Деструктивное воздействие средств массовой коммуникации

Расширение информационной среды поставило перед исследователями ряд вопросов о природе взаимодействия информации и человека. Изучается специфика средств массовой информации (СМИ); то, как СМИ влияют на убеждения, мнения, поведение людей – иными словами, те эффекты, которые СМИ оказывают на "потребителей информации". В самом общем виде вопрос можно сформулировать следующим образом: какова степень обусловленности человеческого поведения тем, что показывает ему телевидение (как самое доступное средство массовой коммуникации).

Если традиционно предлагалось рассматривать коммуникацию как передачу информации, то сегодня передача информации расценивается как средство реализации более глубинных целей: информация воздействует. Это воздействие может быть осмыслено как информационное насилие.

Информационное насилие – это, прежде всего, избыточность информации. Если говорить об информационном перенасыщении городского пространства, которое проявляется, в частности, в наружной рекламе, стоит отметить, что "становясь невольными заложниками навязчивых и агрессивных рекламы и массмедиа, жители мегаполисов испытывают стресс, подавленность, одиночество, страх. Современный город и человек в нём живут отдельной жизнью, город, заполненный рекламой, становится чужим, неродным и неуютным".В свою очередь, "непричастность к судьбе города формирует у его жителей чувство безответственности и безразличия – разрыв становится все более драматичным и непреодолимым. Информационное насилие превращает человека в существо механическое и приводит к атрофии эмоций и рефлексии, лишая его критического подхода к окружающему миру".

Избыток информации препятствует критическому суждению: "ежедневно поступающая масса сведений, фактов, оценок, рекомендаций, которые нередко противоречат друг другу и которые человеческое сознание не успевает как следует переварить, порождает "интеллектуальную диспепсию", сбивает человека с толку и не даёт возможности самоопределиться – ни в интеллектуальном, познавательном, ни в нравственном отношении"

Проблема информационной насыщенности имеет ещё один аспект. Экстенсивное размещение информации в большей мере закончено: везде, где возможно разместить рекламу, она уже есть (в газетах и журналах, внутри городского транспорта и на кузовах автомобилей, на стенах домов и асфальте и т.д.).Теперь носителем информации становится сама информация. Для большой части англоязычного Интернета характерно наличие ссылок на электронный магазин "Amazon.com", причём часто границы между собственно текстом и рекламой размыты. Поиск необходимой информации становится всё более и более затруднительным: с одной стороны, можно отметить рост объёма доступной информации, с другой – низ-кое качество значительной её части. Неспособность определить, какая информация действительно важна, а какая нет, приводит к тому, что по поводу даже самых насущных жизненных вопросов становится всё труднее выработать самостоятельное суждение. "Особенно трудно сейчас детям и подросткам, и не удивительно, что при ранней физиологической зрелости (ускоряемой теми же телезрелищами) их духовное созревание, предполагающее подлинное познание и ответственность за свои поступки и за свою жизнь, наступает всё позднее. А в эпоху, когда широкий поток чужого опыта и анонимного знания захлёстывает человека задолго до появления собственного, жизнь грозит превратиться в какой-то мираж, где утеряны всякие ориентиры".

Важно отметить, что информация и знание – понятия не тождественные, хотя их нередко отождествляют. "Знание предполагает опыт, а информация – чаще всего нет. Информация, как правило, передает человеку вторичный опыт до того, как он вообще получил первичный; человеку что-то объясняется раньше, чем он успел это пережить"

F. Emery & M. Emery описывают в "The Choice of Futures - to Enlighten or to Inform?" (1976) эксперимент, в котором жителям СанФранциско звонили по телефону и спрашивали, какую новость они только что видели в национальной новостной программе. Половина из опрошенных не вспомнила ничего. Исследователи предположили, что телевидение не имеет почти никакого информационного эффекта, и имеет ещё меньший обучающий эффект. Это предположение позже многократно подтверждалось другими учёными. Marie Winn доказывает в своей книге "The Plug-in Drug" (1979), что программы вроде "Улицы Сезам" не имеют обучающего эффекта. Недостаток обучающего эффекта также комментируется M. A. Erausquin et alli в книге "Los Teleni-nos" (1980), где утверждается, что "кажется все более и более доказанным, что телевидение само по себе не способно научить практически ничему.".

С другой стороны телевидение способно моделировать поведение "потребителей" информации. Это важно учитывать, так как количество сцен насилия в самых жестоких и извращенных формах превзошло границы восприятия его нормальным человеком. Психологами отмечено, что насилие, лавиной обрушивающееся с экрана, становится "нормой" досуга не только взрослых, но детей и подростков.

Причины интереса СМИ к насилию также являются предметом научного осмысления. Так, Ричард Броди в книге "Virus of the Mind: The New Science of the Meme" (1996; русский перевод: 2001) пишет, что у СМИ есть "только один способ выживания: они должны обращаться к вопросам, к которым мы чувствительны". Кроме того, СМИ ста-раются привлечь зрителей (читателей) чем-то необычным и парадоксальным (ср. расхожее выраже-ние: "Если собака укусила человека – это не новость, но если человек укусит собаку – это новость"). Из СМИ "мы очень мало узнаём о приземлённых, обыденных вещах. То, что мы видим – преступления, катастрофы и сверхчеловеческие достижения спортсменов – это мир, оторванный от повседневной реальности"; чем меньше вероятность некоего происшествия, тем больше вероятность его освещения в СМИ. Несмотря на то, что, как отмечает Р. Броди, предоставляемая СМИ картина искажает действительность, многие люди сегодня испытывают потребность в получении всё новых и новых "доз" информации, и эта зависимость подобна наркотической.

СМИ, потенциально способные формировать и корректировать убеждения, мнения, поведение людей, на самом деле реализуют эту потенцию в искаженном виде. Борьба за рейтинги выводит на экраны фильмы и программы, формирующие модели поведения, которые нельзя назвать образцовыми: если возникла проблема, то решить её можно только с применением силы (убей, ограбь, укради), если хочешь отдохнуть – купи пива. Образ успешного человека в современной России сильно деформирован (как минимум, это вор). Показательно, что фильмы "Бедная Настя" и "Дорогая Маша Березина" (в этих фильмах показывается тип героев, не характерный для постсоветского кино: всесторонне развитый, решающий проблемы не столько при помощи силы, сколько при помощи знаний), которые показывались изначально в праймтайм, были сдвинуты в телевизионной сетке в менее удобное для просмотра время. Традиционные для общества образцы поведения подменяются псевдоидеалами масскультуры. "Люди, не имеющие к культуре никакого отношения, диктуют нам сегодня музыкальный вкус и моду, - отмечает в интервью газете "Аргументы и факты" музыкальный продюсер Евгений Фридланд. - А радио и телевидение участвуют в этой культурной диверсии против страны" (АиФ, 2004, № 39, с. 21).

Очевидно, что социально значимой становится экология информации – "освоение норм реакции социума и индивида на информационное пространство с целью селекции данных, необходимых для развивающего существования". СМИ не только меняют представление людей о собственном мире, в котором, по мнению Р. Броди, вовсе не прибавилось убийц, они порождают этих убийц, закладывая определённые модели поведения. Отметим, что проблема эскалации насилия и терроризма тоже порождена в большей мере средствами массовой коммуникации. От того, какие стереотипы поведения молодёжь примет за идеал, будет зависеть, что мы будем считать культурой десятилетия спустя и в каком мире будем жить.

Современная социокультурная действительность представляет собой сложную, неоднозначную систему противоречивых процессов во всех, без исключения, сферах жизни общества. Под ее влиянием наблюдается общее снижение уровня духовной культуры общества, установление целого ряда сомнительных, низкохудожественных и, вообще, дегуманизирующих общественное сознание ценностей Подростковый возраст, являясь сензитивным для формирования ценностных ориентаций как устойчивого образования личности, способствует становлению мировоззрения и отношения к окружающей действительности. Подросткам очень важно ощущать себя причастными к тенденциям и предпочтениям, распространенным в их референтной группе общения. Реакция группирования в данном случае направлена на психологические и социальные модели поведения, общения, а в целом – бытования, обусловленные характером широко распространенных в настоящее время молодежных идеологических конфессий и направлений. Музыка в них играет очень большую роль, являясь, по сути, краеугольным камнем любого из направлений молодежной субкультуры. Этим, в большей степени, и был вызван наш интерес к изучаемой проблеме.

Объем музыкального рынка шоу-бизнеса, резко выросший за последние годы, диктует его потребителям (главным образом молодежи и подросткам) свою моду на музыкальное искусство.

Сегодня уровень художественного качества произведений массовой музыки специально занижается, делая музыкальное искусство почти примитивным и легко доступным, ориентированным на самые широкие слои населения и, конечно, на подростков. Все это находит свое отражение в медиа-музыкальной конъюнктуре современного общества: многочисленные коммерческие FM-радиостанции, музыкальные телеканалы и огромный рынок аудиопродукции.

Впитывая все новое, модное, а зачастую просто не имеющее какого-либо эстетического, морального или даже позитивного фактора, подростки тем самым получают неверные представления. Это усугубляется катастрофически малым количеством обратного информационного поля, что позволяет продвигаться формированию ценностных ориентаций подростков в области массовой музыки по ложному, с точки зрения педагогической науки, руслу.

При формировании ценностных ориентаций в области массовой музыки необходимо учитывать все психологические особенности подросткового возраста, как то - противоречивость стремлений и психологических установок, а также их неустойчивый характер; акцентированное стремление освободиться от чрезмерного контроля и попечения со стороны взрослых; построение системы морального и этического сознания как модели собственного поведения и многие другие.

Изменения моделей поведения, норм и ценностей общества (не только социальных, экономических, но и психологических) вносит заметные коррективы в психологические характеристики подросткового возраста и даже затрагивает психофизические характеристики. Все эти изменения и новообразования в полной мере сказываются и на отчужденности музыкальных предпочтений, интересов и ценностных ориентаций подростков.

Развитие личности подростка в условиях социального и биологического полей непосредственным образом проходит через межличностные, внутриколлективные отношения. Вот почему огромное значение приобретает личность педагога-воспитателя как эмоционально значимого взрослого. Именно учитель музыки может направить педагогический процесс, сферу межличностного общения на реализацию задач формирования кругозора, а кроме этого – системы знаний, умений и навыков, применительно к массовой музыке – огромному пласту в истории мировой музыкальной культуры.

Разработка музыкально-педагогических технологий, способствующих ориентации подростков в области массовой культуры, позволит современному учителю овладеть формами и методами воспитания слушателя-знатока эстрадного искусства, а не пассивных, 'зомбированных' потребителей низкопробной поп-музыки. На наш взгляд, в основе ее организации должны лежать не спонтанные музыкальные предпочтения и выборы (ученика или учителя), а психологически обоснованная система развития музыкального мышления, логика становления которой обусловлена закономерностями и спецификой самой массовой музыки, как предмета познания.