Простой трюк, работающий в рекламе и пропаганде

Простой трюк, работающий в рекламе и пропаганде

Авторы

Сергей Панков

Ирина Соломонова

Когнитивные искажения мешают нам объективно оценивать ситуацию и самих себя. Именно из-за них собственные иррациональные поступки часто кажутся нам в момент совершения логичными и осмысленными. Мы продолжаем серию статей, посвященных самым распространенным ошибкам мышления и тому, как их избежать. В первом выпуске — почему мы считаем себя экспертами во всем, во втором — почему боимся летать на самолетах, но не гнать по встречной полосе. В третьем — как превращаем пустяк в катастрофу.

💬

Как сделать идею убедительной? Подкрепить ее фактами. А если их нет? Тогда достаточно просто иметь два миллиона подписчиков в инстаграме, готовых повторить ваши слова. Свежий пример — прискорбная история с актером Вуди Харрельсоном, который перепостил фейковую статью о связи между распространением коронавируса и «радиацией 5G». Никаких доказательств того, что сверхскоростной мобильный интернет распространяет вирус, конечно, не было. А вот посты Харрельсона и других знаменитостей оказались очень даже вирусными, судя по видеозаписям уничтожения вандалами вышек мобильной связи. Почему? Потому что доказательства не нужны, когда в силу вступает каскад доступной информации.

Что такое каскад доступной информации?

Описать каскад доступной информации можно одним предложением: если много людей часто повторяют какое-то мнение, оно начинает казаться нам правдой. Впервые этот феномен был изучен в 1999 году экономистом Тимуром Кураном и правоведом Кассом Санстейном. Они сравнили его с нарастающей цепной реакцией, в результате которой информация по мере распространения превращается в коллективную веру. Понятно, как работает механизм повторения, когда речь идет о простом запоминании и узнавании. Хрестоматийный пример: если постоянно показывать по телевизору какого-то человека, он станет известным вне зависимости от своих способностей и талантов. Но каким образом воспроизведение информации может превратить любую выдумку в правду? Почему мы принимаем слова за факт, а их повторение — за доказательство? Главных причин две. И обе связаны с нашей социальностью.

Социальная алхимия

Объясняя, почему мы так легко становимся жертвами каскада доступной информации, Куран и Санстейн выделяют два типа мотивов.

1. Информационные мотивы. Когда у нас недостаточно данных или знаний, мы по унаследованной от предков привычке опираемся на мнение других людей, потому что община традиционно служила для человека главным источником базовой информации.
2. Репутационные мотивы. Если большинство считает информацию достойной доверия, мы часто склонны ее транслировать вне зависимости от того, как сами к ней относимся. При повторении популярного мнения человек либо ведет себя так, как будто его разделяет, либо воздерживается от критики, чтобы остаться «своим» в коллективе. Так мнение с каждым витком распространения приобретает все больший вес и постепенно становится превалирующим. В ходе одного эксперимента исследователи провели анализ групповых обсуждений и выяснили, что люди начинают считать превалирующей ту позицию, которая знакома им лучше других. А чтобы мнение стало «знакомым», достаточно всего одного человека, который будет твердить его как мантру.

Три ошибки в одной

Каскад доступной информации — еще и пример того, как количество переходит в качество. Потому что это когнитивное искажение возникает за счет совмещения трех ошибок мышления. Первая из них — эвристика доступности: склонность судить о вероятности того или иного события по тому, насколько легко всплывают в памяти похожие примеры. Второй — эффект знакомства с объектом, то есть склонность отдавать предпочтение тому, что уже известно. Именно из-за этого хорошо известные идеи кажутся нам более правильными, чем неизвестные. Есть научные данные, что даже не понравившиеся с первого раза песни начинают нравиться нам больше, когда становятся популярными, а значит, чаще звучат в эфире. Третий — эффект подражания большинству: чем больше людей придерживается одной точки зрения, тем более обоснованной она кажется.

В случае с конспирологической теорией о связи между мобильным интернетом и распространением COVID-19 конструктор сложился идеально: тут и популярные распространители, и доступная большинству идея, которая перекликается со знакомой информацией о вреде «излучения» мобильных телефонов, и ощущение принадлежности к группе, объединенной общим секретом. Плюс экономия умственных сил. Мы часто предпочитаем то, что проще усвоить. А благодаря каскаду доступной информации нам даются простые ответы на сложные вопросы. Этот процесс может быть стихийным, как в истории с распространением слухов о вреде 5G. Или управляемым, как в случае рекламы или политической пропаганды.

Как не попасть под каскад

Каскад доступной информации — мощный механизм, но каждый из нас может распознать такие сведения и ослабить их эффект благодаря критическому мышлению. Для этого автор блогов Effectiviology и Solving Procrastination Итамар Шатц советует обращать внимание на характерные признаки каскада:

• тема вдруг стала горячей, ее обсуждают даже те, кто обычно не интересуется такими вопросами;
• в дискуссии больше эмоций, чем фактов;
• альтернативные мнения воспринимаются однозначно негативно;
• есть призыв к немедленным действиям без уточнения возможных последствий.

Еще один полезный навык — умение отличать достоверную информацию от дезинформации. В этом поможет памятка для определения фейковых новостей, составленная журналисткой The Verge Ади Робертсон. Полный текст можно найти тут, а вот главные рекомендации.

• Проверяйте источники и даты. Даже если новость повторили все, постарайтесь найти оригинал; признак надежной публикации — ссылка на источник информации. Это поможет отделить первоначальные факты от домыслов и слухов, возникших впоследствии; если за новость выдается событие, которое произошло давно, это уже повод насторожиться.
• Уточняйте общую информацию: если вас убеждают, что электромагнитное излучение ослабляет иммунитет, а радиоволны переносят вирусные частицы, загляните хотя бы в Википедию.
• Не считайте любое мнение эксперта истиной в последней инстанции. Он на то и специалист, чтобы специализироваться на своей теме. Если историк рассуждает о медицине, а врач рассказывает о глобальном потеплении, это не экспертное мнение.
• Учитывайте весь спектр мнений и аргументов, чтобы не поддаваться соблазну знакомых идей.

Фото на обложке: Selin Öz / Unsplash

Не забудьте подписаться на наш телеграм-канал. Daily Reminder обновляется один-два раза в день.

Начало формы

А что думаете вы?

 

Автор

Ирина Соломонова

Когнитивные искажения мешают нам объективно оценивать ситуацию и самих себя. Именно из-за них собственные иррациональные поступки часто кажутся нам в момент совершения логичными и осмысленными. Мы продолжаем серию статей, посвященных самым распространенным ошибкам мышления и тому, как их избежать. В первом выпуске — почему мы считаем себя экспертами во всем, во втором — почему боимся летать на самолетах, но не гнать по встречной полосе.

💬

В сказке братьев Гримм об умной Эльзе героиня спускается в погреб за пивом и там при виде мотыги на стене впадает в полугипнотическое состояние. Девушка сразу представляет, как она выйдет замуж, у нее родится ребенок, а когда он вырастет, его отправят в подвал за пивом, висящая там мотыга упадет ему на голову и убьет. Вообразив себе эту трагедию, Эльза принимается горько рыдать и заражает своей тревогой окружающих.

Эта история — фарс, но образ мыслей умной Эльзы знаком многим. Человеку действительно свойственно воображать себе худший вариант развития событий из всех возможных. Когда ребенок получает двойку, родители представляют, что он останется на второй год, не поступит в вуз, станет безработным. Когда близкий человек не отвечает на звонки, воображение рисует фатальный несчастный случай. Если вы потеряли ключи, их обязательно найдет вор и проникнет в квартиру. Когда вызывают к начальству, ждите выговора или увольнения.

Катастрофа от ума

До 70% наших мыслей носят негативный оттенок, как показывают исследования. Плохое мы запоминаем лучше, чем хорошее. Обиды вспоминаем чаще, чем похвалы. На отрицательные стимулы реагируем острее, чем на положительные. И больше переживаем из-за утрат, чем радуемся приобретениям.

Это не наш выбор — такими нас создала природа. Ученые предполагают, что фиксация на «негативе» — эволюционный инструмент. Когда-то это было важно для выживания нашего вида: в мире, полном хищников и смертельных опасностей, память о неприятном опыте помогала всегда быть начеку. Мир стал безопаснее совсем недавно, так что мозг пока не успел перестроиться. И сейчас негативная фиксация нередко приносит больше вреда, чем пользы.

Катастрофизация — так называется склонность ожидать худшего, сгущать краски и видеть в любой проблеме страшное предзнаменование. Катастрофическое мышление — это когнитивная ошибка. Вернее, сразу две ошибки: во-первых, мы ждем самого плохого исхода, хотя возможны и другие; во-вторых, убеждаем себя, что, когда это произойдет, мы не сможем с этим справиться.

Судя по тому, что катастрофизации подвержены не только взрослые, но подростки и дети, она может быть как следствием общей тревожности, так и невротическим способом реагировать на трудности, перенятым у других или выработанным на основе собственного опыта. Важнее то, что катастрофическое мышление само часто становится причиной стресса, тревожного расстройства и депрессии. Потому что ожидание худшего вызывает ощущение безнадежности, а это один из ключевых элементов депрессии.

Катастрофическое мышление иногда путают с мнительностью, то есть со склонностью преувеличивать опасность. Иногда такая привычка может быть даже полезна, если она помогает заботиться о себе и избегать рискованных поступков. Но особенность катастрофического мышления в том, что оно связано не с предположением об угрозе, а с яркими образами катастрофы, которые мы переживаем как реальное свершившееся событие. У катастрофизации нет полезных эффектов. Сопровождающие ее негативные эмоции лишь ухудшают наше состояние. Например, при болевом синдроме.

Пациенты со склонностью к катастрофическому мышлению больше страдают от болевых ощущений. К такому выводу пришли авторы обзора исследований депрессивных состояний на фоне хронических болей. Поразительно, что катастрофизация болевых ощущений приводит к временной нетрудоспособности чаще, чем депрессия. Выявлена и корреляция между катастрофическим восприятием боли и изменениями в регуляции эмоций и познавательных функций. Есть даже данные, что она влияет на работу механизмов, контролирующих реакцию на стресс, пищеварение и иммунную систему. (Но это не точно.)

Как не катастрофизировать

Как и другие когнитивные искажения, катастрофизация коварна, потому что ее трудно у себя заметить. Когда вы становитесь ее жертвой, вы чаще всего не осознаете, что потеряли способность контролировать ход своих мыслей. По некоторым данным, избавиться от склонности к катастрофизации помогает когнитивно-поведенческая терапия. Но что делать, когда она завладела тобой здесь и сейчас?

Для начала — вспомнить, что катастрофическое мышление устроено очень примитивно, объясняет клинический психолог Линда Блэр. Когда наши ужасные прогнозы не реализуются, мы испытываем облегчение, то есть на химическом уровне наш мозг получает вознаграждение. Ему это нравится, поэтому он не прочь повторить. Но этой слабостью мозга можно воспользоваться и для выработки привычки к рациональному мышлению. Главное оружие против катастрофизации — логика. Выстраивание цепочки последовательных выводов тоже может доставить удовольствие мозгу. Допустим, вы боитесь разбиться на самолете — изучите статистику аварий на счету у выбранной вами авиакомпании. Если вас охватывает паника, когда близкий человек не отвечает на звонок, запишите наиболее вероятные объяснения: выключил звук, забыл телефон дома, не слышит из-за шума.

Специалист по управлению стрессом Линда Блэр советует еще несколько простых, но эффективных приемов.

• «Тест лучшего друга». Спросите себя, что бы вы посоветовали хорошему другу, если бы беспокоился он, а не вы. Последуйте собственному совету.
• «Время для тревог». Отведите себе специальное время (допустим, полчаса в день) на анализ своих страхов. Кратко запишите, что вас беспокоит, например: «Утром меня тошнило. У меня рак желудка?» После этого составьте список возможных объяснений и присвойте каждому степень вероятности в процентах. Вы увидите, что шанс худшего сценария не так уж велик.
• Контроль. Когда тревога очень сильна и вы уже готовы, скажем, поискать объяснение вашей утренней тошноты в интернете, просто запретите себе действовать немедленно. Отложите поиск хотя бы на две минуты: несколько раз глубоко вдохните или совершите короткую разминку — поднять-опустить руки, пройти 100 шагов, что угодно. С каждым разом в похожей ситуации увеличивайте паузу между желанием отреагировать на страх и действием. В большинстве случаев достаточно не поддаваться страху дольше 20 минут, чтобы приступ катастрофизации прошел.

Автор

Ирина Соломонова

Когнитивные искажения мешают нам объективно оценивать ситуацию и самих себя. Именно из-за них собственные иррациональные поступки часто кажутся нам в момент совершения логичными и осмысленными. Мы начинаем серию статей, посвященных самым распространенным ошибкам мышления и тому, как их избежать.

💬

Что бы вы решили, если бы кто-то всерьез вам сказал, что лимон может сделать вас человеком-невидимкой? Полицейские Питтсбурга тоже подумали, что перед ними сумасшедший, когда в 1995 году вычислили по видеозаписи грабителя банков, который не скрывался от камер наблюдения, потому что считал себя невидимым. Зная, что из лимонного сока можно сделать невидимые чернила, он решил, что сок лимона на лице скроет его от камер. Тесты показали, что он не принимал наркотиков и был психически здоров. Просто он слишком положился на свои знания.

Эта анекдотичная история — утрированная иллюстрация того, что происходит с нами сплошь и рядом в меньших масштабах. Например, когда 80% водителей утверждают, что их навыки вождения выше среднего, хотя это нелогично. Или когда 42% инженеров крупной технологической компании причисляют себя к 5% лучших. Парадокс в том, что это не глупость, а побочный эффект уникальных способностей мозга.

Заметить и исправить

Полностью исключить эффект Даннинга — Крюгера из нашей жизни невозможно, но свести его последствия к минимуму — вполне. Вот несколько шагов.

1. Контролируйте себя. Часто мы заведомо уверены, что способны хорошо проявить себя даже при решении незнакомой задачи. Сама мысль о том, что вы сделаете что-то лучше большинства, должна вас насторожить и стать поводом для более тщательного самоанализа.

2. Не бойтесь критики. Если у вас есть друг или коллега, способный объективно оценить ваши знания, попросите его вам помочь. Или воспользуйтесь знаменитым алгоритмом физика Ричарда Фейнмана.

• Четко определите тему, в которой хотите сориентироваться.

• Представьте, что разъясняете эту тему шестикласснику.

• Выявите пробелы в своих знаниях и постарайтесь найти информацию, чтобы их восполнить.

И самое главное — помните, что этому когнитивному искажению подвержены мы все. Чтобы ему не поддаться, нужна высокая степень осознанности и самоконтроля. Как шутит Дэвид Даннинг, «первое правило клуба Даннинга — Крюгера — вы уже в нем, но пока просто этого не знаете».

 

Автор

Сергей Панков

Несколько дней весь мир наблюдал сцены абсурдного по своей жестокости насилия по отношению к протестующим в Беларуси. Людей избивали, публично раздевали, держали десятками в крошечных камерах, ломали им кости, не давали воду, не пускали в туалет, заставляли идти по окровавленным телам других задержанных, лежащих в коридорах. Такую жестокость обычно называют бессмысленной и «звериной», что несправедливо по отношению к зверям. В райском саду природы, действительно, «правит хаос», как говорит утробным голосом мертвый лисенок в «Антихристе» Ларса фон Триера, но это хаос целесообразности. Жестокость, как и доброта, в мире животных имеет практический смысл. Некоторые птицы обрекают пойманных насекомых и ящериц на ужасные мучения, накалывая их на острые сучки, но лишь для того, чтобы пища как можно дольше оставалась свежей. Шимпанзе пожирают своих собратьев и детенышей, когда им не хватает жизненного пространства или пищевых ресурсов. Насилие не отражает их личность, потому что разыгрывается не у них в сознании, а снаружи. Внутри есть лишь цель.

Конечно, у людей тоже есть прагматическое насилие. Чаще всего оно направлено против животных: зверофермы, бойни, рыболовство, охота и, увы, наука с ее лабораторными узниками. Реже – против людей: для защиты своей жизни, семьи или корыстных интересов. Но отличительная особенность человеческого насилия – именно практическая бесполезность, отсюда и ощущение его избыточности. Чаще всего цель не оправдывает средства, а если и оправдывает, то только в буквальном смысле: служит лишь прикрытием для жестокости.

Что творится за закрытыми дверями мозга агрессора, наглядно показывает Роберт Сапольски в самом начале книги «Биология добра и зла» на примере своей детской фантазии: 1945 год, Берлин, бункер Гитлера, юный мститель первым врывается в кабинет фюрера, выбивает у него из рук ампулу с ядом, защелкивает наручники и – дальше следует описание изуверских пыток, которым он его подвергает. В этой сцене, которую Сапольски очень эффектно читал вслух (посмотрите, если еще не видели), есть все основные характеристики человеческого насилия.

• Анонимность, облегчающая груз моральной ответственности. В фантазии про Гитлера автор остается с жертвой без свидетелей. Но сохранить анонимность можно и на людной улице, если скрыть лицо под шлемом. С анонимностью связан и эффект деиндивидуализации, который достигается за счет использования однотипной формы, безличных званий, стандартных команд и других приемов, позволяющих почувствовать себя проводником чужой воли. Социальный психолог Стэнли Милграм называл такое состояние «агентным».

• Разделение на своих и чужих, которое определяет восприятие другого человека и собственных действий: испуганное лицо «своего» вызывает страх, а «чужого» – радость. Эксперименты со сканированием мозга показывают, что помогать «своим» для нашего мозга так же похвально, как защищаться от «чужих» – при этом активируются одни и те же группы нейронов.

• Дегуманизация жертвы, которая приравнивает ее к животному или предмету. Тут очень кстати то, что за брезгливость (например, к гнилым продуктам) у нас отвечает та же островковая область, что и за моральное отвращение.

• Чувство вины перед «своими». В случае, который описывает Сапольски, оно возникает от мысли, что ты допустил преступления Гитлера. Поэтому теперь, чтобы искупить долг перед «своими», ты должен нанести максимальный ущерб «чужому». Часто ту же функцию выполняет страх перед «своими», который культивируется в военизированных группах. У миндалевидного тела, которое управляет автоматическими эмоциональными реакциями, есть два варианта ответа на угрозу – бей или беги. Если вы боитесь «своих» больше, чем «чужих», бегство для вас не выход.

• И наконец, бессмысленность. Ведь мучения Гитлера уже ничего не изменят в прошлом. Хотя, подождите, в этом случае насилие как будто приобретает смысл. Зло внезапно становится не просто допустимым и осмысленным, но воспринимается чуть ли не как проявление добра. Секрет этой трансформации в том, что восприятие насилия зависит от контекста, объясняет Сапольски. В этом легко убедиться: замените Гитлера на Эйнштейна, и происходящее снова покажется вам бессмысленным злом.

Контекст – как он выстраивается за миг между агрессивным импульсом и ударом? В первые миллисекунды наши реакции на раздражитель похожи на то, что происходит в аналогичной ситуации с животными. Сенсорные импульсы (например, сигнал опасности при появлении группы «чужих») возбуждают миндалевидное тело, способное мгновенно превратить нас в сгусток ярости и страха. Но это только начало истории. Ответим ли мы на возбуждение миндалины взмахом дубинки или ограничимся сжатыми кулаками, решает префронтальная кора – передняя часть лобных долей мозга, которая оценивает, согласуются ли наши намерения с общественными нормами. Это не обязательно правила, которым следует все общество. Важнее – следует ли им ваша группа. В создании контекста участвуют еще несколько зон мозга. Это веретенообразная кора и передняя поясная извилина, которые идентифицируют объект и определяют, допустимо ли применить к нему насилие. И, конечно, островковая область, которая не только регулирует отвращение, но и проверяет, соответствует ли потенциальное действие моральным представлениям. Поскольку в случае Гитлера ответ очевиден, мозг запускает систему поощрения. За «хорошее» насилие положена награда в виде выброса «гормона удовольствия» дофамина.

Представим себе на секунду, что вы полностью выпали из морального контекста и не можете отличить плохих парней от хороших даже по шляпам или знакам на касках. Мифы, сказки, военные подвиги – вся человеческая история, сотканная из актов насилия, которое мы привыкли разделять на хорошее и плохое, покажется вам такой же бессмысленной и беспрерывной жестокостью, как борьба за существование в африканской саванне или конвейер убийств на скотобойне. Сейчас, когда многие традиционные идеологии так основательно истрепались, что большинству нетрудно заметить грубые швы и торчащие нитки, возможность выйти за рамки противопоставления добра и зла представляется реальной. Но, к сожалению или к счастью, избавиться от привычки генерировать смыслы наш мозг не в состоянии. Тем более что в нем предусмотрена функция, которая позволяет увидеть насилие как оно есть, не выпадая из контекста.

В документальном фильме «Акт убийства» режиссер Джошуа Оппенхаймер поставил пугающий психологический эксперимент. Он предложил участникам геноцида этнических китайцев в Индонезии, убившим за один год (1965-1966) более полумиллиона человек, но в основном совершенно не раскаявшимся в своих преступлениях, самим снять фильм о своих «заслугах». Один из бывших палачей в сцене, где он играл роль жертвы, на шее которой затягивают проволоку, впал в шоковое состояние, впервые за долгие годы осознав несоответствие между своей выдуманной картиной мира и реальностью, которую его мозг вдруг ощутил на физическом уровне благодаря удивительному качеству – способности ставить нас на место другого. Потому что противоположность «зла» – не «добро», а эмпатия.

Автор

Анастасия Иванова

Когнитивные искажения мешают нам объективно оценивать ситуацию и самих себя. Именно из-за них собственные иррациональные поступки часто кажутся нам в момент совершения логичными и осмысленными. Мы продолжаем серию статей, посвященных самым распространенным ошибкам мышления и тому, как их избежать. В первом выпуске — почему мы считаем себя экспертами во всем, во втором — почему боимся летать на самолетах, но не гнать по встречной полосе. В третьем — как превращаем пустяк в катастрофу. В четвертом — почему ошибаемся, думая, что за темной полосой обязательно будет светлая.

💬

Злые и недалекие люди живут дольше и болеют реже, показывают результаты мониторинга, проведенного в Англии. «Налицо прямая связь между долголетием и абсолютным, бескомпромиссным сволочизмом», — говорит один из авторов исследования, профессор Генри Брубейкер.

Если при чтении этой новости вы ощутили внутренний протест, то, во-первых, не волнуйтесь: это просто шуточный фейк из сатирической газеты The Daily Mash. А во-вторых, вас можно понять: умные и доброжелательные люди, конечно, должны жить лучше и дольше. Труд всегда должен приносить плоды, а таланты — получать признание и награду. По оценке Американской психологической ассоциации, утрата веры в универсальную справедливость — одно из самых болезненных последствий практически любой психической травмы. Но это не отменяет того факта, что идея справедливого мира — типичное когнитивное искажение.

В чем ошибка?

Ошибок в этой идее как минимум три. Первая — наша естественная склонность к тому типу мышления, который в философии называется телеологическим. Очень упрощенно это выглядит так: сначала вы путаете следствие с причиной, а затем — результат с целью. По этой логике, все плохое или хорошее, что происходит с человеком, следует рассматривать как цель, к которой он стремился. Вы вышли на улицу, чтобы поскользнуться. Звучит странно, но по сути ничуть не безумнее, чем «солнце светит, чтобы давать нам тепло».

Второй элемент — ошибка атрибуции, то есть склонность объяснять все, что происходит с другим человеком, его личными качествами: опоздал, потому что неорганизован; заболел, потому что не заботится о здоровье; умер, потому что не хотел жить вечно.

Но все это не превратилось бы в идею справедливого мира, если бы не третий ингредиент — мораль. Именно она вносит в эту модель реальности оценочное измерение. Мир не просто равнодушная машина, в которой крутятся шестеренки причин и следствий. Он вознаграждает за добро и наказывает за зло. Интересно, что это представление не обязательно связано с религиозностью. Исследователи определили пять основных «сил», которым мы чаще всего приписываем способность оценивать наши поступки и раздавать награды и штрафы. Вот их список в порядке убывания популярности: природа, бог, другие люди, случай и, наконец, наше собственное сознание.

Что тут плохого?

Уже одно из первых исследований феномена веры в справедливый мир выявило его основной деструктивный потенциал. Психологи Мелвин Лернер и Каролин Симмонс, впервые описавшие это когнитивное искажение в 1960-е годы, демонстрировали испытуемым видеозапись «учебного сеанса», на котором практикантку били током (конечно, не по-настоящему) за ошибки при выполнении порученного ей задания. Не имея возможности вмешаться в происходящее, зрители стали искать во всем этом какую-то логику. И нашли, решив, что девушка заслужила наказание. Ведь просто так током не бьют.

Пример той же логики — моральное осуждение жертв сексуального насилия. Собрано немало научных свидетельств того, что люди, верящие во вселенскую справедливость, часто склонны перекладывать часть вины за преступление на самих пострадавших. Известны случаи, когда даже присяжные в суде находили множество поводов (откровенная одежда, вызывающий макияж, неосмотрительное поведение), чтобы упрекнуть жертву в намерении спровоцировать насильника. Кажется абсурдом? Но по теории справедливого мира все логично: если с вами случилось что-то плохое, значит, вы вели себя плохо.

Вера в справедливый мир влияет не только на то, как мы оцениваем других людей, но и на нашу самооценку, особенно в ситуации психологического давления. Если вы оказываетесь в дискриминируемой группе и при этом считаете, что получаете «по заслугам», это прямой путь к серьезным проблемам с психикой. Та же закономерность действует при буллинге на рабочем месте. Чем сильнее вера в справедливый мир, тем тяжелее переносить «заслуженную» травлю со стороны коллег. Идея вселенской справедливости может навредить, даже если ваша жизнь складывается удачно. Убежденность в том, что мир безопасен для того, кто не совершает ничего плохого или неразумного, нередко внушает ложное чувство защищенности и толкает на неоправданный риск.

Какой в этом смысл?

В книге «Вера в справедливый мир. Фундаментальные заблуждения» Мелвин Лернер называет это когнитивное искажение функциональным. По его мнению, это одна из тех иллюзий (вроде романтической влюбленности), которые в какой-то мере обслуживают наши внутренние потребности. Неслучайно идея справедливого мира пронизывает всю нашу культуру. С раннего детства из книг и фильмов мы узнаем, что справедливость может быть нарушена только в начале истории, чтобы в итоге ее мог восстановить герой, случай, бог или природа.

Что дает нам идея универсальной справедливости:

• защищает от экзистенциального страха, который возникает при мысли о том, что ход событий в мире практически не зависит от нашей воли;
• стимулирует достижение долгосрочных целей, особенно во время учебы;
• помогает переносить повседневные тяготы и преодолевать препятствия в надежде на абстрактное вознаграждение в неопределенном будущем;
• создает ощущение контроля над ситуацией благодаря уверенности в том, что наше влияние на мир дает предсказуемый эффект.

И, наконец, жить в справедливом мире просто уютнее. «Во вселенной, лишенной иллюзий и света, человек чувствовал бы себя чужаком», как говорил Альбер Камю.

Автор

Ирина Постникова

Каждую минуту своей жизни современный человек рискует стать жертвой очередного заблуждения. Не нанять на работу хорошего специалиста, так как он закончил провинциальный — а значит плохой, как нам кажется, вуз. Или купить совершенно бесполезный гаджет из-за того, что родственники и знакомые считают, что он обладает чудодейственными свойствами. Уязвимыми к ложным убеждениям и утверждениям нас делают собственные — или навязанные окружающими, — стереотипы, отсутствие привычки самостоятельно проверять информацию, а также особенности мышления — когнитивные искажения. Можно ли этому противостоять? Можно. Но придется развивать навык критического мышления. В своей новой книге «Анатомия заблуждений» писатель и бизнес-тренер Никита Непряхин подробнейшим образом разбирает, что это такое и как работает. Reminder публикует отрывок — о том, как недостаток критического мышления мешает нам адекватно воспринимать самих себя и других.

Эффект ложного согласия

Бывало ли такое: вы предлагали гениальную, на ваш взгляд, идею, а остальные ее не то чтобы не оценивали, а попросту игнорировали? Наверняка такое случалось с каждым, и не раз.

Или вот вопрос: пицца или суши? Как вы думаете, что выбирает большинство? Каждый из нас, скорее всего, будет судить по себе. Если вы фанат итальянской кухни, то посчитаете, что и большинство делает выбор в пользу этой кухни мира.

Эффект ложного согласия — когнитивное искажение, выражающееся в том, что мы проецируем свой способ мышления на окружающих, то есть полагаем, что другие люди думают и чувствуют точно так же, как мы сами. Следовательно, мы уверены, что наши мысли, идеи, мнения, установки и убеждения более распространены в обществе, чем это есть на самом деле. Мы преувеличиваем степень того, насколько наше собственное мнение общепринято. Это можно свести к простым формулировкам: «Если я так думаю, то так думает и большинство людей», «Существует два мнения: мое и неправильное». Какой бы ни была наша точка зрения, мы уверены, что ее разделяет большинство (по крайней мере большинство «разумных» людей, как нам кажется). Большая часть заводчиков собак уверены, что все выбирают именно собак, а не кошек. Большинство вегетарианцев переоценивают число тех, кто сознательно отказывается от мяса. Большинство курильщиков переоценивает число людей, которые курят. И так далее. Отсюда следует и другая крайность: мы считаем, что если люди не соглашаются с нами, то, скорее всего, они какие-то странные, ущербные, недалекие и даже ненормальные и в чем-то неполноценные. Именно такой ярлык мы наклеиваем на тех, кто имеет отличное от нашего мнение и точку зрения. Ведь если мы решили, что наши идеи гениальны, а кто-то с этим не согласен, то он идиот, специально настроенный против нас. Именно по этому представителям многих творческих профессий так тяжело на пути к успешной самореализации.

Почему же возникает эффект ложного согласия? Вероятно, дело в том, что собственное мнение для нас наиболее значимо. Возможно, большинство из нас считает свою субъективную позицию максимально объективной и единственно верной. Мы слишком самоуверенны. А может быть, причина в том, что в нас заложено стремление отождествлять себя с социумом: «Я такой же, как все», «Раз я так думаю, то так думают все». Возможно, дело в том, что мы окружаем себя людьми, чьи позиции и мнения близки к нашим, а затем на основании этой выборки (очевидно ошибочной) делаем выводы относительно общих социальных позиций. Как вы видите, причин такого когнитивного искажения — множество.

Впервые эту ментальную ловушку открыли в Стэнфордском университете в 1977 году. Психолог Ли Росс предложил студентам погулять по кампусу с рекламным щитом местной забегаловки: «Ешьте в кафе “У Джо”». Тех, кто согласился это сделать, спрашивали: «Как вы считаете, каково число студентов, которые бы тоже согласились прорекламировать кафе?» Ответ: 62%. Следующий вопрос исследователей: «Почему люди могут отказаться?» Ответы были предсказуемы: «Откажутся, потому что зажаты», «У них комплексы», «Они не имеют чувства юмора». Аналогичные вопросы задавали и тем, кто не согласился стать рекламным лицом. Отвечая на вопрос «Как вы считаете, каково число студентов, которые не приняли бы участие в акции?», отказавшиеся оценивали эту долю в 67%. На просьбу объяснить, почему люди не согласятся, студенты давали ответы: «Согласятся только выскочки», «Эта идея бредовая», «Даст согласие только тот, кто не уважает себя». И в том, и в другом случае студенты были далеки от истины. Но главное — респонденты полагали, что большинство остальных поступят точно так же, как они.

Каждый из нас заблуждается, думая, что все остальные придерживаются такого же мнения, что и мы. В действительности мы обращаем мало внимания на других людей. Когда нас спрашивают, как думают другие, у нас нет ответа, по этому мы идем по пути наименьшего сопротивления: выдаем собственное мнение за всеобщее. Эта поразительная самонадеянность может привести к печальным результатам. Ошибаются маркетологи, продавцы, экономисты, политики, руководители и преподаватели. Мы переоцениваем убедительность и универсальность наших взглядов и в результате неверно оцениваем то, как будут вести себя остальные люди. Не нужно решать за других. Помните, что не все априори разделяют вашу точку зрения. Более того, если человек придерживается другой позиции — это не идиотизм. Возможно, правда за ним.

Заблуждение: Все люди думают и чувствуют как я.

Истина: Мы переоцениваем убедительность и универсальность наших взглядов, мнений и позиций.

Иллюзия контроля

Вы были когда-нибудь в казино? Даже если не были, включайте фантазию. Вы сидите за игровым столом. У вас два варианта: бросить кости самостоятельно или доверить это кому-то другому. Что вы выберете? Большинство людей выбирают первый вариант: им кажется, что так они больше влияют на результат. А может быть, вы готовы дать возможность бросить кости другому человеку, если у него более «легкая» и «счастливая» рука? Если вы рассуждаете подобным образом, знайте: вы имеете дело со следующим когнитивным искажением под названием «иллюзия контроля».

Иллюзия контроля — склонность людей верить в то, что они способны контролировать события и влиять на их результаты, хотя объективно эти события от них не зависят или зависят в минимальной степени. Иногда у людей возникает вера в контроль даже по отношению к чисто случайным событиям. Многие специалисты относят эту когнитивную иллюзию к числу «позитивных», ведь для некоторых она имеет положительный эффект, так как делает человека увереннее. Но ведь есть и обратная сторона: очень часто в результате