За границами достоверного знания

Затрагивая тему о генетической палеохронологии, я не могу не поблагодарить Карин Мёллинг за её искреннее признание: «Невозможно отследить историю существования вирусов больше, чем на 100 млн лет» [с. 259].

Это означает, что применяемые методики оценки возраста делают дальнейшие аппроксимации недостоверными.

Когда мы теперь, после этого извещения, услышим про существование вирусов в «палеозое», «протерозое» или в «архее», мы должны понимать, что речь заведомо идёт о фикции. Честно отследить их «историю» дальше, чем на 100 млн лет, как мы узнали из книги Карин Мёллинг, пока не удалось никому.

Правда, после этих слов мысль профессора Мёллинг вдруг почему-то становится гораздо менее основательной: «Гоминиды жили примерно 200 000 лет назад. Люси гораздо старше. Вероятно, она самая древняя женщина-австралопитек, жившая в Эфиопии около 3 млн лет назад… Это значит (??! – прот. К.Б.), что они наши родственники – и всё же жизнь началась 3,9 млрд лет назад. А что произошло между этими двумя датами? Это огромный временной разрыв. Нет оснований полагать, что в это время ретровирусы или их родственники не могли (were around) заполнить геномы бактерий, архей, растений, животных и человека» [там же].

Гадание на кофейной гуще представляется гораздо более серьёзным и основательным занятием, чем подобные эволюционистские умозаключения.

Сделаем два замечания в отношении указанного предельного возраста «100 млн лет». Во-первых, затруднительно сказать, чему в реальности соответствует этот расчётный (!) интервал, если сопоставить его с летописной библейской шкалой времени. Ясно лишь, что он не превышает 7,5 тысяч лет – абсолютного возраста сотворённой материи.

Во-вторых, из того примечательного факта, что предельный определяемый генетический возраст не может превышать «100 млн лет», вовсе не вытекает, будто принятая эволюционная модель позволяет получить достоверный возраст в интервале, меньшем, чем «100 млн лет». Помимо обычных погрешностей измерения, систематическая ошибка (на несколько порядков!), как мы уже указывали, может скрываться в самой модели – и нет эталона, по которому параметры модели можно было бы калибровать.

Ещё одно замечание хочется сделать по поводу хронологии и «возраста» описываемых видов флоры и фауны. Никто не знает, насколько расчётная оценка может отличаться от реального возраста: в два раза, в тысячу раз, в миллион раз? Поэтому хочется предостеречь доверчивого читателя (и, конечно же, прежде – увлекающихся авторов) от скороспелого принятия следующих псевдофактов:

– «Целакантам около 40 млн лет, и они считаются самыми древними из ныне живущих рыб – живыми ископаемыми… Длина генома целаканта составляет 2,9 млрд пар оснований – неожиданно крупный геном, полный повторяющихся последовательностей» [с. 272].

– «Утконосу примерно 100 млн лет. Звучит странно, как научная фантастика. Его геном представляет собой смесь генов различных видов животных» [с. 273].

Про возраст обоих видов можно сказать, что он, в самом деле, «звучит странно, как научная фантастика». Определённо, подобные расчёты относятся к области научной фикции (так по-русски буквально звучит это известное английское словосочетание: science fiction). Никто не в состоянии ни доказать, ни опровергнуть эти оценки. Никто не знает, на сколько порядков указанные цифры отличаются от истины.

При этом не вызывают сомнений такие данные, как длина генома целаканта, или как особенности строения генома утконоса. Подобную информацию, напротив, можно объективно проверять, уточнять и конкретизировать. Учёным следует трезвенно отличать, что в их исследованиях является достоверным фактом, а что – гипотетическим предположением. Целакант и утконос – это реальные объекты изучения, и их геномы доступны для исследования. А их «родословие» навсегда останется в области предположений.

Приведём в качестве образного пояснения пример. Показания спидометра автомобиля свидетельствуют, что за год его пробег составил 30 тысяч километров. Каким бы точным не считался этот результат, он не даёт нам возможности оценить путь, пройденный данным автомобилем за последние минувшие 100 лет или за 40 млн лет. Прежде чем перемножать цифры, следует определить: существовал ли так долго данный объект (автомобиль, целакант, утконос, вирус HERV-K…), да и сама дорога, по которой он мог бы ехать?

Так когда же возникли вирусы? Согласно модельным расчётам, основанным на гипотезе эволюции, «бактерии и вирусы существуют как минимум 3,5 млрд лет» [с. 177]. В соответствии с библейской картиной мiра, которую мы назвали «моделью пророка Моисея», появление вирусов, равно как и всех прочих жизненных форм, произошло 7,5 тысяч лет назад.

 7. Вирусы как паразиты

Карин Мёллинг, будучи ведущим квалифицированным специалистом- микробиологом, утверждает неопровержимую истину: «Все выявляемые в настоящее время вирусы – паразиты, зависящие от клеток» [с. 49]. Значит, первый вирус никак не мог появиться прежде клетки, от которой он зависит.

К этому факту мы готовы отнестись с должным вниманием и не подвергаем его сомнению. Действительно, вирусы не способны сами по себе ни питаться, ни размножаться. Как всякому паразиту, им нужен «хозяин».

После сказанного невозможно всерьёз воспринимать следующее рассуждение автора: «Современные вирусы нуждаются в клетках, но, возможно, это результат (точнее: «это могло стать результатом», could have been the result – прот. К.Б.) длительной эволюции. На самом деле существуют вироиды, “голые молекулы РНК”, способные к репликации и эволюции, которые, возможно, изначально не зависели (точнее: «могли изначально не зависеть», may initially not have depended – прот. К.Б.) от клеток, как сейчас» [с. 49].

Итак, выдвинута гипотеза о том, что наблюдаемая зависимость вирусов от клетки есть результат длительной эволюции. Тем самым, обретение вирусами статуса «паразита» должно быть оценено как одно из наиболее заметных достижений эволюции!

Поскольку не существует фактов, подтверждающих предположение о независимости в прошлом вирусов от клетки – доктор Мёллинг вправе допустить всё, что угодно. Только эти беспочвенные фантазии не имеют никакого отношения к науке. Хотелось бы увидеть аргументы, более солидные чем «это могло бы стать результатом» и «могли изначально не зависеть».

Тема возникновения паразитов, точнее пары «паразит» – «хозяин» имеет, на наш взгляд, не только научное, но и метафизическое содержание. В этом контексте вирусы, которые все без исключения являются паразитами, могут рассматриваться вкупе с другими известными в биологии паразитами и в параллели с ними. Наши дальнейшие рассуждения могут быть применены не только к вирусам, но ко всем видам, ведущим паразитический образ жизни.