Вышел Вова, тоже одет как цыган. Встал возле Коли, танцуют вместе. Все жуют, молчат, оторвались от телефонов, смотрят на них.

Так, правильно, парни, молодцы, что репетируете, это очень профессионально.

КРИСТИНА. Анально. Сорокапудовые. Ой, сколько мужчин настоящих вокруг!

ВОВА. Что за намёки, Ляля Чёрная?

КРИСТИНА. Какие уж тут намёки, Иван ты наш Пригожий. Просто я хотела сказать, что наконец-то в нашем гей-клубе можно и рыбку съесть.

ИРИНА. Ну и группу создал ты, Будулай. Настрогал жен, детей. Идиот. (Хохочет).

ЛЮБА. Зато теперь он свободен и не женат.

КРИСТИНА. Займись. Верни его в семью.

ЛЮБА. Два раза в одну реку не входят.

КРИСТИНА. А ты разбей шаблон – войди на старости лет.

ЛЮБА. Я самая молодая среди вас. Мне 25 лет. Забыли?

ИОСИФ. Хватит! Надоели! Сидите ровно, сказал!

КРИСТИНА. А правда, что ж ты не женишься, Ёся?

ИОСИФ. Мне хватило вас троих! Сидите тут, я схожу в одно место!

КРИСТИНА. В какое?

ИОСИФ. На сцену!

ИРИНА. Ты всё-таки не похож на цыгана.

ИОСИФ. А на кого?

ИРИНА. Ну, еврей он и есть еврей, видно за километр.

ИОСИФ. Это что за разговоры? Тебе жить насрать? Или бегать умеешь быстро?

КРИСТИНА (хохочет). Ой, умру! Разборки старческие! Родня вы моя, родня! Старая цыганка Изергилиха сидит, попивает коньячок, и права качает, ты посмотри, а?

ИРИНА. Ты на себя лучше посмотри, я возрастная уже, зрелая, а ты? Молодая ведь, а жрёт и жрёт беляши, аж сало по рукам бежит!

КРИСТИНА. Я бы вас послала, да вижу: вы оттуда.

ИРИНА. Да вы все тут, как с голодного края прибежали, накинулись! Куда в тебя еще лезет? Свесила на коленки! По какому месяцу-то? Молодая ещё, а расплылась как, посмотри на себя в зеркало?

ВОВА. Пусть ест. Раз такой райдер. Дают – ешь. Бьют – беги.

ИРИНА. Да я не с тобой разговариваю! Ты какой-то вообще туповатый, Вова. «Туповат был Вова бедный», знаешь такие стихи?

КОЛЯ. Да не «туповат», а «трусоват». Не трогайте Вову!

КРИСТИНА. А кому какое дело, что мы делаем – едим или не едим? Поесть нельзя?

ИРИНА. Льзя. То есть, можно. Да что говорить с тобой! У тебя ума, как у ракушки. Залепи дупло! Я в торговле работаю и такое тебе скажу …

КРИСТИНА (кричит). И я тебе, мадам, могу сказать! Я в гардеробе в ресторане и тоже умею кое-что. Донна Роза, или как там тебя, бабуля Изергиль, тебе прикус не исправить? Ну и всё тогда. Рот будешь открывать у стоматолога!

ИОСИФ. О, Боже! Я пошел!

ИРИНА. Наглая какая ты, а, Кристиночка средненькая? Чего ты тут модничаешь?

ИОСИФ (кричит). Молчать, сказал! Готовьтесь! Сегодня мэр, мэр, мэр, а они …

Иосиф пошел на сцену, стукнулся головой об притолоку двери на сцену, застонал.

КРИСТИНА. Ну вот. Об дверь стукнулся – значит загордился.

ИОСИФ. Помолчите, жердины! Замолчите, или я вас ушатаю! Сидите ровно, ну?!

Ушел.

КРИСТИНА (передразнивает). Сидите ровно! Сидим ровно, куда деться. А ты дуй давай до горы, руководитель и организатор наших побед. Смотри, хвост-то распустил, павлин, как из себя выкомыривает. Стучит керамикой, зубами своими.

ЛЮБА. Хоть бы смазали двери на сцену, скрипит как.

КРИСТИНА. Ещё одна недовольная нарисовалась, а? Младшенькая ты наша, гляжу, тихой сапой снова под него подкоп делаешь?

ЛЮБА. Прекрати.

КРИСТИНА. Что, прекрати? Я не вижу, что ли? Да зачем он тебе нужен? Да у него, поди, в последний раз лет семь назад свидание было, у него там всё так заржавело, как петли в этой двери, у Аполлона у нашего Полведёрского.

ИРИНА. Зараза, какие-то тут по столу муравьи ползают.

ЛЮБА. Там, где ползают муравьи – там, значит, вода, там колодец копают. Так у нас в деревне говорили.

КРИСТИНА. И что, тут надо рыть землю? Давайте, колодец начнем рыть. Раз у нас у всех уже поехала крыша. Так давайте. Цыгане, блядь. (Ест). Молчунья деревенская ты наша. Молчи больше, сойдешь за умную. Молчит, молчит, а потом что-то как ляпнет из своего богатого духовного мира. Который у тебя был, пока ты не похудела.

Молчат все. Едят все.

Вот у меня была одноклассница, ну, такая жируха с прыщами на пол рожи. А я была стройной и красивой, и так получалось, что я «уводила» её парней. Они прям вешались на меня. А ей было завидно. Прошло много лет, смотрю в Фейсбуке: она похудела, похорошела, вышла замуж за миллионера, живет припеваючи. Да к тому же Ёсик мой вдруг стал с нею шуры-муры. Мы из-за этого и разбежались. А я вот после рождения сына так и не пришла в форму. И вот, признаюсь, на радость тебе, Ирочка Ивановночка: теперь я несчастная, жирная, никому не нужная тетка. Думаю: а может она была ведьма, эта моя одноклассница? На сколько ты, говоришь, похудела? На 10 килограмм? Врёшь.

ЛЮБА. На кого это Иосиф заглядывался? Ты мне не рассказывала? А сейчас у него кто?

КРИСТИНА. Думаешь, нас у него трое? Ага. К тому же, это было сто лет назад, до тебя.

Молчание.

Слушайте, ну ведь у него ни кожи, ни рожи, а что так все на него кидаются, а?