Покупка книг жителями Великого Устюга в 30-х - начале 60-х годов XVII века

 

Бытование книг на Руси в XVII веке — один из интереснейших вопросов истории русской культуры указанного периода, тесно связанный с общественно-экономической жизнью и идейной борьбой того времени, — неоднократно привлекал внимание исследователей¹. Однако его изучение было связано в основном с историей формирования и составом более или менее крупных книжных собраний русских монастырей, в несколько меньшей мере — отдельных представителей феодальной аристократии или, наоборот, крестьянских семей². Что же касается городского населения, начиная от рядовых посадских людей и кончая торгово-купеческой верхушкой, то вопросы приобретения книг, их предназначения и особенностей бытования в русских городах рассматривались в отечественной историографии реже³. Причина такого относительного невнимания к распространению печатных изданий среди этих социальных групп объясняется особенностями источниковой базы, в первую очередь, почти полным отсутствием точно атрибутируемых компактных книжных собраний и распыленностью в настоящее время книг, принадлежавших в XVII столетии отдельным лицам или семьям, по различным архивохранилищам, отделам рукописей или редких книг библиотек и музеев, поэтому выявление сведений о подобных собраниях представляется весьма актуальной задачей⁴.

Одним из основных источников для изучения распространения кириллической печатной книги в XVII веке по территории Русского государства являются приходо-расходные книги Приказа книгопечатного дела, фиксировавшие продажу изданий через лавку при Московском печатном дворе, начавшую функционировать в 1632 году⁵. Эти книги дают возможность выявить численность, социальный состав, место жительства покупателей, определить периодичность приобретения ими книг, количество, репертуар и стоимость изданий.

Просмотр тринадцати приходо-расходных книг Приказа книгопечатного дела 1632/33— 1663/64 годов⁶ позволяет говорить, что в книжной торговле⁷ этого периода участвовали с различной степенью интенсивности люди из нескольких социальных слоев Великого Устюга, однако наибольший удельный вес имели крупные торгово-предпринимательские роды города — Усовы-Грудцыны, Ревякины, Босые, Березовские, Толстоуховы, часть представителей которых входила в гостиную сотню или имела чин гостя.

Наибольшую активность в приобретении печатных изданий проявляли Усовы-Грудцыны, представленные несколькими поколениями, и Ревякины⁸. Первые имеющиеся у нас сведения о приобретении московских изданий Усовыми-Грудцыными⁹ — Иоаки-мом (Якимом) Тимофеевичем и его сыновьями — Василием (Силой)¹⁰, Иваном и Степаном Иоакимовичами (Якимовичами) — относятся к 1633 году, когда они купили Служебник, два учительных Евангелия и Часовник, всего четыре книги на 3 рубля 70 копеек¹¹. Впоследствии, во второй половине 1640-х — начале 1660-х годов, объемы их покупок значительно выросли. В частности, в 1650 году в приходо-расходных книгах отмечена продажа только Василию Грудцыну уже 47 книг (10 Часовников, 10 Триодей постных, 11 экземпляров Соборного Уложения, Маргарит, Евангелие Феофилакта Болгарского, Сборник из 71-го слова, Пролог, 7 Миней общих, 5 экземпляров сочинения Иоганна Якоби фон Вальдхаузена «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей») на 82 рубля 25 копеек¹².

Всего же за тридцать лет братья Усовы-Грудцыны, в основном Василий и Иван (третий брат, Степан, не являлся постоянным покупателем лавки при Московской типографии, и его приобретения носили спорадический характер, что, скорее всего, объясняется нерегулярностью его визитов в столицу, связанной, возможно, с существованием у братьев определенной специализации в направлениях торговой деятельности — Василий и Иван поддерживали связи с Москвой, а Степан большее внимание уделял поездкам в Архангельск и Соль Вычегодскую), приобрели 278 экземпляров книг 43 московских печатных изданий на сумму 525 рублей 77 копеек¹³. В приходо-расходных документах есть сведения о покупке книг Печатного двора представителями другой ветви рода Усовых — Василием и Алексеем Юрьевичами Усовыми, двоюродными братьями Ивана, Василия и Степана, приобретавшими московские издания значительно реже, а может быть, не так часто, как их родственники, приезжавшие в столицу: 3 ноября 1636 года и 27 октября 1637 года Алексей купил Псалтирь с восследованием и Минею общую с праздничной, 13 июля 1641 года вместе с братом Василием — еще две Псалтири другого издания, 26 января 1642 года Василий — два экземпляра Маргарита Иоанна Златоуста и 12 ноября 1646 года Алексей — 45 Часовников, то есть всего 52 книги стоимостью 18 рублей 75 копеек¹⁴.

Еще большую активность проявляли братья Исаак (до 1648 г.) и Никифор Федоровичи Ревякины¹⁵, которые также начали покупать книги в Москве в начале 1630-х годов. Всего с 1633 по 1656 год они приобрели через лавку при Печатном дворе 480 книг общей стоимостью 447 рублей 10 копеек — Евангелия напрестольные и учительные, Служебники, Потребники, Часовники, Прологи, Часословцы, Канонники, Псалтири налойные и учебные, Минеи общие, Апостолы, Литургию Иоанна Златоуста, Кормчую, Житие Сергия Радонежского¹⁶.

После сентября 1656 года имя Никифора Ревякина из документов Приказа книгопечатного дела исчезает, что объясняется обстоятельствами жизни этой семьи: в 1648 году умер брат Ники-фора Исаак, сын которого и, соответственно, племянник Н. Ревякина Калинник (Калина) скончался ранее отца, еще в начале 1640-х годов, а к лету 1657 года, как следует из данной от 23 августа 1657 года Матрены Внифантьевой, дочери Ревякиной, Кирил-ло-Белозерскому монастырю на двор в Нижнем конце устюгско-го посада на помин души мужа Никифора и его брата Исаака, не было в живых уже и самого Никифора Ревякина¹⁷.

Василий Гусельников, приказчик купца Афанасия Левашева, человек гостиной сотни и, наконец, гость¹⁸, стал фигурировать в качестве покупателя в лавке при Печатном дворе несколько позднее — с начала 1640-х годов: с 1641 по 1654 год (год его смерти в эпидемию чумы) он приобрел 30 книг — три Устава («Око церковное»), Триодь постную, две Псалтири, Шестоднев, два напрестольных Евангелия, комплект годовых служебных Миней и 20 Часовников на сумму 32 рубля 24 копейки¹⁹. После гибели В. Гусель-никова его брат Афанасий, также числившийся сначала в гостиной сотне, а затем получивший чин гостя²⁰, купил три книги — Канонник и два Служебника на 2 рубля 56 копеек, и всего, таким образом, используя лавку при Московской типографии, братья Гусель-никовы стали обладателями 35 книг общей стоимостью 34 рубля 80 копеек²¹.

Василий и Афанасий Федотовичи Гусельниковы имели еще двух братьев — старшего, Евстафия, убитого «разбойниками» в 1629 году, после которого остался сын Михаил, и младшего, Гурия. Однако в записях приходо-расходных книг имена М. Стахе-ева и Г. Гусельникова не встречаются, возможно, потому, что, находясь в зависимом положении от старших родственников, эти люди в 1630—1640-х годах постоянно ездили как их доверенные лица в Мангазею, Якутск и другие сибирские города, но не в Москву²².

Любопытно отметить, что один из членов экспедиции, отправившейся для открытия морского пути вокруг Чукотского полуострова, организованной приказчиком Василия Иоакимовича Усо-ва-Грудцына Федотом Алексеевым сыном Поповым и Семеном Дежневым, в которой участвовали и приказчики В. Ф. Гусельникова Афанасий Андреев, Бессон Астафьев и Михаил Захаров, в завещании, составленном в конце марта —начале апреля 1653 года в Анадыре, отметил, что у него были с собой Псалтирь с восследованием московской печати, «на обиход певчей» два Октоиха, Ир-мологий, Триодь певчая и Житие Ефрема Сирина, которые он завещал «пожаловать выпроводить в Ленский, будет есть, монастырь»²³.

Определенный интерес к продукции Московского печатного двора проявляла и семья устюжан Босых, прежде всего братья Василий, Алексей и Кирилл Алексеевичи Босые, в 1640-х годах входившие в гостиную сотню²⁴. В 1633 году Василий и Алексей стали обладателями двух учительных Евангелий, в 1647 году Кирилл купил комплект служебных Миней, а в 1650-х годах, став уже гостем, — еще 13 книг (Служебник, два Канонника, Сборник из 71-го слова, пять Октоихов, Соборное Уложение, два Часослова и Житие Саввы Сторожевского). После смерти К. Босого в 1654 году его брат Алексей отмечен как покупатель «Чиновника освящения воды в навечерие Богоявления», а вдова Федосья Босая — двух Часословов²⁵.

Запись от 18 марта 1660 года в приходо-расходной книге о вдове Ф. Босой дает основания думать, что к началу 1660-х годов она в течение более или менее длительного времени уже жила в Москве, а не в Устюге, так как трудно предположить возможность поездок в столицу из далекого северного города уже довольно пожилой женщины (Кирилл Босой упоминается как торговый человек гостиной сотни уже в начале 1620-х годов²⁶). Известно, что ее дочь Фекла была замужем за князем Данилой Ефимовичем Мышецким, поэтому допустимо полагать, что вдова поселилась после смерти мужа во дворе своего зятя, тем более, что князья Мышецкие, несмотря на принадлежность к феодальной аристократии²⁷, не чуждались связей с представителями крупного купечества, которые выражались не только в женитьбе князя Данилы на Фекле Босой: в середине 1670-х годов на дворе сына Д. Е. Мышецкого князя Ивана в особой палате жил во время своих приездов в Москву гость Гаврила Мартынович Фетиев, волог-жанин по происхождению²⁸. Кроме того, и сами Мышецкие, пусть и не слишком часто, но бывали в лавке Московской типографии и покупали там книги²⁹, а благодаря вкладу 1 марта 1670 года князя И. Д. Мышецкого в устюжскую Борисоглебскую церковь по своих родственниках госте Кирилле и Василии Босых книги Маргарит Иоанна Златоуста, изданной в Остроге в 1595 году³⁰, есть основания предполагать более или менее устойчивый интерес к книге в этой семье и, возможно, существование личного собрания.

Возвращаясь же к записям в приходо-расходных книгах, можно отметить, что в целом объемы книжных покупок Босых в 1633 — 1660 годах (19 книг стоимостью 34 рубля 43 копейки) через лавку Печатного двора были несоизмеримо меньше, чем у Усовых-Груд-цыных или Ревякиных, однако это не исключает возможности приобретения семьей Босых печатных и рукописных книг из других источников.

Единственное московское печатное издание непосредственно в типографии купил «гостиной сотни Ждан Иванов сын Толсто-ухов», принадлежавший к числу видных торговых людей Устюга³¹, 31 марта 1634 года — Устав («Око церковное»)³².

Особое место на устюжском посаде в первой половине — середине XVII века занимала семья Березовских, жизнь которых в последней четверти XVI — первой четверти XVII века была весьма бурной: в 1587 году московский торговый человек Петр Березовский, поддержавший Шуйских в их борьбе с Б. Годуновым, был сослан в Сибирь, по возвращении из ссылки он в Москву не поехал, а купил землю в селе Пятницком, расположенном на стыке Устюжского и Усольского уездов. В 1607 году его сыновья Прохор, Лаврентий и Григорий получили от царя Василия Шуйского жалованную грамоту с такими правами торговых людей гостиной сотни, как неподсудность городским властям, освобождение от крестоцелования в суде, от постойной и подводной повинностей и с разрешением курить вино на собственный обиход, но без присвоения им соответствующего чина, что обусловило некоторую двойственность в определении их социального статуса. По писцо-вым книгам 1620-х годов Усольского уезда сыновья Прохора Сидор, Михаил и Богдан числились крестьянами села Пятницкого, но жили на посаде Великого Устюга и занимались крупными торговыми операциями, в результате чего посадские люди постоянно стремились привлечь их к несению тягла³³.

Не вдаваясь в дальнейшее рассмотрение особенностей юридического положения семьи Березовских, обратим внимание на то, как они сами оценивали свое место в социальной структуре русского общества того времени. В частности, в приходо-расходных книгах Приказа книгопечатного дела Михаил Прохорович Березовский записывался как «устюжанин посадский человек», «устюжанин». Если учитывать, что эти сведения вносились в книги, очевидно, со слов непосредственных покупателей, от которых вряд ли требовали предъявления каких-то специальных юридических подтверждений их социальной принадлежности, то становится понятным, что, по крайней мере, этот представитель семьи Березовских считал себя входящим в состав устюжского посадского мира. Именно в таковом качестве мы и будем в дальнейшем рассматривать эту семью³⁴.

Первые сведения о книжных приобретениях Березовских относятся к Богдану Прохоровичу, купившему 3 августа 1644 года два экземпляра Кирилловой книги, а 30 марта 1647 года — Ле-ствицу Иоанна Лествичника³⁵. Гораздо больше записей, начиная с 13 и 14 июля 1650 года (сочинение И. Я. фон Вальдхаузена и Минея общая с праздничной) и заканчивая 15 октября 1660 года (такая же Минея, но другого издания), касаются его брата Михаила Прохоровича³⁶. Всего же Б. и М. Березовские приобрели за 15 лет в лавке Печатного двора 29 книг стоимостью 44 рубля 58 копеек.

Московскими печатными изданиями интересовались, разумеется, не только крупные купцы, но и другие жители города, прежде всего посадские люди, у которых была возможность или необходимость приезжать в столицу. Имена двух из них — Бажена и Саввы Ивановых, возможно, братьев, купивших осенью 1632 года по Псалтири учебной «большие печати в тетрадех»³⁷, — открывают общий список покупателей-устюжан из различных социальных категорий (см. Приложение). Что же касается других посадских людей, то, начиная с 1636 по 1658 год, в лавке Московского печатного двора побывали более двух десятков человек: в октябре 1636 года — Василий Веснин (два Требника), 27 октября 1637 года — Бажен Клеунов³⁸ (Минею общую с праздничной; в 1640 году 11 февраля — Иван Бочухин (Евангелие напрестольное), 13 июля — Иван Филиппов сын Кокорин³⁹ (пять Часовников), 14 июля -Максим Антонов (два Часовника); в 1641 году 13 июля — Никита Васильев (две Псалтири с восследованием, скорее всего, печати Василия Федоровича Бурцева⁴⁰), 22 сентября — Никита Веснин⁴¹ (Пролог первой половины), в 1642 году 26 января — Никита Васильев (Маргарит Иоанна Златоуста); 7 июня — Василий Прокофьев и Никита Веснин (четыре Псалтири с восследованием), 14 ноября и 16 ноября соответственно — Никита Васильев и Василий Афанасьев (девять экземпляров сборника «Слова избранные о чести святых икон»), 24 декабря — Иван Емельянов сын Ходутин⁴² (шесть Прологов первой половины); в 1643 году 17, 21 и 24 января — Меркурий Иванов, Степан Никифоров и И. Е. Ходу-тин (49 Псалтирей учебных), 13 марта — Иван Максимов (восемь Триодей постных), 8 и 12 декабря — те же М. Иванов, С. Никифоров и И. Е. Ходутин (восемь Прологов второй половины); в 1644 году 8 января — Никита Васильев (Службу и Житие Николая Мирликийского), 25 февраля — И. Е. Ходутин (пять Апостолов), 10 и 18 марта — Никита Васильев, Трофим Григорьев, Никита Андреев (19 Прологов второй половины), 1 и 19 мая — Никита Васильев (два Пролога второй половины и три Кирилловы книги), 3 августа — Василий Прокофьев (Кириллова книга), 8 августа — И. Е. Ходутин (десять Евангелий напрестольных), 5 сентября — Иван Андреев⁴³ (пять Евангелий напрестольных); в 1645 году 11 марта — Иван Федоров (десять Часовников), 3 мая — Трофим Иванов (три Минеи общие с праздничной), 9 октября — Василий Афанасьев (15 Псалтирей учебных); в 1646 году 20 января — Иван Федоров и Максим Родионов (десять Псалтирей учебных), 23 апреля — Меркурий Крылов (два комплекта служебных годовых Миней), 3 октября — Меркурий Обухов⁴⁴ (два Служебника); 25 декабря — Иван Фролов (десять Канонников), 27 декабря -Дмитрий Фролов⁴⁵ и Дмитрий Иванов (30 Часовников); в 1647 году 3 марта — Никита Веснин (две книги Поучения Ефрема Сирина), 1 апреля — Антон Иванов и Трофим Григорьев (десять Требников), 29 июля, 7 и 28 августа — Меркурий Крылов, Иван Харитонов и Никита Григорьев (шесть Сборников из 71-го слова), 8 ноября — Василий Афанасьев (две Псалтири учебные); в 1648 году 1 января — Иван Дмитриев (17 Псалтирей учебных), 25 марта — Иван Филиппов и Федор Андреев (35 Псалтирей учебных), 9 марта — Лука Иванов (Триодь цветная), 1 апреля — И. Е. Ходутин (две Триоди цветных), 20 апреля — Иван Никифоров (десять Грамматик Мелетия Смотрицкого), 28 июля — Федор Иванов (десять Апостолов), 10 августа — Алексей Дмитриев (семь Псалтирей учебных), 2 и 3 декабря — Иван Федоров (два Апостола и пять Святцев), 4 декабря — И. Е. Ходутин (десять Святцев), 16 декабря — Иван Клеунов (Апостол); в 1649 году 1 января — Павел Иванов (13 Апостолов), 18 июня — Ефим Степанов (Соборное Уложение), 24 июля — Федор Иванов и Афанасий Евдокимов (35 Псалтирей учебных), 5 августа — Леонтий Внифантьев (Соборное Уложение), 30 августа — Сергей Андреев, Григорий Иванов, Филипп Антипьев (30 Псалтирей учебных); в 1651 году 27 февраля — Сергей Максимов⁴⁶ (15 Часовников), 25 апреля — Гаврила Прохоров (18 Часовников), 7 мая — Прокофий Гаври-лов⁴⁷ (четыре Псалтири учебных); в 1652 году 8 августа — Прокофий Семенов (пять Шестодневов), 2 ноября — Антон Иванов (Поучения Ефрема Сирина), в 1653 году 25 января — Гаврила Елисеев (два Служебника), 7 марта - Федор и Богдан Ивановы (13 Часовников), 2 июня и 26 июня — Ф. и Б. Ивановы (восемь Триодей цветных), 14 августа — Прокофий Семенов (три Триоди цветных); 8 декабря 1657 года — Матвей Иванов (три Апостола), 3 июня 1658 года — Михаил Ильин (Апостол)⁴⁸.

Всего с 1632 по 1657 год представители устюжской посадской общины купили 510 книг, то есть более трети от всего количества книг из лавки Печатного двора за тридцать лет, стоимостью 496 рублей 15 копеек, и, таким образом, если общее количество изданий и сумма затраченных на их приобретение денег у отдельных посадских людей далеко уступала аналогичным показателям Усовых-Грудцыных и Ревякиных, то в целом интерес к московским печатным изданиям среди этой группы населения был достаточно устойчив, а ее покупательная способность — высока. Вместе с тем нетрудно заметить, что интерес посадских людей, в отличие от купеческих семейств города, включавших гостей и торговых людей гостиной сотни, был сосредоточен преимущественно на не слишком дорогих изданиях типа Часовников и Псалтирей, закупавшихся ими иногда по несколько десятков экземпляров, а более дорогие издания приобретались реже и в меньших количествах.

Среди посадских жителей, так же как и среди устюжан-гос-тей и людей гостиной сотни, выделяются две группы лиц: постоянных покупателей, бывавших в лавке при Московской типографии достаточно регулярно, как Иван Емельянов сын Ходутин (в 1642—1648 гг. купил 68 книг на сумму 133 руб. 56 коп.), Василий и Никита Веснины (в 1636—1647 гг. — 16 книг на 30 рублей), Василий Афанасьев (в 1642 —1647 гг. — 25 книг на 17 руб. 98 коп.), Федор Иванов (в 1648—1652 гг. — 40 книг на 22 руб. 10 коп.), и людей, попадавших туда случайно, если и не единственный раз в жизни, то все же очень редко, но тем не менее вносивших свой вклад в распространение московских печатных изданий на Севере России.

В первой половине 1630-х годов в приходо-расходных книгах начинают появляться имена устюжского духовенства: весной 1634 года священники церквей Прокопия Устюжского, Николая Чудотворца, Рождественской и Воскресенской купили Апостол, напрестольное Евангелие и три Устава, в марте 1643 года протопоп Успенского собора Владимир Никитин⁴⁹ — две Триоди постных, а в Михайло-Архангельский монастырь неизвестным лицом приобретено восемь таких же книг⁵⁰, в декабре этого же и в январе и декабре следующего, 1644, года 13 книг (четыре Пролога первой половины, шесть Псалтирей учебных и три Пролога второй половины) приобрел ключарь Успенского собора Иван Иванов, самая яркая фигура среди покупателей-устюжан из числа духовенства, 28 августа 1647 года «поп Яков из Устюга» — два Сборника из 71-го слова, а 25 декабря игумен Михайло-Архангельско-го монастыря Игнатий — два комплекта годовых служебных Миней⁵¹, 11 февраля и 10 июня 1653 года «спасский поп» Никифор⁵²

— Евангелие учительное и Триодь цветную, 12 и 13 мая 1658 года протодьякон Успенского собора Дмитрий Данилов — Евангелие напрестольное и Ирмологий⁵³. Всего, таким образом, представители устюжского духовенства купили 36 (чуть более 2,5 процента) книг стоимостью 91 рубль 50 копеек.

Последнюю группу покупателей составляли представители устюжской местной администрации — подьячие съезжей и таможенной изб: в мае 1633 года подьячий съезжей избы Василий Емельянов приобрел Евангелие учительное, 1 апреля 1648 года подьячий этой же избы Дмитрий Федотов — Триодь цветную, 14 и 19 августа 1653 года таможенный подьячий Парфений Кононов — Евангелие учительное и Триодь цветную, всего четыре книги стоимостью 7 рублей⁵⁴.

Причины столь резкого различия в количестве книг, купленных устюжскими подьячими по сравнению с другими группами населения, кроются, разумеется, не столько в отсутствии у них интереса к московским печатным изданиям, сколько в условиях их жизни. Во-первых, эти люди как представители низшего звена местного управления были обязаны постоянно находиться в своих учреждениях в Устюге и поэтому не имели возможности часто посещать Москву, приезжая в столицу для выполнения каких-либо поручений: доставка финансово-отчетной или срочно затребованной Новгородской четвертью текущей документации, денежных сборов, лиц, отправляемых в Москву для проведения следствия и т. д. Во-вторых, подьячие съезжей и таможенной изб, получая казенные прогонные и кормовые деньги, вряд ли имели с собой достаточные для крупных книжных покупок личные средства в отличие от торговых людей или духовенства, которое могло расходовать на эти цели церковные или монастырские деньги.

В целом в течение 30 лет, с начала 1630-х по начало 1660-х годов, устюжане, основное место среди которых занимали торговые люди, принадлежавшие как к посадской общине, так и к особым купеческим корпорациям, купили через лавку Печатного двора 1447 книг на сумму 1612 рублей 35 копеек. Много это или мало? Воздержимся пока от оценочных характеристик, для которых в настоящее время нет необходимых данных: отсутствуют сопоставимые подсчеты по другим городам, не изучены общие объемы товарооборотов устюжских купцов, а следовательно, не имеется возможности определить место книг среди других товаров, не прослежена динамика изменения численности населения Устюга за этот период, что не позволяет выяснить условное количество экземпляров печатных изданий на одного жителя и т. д. Рассмотрение всех этих вопросов, в том числе и в связи с распространением московских печатных изданий в городе, — дело будущего⁵⁵.

Выяснив общее количество московских печатных изданий, поступивших в Устюг, обратимся к рассмотрению их репертуара.

Основную массу приобретенной литературы, как и вообще всех изданий Московского печатного двора XVII века, составляли богослужебные книги, которые подразделялись на несколько групп. В первую группу входили издания, содержавшие тексты, необходимые для ежедневных церковных служб: Часовники (Часословы) — 282 книги, Триоди постные и цветные — 78 книг, Минеи (общие, праздничные, общие с праздничными, годовые⁵⁶) — 59 книг, Канонники — 50 книг, Требники — 24 книги, Служебники — 16 книг, Октоихи — 15 книг, Дьяконники — 4 книги, Ирмологий — 1 книга и Шестоднев, тексты которого дополняли суточные богослужения в зависимости от дня недели — 6 книг, то есть в целом эти издания (535 книг) составили более трети (37,0 про-цента) от всех покупок, совершенных жителями Устюга.

Второе место — 532 книги (36,8 процента) — занимают издания, содержавшие тексты из Священного Писания, которые читались во время богослужений: Псалтири — 411 книг, Евангелия напрестольные — 75 книг, Апостолы — 46 книг. Здесь же следует отметить литературу, тесно связанную с богослужебной практикой: Устав («Око церковное»), определявший порядок, характер и структуру богослужений на протяжении всего года, — 32 книги, Литургию Иоанна Златоуста — 7 книг, «Чиновник освящения воды в навечерие Богоявления» — 1 книга.

Следующую позицию (280 книг, 19,4 процента) занимала литература, предназначавшаяся для чтения: сборники, содержавшие поучения и «слова» греческих и славянских авторов, и сборники полемического характера. К первым относились Прологи — 82 книги, Евангелия учительные и толковые, в том числе Евангелие с толкованием («Евангелие толковое повседневное»), составленное в XI веке архиепископом Болгарским Феофилактом — 27 книг, Святцы — 45 книг, Лествица Иоанна Лествичника — 24 книги, Маргарит Иоанна Златоуста — 9 книг, Поучения Ефрема Сирина, в том числе и с добавлением поучений аввы Дорофея, — 5 книг, службы и жития Сергия Радонежского — 1 книга, Саввы Сторожевского — 15 книг и Николая Мирликийского — 1 книга. Ко вторым — «Слова о чести святых икон» — 14 книг, так называемая «Кириллова книга», включавшая антиуниатские, антикатолические, антиармянские сочинения западнорусских авторов — 34 книги, Сборник из 71-го слова — 13 книг и сочинение игумена киевского Михайловского монастыря Нафанаила «О вере» - 10 книг⁵⁷.

Среди всей массы книг, приобретенных устюжанами в 1630-х — первой половине 1660-х годов, можно также отметить два памятника юридической литературы церковноправового характера — Кормчая («Правила святых апостол и святых отец») — 2 книги и светского законодательства — Соборное Уложение — 21 книга. Помимо этого, устюжане обратили внимание на два других светских издания, вышедших в этот период: перевод сочинения по военному делу Иоганна Якоби фон Вальдхаузена «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» — 6 книг и учебник Мелетия Смотрицкого «Грамматика» — 30 книг, а в целом светские издания составили 3,9 процента от всего объема их книжных покупок.

Приведенные сведения о количественном и видовом составе купленных книг позволяют сделать ряд наблюдений. Среди всей массы книжных приобретений бросается в глаза преобладание двух видов изданий — Псалтирей и Часовников (Часословов), которые вместе составили почти половину всей приобретенной литературы. Известно, что, помимо функций, связанных непосредственно с богослужением, именно эти две книги являлись основными пособиями для обучения грамоте⁵⁸, вероятно, пользовались большим спросом и, возможно, поэтому издавались на Московском печатном дворе наиболее часто, большими тиражами и по относительно недорогой цене: Псалтири учебные — от 37 до 90 копеек за экземпляр, а Часовники — от 10 до 20 копеек⁵⁹. Что же касается жителей Устюга, то, с одной стороны, количество приобретенных ими других изданий литургического характера (Служебники, Минеи, Евангелия напрестольные, Канонники, Требники) никак не соответствует Часовникам и Псалтирям, а с другой — фактов приобретения ими специальных пособий для обучения грамоте — Азбук, которые выходили не менее значительными тиражами и стоили совсем дешево (1 коп.), в приходо-расходных книгах не отмечено вовсе. Все вышеизложенное дает основание думать, что значительная, если не большая, часть двух указанных изданий могла предназначаться не столько для отправления богослужений, сколько для обучения грамоте на самом первом этапе. В дальнейшем использовался учебник Мелетия Смотрицкого, который не остался незамеченным, и хотя количество этих купленных устюжанами книг, на первый взгляд, невелико, тем не менее «Грамматика», обогнав по числу приобретенных экземпляров многие издания 1630-х — начала 1660-х годов, в частности сочинения Иоанна Златоуста, Иоанна Лествичника, Ефрема Сирина, большинство сборников полемического характера, занимала в общем ассортименте литературы далеко не последнее место (см. Приложение)⁶⁰.

Обращает на себя внимание не слишком высокая востребованность среди покупателей-устюжан ряда четьих сборников (Маргарит, Лествица, Поучения Ефрема Сирина), житий (Сергия Ра-донежского и Никона, Николая Мирликийского), сборников полемического характера («Кириллова книга») и некоторых других изданий, в частности Шестоднева, несмотря на то, что в работах по истории книги и общественной мысли постоянно отмечаются большая популярность и широкое распространение этих произ-ведений на Руси⁶¹. К сожалению, отсутствие в известной нам литературе подобных подсчетов по другим городам, в том числе и Москве, или регионам Русского государства не позволяет провеста сравнительный анализ данных и тем самым выявить как общие закономерности, так и возможные особенности, определявшие покупательский спрос жителей именно Устюга Великого, поэтому попытаемся дать свое объяснение сложившейся ситуации, не претендующее, разумеется, на полную точность и безапелляционность.

Спрос на печатные книги, не связанные напрямую с литургической практикой и не имевшие значения учебных пособий, определялся, с нашей точки зрения, рядом факторов. Большое значение имело существование рукописной традиции отдельных произведений — Маргарита Иоанна Златоуста, Поучений Ефрема Сирина, Шестоднева, житий Николая и Сергия или наличие других, в частности острожских, изданий этих памятников древней книжности, что могло значительно снижать интерес к продукции Московской типографии. По данным М. В. Кукушкиной, в библиотеке Соловецкого монастыря и после издания в Москве в 1641 году Маргарита большинство книг, содержавших поучения и беседы Иоанна Златоуста, были рукописными: в 1657 году 13 рукописных и 7 печатных, в 1666 году — 17 рукописных, 8 печатных⁶². Равным образом не исключено, что именно большое количество списков житий Сергия Радонежского и Николая Мирликийского объясняет единичные приобретения этого издания устюжанами, несмотря на то, что Служба и Житие Николая издавались в рассматриваемый период трижды: в 1640, 1641 и 1643 годах — по одной и той же продажной цене в 40 копеек⁶³. Вместе с тем появившиеся в 1649 году Служба и Житие Саввы Сторожевского, практически лишенные рукописной традиции⁶⁴, пользовались гораздо большим спросом: 23 января 1650 года эту книгу купил гость Кирилл Босой, 11 августа — Михаил Березовский, а 14 марта 1653 года «гостиной сотни Никифор Ревякин» приобрел уже 13 экземпляров⁶⁵.

Некоторые из перечисленных выше изданий большого объема и размером in folio имели довольно высокую продажную стоимость («Сборник из 71 слова» и тот же Маргарит — по 2 рубля 50 копеек за экземпляр, Евангелие Феофилакта Болгарского — 2 рубля 75 копеек) и были поэтому доступны отнюдь не всем социальным слоям, что также не могло не снижать покупательский спрос на эти книги.

И, наконец, в отношении такого рода изданий, как полемические сборники, в частности «Кирилловой книги», вышедшей в 1644 году, тексты которой, по мнению исследователей, были «чрезвычайно примечательны и актуальны» для 1640-х годов, когда «русская церковь оказывалась в непосредственном контакте с земля-ми, где господствовали католическая, протестантская или униатская церкви»⁶⁶, сказывались, скорее всего, местные условия. Если для Москвы или для южных земель произведения с обличениями «иноверцев», под которыми в этот период подразумевались прежде всего униаты, были в этот период весьма актуальны, то северные регионы страны, удаленные географически и поэтому почти не имевшие непосредственных контактов с представителями иных конфессий, вряд ли испытывали настоятельную потребность в такой литературе. Вся идеологическая борьба, развернувшаяся на Севере Русского государства в связи с возникновением движения раскола, была еще впереди.

Нетрудно заметить, что большинство покупок полемических сборников были совершены постоянными посетителями лавки Московской типографии как из числа крупных купцов, так и посадских людей. В частности, Исаак Ревякин купил все четыре полемических издания по несколько экземпляров, всего 26 книг, Иван и Василий Усовы-Грудцыны — 18 книг, Михаил Березовский — 3 книги, Василий Афанасьев — 8 и Никита Веснин — 4, то есть всего 59 книг из 71, приобретенных устюжанами. Поэтому можно полагать, что сборники полемического характера привлекали к себе прежде всего тех, кто, с одной стороны, на протяжении многих лет проявлял интерес к печатной продукции, обращая внимание на появлявшиеся на Печатном дворе новинки, а с другой — постоянно бывая в течение более или менее длительного времени в Москве, мог знать о разгоравшихся в столице идеологических спорах, а может быть, занимаясь торговлей на московском рынке и сталкиваясь там с представителями других конфессий, и сам мог заинтересоваться тонкостями церковной полемики.

Приведенные выше наблюдения над покупателями сборников полемического характера дают возможность поставить более общий вопрос о различиях в ассортименте приобретаемых изданий у постоянных посетителей лавки при Печатном дворе и тех, для кого визиты туда были случайным явлением. Помимо бросающихся в глаза количественных отличий (1028 книг приобретены постоянными покупателями, 419 книг — «случайными лицами», под которыми мы подразумеваем людей, отмеченных в приходо-расходных книгах 1—2 раза, то есть всех представителей устюжско-го духовенства, за исключением ключаря Успенского собора Ивана Иванова, местной администрации, части посадских людей и торгового человека гостиной сотни Ждана Толстоухова — см. Приложение), очевидны и качественные различия в ассортименте купленных изданий. Во-первых, репертуар книг постоянных покупателей был обширнее и разнообразнее, чем у людей из второй группы, в записях о которых почти полностью отсутствуют юридические (церковно- и гражданско-правовые) издания и светская литература, гораздо меньше четьих и полемических сборников, нет житий. Во-вторых, лица из этой группы избегали ввиду своего финансово-экономического положения приобретать дорогостоящие издания; два комплекта годовых Миней стоимостью 12 рублей каждый купил только один такой человек — Меркурий Крылов.

Понятно, что указанные особенности ассортимента книжных приобретений постоянных и более или менее случайных посетителей типографской лавки объясняются во многом наличием в самой лавке во время их визитов тех или иных изданий. Регулярные приезды в Москву на протяжении нескольких десятилетий покупателей первой группы давали им возможность более широкого выбора выходящих новинок, те же, кто посещал столицу редко, вынуждены были довольствоваться имевшимися в данный момент книгами, так как сроки продажи отдельных изданий были весьма ограниченными. Так, в 1636/37 году Требник разошелся с 19 сентября по 20 октября 1636 года, Псалтирь с восследованием продавалась с 27 октября 1636 года по 3 февраля 1637 года, Евангелие напрестольное малого формата — в течение пяти с половиной месяцев и т. д.⁶⁷, что в значительной степени определяло возможности совершения книжных покупок.

Вместе с тем на выборе сказывались, конечно, и личные интересы покупателей, а, в конечном счете, сочетание этих двух факторов, объективного и субъективного, определяли ассортимент изданий у отдельных лиц. Обратимся, например, к материалам начала 1650-х годов. По записям приходо-расходной книги 1651/ 52 года за скрепой гостя Владимира Борзова⁶⁸ за время его работы на Печатном дворе вышли следующие издания: 15 сентября 1651 года — Часовник в 4° «осиповской азбукой», тираж — 1200, в продажу поступили после бесплатных раздач 1194 экземпляра, к концу февраля 1652 года практически весь тираж (1174 экз.) был продан; 25 августа 1651 года — Канонник в 4° «осиповской азбукой», тираж — 1200, в продажу поступило 1185 экземпляров, к концу декабря продано 1158 книг; 26 сентября 1651 года — Требник в десть, тираж — 1200 экземпляров, в продажу поступило 1185 экземпляров, к 31 августу 1652 года проданы 1075 книг; 1 октября 1651 года — Псалтирь с восследованием в десть, тираж - 1200, в продажу — 1185 экземпляров, к концу января 1652 года проданы 1080 книг, 3 декабря 1651 года — Псалтирь учебная в полдесть тираж — 1200, в продажу — 1185 экземпляров, к началу мая 1652 года проданы 1154 книги; 1 января 1652 года — Поучения Ефрема Сирина с аввою Дорофеем, тираж — 1200, в продажу - 1135 экземпляров, к началу мая проданы 1115 книг; 18 июня 1651 года — Служебник в полдесть, тираж — 1200, в продажу — 1035 экземпляров, к началу мая 1652 года проданы 1014 книг; 17 марта 1652 года — Часослов, тираж — 1200, в продажу — 1085 экземпляров, к концу августа проданы 1078 книг; 22 марта 1652 года — Часовник, тираж — 1200, в продажу — 1094 экземпляра, к концу августа проданы 1092 книги; 12 июня 1652 года — Евангелие учительное толковое,