ЛУИ ВИАРДО — ЖОРЖ САНД В НОАН

 

[Дрезден, 19 ноября 1847]

 

[...] Я должен из чувства справедливости и для установления истины подтвердить Вам, что враждебность, которой, как Вы думаете, он (Речь идет о Ф. Шопене.) с неблагодарностью преследует Вас, не проявлялась, — по крайней мере при нас, — ни в едином слове, ни в едином жесте. Вот — я говорю это со всей откровенностью — смысл и резюме всего, что он нам сказал: «Замужество Соланж большое несчастье для нее, для семьи и для ее друзей. Мать и дочь заблуждались, и ошибка обнаружена слишком поздно. Но зачем обвинять только одну в этой ошибке, совершенной обеими? Дочь желала и требовала этого плохо продуманного брака, но разве не несет свою долю вины и мать, согласившаяся на него? С ее большим умом и большим опытом, разве не должна была она вразумить молодую девушку, которую толкало скорей чувство неудовлетворенности, чем любовь? И если она заблуждалась, не следует быть безжалостной из-за ошибки, которую она сама разделяла. И я, — добавил он, — до глубины души жалея обеих, стараюсь принести хоть какое-нибудь утешение той из них, которую мне можно видеть».

Клянусь Вам, дорогая г-жа Санд, ничего более, и всё это без упреков, без горечи, с глубокой грустью. Полина (19 ноября 1847 г. Полина Виардо писала Жорж Санд из Дрездена: «[...] В Вашем хорошем письме есть и другое место, которое мне невозможно обойти молчанием. Это то, где Вы говорите, что Шопен принадлежит к заговору Соланж, что он ее изображает жертвой, а Вас корит. Это абсолютно неверно, клянусь Вам, по крайней мере, насколько это касается его. Наоборот, этот дорогой и превосходный друг озабочен, огорчен лишь одним — тем злом, которое вся эта несчастная история должна была причинить Вам и причиняет до сих пор. Я не нашла в нем ни малейшей перемены. — Такой же добрый, такой же преданный — обожающий Вас, как всегда, радующийся лишь Вашим радостям, огорчающийся лишь Вашими огорчениями [...]».), как добрая дочь, предложила, зная эту плачевную историю лишь в общих чертах, побывать с ним у г-жи Клезанже. Шопен очень решительно отговорил ее от этого намерения. «Нет, — оказал он, — тогда не преминут сказать, что вы принимаете сторону дочери против матери». Вы видите, что таковыми не могут быть ни речи, ни поведение врага [...].

 

«Correspondance de Frédéric Chopin», vol. III. Paris, 1960, стр. 306— 307.

Отрывок.

 

СОЛАНЖ КЛЕЗАНЖЕ В ГИЙЕРИ

 

Каждое утро, вот уже две недели, я начинаю Вам писать о том, как я огорчен результатом Ваших двух визитов в Ноан. Но всё-таки первый шаг сделан; Вы проявили сердечность, и уже есть некоторое сближение, так как Вас просили писать. Время довершит остальное. Вы знаете также, что не следует принимать буквально всё, что говорится, и если не хотят больше знать чужого, вроде меня, например, то не может быть того же с Вашим мужем, который стал членом семьи.

Вчера я видел м-ль де Р[озьер], которая сказала мне, что г-жа Баскан (Баскан — руководительница пансиона, в котором воспитывалась Соланж.) имела от Вас вести, но пока не имела их из Ноана. Г-жа Баскан лежит в постели с температурой и насморком. Весь Париж болен; погода ужасная, и хорошо, что Вы проводите время под прекрасным небом. Оставайтесь там здоровой и в хорошем настроении. Я постараюсь сообщать Вам новости лучшие, чем наш климат, но для этого нужно, чтобы кончился этот отвратительный год. Он к тому же лишает Гжим[алу] всего его состояния. Он только что потерял всё в одном неудачном коммерческом деле. У меня был Делакруа и просил меня выразить Вам его сожаление по поводу того, что ему не удалось встретиться с Вами. Бинья не приходил. Г-жа Марлиани получила официальное разлучение. Вот новости всякого рода. В «Siècle» помещена статья Вашей Матери по поводу истории Луи Блана (Речь идет об «Histoire de dix ans» — «Истории десяти лет», книге Луи Блана о первых годах Июльской монархии, опубликованной еще в 1841 г..). Вот и всё. Я задыхаюсь, у меня болит голова, и я прошу у Вас прощения за помарки и за мой французский язык. Пожмите мне хорошенько руку вместе с Вашим мужем. Храни Вас бог.

Преданный Вам Шопен.

 

[Париж.] Среда, 24 [ноября 1847]

 

Отзовитесь. В следующий раз напишу Вам лучше и больше.

 

Оригинал на французском языке.

 

СОЛАНЖ КЛЕЗАНЖЕ В ГИЙЕРИ

 

[Париж.] Вторник, 14 декабря [1847]

 

Сразу же после получения почты я отправился к Вашему мужу, чтобы передать ему письмо; он находился в Тюильри в карауле (Национальная гвардия, состоящая преимущественно из парижской буржуазии, во время Июльской монархии несла также почетные караулы в королевском дворце Тюильри (см. письмо 503, ком. 3).), и я смог встретиться с ним только очень поздно вечером, в 7 ч[асов], и пойти вместе обедать. Он сказал мне, что написал Вам в тот же день и что на днях он отправляется в Гийери, что будет не плохо для Вас обоих. Как хорошо, что Вы не заболели гриппом. Весь Париж кашляет. Я задыхаюсь и жду холеры. Людвика мне пишет, что холера уже у ворот Варшавы, но что никто ее не боится. Г-жа Баскан чувствует себя лучше, Вы, наверное, уже получили от нее вести. М-ль де Розьер тоже Вам напишет. Фалампен посылал к ней за ключами от квартиры у Сквера. Я очень надеюсь, что Ваша переписка с Ноаном успокоит всех. С божьей помощью всё уладится. Г-жа Марешаль (Люси Марешаль, урожденная Делаборд, тетка Жорж Санд.) присылала ко мне узнать новости из Берри; я велел передать ей, что там все в добром здоровье и что я на днях зайду на Елисейские [поля]. Откровенно говоря, мне трудно решиться пойти к доброй старушке г-же Марешаль с печальными новостями (То есть с сообщением о разрыве Жорж Санд с Соланж и Шопеном.). Кроме того я так редко выхожу; лишь иногда навещаю Гжим[алу], который совсем не выходит. Кн [яги] ня прикована к креслу, как 2 года назад. Базар приближается и не обещает быть блестящим. Вопрос о бале не поднимается (После поражения революционного движения 1846 г. в Польше польское общественное мнение в эмиграции выступало против устройства балов и увеселений.). — Делакруа заходил меня проведать. Араго не было. — Г-жа Марлиани, которая снова переменила квартиру (она живет теперь на улице Godot), говорила мне, что получила недавно из Ноана очень утешительные известия; признают ее правоту (По поводу переписки этого периода Жорж Санд с Ш. Марлиани весьма любопытна запись Делакруа в его «Дневнике» (14 февраля 1849 г.): «... Оттуда к г-же Марлиани. Она прочла мне письмо г-жи Санд, которая приносит ей самые глубокие извинения в связи с историей насчет замужества и уверяет или старается уверить, что никогда не имела в данном отношении видов на Клезанже. В добрый час!» (Э. Делакруа. Дневник. М„ 1961, стр. 188.).). Она достойна сожаления. Энрико забыт совершенно. Какие, однако, всё глупые новости! Но в этот момент у меня в голове нет ничего веселого для сообщения Вам, разве что о прибытии в ближайшее время Вашего мужа в Гийери и хорошего письма из Ноана. Храни Вас бог.

Преданный Вам Ш.

 

Оригинал на французском языке.

 

СОЛАНЖ КЛЕЗАНЖЕ В ГИЙЕРИ

 

[Париж.] Вторник [1847]

 

Я получил Ваше письмо с радостью, а читал его с грустью. Откуда все эти сплетни! Ваш муж никогда не брал у меня взаймы никакой крупной суммы, чтобы уплатить за Вашу мебель. Приехав в Безансон, Вы тотчас прислали мне 500 фр [анков]. Я нашел также в своем кошельке 5 луидоров и всё забывал поблагодарить Вас за деликатную манеру выплачивать крупные суммы Вашему кредитору. Будьте счастливы.

Преданный Вам Ш.

 

Привет Вашему мужу.

 

Оригинал на французском языке.