Династия Саадидов . Объединение Марокко

Испано-португальские предприятия, вызвавшие политико-религиозное брожение в Марокко, заметно изменили баланс сил на внутренней политической арене страны. В условиях постоянного династического конфликта и военного бессилия Ваттасидов арабы и берберы Марокко не смирились с господством «неверных». К началу XVI в. население активно, хотя и беспорядочно противостояло испано-португальскому засилью на побережье. Инстинктивная реакция, основанная на росте ксенофобии и оскорбленной религиозности, быстро нашла вождей и организаторов. Служители ислама — шейхи мусульманских мистических братств и почитаемые «святые»- мурабипгы — придали стихийному желанию марокканцев защитить свою веру очертания подлинной «священной войны» (джихада). Активное участие суфиев-мистиков и мурабитов в боевых действиях против чужеземцев значительно усилило их популярность в среде рядовых верующих. Одновременно на авансцену марокканской политики выдвинулись потомки пророка Мухаммеда (шерифы). Так же, как суфийские наставники и мурабиты, они считались в народной традиции носителями духовной благодати (барака), дарованной свыше и передаваемой из поколения в поколение.

В начале XVI столетия из шерифской среды юга Марокко выдвинулся сплоченный клан Саадидов. В момент португальского нашествия и стихийного сплочения мусульман Саадиды объединили под своим руководством крупные берберские племена. Их предводитель Мухаммед ибн Абд ар-Рахман в 1511 г. развернул осаду португальского форта Санта-Крус (Агадир). Неудача этого предприятия и смерть шерифа в 1517 г. заставила сосредоточить усилия его сыновей Ахмеда аль-Араджа (Хромого) и Мухаммеда аль-Амгара (Вождя) не на джихаде, а на упрочении своих позиций в южных районах Марокко. Создав в приатлантической области Сус крупные домениальные хозяйства, братья извлекли немалые доходы из контроля над выращиванием и переработкой сахарного тростника. Усилив свои экономические позиции, Саа-диды в 1525 г. присоединили к своим владениям Марракеш с прилегающими территориями. Теперь они вполне могли бросить вызов фесскому султанату Ваттасидов. Но, поскольку основной целью братьев была священная война, они в 1541 г. предприняли повторную осаду Агадира, на этот раз закончившуюся успешно. Вскоре португальцам пришлось оставить также Сафи и Аземмур. Успех Саад ид ов был предопределен не только их военным талантом, но и слабостью снабжения португальских гарнизонов. Кроме того, шерифов энергично поддержали английские и голландские купцы, охотно снабжавшие противников Португалии оружием по сходной цене.

Шерифская империя в новое время представляла собой слабоцентрализованное государство или, скорее, федерацию городов, горских обществ, оазисов и племенных территорий, управляемую султанским правительством (махзеном). Особое значение для управления имела духовная власть султана-шерифа. Главным элементом военной организации Марокко стали «военные племена» (гиш) — освобожденные от дани и наделенные землей поселенцы, которых правительство часто перебрасывало с места на место. Султаны правили страной, объезжая ее территорию и останавливаясь в столицах, которых в истории Марокко всегда было несколько; не случайно, как гласит марокканская поговорка, «у хорошего султана постель — седло, а балдахин — небо». Специфическую окраску всей общественно-политической системе страны придавало наличие в ее пределах двух групп провинций: «земли правительства» (биляд алъ-мах-зен) — подчиненных султану приатлантических равнин, населенных арабскими племенами и непосредственно управляемых махзеном, и «земли львов» (биляд ас-сиба') — полуавтономных труднодоступных областей в Рифе, по обе стороны Атласских гор, на границе Сахары и на крайнем юге атлантического побережья, населенных арабскими и берберскими племенами и управляемых опосредованно. Если в биляд алъ-махзен признавалась как духовная власть шерифов, так и их светские права государей, то население биляд ас-сиба' считало султана-халифа своим духовным вождем, но крайне неохотно выплачивало в его пользу налоги и не желало выставлять по его приказу воинские контингенты. Поэтому кочующий двор султана в сопровождении вооруженных отрядов постоянно совершал походы (харка, букв, прорыв) по провинциям страны, где повелитель Марокко взыскивал подати, творил суд, делал кадровые назначения. Впрочем, в эпоху Ахмеда аль-Мансура соперничество между этими частями Марокко еще не проявлялось открыто, как это произошло в XVII—XVIII вв. Осмотрительность султана, его престиж и сила его армии сохраняли относительное единство Дальнего Магриба.