С. М. Кравчинский - комитету «Общества»

Лондон, 21 марта 1892 г.

Дорогие Товарищи!

Письмо Ваше[314] было доставлено мне всего два дня тому назад и потому не взыщите за промедление. - Извиняюсь заранее за краткость моего ответа, происходящую, поверьте, не от нежелания побеседовать основательно о Вашем предприятии, а от полного недостатка времени. - Это же обстоятельство служит главной причиной, заставляющей меня отказаться от роли, которой Вы меня почтили. О Вашем обществе я слышал от Веры Ивановны[315] и, признаться, не совсем понимаю, что это такое. Оно названо «Обществом Борьбы с Голодом», насколько понимаю, только для формы, во избежание более яркого названия, которое бы могло запугать людей умеренных, стремящихся тоже к завоеванию политической свободы. Не знаю, насколько такая тактика основательна. Мне кажется, более ясное заглавие было бы предпочтительнее. Потом, не ясно, какая собственно деятельность намечается обществу. Оно заграничного происхождения, хотя к нему принадлежат многие из легальной молодежи, имеющие двинуться в Россию. - Я решительно и безусловно против заграничных организаций, которые бы вздумали руководить русскими делами. Заграница имеет одну функцию и только - литературу, теоретическую разработку общих и частных (практических) вопросов. Все, что сверх того, то от лукавого. Конечно, если Общество имеет в виду перенестись в Россию, то это дело другое: начало организации можно положить в Париже так же удобно, как и в Петербурге. Я только против практического руководства из заграницы, а не против обсуждения всяких вопросов. - Это, впрочем, все говорится только к слову. Если б оказалось, что общество задается целями вполне мне симпатичными (т. е., ведется путями симпатичными, так как о цели не может быть и речи), то и тогда я бы не мог взяться за то, что Вы называете организациею. Просто некогда. Нужно разделение труда хоть до некоторой степени. Литературная работа поглощает все мое время, а организационная работа вещь по меньшей мере такая же сложная и требующая такой же траты времени, как литература.

Перепиской ничего не сделаешь. Да и смешно соединяться и соединять людей, о которых не имеешь ни малейшего понятия. Нужны поездки по центрам, куда собираются русские, а об этом мне нечего и думать.

Итак, любезные товарищи, могу, только поблагодарить Вас всех за доверив и пожелать Вам всякого успеха[316].

Ваш Сергей Степняк.

- 131 -

8. Кружок цюрихских революционеров - П. Л. Лаврову [317]

[март 1892 г.]

Многоуважаемый Петр Лаврович!

С благодарностью возвращаем Вам, многоуважаемый Петр Лаврович, присланную Вами рукопись[318]. Чтение ее вызвало в собравшемся для этой цели кружке товарищей довольно оживленный обмен мнений, и тут же было решено сообщить Вам в письме те соображения, которые заставляют нас прийти к выводам, существенно отличным от тех взглядов, которые изложены в Вашей записке. Мы надеемся, что вы тем менее будете иметь против того, чтобы выслушать наше мнение, что речь ведь идет о вопросах, не принципиального характера, а свойства чисто практического.

На предпоследней странице (33) своей статьи Вы говорите:

«Революционная программа этой великой битвы должна сама собой (Курсив в рукописи - примечание автора письма) выработаться на почве нашей родины людьми, которые там действуют под влиянием тамошних событий. Когда развернется знамя революции, имеющей шансы на успех, тогда русские эмигранты должны стать под это знамя, если только убеждения дозволяют им подобный союз». Русских эмигрантов такая ничтожная горсточка, что, когда развернется знамя революции, они своим вмешательством ни на один волос не склонят победы ни в ту, ни в другую сторону. Их роль тогда не начинается, а кончается. Это, во-первых. Во-вторых, словами: «если только убеждения дозволяют им подобный союз», Вы допускаете возможность несогласимости наших убеждений с известного рода революцией. Не должны ли социалисты-революционеры постараться, по мере сил, направлять движение по такому пути, чтобы такая возможность не наступила. Правда, такие старания со стороны эмигрантов могут придти в столкновение с программой, которая сама собой выработается под влиянием тамошних событий тамошними же людьми. Но, право, это не беда. Тамошние события и обстоятельства вовсе не таковы, чтобы содействовать выработке ясных и научных программ, причем, конечно, под программой мы понимаем не техническое ведение дела. Техника не программный вопрос и не может быть единообразна для всей России, а меняется с каждым городом и с положением каждого отдельного деятеля.

Далее, на той же странице, Вы делаете вывод: «А пока движение в России не определилось, пока программа завтрашних руководителей в борьбе с абсолютизмом не выставлена, русской эмиграции приходится лишь готовиться к этому великому дню». А мы думаем, что эмиграция, поскольку она действительно проникнута принципами научного социализма, имеет своей задачей содействовать тому, чтобы не определившееся пока движение в России определилось в духе исповедуемых этой эмиграцией социалистических принципов. Русской эмиграции надо не столько готовиться к «этому великому дню» (великий день обойдется,

- 132 -

пожалуй, и без нее), а подготовлять его, поскольку это от нее зависит. А зависит от нее только одно: создание соответственной литературы и распространение ее - на наш взгляд, это дело огромной важности, а не только «почва для будущего дела».

Но, чтобы это дело делалось с успехом, необходимо сосредоточить на нем все свои силы, надо действовать планомерно, содействовать друг другу, а это возможно лишь тогда, когда все социалистические силы объединятся. Мы решительно не можем понять, почему «теперь соединение фракций едва ли могло бы быть иным, как придуманным, искусственным и вызывающим сложные расчеты при обсуждении спорных пунктов, которые завтра, может быть, в виду реальных событий, потеряют всякое значение».

Если иметь в виду пользу дела, то какие сложные расчеты могут возникнуть при обсуждении спорных вопросов? И какие реальные события могут уничтожить значение соединения социалистических (об этих идет у Вас речь) фракций? Разве только осуществление социализма могло бы это сделать, но на него вряд ли можно рассчитывать в ближайшие годы. А до тех пор не может быть таких событий, которые сделали бы лишним объединение тех соц. групп, которые теперь идут отдельно.

В заключение позволим себе заметить, что эмиграция имеет много преимуществ перед революционерами внутри России. Мы не то только имеем в виду, что эмигранту легче проникнуться духом научного социализма и глубже понять значение рабочего движения. Само положение дел в России, в общем виде, эмигрант может удобнее обозреть. До чего мысль многих революционеров внутри России беспомощна и запутана, Вы лучше всего могли убедиться из брошюры, изданной Емельянченком[319].

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

- 133 - 135 -