Глава первая, дополнительная. О том, чего я не мог узнать в лесу

 

Имя, отчество и фамилия

 

Задумывались ли вы когда-нибудь, как животные получают имена, кто им дает их?

Первое имя животных — так сказать, неофициальное. Вот, например, большая синица. Ты хорошо знаешь эту птичку. У нее множество неофициальных имен. Только в России ее называли, да и сейчас еще иногда называют, и слепух; и зинька, и зинзивер, и большая синька, и кузнечик, и слепушок, и джинжурка. А ее близкую родственницу — синичку белую лазоревку — называют и белый слепух, и голубая синичка, и князек, и сибирская синица. А в других странах у нее другие имена. Пока люди не стали серьезно изучать животный мир, такое разнообразие имен у одного животного не очень мешало. Но вот возникла наука зоология, и появилась нужда в строгой классификации. Ведь если у животного несколько имен, то даже ученые одной страны не всегда поймут, о ком идет речь. Нужны были официальные имена, известные и понятные всем.

Первый человек, который дал животным официальные имена, был шведский ученый Карл Линней. В середине XVIII века он описал 4208 животных и дал им названия. Линней ввел обязательные имена, состоящие из двух слов — как бы из имени и из отчества. Вот та же синица. Ты уже знаешь, что синиц много, и просто сказать «синица» — непонятно, о какой птице идет речь. Ясно только, что о группе птиц, объединенных в один род. Этому роду Линней дал имя «парус». А чтоб знать, о какой птице конкретно идет речь, ей дается второе имя. В частности, у большой синицы есть имя «майор». Значит, она называется «парус майор». («Отчество» пишется впереди имени.) Но все синицы и похожие на них внешне или по образу жизни птички объединяются еще и в семейства. (По-латыни семейство и значит фамилия.) Вот и получается, что наша большая синица будет именоваться так: синица большая из семейства синицевых. А лазоревка — лазоревка белая из семейства синицевых.

К семейству синицевых относятся и другие птицы. Например, корольки. Но корольки — это целая группа (род) птиц. Среди них есть разные виды — желтоголовые и красноголовые. «Имена» у них разные (желтоголовые, красноголовые), а «отчества» — одинаковые (корольки). «Фамилии» же — такие, как и у их сестер-синиц. Значит, полностью называются корольки так: королек красноголовый из семейства синицевых (по «фамилии» синицын). Или королек желтоголовый из семейства синицевых.

 

Однако «фамилии» животных пишутся редко — ученые и по «имени-отчеству» уже понимают, о ком идет речь. Но зато часто рядом с именем животного встречается фамилия человека. Например, рядом с именем большой синицы мы можем увидеть фамилию Линнея (парус майор Линнея, то есть синица большая Линнея). А рядом с лазоревкой — фамилию Палласа (лазоревка белая Палласа). Это фамилии ученых, впервые описавших этих птиц.

Давать имена животным — не легкое дело! Если Линней в XVIII веке знал четыре тысячи двести животных, то всего через тридцать лет их уже было больше восемнадцати тысяч, в конце XIX века ученые знали почти полмиллиона животных, а сейчас — значительно больше миллиона. И всем даны «имена» и «фамилии». Иногда это фамилии в честь того, кто открыл животное. Иногда новое животное получает имя благодаря своей внешности (например, жук-карапузик), окраске, величине или по местности, где было найдено.

Остается еще добавить, что названия эти пишутся по-латыни — так договорились ученые всего мира. И правильно: ведь если одни названия животных будут писаться на одном языке, другие — на другом, третьи — на третьем, начнется невыразимая путаница.

 

Ошибка автора

 

Не знаю, ребята, кто виноват — скорее всего, я сам, но на странице 8 имеется ошибка. Там написано, что Мишка Крышкин несколько дней охотился за стрекозами на одной поляне. Не верьте этому, ребята. Этого быть не могло. Не могло потому, что на одной полянке несколько стрекоз не может жить. На одной полянке живет только одна стрекоза. Да, да, одна! Посмотрите, как летает стрекоза над полянкой: взад и вперед и опять назад. Долетит до края полянки и повернет обратно. И опять — туда и сюда. Вспугните ее — она отлетит в сторону, может быть, подождет немного и снова пустится в полет — туда-сюда, туда-сюда. Как дозорный. Один из видов больших стрекоз так и называют — «дозорщик», это официальное имя стрекозы. Охраняет она свой собственный охотничий участок. Стрекоза заняла его, и она тут полновластная хозяйка. Если на этом участке появится другая стрекоза, хозяйка немедленно ее прогонит. Вот почему Мишка Крышкин охотился только за одной, а не за многими стрекозами.

«Летали и другие стрекозы» — написано на странице 8. А какие? Стрекоз во всем мире очень много — не меньше 5000 видов. Только в нашей стране больше двухсот видов стрекоз. Их можно увидеть и в лесу, и в поле, и даже в городе. А некоторых только у воды. Летают эти стрекозы очень плохо и не решаются улетать далеко от «дома». Если хочешь знать, как называются встречающиеся тебе стрекозы, посмотри на рисунок, помещенный между страницами 64 и 65. Здесь, наверное, есть и такие, которых ты не встречал никогда. Но может быть, когда-нибудь ты их все-таки увидишь.

 

Когда стрекозы не летают

 

Бывает ли такое время? В это трудно поверить, глядя на удивительного летуна — стрекозу-коромысло. И все-таки такое время бывает. С наступлением темноты, то есть когда становится прохладно, стрекозы устраиваются на ночь на ветках деревьев или кустов. А рано утром, до восхода солнца, они совершенно беспомощны и не могут летать — стрекозы оцепенели от холода и их можно взять просто руками. Оцепеневают от холода не только стрекозы. Может быть, тебе приходилось видеть, как пчелы или шмели, если неожиданно налетает туча, будто засыпают на цветках. А пройдет туча, выглянет солнышко — и они снова «оживают». Оцепеневают от холода и майские жуки. Вот если бы Крышкин на рассвете не стрекоз ловил, а занялся уничтожением майских жуков, большое бы дело сделал! Если майских жуков весной много — это очень плохо для растений. Жук — вредитель, объедает листья деревьев. Но особенно вредит его толстая белая личинка, живущая в земле. Она портит корни растений, да так сильно, что десять личинок майского жука могут уничтожить растительность на квадратном метре. Эти личинки — очень опасные вредители, и бороться с ними трудно — ведь живут они в земле. А вот не допустить появления личинок, то есть уничтожить майских жуков, пока они не отложили в землю свои яички, можно. Один из самых простых способов борьбы с майскими жуками такой: рано утром, до восхода солнца, под деревьями, на которых замечено много жуков, расстилают полотнища и начинают трясти ветви. Даже от легкого колебания жуки начнут сыпаться на разостланное полотнище — они оцепенели от холода и ни удержаться на ветке, ни полететь не могут.

 

За утро можно много деревьев потрясти и много опасных вредителей уничтожить. Это — настоящее дело. А погубить даже одну стрекозу — все равно что взять и выпустить на волю несколько тысяч вредных насекомых. Вот как!

 

Седьмой ноги быть не может…

 

— Не может! — решительно сказал мне очень седой и очень уважаемый профессор. — Не может быть у стрекозы семи ног! И восьми не может быть, и пяти, и четырех. Только шесть!

— Но почему, профессор?

— Потому что стрекоза — насекомое. На-се-ко-мое! — повторил он по слогам.

Но это слово мне ничего не говорило, и тогда профессор терпеливо стал объяснять:

— На земле очень много всяких насекомых. Они разнообразны и по внешнему виду, и по величине, и по образу жизни. Но при всем их разнообразии, при всей их несхожести у всех насекомых есть общие признаки. Их три.

Первый. Тело насекомого разделено на отдельные членики. И тело жука, и тело бабочки, и тело кузнечика, и тело мухи состоит из отдельных члеников, как бы насечено. Отсюда и название — насекомые!

Второй. Тело насекомого разделено на три части: голову, грудь и брюшко. Обязательно. Иногда это деление сразу заметно, иногда нет.

Третий. Ног у насекомых всегда шесть, и только шесть. Все же остальные, как бы они ни были похожи на насекомых, если у них не шесть ног, — не насекомые. У пауков восемь ног, и они не насекомые. У сороконожек…

— Сорок! — быстро подсказал я.

Профессор снял очки и укоризненно покачал головой.

— Должен вам заметить, — сказал он, — что название сороконожка произошло вовсе не потому, что у нее сорок ног. Сороконожками называются и такие, у которых всего шестнадцать пар ног, то есть 32, и такие, у которых 48 ног. В нашей стране многоножек с очень уж большим количеством ног нет, а на островах Индийского океана живет многоножка с 278 ногами. В Южной Америке найдено живое существо — многоножка с 700 ногами! И все-таки в России они бы назывались сороконожками. Потому что в России слово «сорок» раньше обозначало не только число — четыре десятка, — но и понятие — «много». Существовало даже такое выражение — «сорок сороков», то есть много-много. А у стрекозы может быть только шесть ног, потому что она — насекомое. И ни одной больше, ни одной меньше!