На общественной запашке Кузнецовского отделения в 1829-1861 годах (в «самах»)

Нет данных за 1832, 1833 годы.

Источники: РГИА. Ф. 515. Оп. 12. Д. 526-2399.

Одним из заметных результатов политики «попечительства» являлось внедрение картофелеводства в хозяйства удельных крестьян. Посевы картофеля на Европейском Севере, в том числе и в Великоустюгском уезде, отмечались еще в XVIII веке. В начале XIX века они стали более частыми, но все же весьма небольшими и не повсеместными. В 1833 году удел закупил семена картофеля и ввел обязательную его посадку на всех участках общественной запашки. Однако привлекательного примера для крестьян не получилось — урожайность картофеля оказалась низкой. Несмотря на то, что ситуацию с урожайностью культуры на общественной запашке не удалось улучшить и в 40-е, и в 50-е годы XIX века²⁷, в 1841 году удел «предписал» обязательную посадку картофеля для крестьян в размере не менее 15 сажен на рабочую душу. Те из крестьян, кто засевал на душу 600 и более сажен в поле и снимал урожай не ниже, чем на общественной запашке, получал награду — два рубля серебром и мог претендовать на награждение серебряными и золотыми медалями²⁸. Как только в 1848 году эти поощрения отменили, так сразу наметился спад в развитии картофелеводства и площади посева культуры сократились до «узаконенной» нормы. В результате в 1854— 1857 годах в удельной деревне Великоустюгского уезда душевые посадки картофеля составляли всего 0,04 четверти, что при урожайности в «сам-2,3» обеспечило чистый сбор около 0,06 четверти²⁹. За 1852— 1857 годы душевые посадки картофеля в Кузнецовском отделении равнялись 0,05 четверти, чистые сборы — 0,08 четверти (урожайность «сам-2,9»)³⁰, то есть картофель выращивался в небольших объемах.

С одной стороны, путем насилия картофель был внедрен в каждое хозяйство удельных крестьян Великоустюгского уезда, с другой стороны, он оставался в основном огородной культурой. Его посадки значительно уступали объемам посевов репы, которая культивировалась во многом как полевая культура. В отчетах о крестьянских огородах удельной деревни Великоустюгского уезда вначале отмечались посадки, наряду с репой, лишь редьки, капусты и лука, с 1826 года — моркови, свеклы и брюквы. Другие овощи не упоминались, вероятно, не выращивались или имели мизерные и разовые посадки. В 40-х годах XIX века появляются первые парники и довольно быстро расширяется возделывание огурцов. В 1850-х годах, наряду с упомянутыми овощами, на огородах удельных крестьян уезда уже культивировались чеснок, горчица, редис, петрушка, горох, салат, тыква, укроп и бобы. Часть огородных культур, особенно лука, крестьяне производили даже на продажу³¹.

Некоторым подспорьем в пропитании крестьян служили лесные продукты. Из ягод более всего заготовлялось брусники, из грибов — волнушек, хотя довольно значительными были сборы груздей и рыжиков³².

Важную долю продуктов питания удельные крестьяне Великоустюгского уезда получали от скотоводства. Однако и здесь заметной товарной продукции не было. К этому выводу нас склоня-ют и общие оценки состояния скотоводства, которые многократно повторяются в источниках, и данные о количестве скота. Так, в 1857 году на 100 ревизских д. м. п. Кузнецовского отделения приходилось 40,6 лошади, 83,4 коровы и 91,2 головы мелкого скота (в основном овец), в 1863 году — 34,6 лошади, 78,6 коровы и 75,7 головы мелкого скота³³.

Представленные нами материалы свидетельствуют, что, несмотря на отдельные положительные элементы политики «попечительства», земледелие, скотоводство, огородничество, сборы грибов и лесных ягод далеко не обеспечивали прожиточный минимум удельных крестьян Великоустюгского уезда на всем протяжении первой половины XIX века. Крестьяне, на наш взгляд, основные средства для существования получали за счет промыслов и отходничества.

Среди удельных крестьян имелись специалисты ремесленного профиля: плотники, кузнецы, чеботари, столяры, сапожники, печники и другие специалисты. Некоторые из крестьян заводили небольшие мастерские (семейного типа) и занимались выделкой овчин, производством кирпича и другой продукции.

Крестьяне активно участвовали в заготовках леса, которые периодически организовывались казной и частными предпринимателями. Здесь же отметим, что охота и рыболовство в первой половине XIX века не давали удельным крестьянам Великоустюгского уезда слишком заметных доходов. Ими занимались скорее для «домашних надобностей», то есть для себя³⁴.

Многие виды внеземледельческой деятельности требовали отрыва крестьян от своей семьи, ухода за пределы не только селения или волости, но уезда и даже губернии. Легально уйти в отход удельные крестьяне могли по паспортам и отпускным «билетам». Для этого следовало получить согласие общины, после чего в удельной конторе выписывался запрашиваемый одно-, двух- или трехгодовой паспорт за плату, составляющую соответственно три, пять или десять рублей ассигнациями. С 1 января 1827 года были введены полугодовые паспорта по цене 3 рубля³⁵. Кроме того, с 1826 года стали выдавать одно-, двух- и трехмесячные «билеты на отлучку» (допускалась их месячная просрочка) за плату, составляющую соответственно 50 копеек, 1 и 3 рубля ассигнациями³⁶. Оформление билетов было упрощено, право их выдачи получили волостные и приказные правления.

По паспортам удельные крестьяне Великоустюгского уезда уходили на заработки в столичные и губернские города или занимались извозом купеческих товаров. Как правило, эти крестьяне в значительной степени были оторваны от своих хозяйств и не вели обработку пашни. В этом удельное ведомство усмотрело основную причину бедности крестьян и роста недоимок. Поэтому в рамках политики «попечительства» с 1828 года сокращается количество выдаваемых паспортов. В Вологодской удельной конторе в 1827 году паспорта получило около 4-х процентов мужского населения, а в 1858 году — менее 0,5 процента³⁷. Сокращая долговременный отход, удел не препятствовал кратковременным отлучкам крестьян, считая, что в этом случае они будут вести свое земледельческое хозяйство. По «билетам» на сезонные работы из удельной деревни Великоустюгского уезда уходило до 30 процентов крестьян. Многие из них занимались сплавом леса, бурлачеством, работали на пристанях, нанимались в мастерские уездного города³⁸.

Удельное ведомство, пытаясь поднять крестьянские хозяйства и активизировать местные промыслы, в 30-х годах XIX века создало «сельские банки» — своеобразные заемные денежные кассы. Один из таких «банков» существовал и в Кузнецовском отделении³⁹. Однако деньги крестьянам выдавались незначительные, да и по весьма сложной процедуре. Поэтому это не оказало существенного влияния на развитие крестьянской экономики.

Следует признать, что политика «попечительства» не осуществила коренного перелома в жизни населения удельной деревни Великоустюгского уезда. Наряду с отдельными положительными элементами вводилась регламентация многих сторон деятельности удельных крестьян, «новшества» внедрялись очень часто без учета местных природно-климатических условий, традиций, отлаженной веками практики, опыта и т. д. Напротив, положение усугубилось, так как средства на проведение политики «попечительства» изымались из скудных крестьянских бюджетов, а «опыты» проводились на крестьянских хозяйствах. Появление общественной запашки означало введение своеобразной барщины. Крестьян в этом случае отрывали на работы в наиболее напряженное для земледельца время. Самое главное, политика «попечительства» изначально по своей основе не могла осуществить радикального улучшения жизни удельной деревни, так как не только не ограничивала, но и усиливала феодально-крепостнические порядки. Эти порядки особенно ярко высвечивались в налогово-податной сфере.

Удельные крестьяне, как и другие податные группы населения России, выплачивали различные денежные подати и выполняли многочисленные натуральные повинности. Денежные выплаты подразделялись на общегосударственные, сословные (ведомственные), земские и местные.

Общегосударственные денежные подати регламентировались центральными органами власти. Основным таким налогом являлась подушная подать. Она была введена еще при Петре I и в 1805 году составляла 1,28 рубля ассигнациями с ревизской д. м. п. Далее этот основной государственный налог в бумажных деньгах продолжал увеличиваться. С 1839 года он был «определен» в серебре и с 1843 года — в кредитных рублях (см. табл. 5).

В начале XIX века появились новые тенденции в государственном налогообложении — вводились новые, внешне небольшие общегосударственные денежные сборы. Так, с 1807 года с крестьян взимался налог «на содержание присутственных мест» в размере 0,18 рубля с души, который на следующий год увеличили до 0,27 рубля и с 1810 года включили в оклад подушной подати. В октябре 1816 года появился «особый сбор на устройство водяных и сухопутных сообщений» в объеме 0,25 рубля с души (в 1818 году был увеличен до 0,3 рубля). В 1818 году этот сбор перестал существовать самостоятельно и был включен в общую сумму подушной подати.

Здесь необходимо обратить особое внимание на то, что в первой половине XIX века денежные сборы исчислялись в разных деньгах. Однако мерилом их реальной стоимости до 1839 года был серебряный рубль, а затем — золотой (официально введен в России лишь в 1896 году). Поэтому реальное исчисление денежных податей в таблице 5 приводится нами на основе перевода до 1839 года ассигнаций на серебряный номинал, с 1839 года — серебряного номинала и кредитных рублей на золотой номинал по курсу Санкт-Петербургской биржи⁴⁰. Подчеркнем и еще один момент: в связи с курсовой неустойчивостью денег их реальный эквивалент различался даже по соседним годам.

Данные таблицы 5 показывают, что с 1805 по 1810 год оклад Подушной подати для податных сословий России, удельных крестьян Великоустюгского уезда, в том числе в бумажном эквиваленте, увеличился с 1,28 до 2,0 рубля. Однако в связи со значительным падением курса ассигнационного рубля реально этот оклад уменьшился с 0,86 до 0,51 рубля. В дальнейшем, вплоть до 1840 года, и номинально и реально оклад подушной подати нарастал с незначительным ослаблением к 1862 году (см. табл. 5). в 1863 году подушная подать вновь была увеличена, но уже дифференцированно по уездам и губерниям страны. Удельные крестьяне Великоустюгского уезда выплачивали ее в сумме 1,18 кредитного рубля с души вплоть до отмены подати в 1886 году.

Таблица 5