Глава I (фундаментальная): Проза

Собеседник: Эдуард Пантелеевич Апельсинов, известный писатель, признанный гений современности.

Место: презентация книги Апельсинова «Триумф экономики».

Время: 1992 год.

Ситуация: после презентации книги Апельсинову задали множество вопросов. В итоге завязался разговор с Еретиком.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби, ты хочешь поговорить со мной о литературе? И кто же ты такой?

 

Еретик

 

Разве моя личность важна?

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби, ты не писатель, а я великий писатель. Все здесь знают мое имя и уважают меня за мои литературные таланты. Я сделал так много для литературы, как только мог…

 

Еретик

 

Проблема в том, что в ваших трудах нет ни капли творчества.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Что!?

 

Еретик

 

Ваши произведения не несут никакой духовной ценности, потому что вы человек ограниченный и не умете показывать интересные события. В каждом вашем тексте можно отыскать все, что попало. Вы будто бы пишете документальные работы, забывая о том, что творчество строится на созидании. Настоящий автор создает персонажей, а не копирует их. Настоящий автор создает ситуации, а не переписывает их. Разве не в этом суть писательства?

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби, ты говоришь глупости. Главное, в литературе – это стиль и правда.

 

Еретик

 

Стиль – ничто, а правду можно выражать через отсылки и творчество. Стиль – это лишь поверхность. Куда важнее философское и имагнативное содержание текста. Писатели позабыли, что их главные орудия – это мышление и сила воображения.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби, ты путаешь. Профессиональные писатели – это великие стилисты. Ты же просто бездарный и не разбирающийся в литературе профан. Уходи!

 

Еретик

 

Литература живет смыслами. Текст – это средство передачи смыслов. Писатели должны соревноваться не в изяществе текстов, а в изяществе смыслов, идей, задумок и так далее. Это онтологические атрибуты любого текста, а вот текстовые изыски – поверхностная мишура, которую может поправить любой редактор.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Новички всегда так говорят. Бэйби, пойми, я мастер, а ты просто любитель. Я здесь главный, а ты ничто.

 

Еретик

 

Новички часто бывают правы. Чаще всего новички обращаются к основам той деятельности, которой они начинают заниматься. Но всякая сфера в течение нескольких тысяч лет развивалась, а потому незаметно каноны и тенденции всех сфер отдалились от истоков. Истоки были забыты, а вторичные и модные вещи встали на первое место.

Чтобы писать, достаточно знать слова, буквы, а также уметь управлять смыслами и идеями. Ведь если нет смыслов, идей и задумок, то писать просто-напросто бессмысленно. Пустой писатель порождает пустые тексты. Таковы все ваши работы.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби! Ты не понимаешь! Там моя жизнь! Я туда опыт всей своей жизни вложил. Бэйби, у меня очень насыщенная жизнь. И люди читают.

 

Еретик

 

Люди идиоты, если им интересная жизнь безмозглого националиста, извращенца и зэка. Все это – не жизненный опыт, а обыкновенная мишура, которой бездарный автор пытается закрыть пустоту в своих текстах. У вас даже диалоги пустые.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби! Я реалист! Я описываю те диалоги, какие слышал.

 

Еретик

 

Именно поэтому реализм в чистом виде – бессмысленный жанр. В целом, хороший автор умеет отбирать качественные диалоги из своей жизни, но вы, как и многие реалисты, просто суете в текст все, что попало, настаивая на том, что так было в реальности. Мне плевать, что было в реальности, если это не представляет никакого интереса и ценности.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби, как вам не стыдно сомневаться в гениальности великого Апельсинова? Я победитель множества конкурсов. Я признанный гений русской литературы. У вас какие-то проблемы? У вас не получается смириться с тем, что с вами разговаривает великий писатель?

 

Еретик

 

Великих писателей не бывает. В этом я уверился очень давно. Впрочем, среди писателей бывают великие мыслители и фантазеры. Во-первых, писатель не может быть дураком. Если он дурак, то он плохой писатель. Во-вторых, писатель должен обладать воображением, превосходящим деятелей из других сфер. Особенно если он пишет тексты без элементов фантастики. В итоге я бы сказал, что писателю мало быть всего лишь писателем. Самое главное в писательстве находится за пределами писательской деятельности. Текст – инструмент.

Если бы мы относились к сантехникам, как к писателям, то нам было бы важно, насколько качественными вантузами они пользуются, а не то, как эффективно они чинят трубы и устраняют засоры. Если бы мы относились к инженерам, как к писателям, нас бы интересовала сложность чертежей, а не работоспособность итогового продукта.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Риторика, бэйби. Все это глупости. Профессионалы знают, что я пишу хорошие тексты. Этого уже достаточно для того, чтобы хвалить меня. Я отличный писатель. А ты со своими идеями и воображением можешь пойти на хрен.

 

Еретик

 

Впрочем, так и происходит. Редко талантливые писатели пользуются успехом в тупом литературном сообществе, в котором катастрофически мало мыслящих и воображающих людей. Мне нередко говорят, мол, все люди в какой-то мере мыслят и воображают. Это так. Но писатель, если он берется распространять какие-то идеи, должен быть мыслящим и воображающим в самой наивысшей степени.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби, это просто глупо.

 

Еретик

 

Это не может быть глупо, потому что в этом весь смысл писательства, о котором многие позабыли. Люди начали увлекаться какой-то нелепой текстовой игрой, что находится на уровне типичной детской забавы, вместо того, чтобы требовать от текста идейного новаторства.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби, новаторство не всегда хорошо.

 

Еретик

 

Новаторство – это и есть творчество. Тот, кто занимается творчеством, предлагает либо новые идеи, либо новые сюжеты, либо новых персонажей, либо новую технику. Если ничего этого нет, то нет и смысла заниматься творчеством.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Я занимаюсь искусством, а не творчеством. Творчество – это чушь, а вот искусство – это нечто высокое. Бэйби, учись у мастера. Я расскажу тебе, как надо.

 

Еретик

 

Мне не нужно рассказывать, как надо, потому что я все и так знаю. Я не собираюсь подчиняться модным литературным тенденциям, которые поддерживают слепые писатели и не менее слепые издатели. Есть вещи куда более важные, чем та литература, которую сейчас печатают. Есть вещи куда более важные, чем та литература, которой сейчас дают премии.

Все, чем вы, псевдописатели, занимаетесь, можно сравнить с наивной детской игрой, в которой умственно отсталые взрослые дяди и тети играются с буковками, но не могут вложить в текст ничего больше, чем собственную глупость. Честно, я очень устал от пустой литературы не только среди современных писателей, но и среди классиков. 

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Классики? Бэйби, святое трогаешь.

 

Еретик

 

Нет в классиках ничего святого. Да и хороших авторов среди них невероятно мало. Мне потребовалось много времени для того, чтобы отыскать Сервантеса, Гете, Гессе, Гофмана, а также уникальное произведение «Путешествие на Запад». Мне вообще не верится, что так мало в мире хороших произведений, которые умный человек может читать, не удивляясь наивности и неоригинальности автора.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби!

 

Еретик

 

Не меньше меня удивляет тот факт, что люди превозносят пустейшую литературу. Это не только удивляет, но и даже ранит. Не могу с этим смириться. Они находят философию там, где её нет.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби, у меня для тебя плохая новость – ты просто ничего не понимаешь в литературе.

 

Еретик

 

А как в литературе можно что-то понимать? Меня удивляют подобные установки. Как будто весь смысл литературы предзадан. На самом деле, ситуация куда сложнее. Много лет литература развивалась в нескольких направлениях, отдаляясь от своих самых глубинных интенций.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

То, что для тебя глубинно, бэйби, для других безумно.

 

Еретик

 

Это меня и пугает. Ни в литературе, ни в философии я не встречал единомышленников. Что бы я ни сказал, меня сразу же окружают враги. Вокруг одни оппоненты и ни одного союзника. Это очень сильно тяготит. Я бы хотел видеть больше единомышленников и людей, которые понимают меня, но в итоге приходится спорить с человеком, который никогда не примет мою позицию, потому что это ему просто не выгодно.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Не выгодно? Бэйби…

 

Еретик

 

Все ваши успехи в литературе обусловлены тем, что к вам никто и никогда не прилагал те критерии, которые прилагаю я. Если бы я был судьей вашего творчества, то не воспевал бы вашу гениальность, а, наоборот, показал миру, что ваши творения не имеют никакого значения. Вы правильно видите во мне врага, потому что моя истина писательства находится в совершенно другой плоскости.

На вашей стороне издатели, другие писатели, читатели, а на моей – лишь несколько человек. Все это не важно. Все это не меняет того факта, что вы лишь бездумный позер, который использует литературу как средство для прославления. Я же мыслю литературой, воображаю литературой, творю с помощью литературы уникальное. Моя философия слита с литературой, моя поэзия слита с прозой. Все во мне едино и раздельно, и я не представляю, как может быть иначе. 

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

Бэйби, вы просто завидуете успешному писателю.

 

Еретик

 

Нет. Я бы не хотел быть вами и не хотел бы быть на вашем месте. Я хочу создать себе свое место, где не нужно будет оправдываться перед издателем и прочими смысловыми вампирами, которые не понимают ничего, что выходит за пределы их узких умов.

 

Эдуард Пантелеевич Апельсинов

 

И это ты говоришь про мое тщеславие, бэйби. Здесь тщеславен только ты.

 

Еретик

 

Нет. Я не тщеславен. Просто я очень люблю прозу, чтобы оставлять её в руках таких пустых демонов. Писатели – демоны пустоты. Вот что я думаю. Но мне хочется это изменить. Мне хочется отыскать настоящих писателей, которые помимо этого будут еще фантазерами и мыслителями. Этих писателей я бы хотел читать. Именно их я бы хотел видеть в числе наилучших.

Многие могут говорить, что у меня специфические вкусы, но это не так. Я апеллирую к древности, когда литература пыталась выразить самое главное, самое метафизическое, самое глубокое. В итоге она выродилась в пустое поклонение словам и бессмысленное возвеличивание чего-то поверхностного. Я хочу видеть новую литературу. Именно её я и пытаюсь создавать. Впрочем, Эдуард Пантелеевич, вам в такой литературе нет места, как и многим другим.