Ссора с тетей. Костя заболел.

Костя всё надеялся, что родители вот-вот пришлют ему приглашение. Что вот-вот придёт телеграмма: "Дорогой сынок! Приезжай скорее! Мы без тебя не справляемся! " А телеграмма все не приходила, да и письма что-то не шли.

И Костя потихонечку затосковал.

Совсем стал грустный. Какой-то стал задумчивый. Даже перестал интересоваться газетами и обсуждать с Валентином Борисовичем новости политики и спорта. Никто уже на весь двор не кричал: "Последние известия! Покупайте скорей газеты! Всего одна копейка или совершенно бесплатно!" — и окошко синего домика возле песочницы, где был Костин "киоск", всё ещё пустовало.

И даже про питона Костя что-то стал помалкивать. И вообще, говорить стал меньше и гулять во дворе почти перестал, а последнее время всё больше сидел на диване и разглядывал книгу "Змеи всего мира", на чешском языке.

— Они про меня забыли, — сказал Костя Кате и Манечке, когда сестры пришли к нему как-то в гости. — Они, наверно, себе ещё какого-нибудь ребёнка в Африке народили. Обещали мне каждую неделю письма писать, а уже три месяца прошло…

А ещё через два дня Костя позвонил Кате с Манечкой и замогильным голосом сообщил, что произошло ужасное событие, что он после этого тяжело заболел и просит его срочно навестить.

Катя с Майей, запыхавшись, прибежали к Косте.

Костя, бледный, лежал на диване и громко, обиженно сопел. Под мышкой у него торчал градусник.

— Всё, я больше так не могу, — сказал Костя. — Она меня оскорбила. Она мою книжку про змей выбросила.

— Как?! — ужаснулись Катя с Манечкой. — "Змеи всего мира"? Просто так взяла и выкинула?!

— Да, в мусоропровод! И кричала так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули!

— Да что она, с ума сошла? — сказала Катя. — Совсем твоя тётка взбесилась.

— Мы её милиционеру отдадим, — сказала Манечка. Давайте прямо сейчас в милицию звонить.

— Нет, не надо звонить в милицию, — сказал Костя. — Я эту книгу на комплект журнала "Огонёк" за 1964 год выменял, который у неё на антресолях лежал. А там, в одном номере, про неё заметка была. О том, как она хорошо работает.

— Подумаешь! — сказала Катя. — Прямо Баба Яга! Если бы у нас была такая тетка, мы бы ее прыгалками связали и с балкона выкинули.

— И ничего ты не виноват, — сказала Маня. Невидаль какая — старые журналы!

Она сказала, что напишет родителям о моём безобразном поведении. А им только того и нужно. Они и так меня уже совсем забыли, а теперь вообще возьмут и откажутся, очень я им нужен! — И вдруг Костя заплакал.

Он лежал, тоненько плакал, и градусник под мышкой у него вздрагивал. Костя кулаком вытирал слёзы.

Нос у него был острый, красный на кончике, уши оттопыренные, волосы встопорщенные. До половины Костя был укрыт зелёным пледом в крупную жёлтую клетку, а байковая рубашка его, тоже зелёная, но в мелкую-мелкую коричневую клеточку, была наполовину застёгнута не на те пуговицы, а наполовину расстёгнута совсем, и за ней местами выглядывала чахлая, бледная Костина грудь, а из воротника вылезала на свет длинная тонкая Костина шея.

Костя часто моргал белыми ресницами, хлюпал носом и грязным кулаком с чёрными ногтями тёр глаза, оставляя на лице тёмные полосы. Катя с Манечкой поглядывали друг на друга. Манечкины губы скривились, и по её лицу сразу же, непонятно только, откуда взялись, покатились одна за другой чистые крупные слёзы.

— У-у-у, Ко-о-остенька, не пла-а-ачь! — проревела Манечка. — Мне тебя жа-а-лко!

— Не плачь, Костя, — сказала Катя. — Мы тебя в обиду не дадим. Знаешь что, иди к нам жить! У нас родители добрые!

— Я не могу к вам, — сказал Костя. — Я ведь болею, у меня температура высокая. Вот… — Костя прерывисто вздохнул и осторожно, как хрупкую драгоценность, вытащил из подмышки градусник… — Глядите, тридцать семь и два…

— Страшно высокая температура! По-моему, у меня воспаление лёгких или туберкулёз.

— Так, может быть, тебе "скорую помощь" вызвать? — сгорая от сочувствия, спросила Катя.

— Мы вызовем! Вызовем! — вскочила Манечка и, обхватив Костю за шею, принялась вытирать Косте нос мятым, с прилипшими кое-где зелёными шариками леденцов и крошками сухаря, большим синим папиным платком.

— Не надо, — сказал Костя. — Они меня в больницу упекут, а у меня день рождения послезавтра. Да. День рождения. Хотя… — Костя безнадёжно вздохнул, — тоже мне, день рождения! Ни подарков, ни гостей! Сдохнуть можно от такого дня рождения! Тётка скачала, что никого не позовет.

— А мы всё равно к тебе придём! — закричала Катя. И подарок тебе обязательно подарим!

— Ага! — закричала Манечка. — Конечно, подарим' Ещё бы!

Костя недоверчиво поглядел на девочек и чуть повеселел.

— Правда? А что вы мне подарите? На какую букву? Катя с Маней снова поглядели друг на друга.

— На букву "П", — торжественно сказала Манечка, важно вытаращив глаза.

 

ПОЧЕМ НЫНЧЕ ПИТОНЫ?

Катя с Манечкой еле дождались, когда пришёл с работы папа.

— Папочка, — сказали они, — помоги нам. Понимаешь, мы решили Косте на день рождения питона купить. Где они продаются, а?

— Кого вы решили купить? — сказал папа и уронил на пол хлебницу с хлебом.

— Да питона, что ты так удивляешься? — сказала Маня, нагнулась чтобы подобрать хлеб, задела боком стол и свалила с него бутылку с постным маслом.

— Вы что, с ума посходили? — закричала Вероника Владимировна. — Сговорились весь дом покидать на пол? — нечаянно прикоснулась к сковороде, затрясла обожжённой рукой и запрыгала возле плиты на одной ножке: — Ой! Ой! Ой!

— Сунь под холодную воду! — скомандовал Валентин Борисович и, обернувшись к дочерям, сказал:-Да вы, мои дорогие, знаете, что такое "питон"? Может, вы думаете, что питон — это такой заводной паровозик или вышитый носовой платок?

— Папочка, питон — это большая толстая змея. Костя нам показывал на картинке. Понимаешь, он болеет, и его тётя наказала, и ему мама с папой не пишут, а у него день рождения послезавтра, и ему грустно — он думает, никто ему ничего не подарит.

— Кому грустно? Кого тётя наказала? У кого день рождения? У питона?

— Да нет же! У Кости! Костя давно о питоне мечтает. Вот мы и решили ему питона подарить. Ты нам дашь денег, папочка?

— О чём это вы там секретничаете? — закричала Вероника Владимировна. — Меня, как всегда, в секреты, конечно, не посвящают! Я тут им суп вари, а у них секреты! Безобразие!

— Ну что ты, Заяц, какие секреты? Просто наши дочери решили купить Косте питона. Как ты думаешь, сколько может стоить один небольшой упитанный питон?

— Питон? — удивилась Вероника Владимировна. — Я думаю немного. Не больше миллиона. Но может быть нам удастся купить маленького питончика, чтобы стоил подешевле. Питон-лилипут Костю не устроит?

— Не знаю, — сказала Катя. — По-моему, ему нравятся большие.

— Где же он большого поселит? Питон ведь, мои дорогие, всю кухню займёт!

— Вот он и поселит его в кухне. А сам с тётей будет в комнате жить.

— Какая прелесть! То-то Глафира Андреевна обрадуется! — воскликнула Вероника Владимировна. — От счастья места себе не найдёт! Захочет к столу присесть — там питон. Захочет к плите подойти — там питон. Захочет тарелку вымыть — и там питон. Всюду один питон!

— Так ей и надо, — сказала Манечка. — Она злая, вредная. Она как Варвара из "Доктора Айболита". Пусть питон её искусает и из дома выгонит! И мы тогда с Катей и Костей у неё поселимся и будем петь песенку:

 

Шурланпары, бурландары,

Дундуклей и бундуклей,

Хорошо нам без Варвары!

Без Варвары веселей!

 

— Чем же Костина тётя вас всех так рассердила?

Она любимую Костину книжку выбросила и не хочет Костин день рождения справлять!

— Так, может, Костя сам виноват!

— Ничего не виноват! Он хороший! Знаешь, как жалко его! Его родители другого ребёночка захотели народить, а про него забыли, не пишут ему. Совсем.

— Ерунда какая! Ничего они его не забыли! Просто письма долго идут. Это ведь вам Африка, а не деревня Большие Бугры… А ну, давайте садитесь за стол, ужинать будем.

Все сели за стол.

— Папа, ты не сказал, где его можно купить, — сказала Катя. — Может, нам в зоопарке питона продадут? Может, у них лишние есть?

— Не думаю, — сказал папа. — Лишних они в другие зоопарки дарят. В зоомагазине тоже вряд ли. Там больше мелкой живностью торгуют. А вот, может, на Птичьем рынке? В. крайнем случае, не будет питонов, так, может быть, ужа сможем купить… Ужи — змеи симпатичные. И не кусаются. Я на вашем месте Косте ужа подарил. По крайней мере, уж всю кухню не займёт и бедной Костиной тёте будет где варить суп и жарить картошку. И вообще, так приятно съездить на Птичий рынок! Давненько я там не бывал!

— И мы! И мы! И мы давненько не бывали! — закричали Катя с Манечкой, вскочили и захлопали в ладоши. — Поедем, поедем на Птичий рынок! Мы там вообще никогда не бывали!

— И правда, поезжайте, — сказала Вероника Владимировна. — Я от вас немного отдохну. И натюрморт мне надо дописать, уже третий день дописать не могу — всё некогда.

— Вот завтра и поедем, — сказал папа. — Ну как, ёжики, решили?

— Решили! Решили! — обрадовались Катя с Манечкой.

 

 

КАК ОНИ ЕХАЛИ В ТРАМВАЕ

На следующее утро папа взял шесть рублей (он сказал, что если питоны в продаже будут, а у них не хватит денег, то он займёт у друга, который живёт рядом с Птичьим рынком), и Катя с Маней и папой поехали покупать Косте подарок на Птичий рынок.

До этого они никогда на Птичьем рынке не были.

И что это за "Птичий рынок"?

И почему "птичий", если там не только птиц продают? Папа сказал, что там можно купить всё — от собаки и морской свинки до прозрачных стеклянных шариков для аквариума и червяков, которыми кормят рыбок.

Кате и Мане говорить этого не стоило.

Катя сразу же захотела купить и собаку, и морскую свинку, и стеклянные шарики, а Манечка предложила купить ещё и червячков, резонно полагая, что червяки на рынке свежее, чем в магазине, и что вуалехвосты Васеньки очень обрадуются свежим рыночным червякам.

Маня даже баночку для червяков взяла. С крышкой. Чтобы червяки не расползлись.

А Катя, потихоньку, чтобы папа не видел, взяла длинную красную ленточку-поводок для собаки и картонную коробку для морской свинки. Она всё это спрятала в сумку, чтобы папа не заметил. А то, если увидит, откажется, чего доброго, ехать на Птичий рынок.

И вот они сели на двадцать седьмой трамвай и поехали.

Они ехали быстро. В трамвае было полно народу. Кате с Манечкой казалось, что все, все люди в трамвае едут на Птичий рынок.

Интересно, кого они хотят купить?

Наверно, вот та старушка едет покупать себе большую пушистую кошку, чтобы поить её молоком из блюдца и гладить по вечерам у телевизора.

А вон тот парнишка решил купить голубей, чтобы запускать их в небо и глядеть, как они там весело летают и кувыркаются в воздухе.

Вон тот маленький мальчик, наверно, хочет купить ежа, чтобы ёжик по ночам пыхтел, как маленький паровозик, и тихонечко топал по квартире — топ-топ-топ, сторожил сон своих хозяев.

А вон тот мужчина несомненно собрался купить злую сторожевую собаку с огромной пастью и сверкающими глазами, чтобы сторожить свою двухэтажную дачу с садом и огородом. Он будет держать собаку на цепи и плохо её кормить, чтобы она стала ещё злее и лаяла на весь дачный посёлок, и все бы её боялись, и никто и близко не смел подойти к даче.

Кате и Мане тот дядька не понравился, поэтому они про него так подумали. У него были маленькие глазки, большие резиновые сапоги, мятая фетровая шляпа на голове, и он грубо толкнул Валентина Борисовича рюкзаком, да ещё и обругал.

Катя с Манечкой очень рассердились на этого дядьку, и Катя сказала Мане, что, будь у них сейчас ручной питон, они бы показали этому дядьке, как ругать их папу. А Маня сказала:

— Хорошо бы злая собака его укусила!

— И на клочки бы разорвала! — сказала Катя.

Но папа сердито покачал головой и сказал:

— Это очень плохо! Нельзя так говорить о людях!

— Но ведь он тебя толкнул! — сказала Катя. — Тебе тоже надо было его толкнуть!

— И обругать, — сказала Манечка.

— И что хорошего было бы? — сказал папа. — Что было бы хорошего, если бы все вокруг ругались и толкались?

— Всё равно он злой, сказала Маня. Он тебе на ногу наступил и не извинился.

— Ладно, дети, пускай! — сказал папа. Если он злой, ему же хуже! Злому человеку плохо на свете живется. Вечно… [ текст отсутствует ]

 

Манечка хлюпает носом, дёргает папу за рукав и тоже заявляет, что умрёт без черепахи.

— Вы меня разорите! — говорит папа. — И что скажет мама? У нас вместо дома теперь будет настоящий зоопарк! — Однако вынимает из большого аквариума на прилавке маленькую серую черепашку и протягивает её детям: — Ладно уж, держите…

И они идут дальше по Птичьему рынку, и Маня прижимает к груди клеточку с двумя хомяками — чёрненьким и рыженьким, а Катя несёт в Маниной красной клеёнчатой сумке черепаху и время от времени заглядывает в сумку, где черепаха быстро-быстро перебирает ножками и удивлённо водит головой. Катя с Манечкой страшно рады. Теперь осталось только купить подарок для Кости — и дело будет сделано.

— Постойте-ка, ёжики, — вдруг говорит папа. — Тут за углом должен быть киоск, я сбегаю куплю шахматный бюллетень… Не двигайтесь с места. Я сейчас вернусь.

И папа быстро скрывается за углом.

 

 

КАТЯ С МАНЕЙ ПОКУПАЮТ УЖА

 

Проходит минута, другая…

Папы нет. Проходит ещё минуты три. Папа не возвращается.

— Куда он делся? — говорит Катя. — Пойдём навстречу ему?

— Он нам здесь велел стоять. А вдруг мы потеряемся? — сомневается Маня.

— Не потеряемся!

Они идут навстречу папе. Заворачивают за угол… Там, действительно, стоит киоск. У киоска человек пять. Дети подходят к киоску и оглядывают очередь… Но, как ни странно, папы не видят. Папы у киоска нет.

— Где же он? — растерянно говорит Катя.

— Не знаю! — пугается Манечка.

— Вы нашего папу не видели? — спрашивает Катя у очереди.

— А какой, он, ваш папа?

— В очках. В такой коричневой куртке и в кожаной кепке.

— И в брюках, — говорит Манечка. — У нашего папочки серые брюки

— А-а… Да он только что отошёл… Вон туда побежал! — И очередь показывает руками в каком-то направлении, куда якобы должен был пойти папа.

— Да вы его догоните, — говорит очередь. — Вы не волнуйтесь. Он далеко уйти не мог.

— Спасибо, — говорит Катя. И они с Манечкой бросаются следом за папой. Они бегут со своими хомяками и черепахой, но папы нигде не видят. Народу много. С разбегу они наталкиваются на разных граждан, граждане сердятся, возмущаются:

— Чего носитесь как угорелые! Пожар, что ли! Безобразие!..

А папы нигде нет.

— Вы не видели нашего папу в очках, куртке, в кожаной кепке и серых брюках? — спрашивает у всех Катя.

— Тут все в куртке, — отвечают ей. — И в брюках. Вы лучше у продавцов спросите. Они наверняка вашего папу видали.

Катя с Маней подбегают к старичку в ватнике, перед которым на земле стоит большая плетённая из прутьев корзина.

— Дедушка! — спрашивает Катя. — Вы нашего папу не видели? Он, знаете, в куртке и в… — И вдруг Катя замолкает и пристально глядит в корзину. Там, в корзине, на дне, на зеленых берёзовых листьях копошатся две змеи!

Рядом с Катей громко хнычет Манечка.

— Маня! — толкает сестру локтем Катя. — Гляди!

Маня смотрит в корзину и тут же перестаёт хныкать.

— Ой! — восторженно шепчет. она. — Питончики! Какие красивенькие!

— Это не питомчики, — рассудительно говорит старичок. Какие это вам питомчики? Это ужи называются. Хорошие змеи. Купите, барышни, не пожалеете!

— А сколько они стоят? — спрашивает Катя.

— Да недорого. Семь рублей пара. Поштучно, стало быть по три пятьдесят. Вы не сомневайтесь, красавицы! Уж — змея стоящая, работящая. Даром хлеб есть не станет — всех мышей в доме переловит! Заместо кошки, вот они какие, — гордо сказал старичок. — Ну как, берёте, красавицы, оптом аль поштучно?

— Берем, дедушка! — обрадовалась Манечка и тут же огорчилась. — Но только у нас один рубль всего!

— А денег нет, так и говорить нечего. Ишь ловкие какие?

— Дедушка, миленький, продайте! — взмолилась Катя. Нам очень змея нужна, понимаете?

— А то как не понять? Змея — она всем нужна. Особливо уж. Уж — змея образованная. Ни кусать, ни жалить нипочём не станет. Характер такой. Деликатный.

 

 

— Дед, почём змей торгуешь? — остановился возле корзины молодой парень.

— А по пятёрке! — встрепенулся дедушка.

— Дороговато что-то…

— В самый раз, милок! Вон, гляди, весь ватник перемазал, их ловючи-то!

— Ладно, давай сюда один экземпляр. Сыну отнесу. Пусть играет.

— И то сказать, пусть играет. Но только сыну скажи: пусть змею не обижает. На вот, держи… Куда класть будешь?

— Обещаю, старичок, ужа не обидим…

Парень посадил ужа в большую банку и ушёл.

— Так чего, красавицы? — сказал дедушка. — Очень уж вам, вижу, ужа хочется!

— Очень, дедушка! А может, мы с вами поменяемся? Не хотите ужа на хомяков поменять? Или на черепаху?.. Такая черепаха хорошая! Нам самим так нравится! Но только, понимаете, мы обещали нашему другу питона, то есть змею, на день рождения подарить! Он болеет, понимаете? Он у тёти живёт. У него родители в Африку уехали, а его не взяли…

— Да на что мне черепаха! Орехи ею, что ли, колоть? Ой, насмешили! — обрадовался дедушка. — А хомяки эти у меня кучками по соседству в поле прыгают. Тоже мне, невидаль — хомяки! Да я хомяка этого и не уважаю вовсе. Он, хомяк, урожай портит. На что он мне, хомяк-то этот! Я его и задаром не возьму…

— Старичок, почём ужа продаёшь? — снова остановился у корзины покупатель.

— Сговорились уже, — сухо сказал дедушка. — Продан товар… Так вы, значит, другу? Ну, что ж, это дело такое. Это дело благородное. Друг — это вам не хомяк. Для друга ничего не жалко… Эх, была не была, берите! За рубль отдаю!

 

 

ВСТРЕЧА С ПАПОЙ

 

Вот видите, как иногда хорошо получается! И не надеялись уже Катя с Маней Косте на день рождения змею купить, да вдруг за рубль купили. Просто удача! Везение какое! Катя с Манечкой, конечно, Косте не скажут, что это уж. Пусть думает, что маленький питончик. Они решили Косте сказать, что это питон-ребёнок, не вырос ещё. Пусть Костя его кормит получше, и тогда питончик непременно вырастет и станет толстым и могучим. Ведь все, кто хорошо ест, становятся толстыми и могучими. Тому пример Манечка Сковородкина. Она уже всех своих сверстников переросла. А скоро и Катю, свою собственную старшую сестру, перерастёт, совсем чуть-чуть осталось.

Всё, конечно, хорошо, однако папы по-прежнему нигде не видно.

Катя с Маней вспомнили про папу и снова заволновались. И почему так получается? Обязательно людям для счастья чего-то не хватает! Вот был с ними папа — питона не было. Теперь с ними замечательный питон — так папа потерялся!

Катя с Маней снова бросились папу искать.

А папа тем временем везде искал их. Он сначала прибежал от киоска с другой стороны туда, где оставил своих девчонок. Смотрит — их нет. Тоже стал везде бегать и спрашивать. Весь рынок обегал, запыхался совершенно, а дочек не нашёл. Он их сначала про себя ругал, что ушли, а потом не на шутку забеспокоился. Дочери как сквозь землю провалились.

"Они, конечно, не пропадут, — успокаивал себя папа. — Во-первых, они уже не такие маленькие. А во-вторых, у них с собой рубль есть. Адрес свой они с трёх лет помнят и до дому доберутся. И всё-таки неприятно. Тут, на рынке, какие-нибудь хулиганы могут встретиться, обидят ещё девочек, мало ли что! И Заяц там дома станет ругаться. Скажет: "Ну вот, дочек не смог уберечь! А всё шахматы! Всё они! Я давно, тебе говорила, брось ты их! До добра они тебя не доведут! И вот, пожалуйста. Как видишь, я была права! "

Папа устал и взмок, бегая по рынку. Наконец он прислонился к какой-то будке и в изнеможении стал обмахивать себя шахматным журналом. Он не видел, как за его спиной, путаясь ногами в сумке и не выпуская из рук банки с хомяками, расталкивали всех Катя с Манечкой. И вдруг Маня споткнулась о сумку и упала.

Папа обернулся. Он услышал за спиной страшный рёв, похожий на рёв дикого зверя в джунглях. Папа вздрогнул. Он узнал этот рёв. Так могла реветь только его собственная дочь Манечка.

— Ура! Нашлись!

Папа бросился к Манечке, свалившейся на тротуаре рядом с сумкой, рывком поднял её на ноги, отряхнул и поцеловал. Потом заключил в объятия Катю и подкинул её в воздух.

— Ура! — крикнул папа и от счастья уронил с носа очки. К счастью, очки не разбились. Они свалились прямо в большую жёлтую сумку. Папа полез за очками, вытащил из сумки ужа и страшно удивился:

— Дети, что это за штука такая?

— Это питон, — сказали Катя с Манечкой. — Мы его купили.

— Гадюка! — вдруг закричал папа. — Боже мой, это гадюка! — и в ужасе швырнул змею на землю.

Уж, извиваясь, упал на двух кроликов, сидевших в деревянном ящике на земле. Кролики от испуга выскочили из ящика и, высоко подкидывая задние лапы, бросились улепётывать.

— Мои кролики! — закричала тётка в косынке. — Держите их! Караул!

— Это не гадюка! — закричали Катя с Манечкой. — Это уж! Уж!

— Гражданин, как не стыдно змеями разбрасываться! — набросились на папу окружающие граждане. — Так вы людей до инфаркта доведёте! Зачем вы народ пугаете и на товар своего ужа кидаете?

— Да ещё "гадюкой" обзывается! — наскочила на папу вернувшаяся с кроликами тётка. — Это кто гадюка, я вас спрашиваю? Кто гадюка?

— Граждане, извините, произошло недоразумение, — сконфуженно сказал папа, убирая ужа в сумку. — Я, понимаете ли, не разобрался. Гадюку, понимаете ли, принял за ужа… То есть, извините, наоборот, ужа за гадюку… Я, понимаете ли, вижу плохо. И потом я, понимаете ли, потерял дочерей и вот их, понимаете ли, нашёл…

— Наш папочка никого не обзывал, — сказала Катя. — Он у нас потерялся, а теперь нашёлся… Он не нарочно ужа кинул. Он у нас хороший, замечательный. Пошли, папа. Больше не теряйся, ладно? — И Катя с Маней взяли папу за руки и повели к выходу.

 

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

И они все втроём, вернее, всемером — Катя, Маня, папа, два хомяка, черепаха и уж — пошли с рынка. И вот они дошли до трамвая, горячо обсуждая свои дела, и влезли в двадцать седьмой трамвай. И вот они поехали. И вот поднялись на десятый этаж. И вот позвонили в дверь. Все семеро позвонили. Поэтому у них очень громко получилось: дзинь- дзинь-дзинь!!! И им навстречу выскочила мама. И обрадовалась, сказав:

— Как хорошо, что вы вернулись, а я тут уже так соскучилась! Ну как, купили питона?

— Конечно! — закричали все (не семеро, разумеется, на этот раз, а трое). — Конечно, купили! И черепаху купили! И хомяков! Вот они, вот, смотри! — и стали маме показывать.

Сначала показали хомяков.

Мама сказала:

— Ой, господи, только хомяков нам не хватало!

Потом показали черепаху, вынув её из сумки. Мама сказала:

— Боже мой! Обрадовали! Теперь нам самим негде жить будет.

А потом, потом снова полезли в сумку, чтобы вынуть оттуда питона, ну, то есть ужа… Шарили, шарили в сумке рукой, а нашарить никак не могут. Пусто что-то в сумке. Отчего-то никого нет. Где же питон?

Катя с Маней сумку схватили и вверх дном перевернули, стали трясти. А питон не выпадает! Только этого ещё не хватало! Мало, что папа сначала пропал. Теперь питон исчез. Вот, право, не успел папа найтись, как питон пропал. Да что же это такое? Неужели так и будет продолжаться?

Катя с Маней так трясли сумку, что чуть не порвали. А мама, не растерявшись, предложила вывернуть её наизнанку.

Вывернули. И вдруг смотрят, а подкладка сумкина шевелится! Уж в дырочку в подкладку залез, вот так номер!

Вынули из под подкладки ужа, показали маме.

Мама говорит:

— Потрясающий питон! Надеюсь, вы его себе не оставите?

— Нет, — сказали Катя с Манечкой. — Ты же знаешь, что это для Кости. А себе мы в следующий раз купим

Тут мама чуть в обморок не упала. Она сказала:

— Ну нет, вы уж теперь, пожалуйста, лучше крокодила заведите. На меньшее я не согласна!

И Катя с Маней пообещали ей завести себе крокодила. Тогда мама успокоилась и позвала всех обедать.

Все сели за стол и стали есть суп и гречневую кашу с молоком. А черепахе тоже налили в блюдечко молоко. А хомякам дали по корочке хлеба и капустную кочерыжку — одну на двоих. А питону Борис Иванычу дали большую жареную котлету. Нарезали её на кусочки, и представьте, Борис Иваныч её съел.

 

 

КОСТИН ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

И вот настало двадцать первое число. Костин день рождения! Вечером сестры Сковородкины оделись очень красиво (Манечка надела синее шерстяное платье с вышитым на воротничке красным цветком, а Катя новые джинсы, простроченные жёлтой ниткой и с картинкой на заднем кармане) и пошли к Косте.

— Он, бедный, наверное, ещё болеет, — сказала Катя. — Ничего, сразу поправится, как подарок наш получит!

— А вдруг нас тётка его противная не пустит? — сказала Манечка. — Как же мы питона отдадим?

— Придётся по почте посылать, — сказала Катя. И они нерешительно позвонили в дверь и прислушались.

За дверью вовсе не было тихо. Там почему-то играла музыка, слышались голоса и смех. Катя и Маня с удивлением взглянули друг на друга.

— Это, наверное, радио, — сказала Катя.

— Или телевизор, — сказала Маня.

Тут они услышали за дверью быстрые шаги.

— Катя, — сказала Манечка. — Давай убежим!

— Кто там? — спросила дверь бодрым, очень бодрым Костиным голосом.

— Это мы…

Дверь распахнулась… За ней стоял Костя Палкин.

…Да, за ней стоял Костя Палкин, но в каком виде! Это был уже не слабый, больной и бледный Костя. Это был Костя прежний — бодрый, весёлый и краснощёкий! И одет он был в невиданно удивительный балахон до самого полу! И балахон этот украшен был палочками, кусочками меха, ракушками и даже чьими то длинными острыми чубами.

В руках Костя держал коричневый, раскрашенный по бокам красным и зелёным, суживающийся книзу барабан. Костя стукнул по барабану, и барабан издал резкий, сухой и весёлый звук: бум! бум-бум!

— Акульи… — гордо сказал Костя оторопевшим от изумления сестрам, указывая на зубы, украшавшие рукава. — Костюм колдуна племени "мамбо-юмбо". Родители прислали. Ну как, идёт?

— Идёт, — прошептали поражённые Катя с Манечкой.

— А это — ритуальный барабан. Бум! Бурубум! Бам! Неплохо, а?

— Здорово!!!

Тут в переднюю вышла нарядная, пахнущая духами Костина тётя.

— Что же вы стоите? — весело сказала она. — Костенька, веди своих гостей в комнату! Ведь это Катя и Маня — твои друзья? А где ваши родители, девочки? Давайте их тоже позовём! Давно пора познакомиться! Живём в одном подъезде, а ещё ни разу не виделись! Костя, сбегай за ними!.. А сумочку свою, девочки, вы бы на вешалке оставили. Для чего она вам?

— У нас тут подарок, — сказали Катя с Манечкой и вынули из сумки извивающегося ужа. — Вот, познакомьтесь, пожалуйста, это Борис Иваныч!

Глафира Андреевна отшатнулась, побледнела и открыла рот…

— Ой! — восхищённо выдохнул Костя. — Вот это да! Настоящий уж! — и схватил ужа обеими руками.

— Не трогай его! Не трогай! Брось! Немедленно брось! — закричала Глафира Андреевна. — Зачем вы принесли эту пакость? Боже мой, гадость какая! Зачем, зачем вы это принесли?

— Это наш подарок Косте на день рождения, — не растерялись Катя с Маней. — Вы поглядите, Глафира Андреевна, какой он красивый! Какое у него брюшко жёлтенькое! Вы не бойтесь! Возьмите его в руки. Он не кусается!

— Вон! Вон! Я не стану держать у себя эту мерзость! Он мне весь пол загадит!

— Он не загадит! — обиделись сестры. — Наоборот, он вам всех мышей переловит! Он вам заместо кошки будет!

— Это у меня мыши?! — совсем расстроилась Глафира Андреевна. — На что вы намекаете? У меня самая чистая в доме квартира! Порядок идеальный! Полы сверкают! Окна сверкают! Плита начищена!

— Дзынь! — раздался в прихожей звонок, и в прихожую вошли Вероника Владимировна и Валентин Борисович.

— Здравствуйте, — сказали они. — Мы решили тоже Костеньку поздравить. Костенька, поздравляем тебя!.. Глафира Андреевна, очень приятно познакомиться!..

— Здравствуйте! Очень приятно! Проходите пожалуйста! — неуверенно заулыбалась Глафира Андреевна. — У вас такие милые дети! Такие симпатичные! Просто прелесть! Я рада, что у Кости такие друзья!

-. Спасибо, — сказала Вероника Владимировна.

— Благодарю вас, — сказал Валентин Борисович. — Нам тоже очень приятно. Очень!

— Прошу вас за стол, — пригласила Глафира Андреевна. — Что же мы здесь стоим?

И все пошли в комнату, а за всеми сияющий Костя в африканском балахоне, с барабаном на шее и с Борис Иванычем в руках.

— Ну как, Глафира Андреевна, понравился вам наш Борис Иваныч? — сказал Валентин Борисович, усаживаясь за стол. — Не правда ли, хорош? Мы весь Птичий рынок обегали, пока его не нашли.

— Какой Борис Иваныч?.. Ах, да! Борис Иваныч!.. Как это остроумно!.. Большое спасибо! Очень приятно! Костенька в восторге!

Выражение лица у Глафиры Андреевны на секунду стало кислое, как лимон, но она быстро взяла себя в руки и сказала довольно игриво:

— Признайтесь, Валентин Борисович, а вы себе тоже такую прелесть приобрели?

— Там только один был, — сказал Валентин Борисович. — Считайте, что вам повезло.

— О, да! — кисло засмеялась Глафира Андреевна. — Вот уж повезло так повезло! Боже мой, змея в моём доме! Никогда бы не могла представить! Крупное везение, не правда ли, Вероника Владимировна?

— Как приятно это слышать! Вы тоже любите животных! — воскликнула Вероника Владимировна. Мы тоже очень, очень любим! У нас в квартире столько живности, целый зоопарк! И кот! И рыбки! И хомяки! И черепаха!

— Но у вас хотя бы нет змеи, — тяжело вздохнула Глафира Андреевна. И они обменялись в Вероникой Владимировной сочувствующими взглядами и сразу понравились друг другу.

А тем временем Костя Палкин вместе с Катей и Манечкой положили ужа в старый аквариум, потом съездили на лифте во двор, нарвали побольше травы. Он в аквариуме, как на травке, будет лежать. А потом Костя станет выносить его во двор и ставить под солнышко, на газон, чтобы Борис Иваныч на солнышке погрелся. И пока они всё это делали, Костя рассказал Кате и Мане, что получил утром поздравительную телеграмму из Африки, а за ней и посылку с подарками от родителей.

— Ну что же мы за стол-то не садимся! — спохватилась Глафира Андреевна. — У меня так и утка в духовке сгорит!.. Ах, боже мой! Валентин Борисович! Вероника Владимировна! Дети! Садитесь за стол!

И все сели за стол, уставленный всякими вкусными вещами: маринованными грибочками, которые тётя с Костей сами собирали в лесу и замариновали, свёклой с майонезом и грецкими орехами, копчёной колбасой и пирожками с разной начинкой — и с капустой, и с рисом с яйцами, и даже с картошкой, и салатом из помидоров и огурцов. Всё это было очень вкусно.

Катя, Костя и Маня за столом почти не сидели. Они бегали то к Косте на кухню проведать Бориса Иваныча, то в соседнюю квартиру, проведать хомяков и черепаху, то снова — Бориса Иваныча, то снова — хомяков и черепаху.

Уходили гости уже поздно. Валентин Борисович пожелал Косте, чтобы он скорей поехал в Африку и помог родителям в их сложном и ответственном деле.

А Катя с Маней пожелали здоровья ручному питону Борису Иванычу и сказали, чтобы он Костю слушался и во всём его защищал и чтобы Костя тоже защищал Бориса Иваныча и никогда его не обижал!