись к заявлениям летчиков. Опыт показывал, что корейские рабочие могли за одну ночь засыпать любые воронки, и поэтому китайские самолеты могли перебазироваться в Северную Корею буквально за считанные часы{*10}.

 

Поэтому сухопутные командиры Первого корпуса постоянно поглядывали на небо, ожидая воздушной атаки Народно-Освободительной Армии Китая. Однако в небе было можно мало что разглядеть. Силы Народно-Освободительной Армии Китая устроили крупномасштабные пожары, возможной целью которых было скрыть передвижения войск и другие маневры. Весь район боевых действий был окутан густыми клубами дыма{*11}.

 

* * *

 

Справа от Первого корпуса, в центральном секторе, Девятый корпус наступал на север от линии Канзас силами двух дивизий: 6-й дивизии Армии Республики Корея слева и 1-й дивизии морской пехоты справа. Бригада Британского Содружества Бурка, отведенная в Капьонг, находилась в резерве Девятого корпуса. Поддержку южнокорейской дивизии оказывал новозеландский артиллерийский батальон. Однако вместе с ней не действовали никакие не корейские танки, вездеходы ПВО или пехотные части. Прикрывала наступление южнокорейской дивизии и морских пехотинцев артиллерия Девятого корпуса, в которую входили 92-я полевая артиллерийская батарея, а также новоприбывшие 213-я и 987-й бронированные полевые артиллерийские батареи{*12}.

 

6-й дивизией Армии Республики Корея командовал Чанг До Юнг, которому было всего двадцать восемь лет, однако который неплохо справлялся со своими обязанностями уже два месяца. Дивизия была укомплектована 10 тысячами корейских солдат. Однако, по словам Ван-Флита, у дивизии «была ограниченная огневая мощь» — винтовки, легкие пулеметы и несколько 60 и 81-миллиметровых минометов. Тяжелых пулеметов и 4.2-дюймовых минометов у дивизии не было. В дивизии был один артиллерийский батальон, укомплектованный 105-миллиметровыми орудиями{*13}..

 

Южнокорейская дивизия состояла из трех пехотных полков. Возглавляли наступление 19-й и 2-й полки Армии Республики Корея двигавшиеся единым фронтом. 7-й полк Армии Республики Корея находился в резерве. Местность была очень неровной и гористой. Поскольку в секторе было очень мало дорог, артиллерийский батальон дивизии испытывал сложности при перемещении и был практически бесполезным, как позднее выразился Ван-Флит. Новозеландский артиллерийский батальон также испытывал трудности при продвижении вперед{*14}.

 

Справа от 6-й дивизии Армии Республики Корея в секторе морских пехотинцев слева располагался 7-й полк морской пехоты, в центре — 5-й полк морской пехоты, а приписанный к дивизии полк морских пехотинцев Республики Корея — справа. В обоих американских полках появились новые командиры. 7-м полком морской пехоты теперь командовал Герман Никерсон, а 5-м — Ричард М. Хейворд. 1-й полк морской пехоты Фрэнка МакАлистера находился в резерве{*15}.

 

Для морских пехотинцев день оказался легким. Они продвинулись вперед на две с половиной — четыре мили, не встретив практически никакого сопротивления. Официальный историк морской пехоты писал: «На фронте воцарилась тишина, а дым от зеленых деревьев ограничивал видимость несколькими сотнями ярдов». Патрули южнокорейской морской пехоты, получившие задание захватить Хвачонскую дамбу, перешли реку Пукан и вошли в город Хвачон, который был покинут силами противника и местными жителями. Американские инженеры начали наводить мост через реку Пукан, чтобы батальон южнокорейских морских пехотинцев мог на следующий день переправиться через реку и захватить дамбу. Затем американские морские пехотинцы должны были открыть сливные ворота дамбы и заклинить их в открытом положении, чтобы противник не мог снова затопить реку Пукан{*16}.

 

В тот день 2-й полк Армии Республики Корея, располагавшийся в правом секторе 6-й дивизии Армии Республики Корея, потерял связь с 7-м полком морской пехоты, действовавшим в труднопроходимой местности возле реки Пукан. К концу дня между двумя отрядами возникла брешь шириной около двух миль. Узнав об этом, Билл Ходж отдал 6-й дивизии приказ закрыть брешь, однако по неизвестным причинам этот приказ не был выполнен{*17}.

 

* * *

 

На следующий день, в воскресенье 22 апреля, передовые полки Первого и Девятого корпусов продолжили медленно и осторожно продвигаться вперед. Погода была ясной, однако в воздухе еще висел дым. Лучше всего в тот день действовал южнокорейский полк морской пехоты. Один из батальонов полка переправился через реку Пукан и захватил Хвачонскую дамбу и город Хвачон. Как и планировалось, американские инженеры прибыли в Хвачон, чтобы заблокировать ворота дамбы в открытом положении. Однако, осмотрев дамбу, инженеры обнаружили эту задачу более трудной, чем ожидалось{*18}.

 

Позднее в тот же день турки в Первом корпусе захватили в плен китайского офицера и нескольких рядовых. Офицер оказался артиллеристом, возглавлявшим группу разведчиков артиллерийской батареи, перемещавшейся на передовые позиции. Он сообщил туркам, что силы Народно-Освободительной Армии Китая начнут наступление той же ночью. Турки передали эту информацию вверх по инстанциям. Аналогичная информация была получена и Бейбом Брайаном. Захваченный в плен в 7 часов вечера китайский солдат показал, что наступление начнется через два часа (в 9 часов вечера). Брайан предупредил об этом Шримпа Милбурна, добавив: «По моему, это то, чего мы ждали». Биограф 3-й дивизии писал: «В тот вечер командные посты на передовой получили послание, смысл которого заключался в следующем: «Внимание! Сегодня та самая ночь!» {*19}

 

II

 

Около 10 часов вечера 22 апреля крупные силы Народно-Освободительной Армии Китая обрушились на Восьмую армию на всем фронте шириной сорок миль. В атаке участвовало девять армий Народно-Освободительной Армии Китая (двадцать семь дивизий общей численностью около 250 тысяч человек). Как и раньше, полчища китайских солдат появились из темноты при свете полной луны, затуманенной дымом и свете осветительных ракет. Так, под пение рожков и горнов, началась самая крупная битва корейской войны{*20}.

 

Ван-Флит предполагал, что основные силы Народно-Освободительной Армии Китая будут атаковать на юг по магистралям из Мунсана и Уйджонгбу в сторону Сеула. В основном он был прав: шесть армий Народно-Освободительной Армии Китая (восемнадцать дивизий) атаковали Первый корпус Шримпа Милбурна к северу от Сеула. Однако Народно-Освободительная Армия Китая отправила части трех армий в центр полуострова против Девятого корпуса Билла Ходжа. Сперва было неясно, являются ли действия этих армий блокирующим маневром или их целью является окружить Первый корпус с востока.

 

* * *

 

В левом (западном) секторе Первого корпуса возле Мунсана в атаку пошли шесть дивизий двух свежих армий Народно-Освободительной Армии Китая (Шестьдесят третьей и Шестьдесят четвертой). Задачей этих армий было стремительным ударом захватить Сеул и преподнести его Мао Цзе Дуну в качестве подарка на 1 мая, международный праздник коммунистов. Возглавляла наступление Шестьдесят третья армия (около 30000 человек).

 

Левый сектор Первого корпуса все еще удерживали 1-я дивизия Армии Республики Корея и Британская бригада Тома Броди, усиленная бельгийским батальоном. Численность этих сил ООН составляла около 15 тысяч человек, и они занимали статичную оборону, хотя и проводили агрессивное патрулирование северного берега реки Имджин. Огневую поддержку этим силам оказывали 45-й батальон королевской артиллерии и 9-я и 58-я полевые артиллерийские батареи 3-й дивизии. 15-й пехотный полк и 73-й танковый батальон Кальвина Ханнума, находившиеся в резерве Первого корпуса, были готовы прийти на помощь защитникам этого сектора.

 

Основной удар трех дивизий Шестьдесят третьей армии Народно-Освободительной Армии Китая обрушился на Британскую бригаду. Ее диспозиция была следующей: Глостерский батальон слева, королевский батальон Нортумберлендских фузилеров центре, бельгийский батальон справа и королевский батальон Ульстерских стрелков в резерве. Глостерцы и фузилеры распологались на южном берегу мелкой реки Имджин, а бельгийцы удерживали плацдарм на северном берегу возле слияния рек Имджин и Хантан. Фронт бригады простирался на девять миль. Несмотря на приказы Риджвея, целостность подразделений не поддерживалась, удерживались лишь ключевые точки, а прямого контакта между ротами почти не было. Как писал один британский историк, «при таких условиях было невозможно предотвратить умело проведенный ночной прорыв сильного и хорошо организованного противника».

 

Адъютант Глостерского батальона Энтони Фаррар-Хокли вспоминал эту ночь так:

 

Началась атака. Сотни китайских солдат одетых в хаки и дешевые шапки, обутые в потрепанные башмаки, с патронташами на груди и гранатами на спине начали двигаться на нас. Солдаты авангарда были одеты в стальные каски, напоминая японцев. Оружие в их руках — винтовки, карабины, ружья и автоматы, которые мы поставляли Чан Кай Ши, -было наготове. Вслед за ними мулы и пони тащили пушки и снаряды. Между двумя линиями наступавших пары согнувшихся солдат на бамбуковых носилках тащили пулеметы и минометы. Никаких джипов и фургонов, никаких тягачей… Однако, хотя у них отсутствовала военная техника, у них не было недостатка в самом главном — солдатах. Сотни превратились в тысячи на берегу реки, и эти тысячи приближались к нам — восьми сотням глостерцев, удерживавшим дорогу на Сеул, дорогу, которую китайцы должны были очистить любой ценой{*21}.