Равноправие наций и права национального меньшинства

Самый распространенный прием российских оппор­тунистов при обсуждении национального вопроса, это — ссылаться на пример Австрии. В моей статье «Северной Правде» (№ 10 «Просвещения», с. 96—98), а которую обрушились оппортунисты (г. Семковский в «Новой Рабочей Газете», г. Либман в «Цайт»), я утвер­ждаю, что есть только одно решение национального вопроса, поскольку вообще возможно таковое в мире капитализма, и это решение — последовательный демо­кратизм. В доказательство я ссылаюсь, между прочим, на Швейцарию.

Эта ссылка не нравится обоим, названным выше оп­портунистам, которые пытаются опровергнуть ее или ослабить ее значение. Каутский, видите ли, сказал, что Швейцария — исключение; в Швейцарии-де совсем особая децентрализация, особая история, особые геогра­фические условия, расселение иноязычного населения чрезвычайно оригинальное и т. д. и т. д.

Все это — не более, как попытки уклониться от существа спора. Конечно, Швейцария — исключение в том смысле, что она — не цельное национальное государство. Но такое же исключение (или отста­лость, — добавляет Каутский) — Австрия и Россия. Конечно, в Швейцарии лишь особые, оригинальные, исторические и бытовые условия обеспечили больше демократизма, чем в большинстве соседних с ней ев­ропейских стран.

Но при чем все это, если речь идет об образце, у кото­рого надо заимствовать? Во всем мире являются, при современных условиях, исключением страны, в которых то или иное учреждение осуществлено на последова­тельно демократических началах. Разве это мешает нам, в нашей программе, отстаивать последовательный демократизм во всех учреждениях?

Особенность Швейцарии — ее история, ее геогра­фические и прочие условия. Особенность России — невиданная еще в эпоху буржуазных революций сила пролетариата и страшная общая отсталость страны, объективно вызывающая необходимость в исключи­тельно быстром и решительном движении вперед, под угрозой всяческих минусов и поражений.

Мы вырабатываем национальную программу с точки зрения пролетариата; с которых же пор в образцы рекомендуется брать худшие примеры вместо лучших?

Не остается ли во всяком случае бесспорным и неоспоримым фактом, что национальный мир при капитализме осуществлен (поскольку он вообще осуществим) исключительно в странах последовательного демократизма?

Раз это бесспорно, то упорные ссылки оппортунистов на Австрию вместо Швейцарии остаются приемом вполне кадетским, ибо кадеты всегда списывают худ­шие, а не лучшие европейские конституции.

В Швейцарии три государственных языка, но зако­нопроекты при референдуме печатаются на пяти язы­ках, то есть кроме трех государственных на двух «романских» диалектах. На этих двух диалектах, по переписи 1900 года, говорит в Швейцарии 38 651 житель из 3 315 443, т. е. немного более одного процента. В армии офицерам и унтер-офицерам «предоставляется самая широкая свобода обращаться к солдатам на их родном языке». В кантонах Граубюндене и Валлисе (в каждом немного более ста тысяч жителей) оба диа­лекта пользуются полным равноправием *.

Спрашивается, надо ли нам проповедовать и отстаи­вать этот живой опыт передовой страны или заим­ствовать у австрийцев нигде еще в мире не испробован­ные (и самими австрийцами еще не принятые) выдумки вроде «экстерриториальной автономии»?

Проповедь этой выдумки есть проповедь разделения школьного дела по национальностям, т. е. прямо вред­ная проповедь. А опыт Швейцарии показывает, что на практике возможно и осуществлено обеспечение наибольшего (сравнительно) национального мира при последовательном (опять-таки сравнительно) демокра­тизме всего государства.

«В Швейцарии, — говорят изучавшие этот вопрос люди, — нет национального вопроса в восточноевропейском смысле. Даже слово это (национальный вопрос) здесь неизвестно… Швейцария оставила борьбу национальностей далеко позади, в 1797 — 1803 годах»**.

* См. Rene Henry: «La Suisse et la question des langues», Bern, 1907 (Рене Анри: «Швейцария и вопрос о языках», Берн, 1907. Ред.).

‘* См. Ed. Blocher: «Die Nationalitäten in der Schweiz», Brl., 1910 (Эд. Блохер: «Национальности в Швейцарии», Берлин, 1910. Ред.),

Это значит, что эпоха великой французской рево­люции, давшая наиболее демократическое решение очередных вопросов перехода от феодализма к капита­лизму, сумела мимоходом, между прочим, «решить» и национальный вопрос.

И пусть попробуют теперь гг. Семковские, Либманы и прочие оппортунисты утверждать, что это «исклю­чительно-швейцарское» решение неприменимо к любо­му уезду или даже части уезда России, где только на 200 000 жителей есть два диалекта сорока тысяч граждан, желающих пользоваться в своем крае полным равноправием в отношении языка!

Проповедь полного равноправия наций а языков выделяет в каждой нации одни только последовательно демократические элементы (т. е. только пролетариев), объединяя их не по национальности, а по стремлению к глубоким и серьезным улучшениям общего строя государства. Наоборот, проповедь «культурно-нацио­нальной автономии», несмотря на благие пожелания отдельных лиц и групп, разделяет нации и сближает на деле рабочих одной нации с ее буржуазией (приня­тие этой «культурно-национальной автономии» всеми буржуазными партиями еврейства).

В неразрывной связи с принципом полного равно­правия стоит обеспечение прав национального мень­шинства. В моей статье в «Северной Правде» этот принцип выражен почти так же, как в более позднем, официальном и более точном, решении совещания марксистов. Это решение требует «включения в кон­ституцию основного закона, объявляющего недействи­тельными какие бы то ни было привилегии одной из наций и какие бы то ни было нарушения прав нацио­нального меньшинства».

Г-н Либман пробует смеяться над этой формулиров­кой, спрашивая: «Откуда же это известно, в чем состоят права национального меньшинства?». Относится ли, дескать, к числу этих прав право на «свою программу» в национальных школах? Как велико должно быть национальное меньшинство, чтобы оно имело право иметь своих судей, чиновников, школы на родном языке? Г. Либман желает вывести из этих вопросов необходи­мость «положительной» национальной программы.

На самом же деле эти вопросы показывают наглядно, какие реакционные вещи протаскивает наш бундист под прикрытием спора якобы о мелких деталях и част­ностях.

«Своя программа» в своей национальной школе!.. У марксистов, любезный национал-социал, есть об­щая школьная программа, требующая, например, без­условно светской школы. С точки зрения марксистов, в демократическом государстве недопустимо нигде и никогда отступление от этой общей программы (а запол­нение ее какими-либо «местными» предметами, языками и проч. определяется решением местного населения). Из принципа же «изъять из ведения государства» школьное дело и отдать его нациям вытекает, что мы, рабочие, предоставляем «нациям» в нашем, демократи­ческом, государстве тратить народные деньги на кле­рикальную школу! Г. Либман, сам того не замечая, наглядно пояснил реакционность «культурно-нацио­нальной автономии»!

«Как велико должно быть национальное мень­шинство?» Этого не определяет даже излюбленная бундовцами австрийская программа: она гласит (еще короче и еще менее ясно, чем у нас) — «Право нацио­нальных меньшинств охраняется особым законом, ко­торый должен быть издан имперским парламентом» (§ 4 брюннской программы).

Почему же это никто не придирался к австрийским с.-д. с вопросом, каков именно этот закон? Какому именно меньшинству и какие именно права он должен обеспечить?

Потому, что все разумные люди понимают неумест­ность и невозможность определять в программе част­ности. Программа устанавливает лишь основные прин­ципы. В данном случае основной принцип подразу­мевается у австрийцев и прямо выражен в решении последнего российского совещания марксистов. Этот принцип: недопущение никаких национальных приви­легий и никакого национального неравноправия.

Возьмем конкретный пример, чтобы разъяснить вопрос бундовцу. В городе С.-Петербурге, по данным школьной переписи 18 января 1911 года, было в началь­ных школах «министерства народного «просвещения» 48 076 учащихся. Из них было евреев 396, т. е. менее одного процента. Далее, было учащихся — 2 румын, 1 грузин, 3 армян, и т. д. ⁹. Можно ли составить такую «положительную» национальную программу, чтобы охватить это разнообразие отношений и условий? (А Питер далеко еще, разумеется, не самый «пестрый» национальный город в России.) Кажется, даже специа­листы по национальным «тонкостям», вроде бундовцев, не составят такой программы.

Между тем, будь в конституции государства основной закон о недействительности всякой меры, нарушающей права меньшинства, — любой гражданин мог бы тре­бовать отмены распоряжения, которое отказало бы, например, в найме, на казенный счет, особых учителей еврейского языка, еврейской истории и т. п. или в предоставлении казенного помещения для лекций ев­рейским, армянским, румынским детям, даже одному грузинскому ребенку. Во всяком случае нет ничего невозможного в том, чтобы удовлетворить все разумные и справедливые желания национальных меньшинств на основе равноправия, и никто не скажет, чтобы пропаганда равноправия была вредна. Наоборот, про­паганда разделения школьного дела по нациям, пропаганда, например, особой еврейской школы для еврейских детей в Питере была бы безусловно вредна, а создание национальных школ для всяких националь­ных меньшинств, для 1, 2, 3 детей прямо-таки невоз­можно.

Далее, невозможно ни в каком общегосударственном законе определить, каково должно быть национальное меньшинство, чтобы оно имело право на особую школу или на особых учителей по дополнительным предметам и т. п.

Наоборот, общегосударственный закон о равно­правии вполне может быть разработан детально и развит в специальных узаконениях, в постанов­лениях областных сеймов, городов, земств, общин и т. д.

Централизация и автономия

Г-н Либман пишет в своем возражении:

«Возьмите у нас Литву, Балтийский край, Польшу, Волынь, юг России и т. п., — вы везде найдете смешанное население; нет ни одного города, где бы не было большого национального меньшинства. Как далеко ни провести децентрализации, везде найдутся в различных местностях (главным образом в городских общинах) различные национальности вместе, а именно демокра­тизм отдаст национальное меньшинство в руки национальному большинству. Но, как известно, В. И. относится враждебно к такому федеративному государственному устройству и беско­нечной децентрализации, которые имеют место в Швейцарском союзе. Спрашивается, к чему он привел в пример Швейцарию?»

К чему я привел пример Швейцарии, было уже объяснено выше. Точно так же было объяснено, что проблема охраны прав национального меньшинства разрешима только путем издания общегосударственного закона в последовательно-демократическом, не отсту­пающем от принципа равноправия, государстве. Но в приведенной цитате г. Либман повторяет еще одно из самых ходких (и самых неверных) возражений (или скептических замечаний), которые делаются обыкно­венно против марксистской национальной программы и которые заслуживают поэтому разбора.

Марксисты, разумеется, относятся враждебно к феде­рации и децентрализации — по той простой причине, что капитализм требует для своего развития возможно более крупных и возможно более централизованных государств. При прочих равных условиях, сознательный пролетариат всегда будет отстаивать более крупное государство. Он всегда будет бороться против средне­векового партикуляризма, всегда будет приветствовать возможно тесное экономическое сплочение крупных территорий, на которых бы могла широко развернуться борьба пролетариата с буржуазией.

Широкое и быстрое развитие производительных сил капитализмом требует больших, государственно-спло­ченных и объединенных, территорий, на которых толь­ко и может сплотиться, уничтожая все старые, средне-вековые, сословные, узкоместные, мелконациональные, вероисповедные и прочие перегородки, класс буржуа­зии, — а вместе с ним и его неизбежный антипод — класс пролетариев.

О праве наций на самоопределение, т. е. на отделе­ние и образование самостоятельного национального государства, мы будем говорить особо *. Но, пока и поскольку разные нации составляют единое государ­ство, марксисты ни в каком случае не будут пропо­ведовать ни федеративного принципа, ни децентра­лизации. Централизованное крупное государство есть громадный исторический шаг вперед от средневековой раздробленности к будущему социалистическому един­ству всего мира, и иначе как через такое государство (неразрывно связанное с капитализмом) нет и быть не может пути к социализму.

Но непозволительно было бы забывать, что, отстаи­вая централизм, мы отстаиваем исключительно демо­кратический централизм. На этот счет всякое мещанство вообще и националистическое мещанство (покойный Драгоманов в том числе) внесли такую путаницу в вопрос, что приходится снова и снова уделять время его распутыванию.

Демократический централизм не только не исключает местного самоуправления с автономией областей, отличающихся особыми хозяйственными и бытовыми условиями, особым национальным составом населе­ния и т. п., а, напротив, необходимо требует и того и другого. У нас смешивают постоянно централизм с произволом и бюрократизмом. История России, есте­ственно, должна была породить такое смешение, но оно остается все же безусловно непозволительным для марксиста.

Пояснить это всего легче будет па конкретном при­мере.

Роза Люксембург в своей обширной статье: «Нацио­нальный вопрос и автономия» **, среди многих забав­ных ошибок (о которых ниже), делает и ту особенно забавную ошибку, что требование автономии пробует ограничить одной только Польшей.

* См. Сочинения, 4 изд., том 20, стр. 365—424. Ред.

** «Przegląd Socjaldemokratyczny» ¹⁰, Kraków, 1908 и 1909.

Но посмотрите сначала, как она определяет автономию.

Роза Люксембург признает — и, будучи марксист­кой, обязана, конечно, признать, — что все важнейшие существенные для капиталистического общества эко­номические и политические вопросы должны подлежать ведению отнюдь не автономных сеймов отдельных областей, а исключительно центрального, общегосудар­ственного парламента. К этим вопросам относятся: политика таможенная, торгово-промышленное законо­дательство, пути сообщения и средства сношения (железные дороги, почта, телеграф, телефон и т. д.), войско, податная система, гражданское * и уголовное право, общие принципы школьного дела (например, закон об исключительно-светской школе, о всеобщем обучении, о минимуме программы, о демократическом устройстве школьных порядков и т. п.), законода­тельство об охране труда, о политических свободах (право коалиций) и т. д. и т. п.

* Роза Люксембург доходит в развитии своей мысли до деталей, упоми­ная, напр., — и вполне справедливо — законодательство о разводе (№ 12, стр. 162 названного журнала),

Ведению автономных сеймов подлежат — на основе общегосударственного законодательства — вопросы чи­сто местного, областного или чисто национального зна­чения. Развивая и эту мысль с большой — чтобы не сказать: с чрезмерной — детальностью, Роза Люк­сембург указывает, например, на постройку железных дорог местного значения (№ 12, стр. 149), на местные шоссейные дороги (№ 14—15, стр. 376) и т. п.

Совершенно очевидно, что нельзя себе представить современного действительно демократического госу­дарства без предоставления такой автономии всякой области с сколько-нибудь существенными хозяйствен­ными и бытовыми особенностями, с особым националь­ным составом населения и т. п. Принцип централизма, необходимого в интересах развития капитализма, не только не подрывается такой (местной и областной) автономией, а, напротив, именно проводится в жизнь — демократически, а не бюрократически — благодаря ей. Широкое, свободное, быстрое развитие капитализма сделалось бы невозможным, или по крайней мере было бы крайне затруднено без такой автономии, которая облегчает и концентрацию капиталов, и развитие производительных сил, и сплочение буржуазии и про­летариата в общегосударственном масштабе. Ибо бюро­кратическое вмешательство в чисто местные (областные, национальные и т. п.) вопросы есть одно из величайших препятствий экономическому и политическому разви­тию вообще и в частности одно из препятствий центра­лизму в серьезном, в крупном, в основном.

Поэтому трудно удержаться от улыбки, читая, как наша великолепная Роза Люксембург старается с совер­шенно серьезным видом и с «чисто марксистскими» словами доказать применимость требования автономии только к одной Польше, только в виде исключения! Разумеется, тут нет ни капли патриотизма «своего прихода», — тут одни только «деловые» соображения… например, относительно Литвы.

Роза Люксембург берет четыре губернии: Виленскую, Ковенскую, Гродненскую и Сувалкскую, уверяя чита­телей (и самое себя), что в них «главным образом» живут литовцы, причем, соединяя вместе население этих губерний, она получает процент литовцев = 23% всего населения, а если присоединить к литовцам жмудь, то 31 % населения — менее трети. Вывод, ра­зумеется, получается тот, что мысль об автономии Ли­твы «произвольна и искусственна» (№ 10, стр. 807).

Читатель, знакомый с общеизвестными недостатками нашей российской казенной статистики, сразу увидит ошибку Розы Люксембург. К чему было брать Гроднен­скую губернию, в которой литовцы составляют лишь 0,2%, две десятых процента? К чему было брать всю Виленскую губернию, а не один только Трокский уезд ее, в котором литовцы составляют большинство населения? К чему было брать всю Сувалкскую губер­нию, определяя число литовцев в 52% ее населения, а не литовские уезды этой губернии, т. е. 5 уездов из 7, в которых литовцы составляют 72 % населения?

Смешно толковать об условиях и требованиях совре­менного капитализма и брать не «современные» и не «капиталистические», а средневековые, крепостни­ческие, казенно-бюрократические административ-ные де­ления России, притом в самой грубой их форме (губер­нии, а не уезды). Ясно, как день, что не может быть и речи ни о какой, сколько-нибудь серьезной местной реформе в России без уничтожения этих делений и замены их действительно «современными», действи­тельно отвечающими требованиям не казны, не бюро­кратии, не рутины, не помещиков, не попов, а капита­лизма делениями, — причем среди современных тре­бований капитализма будет, несомненно, требование возможно большего единства национального состава населения, ибо национальность, тождество языка есть важный фактор для полного завоевания внутреннего рынка и для полной свободы экономического оборота.

Курьезно, что эту явную ошибку Розы Люксембург повторяет бундовец Медем, которому хочется доказать не «исключительные» особенности Польши, а негод­ность принципа национально-территориальной автоно­мии (бундовцы за национально-экстерриториальную автономию!). Наши бундовцы и ликвидаторы собирают на всем свете все ошибки и все оппортунистические шатания социал-демократов разных стран и разных наций, забирая в свой багаж непременно самое худшее из всемирной социал-демократии: вырезки из бундов­ских и ликвидаторских писаний могли бы составить, вместе взятые, образцовый социал-демократический му­зей дурного вкуса.

Областная автономия — поучительно рассуждает Ме­дем — годится для области, для «края», а не для округов латышского, эстонского и т. п. с населением от полумиллиона до 2-х миллионов, с пространством в одну губернию. «Это была бы не автономия, а простое земство… Над этим земством пришлось бы построить настоящую автономию…» и автор осуждает «ломку» старых губерний и уездов *.

* В. Медем: «К постановке национального вопроса в России», «Вестник Европы» ¹¹, 1912, №№ 8 и 9.

На деле «ломкой» и уродованием условий современ­ного капитализма является сохранение средневековых, крепостнических, казенных административных делений. Только пропитанные духом этих делений люди могут «с ученым видом знатока» размышлять о противопостав­лении «земства» и «автономии», заботясь о том, что, по шаблону, «автономия» должна быть для больших областей, а земство для маленьких. Современный капи­тализм вовсе не требует этих чиновничьих шаблонов. Почему не может быть автономных национальных округов с населением не только в ¹/₂миллиона, но даже и в 50 000 жителей, — почему подобные округа не могут соединяться самым разнообразным образом с соседними округами разных размеров в единый автономный «край», если это удобно, если это нужно для экономиче­ского оборота, — все это остается тайной бундовца Медема.

Заметим, что брюннская национальная программа с.-д. становится целиком на почву национально-терри­ториальной автономии, предлагая разделить Австрию «вместо исторических коронных земель» на «нацио­нально отграниченные» округа (§ 2 брюннской про­граммы). Так далеко мы бы не пошли. Несомненно, что единый национальный состав населения — один из вернейших факторов для свободного и широкого, действительно современного, торгового оборота. Несо­мненно, что ни один марксист — и даже ни один реши­тельный демократ не станет защищать австрийских коронных земель и русских губерний и уездов (она не так худы, как австрийские коронные земли, но все же очень худы), не станет оспаривать необходимости замены этих устарелых делений делениями, по возмож­ности, по национальному составу населения. Несо­мненно, наконец, что для устранения всякого нацио­нального гнета крайне важно создать автономные округа, хотя бы самой небольшой величины, с цельным, единым, национальным составом, причем к этим округам могли бы «тяготеть» и вступать с ними в сношения и свободные союзы всякого рода, члены данной нацио­нальности, рассеянные по разным концам страны или даже земного шара. Все это бесспорно, все это можно оспаривать только с заскорузло-бюрократической точки зрения.

Но национальный состав населения — один из важ­нейших экономических факторов, но не единственный и не важнейший среди других. Города, например, играют важнейшую экономическую роль при капита­лизме, а города везде — и в Польше, и в Литве, и на Украине, и в Великороссии и т. д. — отличаются наиболее пестрым национальным составом населения. Отрывать города от экономически тяготеющих к ним сел и округов из-за «национального» момента нелепо и невозможно. Поэтому целиком и исключительно становиться на почву «национально-территориалисти­ческого» принципа марксисты не должны.

И гораздо правильнее австрийского то решение задачи, которое намечено последним совещанием рос­сийских марксистов. Это совещание выставило по данному вопросу положение:

«…необходима… широкая областная автономия» (ко­нечно, не для одной Польши, а для всех областей России) «и вполне демократическое местное самоуправ­ление, при определении границ самоуправляющихся и автономных областей» (не границами теперешних губерний, уездов и т. п.), «а на основании учета самим местным населением хозяйственных и бытовых условий, национального состава населения и т. д.»

Национальный состав населения поставлен здесь рядом с другими условиями (в первую голову хозяй­ственными, затем бытовыми и т. д.), которые должны послужить основанием к установлению новых границ, соответствующих современному капитализму, а не ка­зенщине и азиатчине. Местное население одно только может вполне точно «учесть» все эти условия, а на основании такого учета центральный парламент госу­дарства будет определять границы автономных обла­стей и пределы ведения автономных сеймов.

***

Нам осталось еще рассмотреть вопрос о праве наций на самоопределение. По этому вопросу за «популяриза­цию» ошибок Розы Люксембург взялась целая коллек­ция оппортунистов всех национальностей: и ликвидатор Семковский, и бундовец Либман, и украинский нацио­нал-социал Лев Юркевич. Следующую статью мы посвятим этому, сугубо-запутанному всей «коллекцией», вопросу ¹².

 

Примечания

1 Статья «Критические заметки по национальному вопросу» написана Лениным в октябре – декабре 1913 года и напечатана в том же году в большевистском легальном журнале «Просвещение» №№ 10, 11 и 12.

Написанию статьи предшествовали рефераты Ленина по национальному вопросу, которые им были прочитаны летом 1913 года в ряде городов Швейцарии – Цюрихе, Женеве, Лозанне и Берне.

Осенью 1913 года Ленин выступил с большим докладом по национальному вопросу на Поронинском совещании ЦК РСДРП с партийными работниками. По докладу Ленина была принята написанная им резолюция. После окончания совещания Ленин приступил к работе над статьей «Критические заметки по национальному вопросу».

2 «Цайт» («Время») – еженедельная газета, орган Бунда, издавалась на еврейском языке в Петербурге с 20 декабря 1912 года (2 января 1913 г.) по 5 (18) мая 1914 года.

3 «Дзвiн» («Колокол») – ежемесячный легальный буржуазно-националистический журнал; издавался на украинском языке в Киеве с января 1913 года до середины 1914 го-да. Всего вышло 18 номеров. В журнале принимали участие: В. Левинский, В. Винничен-ко, Л. Юркевич (Рыбалка), Д. Донцов, С. Петлюра, Г. Алексинский, П. Аксельрод, Л. Троцкий и др. С началом первой мировой войны журнал прекратил свое существование.

4 «Русское Слово» — ежедневная газета; выходила в Москве с 1895 года (первый, пробный, номер вышел в 1894 г.); издавалась И. Д. Сытиным. Формально беспартийная, газета защищала интересы русской буржуазии с умеренно-либе­ральных позиций. В газете была широко поставлена инфор­мация. Это была первая газета в России, направившая соб­ственных корреспондентов во все крупные города страны и многие столицы мира.

В ноябре 1917 года за помещение клеветнических антисо­ветских сообщений газета была закрыта. С января 1918 года газета некоторое время выходила под названием «Новое Слово» и «Наше Слово», в июле 1918 года закрыта оконча­тельно.

5 Имеется в виду съезд Австрийской социал-демократической партии, происходивший в г. Брюнне (Австрия) с 24 по 29 сен­тября 1899 г. (н. ст.). Центральным вопросом порядка дня съезда был национальный вопрос. На съезде были пред­ложены две резолюции, выражавшие разные точки зре­ния: 1) резолюция ЦК партии отстаивала в общем терри­ториальную автономию наций и 2) резолюция комитета Южно-славянской с.-д. партии, отстаивавшая экстеррито­риальную культурно-национальную автономию.

Съезд единогласно отклонил программу культурно-национальной автономии и принял компромиссную резо­люцию, признававшую национальную автономию в пределах австрийского государства (см. статью В. И. Ленина «К исто­рии национальной программы в Австрии и в России», настоя­щий том, стр. 313—315).

Ленин отмечает, что на съезде были выдвинуты два довода против программы культурно-национальной автономии: первый — что она повела бы к усилению клерикализма и второй — что «ее результатом было бы увековечение шо­винизма, внесение его в каждую маленькую общину, в каждую маленькую группу» — цитируются официальные протоколы Брюннского съезда, стр. 92.

6 СЕРП — Социалистическая еврейская рабочая партия — мелкобуржуазная националистическая организация, обра­зовалась в 1906 году. В основу программы СЕРП было положено требование национальной автономии евреев — создания экстерриториальных еврейских парламентов (сей­мов), полномочных решать вопросы политического устрой­ства евреев в России. СЕРП была близка к эсерам и вместе с ними вела борьбу против РСДРП.

7 ППС — Польская социалистическая партия (Polska Partia Socjalistyczna) — реформистская националистическая пар­тия, созданная в 1892 году. Выступая под лозунгом борьбы за независимую Польшу, ППС, возглавляемая Пилсудским и его сторонниками, вела сепаратистскую, националистиче­скую пропаганду среди польских рабочих и стремилась отвлечь их от совместной с русскими рабочими борьбы против самодержавия и капитализма. На протяжении всей истории ППС под воздействием рядовых рабочих внутри партии возникали левые группы. Некоторые из них примыкали впоследствии к революционному крылу польского рабочего движения.

В 1906 году ППС раскололась на ППС-«левицу» и на правую, шовинистскую, так называемую, ППС-«правицу» («революционную фракцию»). ППС-«левица» под влиянием партии большевиков, а также под воздействием СДКПиЛ (Социал-демократия Королев-ства Польского и Литвы) по­степенно переходила на последовательно революционные по­зиции.

В годы первой мировой войны большая часть ППС-«левицы» заняла интернационалистскую позицию; в декабре 1918 года она объединилась с СДКПиЛ. Объединенные партии образовали Коммунистическую рабочую партию Польши (так до 1925 года называлась Коммунистическая партия Польши).

Правая ППС продолжала во время первой мировой войны политику национал-шовинизма; ею были организованы на территории Галиции польские легионы, которые воевали на стороне австро-германского империализма. С образо­ванием польского буржуазного государства правая ППС в 1919 году объединилась с частями ППС, находившимися на территории Польши, ранее захваченной Германией и Австрией, и вновь приняла название ППС. Став во главе правительства, она способствовала переходу власти в руки польской буржуазии, систематически вела антикоммунисти­ческую пропаганду и поддерживала политику агрессии про­тив Советской страны, политику захвата и угнетения Запад­ной Украины и Западной Белоруссии. Отдельные группы в ППС, не согласные с этой политикой, вливались в Комму­нистическую партию Польши.

После фашистского переворота Пилсудского (май 1926 года) ППС формально находилась в парламентской оппозиции, но фактически активной борьбы с фашистский режимом не вела и продолжала антикоммунистическую и антисоветскую пропаганду. Левые элементы ППС в эти годы сотрудничали с польскими коммунистами, поддерживая в ряде кампаний тактику единого фронта.

Во время второй мировой войны ППС вновь раскололась. Реакционная, шовинистская ее часть, принявшая название «Wolność, Równość, Niepodległość» («Свобода, Равенство, Независимость»), участвовала в реакционном польском эмигрантском лондонском «правительстве». Другая, левая часть ППС, назвавшая себя «Рабочей партией польских социалистов» (РППС), под воздействием созданной в 1942 году Польской рабочей партии (ППР) включилась в народный фронт борьбы против гитлеровских оккупантов, вела борьбу за освобождение Польши от фашистского порабощения и встала на позиции установления дружественных связей с СССР.

В 1944 году, после освобождения восточной части Польши от немецкой оккупации и образования Польского комитета национального освобождения, РППС опять приняла назва­ние ППС и вместе с ППР участвовала в строительстве народно-демократической Польши. В декабре 1948 года ППР и ППС объединились и образовали Польскую объединенную рабочую партию (ПОРП).

8 Ленин имеет в виду статью И. В. Сталина «Марксизм и национальный вопрос», напечатанную в легальном больше­вистском журнале «Просвещение» в №№ 3, 4 и 5 за 1913 год под названием «Национальный вопрос и социал-демократия». В четвертой главе работы Сталина приведен текст нацио­нальной программы, принятой на Брюннском съезде Авст­рийской социал-демократической партии (см. И. В. Сталин. Сочинения, том 2, 1946 г., стр. 321—322).

9 Приведенные данные взяты Лениным из статистического свода «Однодневная перепись начальных школ в Империи, произведенная 18 января 1911 года. Выпуск I, часть 2-я. С.-Петербургский учебный округ. Губернии: Архангель­ская, Вологодская, Новгородская, Олонецкая, Псковская и С.-Петербургская». С.-Петербург, 1913, стр. 72.

10 «Przegląd Socjaldemokratyczny» («Социал-Демократическое Обозрение») — журнал, издавался польскими социал-демо­кратами при ближайшем участии Р. Люксембург в Кракове с 1902 по 1904 год и с 1908 по 1910 год.

11 «Вестник Европы» — ежемесячный историко-политический и литературный журнал буржуазно-либерального направле­ния; выходил в Петербурге с 1866 по 1918 год. В журнале печатались статьи, направленные против революционных марксистов.

12 Здесь Ленин говорит о задуманной им работе «О праве наций на самоопределение», которая была написана в феврале — мае 1914 г. и напечатана в апреле — июне в журнале «Про­свещение» №№ 4, 5 и 6 (см. Сочинения, 4 изд., том 20, стр. 365—424).

Крах II Интернационала

Rwp.ru

 

Под крахом Интернационала иногда разумеют просто формальную сторону дела, перерыв интернациональной связи между социалистическими партиями воюющих стран, невозможность собрать ни международной конференции, ни Международного социалистического бюро и т. п. На этой точке зрения стоят некоторые социалисты нейтральных, маленьких стран, вероятно, даже большинство официальных партий в них, затем оппортунисты и их защитники. В русской печати, с заслуживающей глубокой признательности откровенностью, выступил на защиту этой позиции г. Вл. Косовский в № 8 «Информационного Листка» Бунда, причем редакция «Листка» ни единым словом не оговорила своего несогласия с автором. Можно надеяться, что защита национализма г. Косовским, который договорился до оправдания немецких социал-демократов, голосовавших за военные кредиты, поможет многим рабочим окончательно убедиться в буржуазно-националистическом характере Бунда.

Для сознательных рабочих социализм — серьезное убеждение, а не удобное прикрытие мещански-примирительных и националистически-оппозиционных стремлений. Под крахом Интернационала они разумеют вопиющую измену большинства официальных социал-демократических партий своим убеждениям, торжественнейшим заявлениям в речах на Штутгартском и Базельском международных конгрессах, в резолюциях этих конгрессов и т. д. Не видеть этой измены могут только те, кто не хочет видеть ее, кому это невыгодно. Формулируя дело научным образом, т. е. с точки зрения отношения между классами современного общества, мы должны сказать, что большинство социал-демократических партий и во главе их, в первую очередь, самая большая и самая влиятельная партия II Интернационала, германская, встали на сторону своего генерального штаба, своего правительства, своей буржуазии против пролетариата. Это — событие всемирно-исторической важности, и на возможно более всестороннем анализе его нельзя не остановиться. Давно признано, что войны, при всех ужасах и бедствиях, которые они влекут за собой, приносят более или менее крупную пользу, беспощадно вскрывая, разоблачая и разрушая многое гнилое, отжившее, омертвевшее в человеческих учреждениях. Несомненную пользу начала тоже приносить человечеству и европейская война 1914—1915 года, показав передовому классу цивилизованных стран, что в его партиях назрел какой-то отвратительный гнойный нарыв, и несется откуда-то нестерпимый трупный запах.

 

I

Есть ли налицо измена главных социалистических партий Европы всем своим убеждениям и задачам? Об этом не любят говорить, разумеется, ни сами изменники, ни те, кто твердо знает — или смутно догадывается — что ему придется дружить и мириться с ними. Но, как бы ни было это неприятно разным «авторитетам» II Интернационала или их фракционным друзьям среди российских социал-демократов, мы должны прямо взглянуть на вещи, назвать их своими именами, сказать рабочим правду.

Есть ли фактические данные по вопросу о том, как перед настоящей войной и в предвидении ее смотрели социалистические партии на свои задачи и на свою тактику? Бесспорно, есть. Это — резолюция Базельского международного социалистического конгресса в 1912 году, которую мы перепечатываем, вместе с резолюцией Хемницкого германского социал-демократического съезда того же года¹⁹⁵ как напоминание о «забытых словах» с