Культурно-национальная автономия»

Вопрос о лозунге «национальной культуры» имеет для марксистов громадное значение не только потому, что он определяет идейное содержание всей нашей пропаганды и агитации по национальному вопросу в отличие от пропаганды буржуазной, — но и потому еще, что целая программа пресловутой культурно-национальной автономии построена на этом лозунге.

Основной, принципиальный грех этой программы тот, что она стремится воплотить в жизнь самый утон­ченный и самый абсолютный, до конца доведенный, национализм. Суть этой программы: каждый гражданин записывается в ту или иную нацию, и каждая нация составляет юридическое целое, с правом принудитель­ного обложения своих членов, с национальными пар­ламентами (сеймами), с национальными «статс-секре­тарями» (министрами).

Такая идея в применении к национальному вопросу похожа на идею Прудона в применении к капитализму. Не уничтожить капитализм и его основу — товарное производство, а очистить эту основу от злоупотреб­лений, от наростов и т. п.; не уничтожить обмен и ме­новую стоимость, а, наоборот, «конституировать» ее, сделать ее всеобщей, абсолютной, «справедливой», ли­шенной колебаний, кризисов, злоупотреблений — вот идея Прудона.

Как мелкобуржуазен Прудон, как его теория абсолю­тирует, возводит в перл создания обмен и товарное производство, так мелкобуржуазна теория и программа «культурно-национальной автономии», абсолютирую­щая, возводящая в перл создания буржуазный нацио­нализм, очищающая его от насилия и несправедливостей и т. д.

Марксизм непримирим с национализмом, будь он самый «справедливый», «чистенький», тонкий и циви­лизованный. Марксизм выдвигает на место всякого на­ционализма — интернационализм, слияние всех наций в высшем единстве, которое растет на наших глазах с каждой верстой железной дороги, с каждым междуна­родным трестом, с каждым (международным по своей экономической деятельности, а затем и по своим идеям, по своим стремлениям) рабочим союзом.

Принцип национальности исторически неизбежен в буржуазном обществе, и, считаясь с этим обществом, марксист вполне признает историческую законность национальных движений. Но, чтобы это признание не превратилось в апологию национализма, надо, чтобы оно ограничивалось строжайше только тем, что есть прогрессивного в этих движениях, — чтобы это признание не вело к затемнению пролетарского со­знания буржуазной идеологией.

Прогрессивно пробуждение масс от феодальной спячки, их борьба против всякого национального гнета, за суверенность народа, за суверенность нации. Отсюда безусловная обязанность для марксиста отста­ивать самый решительный и самый последователь­ный демократизм во всех частях национального воп­роса. Это — задача, главным образом, отрицательная. А дальше ее идти в поддержке национализма пролета­риат не может, ибо дальше начинается «позитивная» (положительная) деятельность буржуазии, стремящейся к укреплению национализма.

Скинуть всякий феодальный гнет, всякое угнетение наций, всякие привилегии одной из наций или одному из языков — безусловная обязанность пролетариата, как демократической силы, безусловный интерес про­летарской классовой борьбы, которая затемняется и задерживается национальной грызней. Но содейство­вать буржуазному национализму за этими, строго ограниченными, в определенные исторические рамки поставленными пределами — значит изменять проле­тариату и становиться на сторону буржуазии. Тут есть грань, которая часто бывает очень тонка и о кото­рой совсем забывают бундовские и украинские нацио­нал-социалы.

Борьба против всякого национального гнета — без­условно да. Борьба за всякое национальное развитие, за «национальную культуру» вообще — безусловно нет. Экономическое развитие капиталистического общества показывает нам во всем мире примеры недоразвитых национальных движений, примеры образования круп­ных наций из ряда мелких или в ущерб некоторым мелким, примеры ассимиляции наций. Принцип бур­жуазного национализма — развитие национальности вообще, отсюда исключительность буржуазного национализма, отсюда безвыходная национальная грызня. Пролетариат же не только не берется отстоять нацио­нальное развитие каждой нации, а, напротив, предо­стерегает массы от таких иллюзий, отстаивает самую полную свободу капиталистического оборота, привет­ствует всякую ассимиляцию наций за исключением насильственной или опирающейся на привилегии.

Закрепить национализм в известной, «по справедли­вости» отграниченной сфере, «конституировать» нацио­нализм, разгородить крепко и прочно все нации между собой посредством особого государственного учре­ждения — вот идейная основа и содержание куль­турно-национальной автономии. Эта мысль насквозь буржуазная и насквозь ложная. Никакого закрепления национализма пролетариат поддерживать не может, — напротив, он поддерживает все, помогающее стиранию национальных различий, падению национальных пере­городок, все, делающее связи между национальностями теснее и теснее, все, ведущее к слиянию наций. Посту­пать иначе — значит встать на сторону реакционного националистического мещанства.

Когда проект культурно-национальной автономии обсуждался австрийскими с.-д. на их съезде в Брюнне (в 1899 г.) ⁵, то на теоретическую оценку этого проекта почти не было обращено внимания. Но поучительно отметить, что указывалось два таких довода против этой программы: 1) она повела бы к усилению клери­кализма; 2) «ее результатом было бы увековечение шовинизма, внесение его в каждую маленькую общину, в каждую маленькую группу» (стр. 92 официальных протоколов Брюннского съезда на немецком языке. Есть русский перевод в издании еврейской национали­стической партии «Серп» ⁶).

Не подлежит сомнению, что «национальная культура» в обычном значении этого слова, т. е. школы и т. д., находится в настоящее время под преобладающим влиянием клерикалов и буржуазных шовинистов во всех странах мира. Когда бундовцы, защищая «куль­турно-национальную» автономию, говорят, что консти­туирование наций сделает классовую борьбу внутри их чистой от всяких посторонних соображений, то это явная и смешная софистика. Серьезная классовая борьба во всяком капиталистическом обществе ведется прежде всего в области экономической и политической. Выделение отсюда области школьной, во-первых, неле­пая утопия, ибо оторвать школу (как и «национальную культуру» вообще) от экономики и политики нельзя, а во-вторых, именно экономическая и политическая жизнь капиталистической страны заставляет на каждом шагу ломать нелепые и устарелые национальные пере­городки и предрассудки, а выделение школьного и т. п. дела как раз консервировало бы, обострило, усилило «чистый» клерикализм и «чистый» буржуазный шови­низм.

В акционерных обществах сидят вместе, вполне сли­ваясь друг с другом, капиталисты разных наций. На фабрике работают вместе рабочие разных наций. При всяком действительно серьезном и глубоком полити­ческом вопросе группировка идет по классам, а не по нациям. «Изъятие из ведения государства» школьного и т. п. дела и передача его нациям означает как раз попытку отделить от сливающей нации экономики наиболее, так сказать, идеологическую область обще­ственной жизни, где всего легче «чистая» национальная культура или национальное культивирование клери­кализма и шовинизма.

В практическом своем осуществлении план «экстер­риториальной» (внеземельной, не связанной с землей, на которой та или иная нация живет) или «культурно-национальной» автономии означал бы только одно: разделение школьного дела по национальностям, т. е. введение национальных курий в школьном деле. Доста­точно себе ясно представить эту действительную сущ­ность знаменитого бундовского плана, чтобы понять всю его реакционность даже с точки зрения демократии, не говоря уже о точке зрения классовой борьбы проле­тариата за социализм.

Один пример и один проект «национализации» школь­ного дела наглядно пояснят, в чем тут суть. В Соеди­ненных Штатах Северной Америки до сих пор держится во всей жизни деление штатов на северные и южные; первые — с наибольшими традициями свободы и борьбы против рабовладельцев, вторые — с наибольшими тра­дициями рабовладения, с остатками травли негров, с их экономической придавленностью, культурной приниженно-стью (44% неграмотных среди негров и 6% среди белых) и т. д. Так вот, в северных штатах негры учатся вместе с белыми, в одних школах. На юге есть особые — «национальные» или расовые, как угодно, — школы для негров. Кажется, это единствен­ный пример «национализации» школы на деле.

На востоке Европы есть страна, где до сих пор возможны дела вроде дела Бейлиса, где евреи осуждены гг. Пуришкевичами на положение хуже негров. В этой стране возник недавно в министерстве проект нацио­нализации еврейской школы. К счастью, эта реакционная утопия едва ли осуществится, как и утопия австрийских мелких буржуа, отчаявшихся в осуществлении последо­вательной демократии, в прекращении национальной грызни и выдумавших футляры для наций в школьном деле, чтобы они не могли грызться из-за дележа школ…, но «конституировались» для вечной грызни одной «на­циональной культуры» против другой.

В Австрии культурно-национальная автономия оста­лась в значительной степени литераторской выдумкой, которую не взяли всерьез сами австрийские с.-д. Зато в России ее приняли в программу все буржуазные партии еврейства и несколько мещанских, оппортуни­стических элементов разных наций — например, бун­довцы, ликвидаторы на Кавказе, конференция россий­ских национальных партий левонароднического на­правления. (Эта конференция — заметим в скобках — состоялась в 1907 году, и ее решение принято было при воздержании русских с.-р. и польских социал-патриотов, P.P.S. ⁷. Воздержание — удивительно ха­рактерный способ отношения эсеров и п.-п.-с-ов к важнейшему принципиальному вопросу в области на­циональной программы!)

В Австрии именно Отто Бауэр, главнейший тео­ретик «культурно-национальной автономии», посвятил специальную главу своей книги доказательству невоз­можности выставлять эту программу для евреев. В Рос­сии, именно в еврействе, все буржуазные партии — и их подголосок Бунд — приняли эту программу ^*. Что это значит? Это значит, что история разоблачила полити­ческой практикой другого государства нелепость вы­думки Бауэра, точно так же, как русские бернштей­нианцы (Струве, Туган-Барановский, Бердяев и К°) разоблачили своей быстрой эволюцией от марксизма к либерализму действительное идейное содержание не­мецкой бернштейниады.

* Что бундовцы с необыкновенным азартом часто отрицают факт при­нятия «культурно-национальной автономии» всеми буржуазными партиями еврейства, это понятно. Слишком явно этот факт вскрывает действительную роль Бунда. Когда один из бундовцев, г. Манин в «Луче», попробовал по­вторить свое отрицание, его вполне разоблачил Н. Скоп. (см. «Просвещение» № 3). Но когда г. Лев Юркевич в «Дзвiне» (1913, № 7—8, с. 92) цитирует из «Просвещения» (№ 3, стр. 78) фразу Н. Ск.: «Бундисты — вместе со всеми буржуазными еврейскими партиями и группами — давно отстаивают культурно-национальную автономию» и извращает эту цитату, выкидывая из нее слово «бундисты» и подменяя слова: «культурно-национальную авто­номию» словами: «национальных прав», то остается лишь развести руками!! Г-н Лев Юркевич — не только националист, не только поразительный не­вежда в истории с.-д. и их программе, но и прямой подделыватель цитат для ради пользы Бунда. Плохи же дела Бунда и господ Юркевичей!

Ни австрийские, ни российские с.-д. не приняли «культурно-националь-ной» автономии в свою про­грамму. Но буржуазные партии еврейства в самой отсталой стране и ряд мещанских якобы социалистиче­ских групп приняли ее, чтобы нести в утонченной форме идеи буржуазного национализма в рабочую среду. Факт этот говорит сам за себя.

Раз уже нам пришлось коснуться австрийской про­граммы по национальному вопросу, нельзя не восста­новить истицы, часто извращаемой бундовцами. На Брюннском съезде была представлена чистая про­грамма «культурно-национальной автономии». Это — программа южнославянской с.-д., § 2-ой ее гласит: «Каждый живущий в Австрии народ, без отношения к занимаемой его членами территории, составляет автономную группу, которая совершенно самостоя­тельно ведает всеми своими национальными (языко­выми и культурными) делами». Эту программу защищал не только Кристан, но и влиятельный Элленбоген. Но она была снята, за нее не нашлось ни одного голоса. Принята программа территориалистическая, т. е. не создающая никаких национальных групп «без отно­шения к территории, занимаемой членами нации».

В принятой программе § 3-ий гласит: «Самоуправ­ляющиеся области одной и той же нации образуют вместе национально-единый союз, который решает свои национальные дела вполне автономно» (ср. «Про­свещение», 1913 г., № 4, с. 28 ⁸). Ясно, что и эта ком­промиссная программа неверна. Поясним примером. Немецкая община колонистов в Саратовской губернии плюс немецкое предместье рабочих в Риге или в Лодзи плюс немецкий поселок под Питером и т. д. образуют «национально-единый союз» немцев в России. Очевидно, что требовать подобной вещи, закреплять такого союза с.-д. не могут, хотя они нисколько не отрицают, разумеется, свободы всяких союзов и в том числе союза любых общин любой национальности в данном госу­дарстве. Но выделением, по государственному закону, немцев и т. п. из разных местностей и классов России в единый немецко-национальный союз могут заниматься попы, буржуа, мещане, кто угодно — только не социал-демократы.