Justin Timberlake - Mirrors (определенно).

- Сегодня просто сумасшедший день. Нет, последние несколько дней. Меня выпустили, теперь вот это, - Лиам стоял, плотно прижатый к моему телу, слушал и с игривой улыбкой рассматривал мое лицо, не перебивая. – Ты хоть понимаешь, что мы поженились? Осознаешь это? – он будто и не слушал меня вовсе, потому что без слов, все еще хищно улыбаясь, он начал целовать мое лицо, а мои руки, обернутые вокруг его шеи, притянули его ближе. – Ты совсем меня не слушаешь, Лиа… - меня просто нагло заткнули, прорываясь ко мне языком. Такое тепло я отталкивать не намерен, поэтому, плюнув на болтовню, ответил ему, приводя в движение свой собственный язык. То, как нежно он очерчивал языком мое нёбо, как проводил им по зубам, как сплетал с моим - заставляло меня в блаженстве забыть, что мы на улице, у всех на виду, и опустить руки на его пятую точку и смачно сжать. Ли отозвался на это действие негромким стоном сквозь поцелуй, следом прервав его и прислонившись своим лбом к моему. Он улыбнулся и прошептал: «Исчезнем на пару дней?». Ох уж этот подтекст, содержание которого теперь только и крутится в голове.

Он взял меня за руку и быстро повел к машине. Нашим единственным вариантом была гостиница, так как заявляться со стояками к его родителям было бы опрометчивым решением. Поэтому, найдя приличный отель, мы оплатили номер и попросили, чтобы нас не беспокоили с уборкой или обслуживанием номеров, пока мы сами не обратимся к ним. На самом деле, все это говорил Лиам, так как я был уже почти выше радуги, блаженно улыбаясь каждому прохожему и совершенно не слушая, о чем он там разглагольствует. Я еле волочил за ним ногами, пока мы шли к нашему номеру, потом еле стоял, ожидая, пока он откроет дверь, но все же предпринял попытку прикоснуться к нему, прижавшись сзади и забравшись руками под рубашку. Он еле заметно дернулся, но затем резко распахнул дверь и втолкнул меня в нее, сразу же вписав к стене, да так, что я ударился головой о стену, и резво целуя.

Это уже не походило на то, что происходило на улице, нежно и ласково, скорее, схватка за первенство между двумя разъяренными быками. У меня не было даже возможности двинуться или свободно вздохнуть, потому что меня так плотно пригвоздили к стене, что еще чуть-чуть, и след от моей задницы останется на ней, как напоминание, что мы были здесь. Притянув его за затылок ближе к себе, я жадно исследовал его губы, рот, язык, следом переходя на шею, нежно кусая и вырывая у него первые стоны. Как я скучал по нему, по его голосу, его стону, его властным рукам и такому же властному языку. Мне нужен он весь, прямо сейчас. Его руки на моей талии, а его бедра совершают вращательные движения, вталкивая меня в стену еще сильнее, одновременно с этим оттягивая мою нижнюю губу и следом целуя с пошлым звуком. Тяжело дыша, я прерываю поцелуй и, придерживая за затылок, заставляю посмотреть на меня. В его глазах огонь, нет, пожар, и я почти уверен, что в моих то же самое. Отзеркаливание, вот что имела ввиду девушка. Одни чувства на двоих, и одна кровать, да. Рассмотрев из-за плеча Лиама кровать и поражаясь ее размерам, я, смотря ему прямо в глаза, начал дрожащими пальцами расстегивать пуговицы на его рубашке, которые из-за моего возбуждения не хотят поддаваться. Он чуть отпрянул от меня и помог справиться с вещью. Но, немного подумав, он решил сделать то же самое и с остальной одеждой сразу, и с моей тоже. Избавив обоих от одеяния, он толкнул меня в сторону кровати, аккуратно укладывая и нависая сверху.

Он начал незамедлительно покрывать мое тело поцелуями, начиная от лица и заканчивая внутренней стороной бедра, которую, не сдержавшись, следом прикусил, посылая импульсы во все мои нервные окончания. Возвысившись надо мной, он начал рассматривать меня, затуманенным взором опускаясь все ниже и ниже.

- Все еще самый красивый, - опускается вниз и целует живот, нежно водя по нему языком. – Но кому-то придется кормить тебя на убой.

- Я обещаю позволить накормить себя да отвала, если ты сейчас же трахнешь меня, - он засмеялся и начал облизывать свои пальцы, будто эта самая обычная вещь на свете. Затем навис надо мной, нежно целуя в губы.

- О, я трахну, мой дорогой муженек, - нахально ухмыляясь, он углубил поцелуй и рукой начал пробираться вниз. А моя грудная клетка непременно заполнилась чем-то теплым. Я никогда не был одним из тех людей, кто всю жизнь мечтает о свадьбе и ждет ее, как чего-то, безумно важного. Но с Лиамом все стало желанным – ощущения, слова, эмоции, когда представляешь, что связываешь себя крепкими узами с кем-то очень дорогим и любимым.

- Повтори, - прошептал я.

- Муж? – я кивнул, гулко выдыхая, когда он проник в меня одним пальцем. – Мой муж. – поцелуй в губы. – Мой любимый. – поцелуй в уголок губ и еще один палец, и вот задета простата. Я относительно громко простонал и выгнулся ему навстречу. Он продолжал движения у меня внутри, целуя при этом мое лицо и шею.

- Лиам, мне…мне нужно больше.
Он не протестует и не мучает, а лишь вытаскивает пальцы, тут же заменяя их членом в собственной естественной смазке. Я зажмуриваю глаза, когда он заполняет меня наполовину, но не пытаюсь отстраниться, а наоборот, обвиваю его талию ногами и прижимаю плотнее, тем самым насаживаясь полностью. Я вижу, как он запрокидывает назад голову, прикрыв глаза и приоткрыв рот в беззвучном стоне.

- Дурак, блин, - прошептал он, но не остановил движения. Установив руки по обе стороны от моей головы, он резкими толчками погружался в меня, но интервалы между толчками были достаточными, чтобы я успел заскучать по ним. И тогда он снова толкается в меня, вызывая стоны наслаждения, потому что дискомфорт прошел, когда он задел простату. Удивительно, как такое страстное и безудержное начало переросло во что-то нежное и еще более интимное, чем когда-либо. Я мог кончить и просто от его поцелуев. Ведь, как я уже для себя уяснил, любовь – сильнейший афродизиак. Это всепоглощающее сердце чувство заставляет ощущать то, чего прежде не чувствовал. Невозможно не улетать далеко за горизонт, когда такие глаза смотрят на тебя, словно ты самый дорогой в мире бриллиант. Меня разрывает, меня уносит, я стону под ним, не беспокоясь о том, что здесь могут быть тонкие стены. Но, кому какое дело, когда ты занимаешься любовью со своим мужем? Абсолютно никакого.

Резкие толчки не прекратились, но скорость увеличилась, и я начинаю чувствовать, что конец близок. Лиам вбивается в меня, не прерывая зрительного контакта, и такого его вида мне хватает, чтобы кончить, практически срывая голос. Он ловит мои губы и затыкает стон поцелуем, и я чувствую, как его начинает трясти, приближая к финишу. Его накрыло оргазмом, и он упал мне на грудь, зарывшись носом в изгиб шеи, позволяя почувствовать его улыбку. Поднимаю слабые руки и кладу ему на спину, невесомо поглаживая и рисуя незамысловатые фигурки. Интересно, можно ли быть еще более счастливым?

Выйдя из меня, он упал рядом, глядя в потолок и переплетая наши пальцы. Я повернул голову, любуясь его аккуратным профилем, пересохшими губами, которые он то и дело облизывал, подрагивающими ресничками.

- Я безумно люблю своего мужа.

- Я передам ему. Думаю, ваши чувства взаимны.

- Тогда, передайте ему, пожалуйста, что он трахается, как Бог, - он взглянул на меня, серьезно нахмурив брови, и, не выдержав, мы оба рассмеялись. Я вытянул вперед левую руку, рассматривая колечко, которое и кольцом-то назвать сложно, а Лиам придвинулся ближе и положил голову мне на плечо, быстро перед этим чмокнув в него.

- Твое кольцо, которое дома, лучше.

- Да? Тогда, я обязан отплатить тебе той же монетой.

- Ты уж постарайся, - хихикнул он и закинул на меня одну ногу. – Слушай, прости, что все так скомкано и со скоростью пули произошло. Я не так себе представлял этот день, когда покупал кольцо. Нет, сегодня было очень хорошо, и я счастлив, но я ведь все это для тебя планировал…

- Так, стоп. Лиам, все идеально. Было даже…весело. Мы были весь день вдвоем, и мне очень и очень хорошо. Как бы не прошла свадьба, или что ты там еще планировал, мы бы пришли к тому же результату, что имеем сейчас. Скажи мне, ты счастлив?

- Я счастлив, - улыбнулся он, - Но ты не понимаешь. Просто, я хотел бы, чтобы мы ждали этот день, волновались и нервничали, когда бы он уже настал. Я бы доверил своему шаферу, а в нашем случае Найлу, твое кольцо, а потом бы он его непременно потерял, и я бы его, наверное, ненавидел, и была бы суматоха, и, скорее всего, неопознанное тело в сточной канаве, но было бы все равно волнительно и весело. И были бы, как их, бабочки эти пресловутые в животе. А потом я увидел бы тебя в проходе в белом костюме, - я сморщился, совершенно не представляя себя в белом смокинге, так как не особо люблю белые мужские костюмы. Но он не увидел моего лица, продолжая повествовать. - И обомлел бы. Потом нас бы обвенчали, после чего был бы свадебный прием с танцами, родственниками и алкоголем. А в конце была бы брачная ночь.

- Ну, обвенчаться мы не сможем, ввиду моей религии, а вот все остальное мы еще можем устроить. Только не доверяй Найлу мое кольцо, - он засмеялся мне куда-то в шею.

- Договорились.

- Вот мы поженились, у нас только что была первая брачная ночь, и через несколько недель у нас, почти как по сценарию, появится ребенок. Правда, ему уже семь лет, но кого это волнует? – Лиам приподнялся на локте и посмотрел на меня, а потом на свои руки, теребя колечко.

- Он не успевает на их с Крисом день рождения, так получается?

- Думаю, нет. Оформление документов – это самое муторное. Но мы можем сами поехать к нему. Все вместе. Что скажешь? – теплая улыбка озарила его доброе лицо, которым я могу восхищаться хоть сутками напролет. Он кивнул и потянулся к телефону на столике.

- Закажем еду в номер или спустимся в ресторанчик?

- Определенно закажем. Кто-то хотел исчезнуть, - передразнил я его и утянул обратно на кровать. Ужин подождет.

Эпилог

Вот и настал этот момент, волнительный для меня лично. Моя первая работа, которую я полюбила всем сердцем, завершена. Правда, история героев только начинается. И я хочу пожелать им всегда быть такими же счастливыми и добрыми. Благодаря этому фику, я по-настоящему полюбила Зиам. Те, кто меня знают, скажут, что не было одержимости этими крышесносным пейрингом, пока не начал писать о них. Но это не важно, ладно.
Хочу сказать вот что: каждое слово в этом фф, каждый поворот и каждый задетый оголенный нерв - все это лилось из души; никогда и ничего не было высосано из пальца или натянуто за хвост. Каждая глава, каждое событие тщательно обдумано. Я заболела моими мальчиками, наверное, отчасти, поэтому писалось легко. Я не могу говорить за Вас, дорогие читатели, потому что понимаю, что работа на слабую троечку, но за себя-то могу. Поэтому просто скажу, что писать мне было приятно и всегда волнующе. Это ведь ЗИАМ. Я не смогу описать сейчас всю прелесть данного пейринга, это невозможно. Они покорили меня.
Еще хочется сказать отдельное спасибо всем тем, кто регулярно оставлял отзывы, это подталкивало к написанию проды, правда. Не выразить всей моей благодарности. Блин, наверное это плохо, распотякивать тут, но так как это первая работа, для меня она важна. Но не только из-за того, что она первая. Есть и другие причины. Но не суть.
Спасибо всем за лайки, спасибо за отзывы, огромное спасибо всем тем, кто еще прочтет, возможно. Я вас люблю. Наш фандом очешуенен, ребят;)
P.S. для Ани и Алены: стервы, я вас люблю. Спасибо за все. В общем, вы и так все знаете. Если бы не вы, я б ничего не написала в жизни. Обожаю вас.
P.P.S. для Сони: душенька, беточка, и просто дружище, спасибо-спасибо-спасибо. Ты много всего уже сказала про "Убежище". Тааааак до жути приятно. Спасибо, и за наши разговорчики низкий поклон;)
В общем, приятного прочтения, котятки.

Sting – Every breath you take
Snow Patrol – Called out in the dark
Lady Antebellum – Need you now
Matthew West – Family Tree
Lady Antebellum – Things people say

Лиам давно уже подготовил своих родителей для встречи со мной. Еще когда я был в тюрьме, он повез к ним Найла, чтобы познакомиться. Не буду говорить, какой это для них был шок. Словами этого не передать, но через некоторое время они пришли в себя, и были очень счастливы, особенно мама Лиама. Я даже представить не могу, что происходит в такие моменты у матерей в сердцах. Ведь, она давно смирилась со смертью новорожденного малыша, хоть и никогда не забывала о нем, молясь каждую ночь, чтобы он простил ее, что не сберегла, не выносила, а теперь уже о том, что проглядела. Не досмотрела, как собственного ребенка уводят из-под носа. И теперь ее сердце нашло покой. Ей незамедлительно захотелось познакомиться с приемными родителями Найла. Так как они тоже уже все знали, Лиам и Найл решили поспособствовать их сближению. Карен ни в коем случае не жаждала отнять Найла у них. Она прекрасно понимала, кто для него настоящие родители, так как видела все это у него в глазах, когда он обнимал свою приемную маму. И совсем не удивительно, что ей захотелось, чтобы подобные чувства он проявлял и по отношению к ней, но была рада хотя бы просто разговаривать с ним, держать за руку, рассматривать знакомые черты в чужом, но таком родном лице, слушать рассказы о его детстве, школьных годах, первой драке и первой любви. Боже, она столько всего пропустила из его жизни, и винила в этом только себя. Ведь, она мать, и должна была почувствовать хоть что-нибудь. Но тревоги и мысли о прошлом отходили на задний план, когда перед ней сидели оба ее взрослых сына, которые давно уже стали лучшими друзьями и близкими людьми, по воле судьбы. То, как они контактировали, понимали шутки друг друга, которые другим понять просто не представляется возможным, то, как поддерживали друг друга, как понимали с полуслова. Живые и здоровые дети – не это ли для матери не главное? Отняв жизнь у ее дочери, судьба подарила ей сына, который был все это время неподалеку.

Пусть Лиам уже давно отделился от семьи и начал самостоятельную жизнь, мнение родителей было для него на одном из первых мест. Он любил их и глубоко уважал их взгляды, и главное, он знал практически в точности, как они могут отнестись к той или иной новости, но ему никогда в голову не приходило даже, что придется когда-нибудь рассказывать о том, как он счастлив с парнем. Мало того, что он хочет жениться на парне. Кроме того, воспитывать вместе с ним троих детей. Ему бы и в страшном сне такого не приснилось, честно. Но он и думать забыл о глупых предрассудках, потому что самое главное на тот момент было вытащить меня, как он говорит.

Найл помог ему признаться, подхватывал его истории и продолжал, одобрительно заканчивая каждую фразу. И все оказалось куда легче, чем они себе это представляли. Карен и Джефф были, во-первых, очень рады, что он навестил их, а во-вторых, что делится с ними самым сокровенным, разговаривает, больше не злится, что не доглядели Рут. Отец Лиама некоторое время обходил тему «Лиам и его парень» стороной, ему все еще было непривычно, что его серьезный и абсолютно адекватный сын – гей. Но со временем смирился, хоть и под давлением недовольно настроенной жены, но все же. Даже поехал с ними в суд поддержать меня. Это и была наша первая встреча, но не знакомство. Оно-то и произошло три недели назад, спустя два дня, после того, как мы тайно поженились. До сих пор внутри все трепещет и скручивается от переизбытка положительных чувств и эмоций. Я их честное слово полюбил, как своих собственных родителей. Мы, естественно, застали их врасплох, во-первых, своим внезапным появлением, а во-вторых, «о многом говорящими кольцами на безымянном пальце левой руки». Но этот шок долго не продлился, потому что наступило время для другой новости, которая заставила Карен по-настоящему прослезиться, и которая напрямую относится к сегодняшнему дню. Тот самый день, когда малыш Лиам раз и навсегда обретет семью и свой дом.

Три дня назад нам позвонили и сказали, что все документы готовы, и можно забирать Лиама. Наверное, не нужно говорить, как мы обрадовались, и какой начался переполох с последними подготовками с переездом в мой дом. Это было настолько волнительно, но также настолько желанно, что все провинившиеся получали от нас укоризненные взгляды. Особенно попадало Найлу, этому вроде как взрослому парню, который только мешался под ногами и валял дурака. Но с Лиамом шутки плохи, поэтому он быстро угомонился и помог с вещами.

Взяв с собой соответствующие документы и подобрав Луи и Гарри в Чикаго, мы все вместе отправились в детский дом. Всю дорогу казалось, что в нашей машине четверо детей, вместо двоих. Кудрявый со своей обидчивой натурой вновь за что-то взъелся на Томмо, и чтобы не ругаться благими словечками при детях, они заменяли их менее грубыми, но не менее смешными для нас. Гарри даже отсел от него, устроив детей между ними. "Вздутый" Гарольд смешная картина, должен сказать. Томлинсон то и дело тянулся к нему и тыкал пальцем в его милые ямочки. Дети смеялись, мы смеялись, а кудрявый дулся, как шар. Да, забыл, он же еще и гордый, как петух. Ох, ну это ерунда, пообижается и сдастся, у Луи свои методы убеждения. Ну, мне так кажется.

Следом за нами ехали Рэй, Найл и Эль. Обогнав нас, сумасшедший блондин высунул в окошко свою мордашку, что-то улюлюкнул и продемонстрировал всю прелесть своего воспитания через средний палец. Как говорится, вызов принят, Найл Хоран. Наказав всем держаться покрепче, Лиам, что есть силы вжал педаль газа и, как бы не было жаль блондинчика, оставил их в хвосте. Восторга были полные штаны у всех и каждого, кто присутствовал в машине. Так и доехали до места назначения, соревнуясь в скорости.

Выйдя из машины, мы с Лиамом и всеми недостающими документами пошли внутрь. Мы уже много раз были у малыша Ли за это время, и даже говорили ему о своих планах на него. Поэтому, думаю, он не должен быть сильно удивлен, но, правда, мы не сказали ему, что заберем его в качестве его родителей. Я даже не знаю, как такое объяснить ребенку. Как сказать, что вместо мамы и папы у него будут два папы? Может, оставить все, как есть, и со временем он сам все поймет? Ха, может, снова все скинуть на умную голову Лиама? Он уж точно разберется...

- Зейн, где ты снова витаешь? - Лиам протянул мне ладонь, которую я сразу же взял в свою, и повернулся к «группе поддержки». - Ждите здесь. И, о Боже, Найл, Луи, ведите себя прилично.
Я засмеялся, наблюдая за этой картиной, как Ли предупреждает их, а они, как ни в чем не бывало, продолжают спорить, кто кого «сделал» на дороге, пусть за рулем нашей машины и был Лиам. Но кого это волнует? Лиам закатил глаза от безысходности и повел нас внутрь. Пробыв там некоторое время за подписанием документов на усыновление, мы вышли на улицу вместе с Ли младшим. Чтобы как-то отличать по именам мужа и сына, я сразу, практически не думая, сократил имя малыша до Lj (Liam junior). Но, прежде чем пойти к ребятам, сесть в машину и уехать, Лиам присел на корточки перед ним и взял его за маленькие ручки. Я сделал то же самое, поравнявшись с ними.

- Лиам, чтобы ты знал, мы тебя очень любим. Но, чтобы потом не было каких-то неприятных ситуаций, ты должен еще кое-что знать, - он посмотрел на меня, и я одобрительно кивнул, чтобы он продолжал.
- Я и Зейн, мы вместе тебя усыновили. - Мальчик заметно напрягся, усердно работая извилинами у себя в голове.

- То есть, два папы?

- Да, два папы, - ответил я и улыбнулся ему. Немного погодя, он тоже улыбнулся и по очереди посмотрел на нас.

- У меня не было ни одного, а теперь сразу двое? - как-то восторженно выпалил он. Мы засмеялись и утвердительно закивали. Лиам поднял его и взял на руки, устремляя его внимание к машинам напротив.

- На самом деле, у тебя их теперь шесть. Хотя, кое-кого нужно довоспитать, - он засмеялся и посмотрел на Луи с Найлом, которые боролись на траве, которая как бы мокрая после утреннего дождя. Я махнул на них рукой и приблизился к Lj.

- Это еще не все сюрпризы, малыш. У тебя теперь есть брат и сестра, вон, видишь? - я указал на Сару и Криса через дорогу. Нас еще никто не заметил, каждый занимался своим делом. Но стоило Лиаму свистнуть им, они все резко обратили на нас внимание, и, побросав машины, бросились к нам. Луи с Рэем вели за руку Сару, а Найл Криса. Где-то сзади плелись Гарри с Элеонор. Подойдя ближе, ребята отпустили детей, и мы пошли им навстречу. Дома мы с Лиамом уже все объяснили детям, и они отнеслись очень даже спокойно к тому, что у них будет брат. Мы сказали им правду, но, в любом случае, они самые добрые дети на свете, и сомнений не было, что они примут Лиама радушно. Крис был безумно рад, что теперь сможет еще с кем-то обсудить европейский футбол, даже есть теперь напарник. Лиам отпустил Ли младшего на землю, а в это время к нам уже подбежали Крис с Сарой. На секунду Крис застыл на месте, поражаясь внешнему сходству с незнакомым мальчиком. Но в следующий момент, они вместе с Сарой без раздумий взяли его за руку и пошли вперед нас. Мы с мужем переглянулись, и слова просто застряли в груди, там, где теплится счастье. Последовав их примеру, мы переплели пальцы и медленно преодолели ступеньки, направляясь к машине, а если быть точнее, к новой жизни.

***
Знаете, свое первое Рождество в новом доме мне бы хотелось провести со своей семьей, у камина, пряча красиво упакованные подарки под елку. Потом бы я, конечно, делал невозмутимо удивленное лицо, когда Сара, Крис и Лиам младший нашли их там и начали бы беспорядочно и с озорством разрывать фольгу и красные ленточки. Стать Сантой для этих детей для меня огромное счастье. Но еще большее - стать для них отцом и другом, примером и опорой. Мог ли я предположить, что в 22 года стану отцом троих детей, старшей из которых уже 8 полных лет? Но я, естественно, ни о чем не жалею. Благодаря многим событиям я стал немного взрослее и, думаю, мудрее. Ну а если я дам слабину в воспитании, или запутаюсь в собственных советах, Лиам всегда сможет направить меня в правильное русло, поможет сделать правильный выбор, потому что отныне он моя опора и поддержка, моя жизнь и моя любовь. Он ни разу не упрекнул меня, когда я ненароком допускал ошибку или не знал, что делать в трудной ситуации, ведь, он понимает, что я совершенно не был готов к этому, ко всему. Но, в то же время, он должен понять, что раз я сделал выбор в пользу их всех, значит я готов к этому, и значит, я хочу этого, и если я в затруднении, то можно и нужно меня журить. Но это ведь Лиам; он просто обнимает меня, целует в лоб и отправляет расслабиться в горячую ванну, чтобы привести мысли в порядок. А кто говорил, что будет легко? Это жизнь, и она должна быть такой, иногда сложной, чтобы, когда наступает легкость, чувствовать разницу, и наслаждаться счастьем.

Но, чтобы быть абсолютно счастливым и стараться жить без оглядки, нужно отпустить все, что тревожит сердце, все, что держит тебя за хвост и сосет под ложечкой. В конце концов, все, что не имеет значения, кроме четырех человек в нашем зимнем уютном уголке. Так мне сказал Лиам, вспоминая строчки из письма отца. Был бы я Лиамом, уже давно бы с ним встретился, может даже и поговорил, но я другой, и мое сердце все еще разбито. Боль вроде как прошла, но обида держится так крепко, что я не слушаю советов своего мужа, что не соответствует действительности.

Сегодня я встал очень рано и отправился в город, пока никто не успел меня зацепить и оставить дома. До Рождества осталось всего четыре дня, а подарки еще не куплены. Так получилось, что Хатчи, собака Ли, о которой он так мечтал и которую я подарил ему на день рождения, почему-то привязался ко мне и всюду следовал. Посмотрев в его жалобные глазки, я плюнул на вычищенный салон машины и взял малыша с собой. Он очень добрый и людимый, так что никаких проблем с ним не было, кроме недовольных бурчаний прохожих, когда он подбегал к ним и радостно обнюхивал. Милый пес, да и дети его жутко любят, впрочем, как и он их.

Поднимаясь на порог нашего дома, я по пути стряхивал с себя снег, покрывший мои волосы и меховой ворот куртки. На самом деле, зима радует: кружит снег, а щеки покрываются румянцем от кусачего мороза. Ли сказал, что еще ни разу с тех пор, как он сюда переехал, не было такой зимы, снежной и пушистой. Я даже включил в себе романтика и позволил себе задержаться на улице подольше, чтобы подышать этим ледяным воздухом, а может, полюбоваться на стройные сосны и ели, укрытые снежным покрывалом.

Но, только я обернулся к лесу, как в меня моментально врезался снежный ком, отпечатавшись белым пятном на моем черном свитере под раскрытой курткой. Неожиданный поворот, неправда ли? И только сейчас я понял, что в доме было тихо, а свет нигде не горел. Очухавшись от неожиданного нападения, я открыл дверь в дом, спрятал в прихожей подарки, закрыл ее крепко, чтобы дом не пострадал от предстоящей битвы, и застегнул наглухо куртку. Ну что, месть - единственный выход. Развернувшись, я никого не увидел, хоть и прекрасно знал, где могли прятаться мои обидчики. Тихо, без слов и громких угроз, я слепил себе "снежков" штук так двадцать. Думаю, в это время мои противники делали то же самое. Вывалив снежные шары себе в охапку, я направился в сторону гаража, дорога от которого ведет на задний двор. Но, я совсем забыл об особенности морозной зимы - снег хрустит, как капуста, шумно и предательски. Сделав еще один шаг, меня оглушили громкие детские крики и снежные снаряды со всех сторон. Меня атаковали. Я пытался отбиться, как мог, честно, но кто я такой против троих профессионалов «снежных войн». Так, стоп, а где же их предводитель и глава семейства? Я огляделся, все еще пряча свою бесценную голову в ворот куртки, и увидел, как к нам несется Лиам. И вот, я подумал, что настал мой конец, полный. Но оббежав неразлучную троицу, он встал передо мной, закрывая собой мое тело. Повернувшись, он поделился со мной своими снежными боеприпасами, и, подмигнув, развернулся и начал безжалостный бой, защищая мою честь. Хорошо насмеявшись, я подхватил всеобщую заварушку, стараясь несильно им навредить. Задний двор превратился в поле боя, а Снеговик Кевин был полностью разрушен. От него осталась лишь морковка да шерстяной шарф.

Предрождественский воздух наполнился смехом и криками; малыш Ли и Крис уже забыли о нас и устроили собственные игры, Сара пыталась восстановить Кевина, что было практически невозможным, а Ли увалил меня на снег, в результате чего мы провалились на несколько сантиметров, так как после ночного снегопада выпало немалое количество осадков. Обессилев от смеха, я перестал бороться с ним, и просто расслабился, когда он уселся на меня, заботливо стряхивая снег с моей челки. Его щеки порозовели, а губы покраснели, и мне захотелось согреть его, хоть я, наверное, и сам был ледышкой. Тем не менее, я снял зубами одну перчатку и прикоснулся к его щеке, такой холодной, но такой податливой. Он перехватил ее и наклонился к моему лицу, обдавая горячим дыханием мои губы, но не целуя. Я давно перестал обращать внимание на холодный снег подо мной, и на то, что, скорее всего, я слягу с простудой. Я любовался ярким блеском в его глазах на фоне белоснежного покрова вокруг. Мило улыбнувшись, он наклонился снова и оставил невесомый поцелуй на моих губах. Так нежно и легко, что по груди мгновенно распространилось тепло, схожее с огоньком из нашего камина, только мой огонек не потухнет никогда.

Лиам отстранился и взял меня за руки, утягивая за собой, чтобы я встал на ноги.
- Мы все непременно заболеем. Нужно зайти в дом, - сказал он мне, а затем повернулся к детям, которые были практически одноного цвета с Кевином. - Сара, отряхиваемся и заходим домой, - девочка выбросила морковку и побежала к братьям, взяла их за руки и повела к нам. Стряхнуть с одежды прилипший снег занятие тоже нелегкое, так что минут через двадцать мы уже грели ноги у камина с кружкой горячего шоколада. Такое уютное молчание не давило, а наоборот, расслабляло и успокаивало; мы просто сидели полукругом, попивали горячий напиток, обхватив кружку двумя руками, и наблюдали за огнем и игривыми искорками в камине.

Горячая ванна поздно вечером способствовала еще большей расслабленности организма, и, выйдя из полной пара ванной комнаты, я бревном упал в уже расстеленную постель. Через пару минут рядом со мной свалился Лиам, весь разгоряченный после ванны, волосы были мокрыми и находились в небольшом творческом беспорядке, что нравится мне всегда до безумия. Я потянулся рукой к его голове и еще сильнее взъерошил его непослушный маленький хохолок. Он лениво привстал и подвинулся ко мне, одним резким движением усаживая меня на свои бедра. Я ахнул от неожиданности, но не растерялся, сразу же впиваясь в его губы горячим поцелуем. Когда я хочу, я могу быть настойчивым, и Лиам не может сопротивляться мне, полностью доверившись мне и моим ловким рукам.

***
- Зейн.

- Мм? - практически промурлыкал я, удобно устроившись у него на груди.

- Что ты решил?

- Что я решил?

- Да, что ты решил?

- Я немного не в теме, сладкий, - с улыбкой ответил я и блаженно прикрыл глаза.

- Опять в дурачка играешь? Отец, - я закатил глаза и перекатился на спину, покинув его теплую грудь. Он поежился на месте, а затем лег ко мне боком, наблюдая за моим лицом. Долго игнорировать такой взгляд все равно не получится, поэтому я лег подобно ему.
- Малыш, до Рождества осталось всего пару дней, а там и до Нового года рукой подать. Оставь все, что грызет тебя, в этом году, прости тех, кто в этом нуждается. Ну, ты понял, о ком я, - я вздохнул, опустив глаза. Дело в том, что я давно уже простил отца. Я больше не злюсь, не обижаюсь, как мальчишка, я просто не уверен, что мне нужна эта встреча, я отпустил все, что мучает меня. Но Лиам, снова, словно мысли мои читает. Ну что за привычка, сидеть у меня в голове?

- Сделай это ради него. Ему нужна эта встреча. И не забывай, если бы не его появление у судьи, то, возможно, все сейчас было бы по-другому. - После суда Гарри сказал мне, что мой отец объявился сразу, как только узнал, что по его вине я могу попасть в тюрьму. На суд он так и не явился, но его живого тела хватило, чтобы снять с меня все обвинения.

- Нет. Не ради него. Ради тебя.

- Зейн, в первую очередь, это необходимо тебе. Кто знает, что ты почувствуешь, увидев его. Ты должен знать наверняка, что испытываешь к нему, а иначе всю жизнь будешь потом локти кусать, когда все обиды испарятся, но сделать что-либо будет слишком поздно.

- Все-то ты знаешь, - я засмеялся и щелкнул мужа по носу. - Хорошо. Ради нас всех.

- Аллилуйя. Я люблю тебя.

- Я люблю тебя сильнее.

- Это невозможно, - прошептал Ли, уменьшая расстояние между нашими телами.

***
Рождественская ночь. Чикаго. Наш парк. Почти полночь. До сих пор не знаю, что забыл здесь, коленки трясутся, как перед важной игрой, а руки вспотели в теплом кармане пальто. Осталось лишь найти ту самую скамейку под деревом, но ноги хотят повернуть обратно. И тут я кое-что понял. Меня тянет прочь отсюда не потому, что я зол на него, обижен, не хочу видеть, ведь это уже давно не так. Я хочу бежать, потому что жутко волнуюсь, я переживаю о том, какой будет наша встреча, если он, конечно, придет. Я понял, что хочу сам его увидеть, но я очень волнуюсь. Лиам снова оказался прав. Кто бы сомневался. Я и правда испытываю неожиданные чувства, но назад поворачивать я уже не намерен.

За первым поворотом после фонтана и должна быть наша скамейка. Осталось посмотреть на нее и убедиться, что никто не пришел. Но мой пессимизм бьет меня по голове, так как на деревянной лавке я вижу знакомую статную фигуру. Отец всегда был очень презентабельным мужчиной с густыми черными, как у меня, волосами, крепким и мужественным телосложением, и высоким ростом. Знаете, вы просто можете посмотреть на меня и легко представить его, только лет на двадцать старше.

Таким, каким я его сейчас вижу, пусть и издалека, таким я его и запомнил. Но приопущенная осанка говорит о его неуверенности. Надо же, мистер Малик, господин всея аристократии, потерялся в жизни? Хапни сполна. Ладно, Зейн, ты вроде решил уже все для себя. Просто подойди, поздоровайся и лети на всех парусах обратно к своей семье. Рождественская ночь, а я здесь, в холодном парке, в практически пустом и непривычно грустном. Лишь какая-то парочка стоит перед пустым фонтаном и загадывает желание, забавно зажмурив глаза и подняв голову к небу. Повторяю их движение и смотрю в черное небо, из которого лениво сыплются крупные узорчатые снежинки. Эта ночь определенно самая морозная, по сравнению с теми, что были до этого. Но я люблю подобное соответствие настроению. Зима зимой и лето летом. Гениально, знаю. Но в этом и заключается прелесть умеренного климатического пояса. Думаю, я не смог бы жить там, где круглый год зима или наоборот, лето. Я романтик, и ценю все сезоны со всеми их причудами и настроениями.

В последний раз шумно выдыхаю теплый воздух из легких, запрокинув голову назад, и стремительно шагаю к скамейке, где меня все еще ждет отец. Я не злюсь, я не злюсь, не злюсь. Я простил его, да. Простил. Черт, заметил меня. Быстро поднялся, смотря на меня в неверии, и замялся на месте. Я остановился у другого конца лавки, не решаясь подойти ближе, и, собрав всю волю в кулак, поднял на него глаза, в которых, я клянусь, отныне нет злости и обиды.

- Ты пришел, - почти шепотом произнес он. Я посмотрел в его глаза и четко увидел раскаяние, а еще тоску. Таким я его помню после смерти мамы, только теперь никто не умер, но он все равно мечется. Неужели действительно раскаивается? Кашлянув в кулак, я осмотрел скамейку и приземлился на нее с краю. Немного подумав, он сделал то же самое, сев на другом конце.
- В любом случае, спасибо. Черт, прости меня, Зейн. Я и подумать не мог, что все это повесят на тебя...

- Это не то, за что ты должен извиняться, - он повернулся ко мне, и через секунды три утвердительно закивал, опустив голову и неловко шаркая ногами по снегу.

- Да, я понимаю.

- Но мне не нужны они. Твои извинения. Мне все равно. Ты хотел меня видеть, я пришел, - я повернул голову вбок, и теперь мы смотрели друг другу в глаза, насколько позволял фонарный свет. Я знаю, что я укусил его этим. Я знаю это чувство.
Лучше уж ненависть, чем безразличие. Хоть какое-то чувство. Но я не обещал Лиаму полное примирение, я обещал отпустить, и я это делаю. Но до чего, оказывается, неприятно видеть боль в родных глазах. Прикусив язык, я отвернулся в другую сторону, к домам, в окнах которого горел теплый и уютный свет. Сначала думать, а потом уже говорить не пробовал, Зейн?

- Я знаю, что я сделал. И ты не обязан меня прощать. Но это не значит, что я не должен попросить прощения. Я очень сожалею о том, что был плохим отцом, да что там, я вообще не был им; сожалею, что игнорировал тебя, твои советы и предостережения на счет Эллисон. Прости за маму, - он запнулся и придвинулся ближе, сев полубоком ко мне. - Ты, конечно же, не был ни в чем виноват, но мне нужен был виноватый, и я выбрал тебя. Прости...- он опустил голову, а я сел так же, как и он. От этого движения он поднял на меня свой взгляд, полный надежды.

- Ты ведь мог и не раскрывать себя. Но ты сделал это и тем самым спас меня от тюрьмы. Не знаю, почему ты так поступил, но за это спасибо.

- Ты мой ребенок. Я не мог поступить иначе, - он сел совсем близко и положил свою руку на мою. Мой осадок на сердце практически испарился, и, посмотрев вниз на наши руки, я не стал прерывать контакта, даже наоборот, накрыл их сверху своей второй рукой. Левой.

- Ты женился?! - я проследил за его взглядом и уткнулся им в аккуратное кольцо из белого золота, которое мне подарил Лиам в честь нашей свадьбы. Он, верно, был шокирован. Все же, он знал меня, и поэтому его удивление вполне оправдано. Я не был приверженцем брака в принципе, а уж в таком раннем возрасте, тем более. Но сразу же вспомнив, кто меня ждет дома, я мягко улыбнулся.

- Кхм, да.

- Боже, это ведь..как же, когда же..кто эта счастливица? - он осыпал меня вопросами с широко распахнутыми глазами и искренне интересующимся огоньком в них. Ну вот и как я должен ему объяснить, что меня дома ждет муж и трое детей? Уфф.

- Я помню, как ты недолюбливал Гарри из-за...ну, в общем, ты помнишь, - по его нахмуренным бровям я понял, что он не догоняет. - Пап, моего мужа зовут Лиам.

Его лицо просто застыло, а глаза не бегали по сторонам. Я знаю, что он не одобрит, но для меня это особой роли не сыграет.
- Тот самый, который помогал тебе скрываться?

- Тот самый, который помог мне выжить, не дал загнуться, и тот самый, который отправил меня к тебе сегодня, - его шок, возможно, не пройдет еще очень долгое время, но уже хорошо, что на его лице не читается отвращение или отторжение. Поэтому, пока он в замеша