Глава 24, в которой Джим заглядывает в «око шторма»

Было и впрямь удивительно, до чего эти парни походили друг на друга! На головах странные шляпы с черепом и костями, все одеты в одинаковые пестрые куртки и высокие ботфорты, за пояса заткнуты кинжалы, ножи и пистолеты. Даже телосложение и черты лица у них были одинаковыми. Крючковатые носы и свисавшие до самого пояса густейшие черные усищи, а глаза такие маленькие и так узко посаженные, что казалось, парни все время косят. Зубы у них были большие и желтые как у лошадей, а в ушах красовались тяжелые золотые кольца. Все они разговаривали хриплыими низкими голосами. Одним словом, отличить кого-то одного от всех остальных не было никакой возможности.

Покончив с едой, разбойники вновь наполнили свои кружки и быстро повеселели, насколько можно так говорить об этих мрачных личностях.

– Братва! – крикнул один и поднял свою кружку. – Когда я думаю, что этот бочонок отличного шнапса «Драконова Глотка» – последний, черти, дьяволы, громы и молнии! – мне становится больно!

– Чушь! – проговорил другой. – Мы достанем еще шнапсу, по крайней мере такого же крепкого, как этот! Пейте, братва!

– И они вылили содержимое кружек в свои глотки, а потом запели:

Шнапс ли, золото ли, буря – все для храбреца

Йо-хо-хо и в бочонке ром!

Пей, и дьявол тебя доведет до конца

Йо-хо-хо и в бочонке ром!

Мертвец спит в гробу ночь-день, ночь-день,

а мы пьем крепкий шнапс, коль не лень, эх, не лень!…

Иногда они пели вместе, иногда каждый сам по себе, как получалось. При этом каждый пытался спеть громче, чем его сосед, и тогда вновь раздавался взрыв оглушительного гогота. При этом в пещере царил адский шум.

– Тихо! – рыкнул один пират. – Я хочу кое-что сказать!

– Тихо! – заорали еще несколько. – Атаман говорить будет!

Пират поднялся, широко расставив ноги. Значит, это и был атаман. Джим думалд, чем тот отличается от собратьев, но ничего особенного не заметил.

– Братва! – начал главный пират. – Сегодня у нас отличный улов. А поэтому скажу я вам, на свете наверняка есть много близнецов, есть и тройни, и может быть даже четверни и пятерни, да заради бога! Но такая тринадцатерня как мы – одна на свете! Да здравствуют 13 лютых! Ура! Ура! Ура!

Все остальные ликуя подхватили. Теперь Джим понял, почему они все были похожи как 13 капель воды. И он попытался представить, как это – когда тебя тринадцать… Джим был рад, что он Джим и никто больше.

Тут поднялся другой пират и крикнул:

– Я тоже хочу говорить! Тихо! Заткнитесь!

Остальные в ожидании затихли, а парень сказал:

– Пусть бури и смерчи бушуют кругом, «ОКО ШТОРМА» – наш дом, мы сюда уплывем.

Его слова заглушили бурные овации.

Похоже, чересчур толковыми пираты не были, сделал вывод Джим. Теперь он знал, что скала называется «Око шторма».

И опять ему вспомнились слова «Золотого Дракона Мудрости».

– А что будем делать с пленными? – спросил один из парней. – Пускай умирают там внизу от голода? – При этом он указал на люк в углу зала.

Джим стало радостно и страшно враз. Вот он и узнал, где Ли Си, Лукас и вся команда. Но пока рано было думать, как их освободить. Сначала надо дождаться подходящего момента.

– Чушь, – буркнул один из парей. – отвезем их драконше, за это получим свежий шнапс!

– Тихо! – громко гаркнул тот, которого поначалу называли атаманом. – Здесь решать буду я! Дьявол, смерть и два ствола! А я решил, что пленники завтра поутру отправятся кормить акул.

Пираты зароптали.

– Заткнитесь! – продолжал атаман. – Драконша больше не приходила. Она предательница, потому что никто на свете, кроме нее, не знал наших путей. Она что-то замышляет против нас, это ясно. Значит, отныне драконша – наш враг, и больше ей ничего от нас не достанется. Разве только разрядить в ее пузо все пистолеты.

– Браво! – восторженно завопили пираты. – Вот доберемся до нее, мы из нее котлету сделаем.

– А девчонку, – спросил один пират. – что, тоже акулам?

– Нет, – ответил атаман, – я решил оставить ее при нас, пусть ведет хозяйство.

– Хо-хо-хо! – заржали остальные. – Недурная идея, атаман, мелочь – а приятно!

– А вам не кажется знакомой эта коза? – заворчал один пират. – У меня такое чувство, что я эту бактерию уже где-то видел.

– Братишка, – сказал другой, – мы уже столько отловили этого добра, что ты запросто можешь ошибиться.

– Да, – добавил третий, – за это время мы отгрузили драконше целое хозяйство такой мелюзги.

– И получали за это шнапс, – пробормотал четвертый. – До сих пор. Помните, братва, того черномазого молокососа? Как он плыл по морю в просмоленной тростниковой корзинке, и как мы его выловили? После сильного шторма.

Джим опять вздрогнул. Они говорят про него? Наверняка, про него, про кого же еще? Он затаил дыхание и прислушался.

– При нем еще корона была и кусок пергамента с какими-то буквами, скатанный в свиток в золотую трубку. Хотел бы я знать, что это был за сосунок?

Пираты внезапно притихли и уставились перед собой. А тот продолжал:

– На пергаменте была чертовски непонятная фраза, помните, братки? Кто причинит ребенку зло, того свяжут и лишат силы, потому что дитя сделает нечетное четным. Или что-то вроде того. Вот бы узнать, что это такое?

– Белиберда! – грохнул атаман. – Это все потому, что мы как следует читать не умеем, потому что каждый из вас ослов только одну дохлую букву и знает! Наверно, там стояло что-то совсем другое.

– Ты сам не лучше нас! – бросил один.

– Тихо! – рыкнул атаман и ударил своей кружкой об пол. – Бунта не допущу! К тому же, мы вытащили малька из воды! Без нас он бы утонул. Значит, мы сделали доброе дело.

– Но ведь мы же послали посылку драконше, – возразил другой. – Потому что у нас не было времени доставить ей этого шкета самолично.

– Может стоило все-таки оставить его нам на воспитание? – вставил третий. – Эй, вы, долдоны, если шпингалет у драконши, тогда все в порядке. От нее он точно не сбежит.

– Все отлично, братишка, – сказал четвертый, – только вот посылка до нее не дошла. Помните, как она разозлилась, когда мы приплыли за шнапсом?

– Пора завязывать с этимим вашими идиотскими россказнями, – прорычал тот, которого называли атаманом. – Чертова драконша уже тогда нас надула. Сера, смола и прочая дрянь! Такого больше не будет. Мы сейчас же напишем ей письмо, что обо всем догадались, и будем ей мстить!

Другие пираты пробурчали, что, вот, мол, опять тяжелая работа, а ведь рабочий день уже давно закончен, значит, письмо напишем в другой раз.

– Каракатицы, акулы и мурены! – расшумелся капитан. – Я сказал, значит, сделаете, ясно?

Они подчинились, принесли чернила, перо и бумагу и начали все вместе писать письмо. Один за другим пираты вставали и писали по одной букве на бумаге, потому что каждый из них мог писать и читать только одну букву. Один например знал букву А, другой Н, третий И и так далее. При этом один не мог прочесть букву, написанную другим, вот никто из них и не заметил, что один пират вместо «Ж» всегда писал «Ш». Цифры 1 и 3 знали, правда, все пираты, потому что они стояли на их парусе, большие и отчетливые.

Работая над письмом, разбойники страшно вспотели, а их маленькие, узко посаженные глаза так напряглись, что чуть не вылезли из орбит.

Наконец, после долгих споров, пререканий и обсуждений, куда какую букву написать, они составили следующее письмо:

Унишамаа каспша малтсан

Типир 13 ни путут штат

Ми снаим ти притатилнитса

Типиа ништау ни спасаит

13 типиа наитут

с нами ти узнаиш как страшится

ушаснаи 13 лутик

Если бы Джим умел читать, он бы, наверно, сразу заметил одну странную вещь – букв-то было всего лишь 12! Но читать он не умел.

Пираты были ужасно боевыми, невероятно сильными и отчаянными. И тут Джим понял, что если не хватает сообразительности, все эти качества не помогут. Но все-таки каждый пират знал хоть одну букву. А он сам? Ни одной.

Разбойники, совершенно обессиленные тяжелой работой, расселись у огня и принялись подкрепляться большими глотками из своих кружек. Некоторые сняли шляпы, чтобы высушить пот на лбах, а тот, кого они называли главарем, даже швырнул шляпу за спину.

И она приземлилась прямо рядом с тросами, в которых прятался Джим. Мальчик стал рассматривать необычный головной убор с черепом, и чем дольше он это делал, тем яснее ему становилось, что эта шляпа чем-то отличается от других. Внезапно он все понял.

В эту шляпу была воткнута булавка с красной пятиконечной звездой. В тот же миг он вспомнил «Золотого Дракона Мудрости»: «ВОЗЬМИ ЗВЕЗДУ И СТАНЬ ПОВЕЛИТЕЛЕМ!»

Не раздумывая, Джим немного приподнял тросы, так чтобы пролезла рука, и вытащил булавку из шляпы. Как раз вовремя, потому что в тот же момент тот, которого пираты называли атаманом, встал, тяжелым шагом подошел к шляпе, поднял ее и надел на голову. Джим, затаив дыхание, так крепко сжал звезду в кулаке, что ее острые концы впились ему в ладонь. Но пират ничего не заметил.

– А сейчас, – сказал он, вернувшись к своим сотоварищам, – давайте адрес писать, вы, ослищи!

Один из пиратов посмотрел на него испытующе и проворчал:

– Тебе опять неймется, братик? Сядь лучше и выпей!

– Дерни тебя скат! – прорычал первый и выбил кружку из рук говорившего. – Что я сказал, то и делайте, понятно?

– Ты что, сбрендил? – угрожающе спросил тот, уже без кружки, хватаясь за кинжал. – Отдай мою посуду, а то отправишься ко всем чертям!

– Я главный! – буркнул атаман. – Ты что, глаза выронил, болван?

– Гром тебе в макушку! – выругался другой. – Звезды на тебе нет, ты больше не атаман, ты просто пьяный!

Его глаза опасно заблестели. Он потряс кинжалом и прошипел:

– Сейчас продырявлю тебя кое-где, чтоб шнапс вылился.

Первый схватился за шляпу, но наощупь ничего не обнаружил, поэтому опять снял ее и озадаченно вытаращился на пустое место.

– Дьявол его знает, – пробормотал он и удивленно поглядел на своих братьев. – Я думал, что я атаман. А если я больше не он, так кто же?

Дело было в том, что морские разбойники настолько походили друг на друга, что даже между собой не могли отличить одного от другого. Даже себя самого отличить от других не получалось. Поэтому у них не было имен – просто «13 лютых». Но без главаря было никак, вот им и считался тот, кто носит на шляпе красную звезду. А посокольку все они были одинаковыми, им было все равно, носит звезду один и тот же или кто-то другой.

Когда внезапно обнаружилось, что ни у кого на шляпе нет звезды, это внесло в ряды пиратов разброд и шатания. Каждый басил, что он самый главный и командует, при этом они распалялись все больше и больше, и совсем скоро дело обернулось большой дракой. Пираты били кружками друг друга по головам, так что шнапс лился во все стороны, кулаки гулали по подбородкам, а они швыряли друг друга на землю, так что треск стоял.

Свалка продолжалась довольно долгое время, потому что все пираты были одинаково сильными, ловкими и крепкими. Но наконец почти все оказались на земле, и драка закончилась.

Никто из пиратов больше не двигался. Джим выскользнул из своего убежища и связал их всех по очереди огромным тросом, разрезав его пиратским кинжалом на небольшие куски.

Покончив с этим, мальчик облегченно вздохнул и прикрепил звезду на свой машинистский комбинезон. Потом он взял факел, пошел к люку и спустился по лестнице вниз. Вскоре он очутился перед низенькой дверкой. Ключ торчал в замке. Джим повернул его, и дверь со скрипом открылась. Пленные лежали на полу огромного круглого помещения, в стенах которого пряталось множество дверей, покрытых позеленевшими медными скобами.

– Джим, – прошептал Лукас, – я знал, что ты придешь.

– Быстрее не вышло, – задорно ответил Джим. Потом он освободил своего друга от пут, попросту их разрезав. Потом настала очередь Ли Си и всех остальных.

– А где пираты? – осторожно спросил капитан.

– Наверху, – ответил довольный Джим. – Они уже ждут нас. Пойдемте, я вас познакомлю.

Все удивленно переглянулись и стали подниматься по лестнице вслед за мальчиком, идущим с факелом в руке впереди. Пираты тем временем очнулись. Они совершенно не могли понять, что с ними произошло. До сих пор их никто никогда не побеждал.

Джим подошел к разбойникам и сказал:

– Меня зовут Джим Кнопка, которого вы хотели отправить драконше, но она меня так и не заполучила. И теперь вы знаете, что из меня получилось!

Пираты вытаращились на него полными удивления и ужаса глазами. Лукас в восторге хлопнул Джима по плечу и восклилкнул:

– Черт меня подери, парень, ты со всем сам справился?

– Да, – ответил Джим.

– Это неслыханно! – заявил капитан могучим басом, а матросы пробурчали, полные почтения:

– Молодчага, этот Джим Кнопка!

– Конечно, без хитрости не обошлось, – пояснил Джим, – а то я бы ни за что не одолел 13 лютых!

И он рассказал обо всем с самого начала. Общество хранило удивленное молчание. Только один пират пробормотал себе под нос:

– Вот черт, такого парня да нам бы в атаманы, мы бы еще много чего смогли.

Лукас для начала раскурил свою трубку. Вот он выпустил из нее первое дымное облачко, и его голос зазвучал почти торжественно:

– Джим Кнопка, ты и впрямь молодец, таких я никогда не встречал!

И тут маленькая принцесса, еще не сказавшая ни слова, подошла к Джиму, и, покраснев, проговорила своим птичьим голоском:

– Джим, пожалуйста, прости меня за все, что я сказала и натворила. Теперь я знаю, что ты не только самый отважный, но и самый умный. А таким сообразительным вовсе не надо уметь ни читать ни писать.

Джим улыбнулся ей и задумчиво ответил:

– Я подумал, Ли Си. Ты была права. Теперь я возьмусь за учебу.

Потом они отвели разбойников в темницу, и Джим запер за ними дверь.

Вернувшись в зал, они уютно устроились на медвежьих шкурах и съели все, что еще оставалось от жареной свинины.

Джим так устал, что заснул с недоеденным куском мяса в руке. Один за другим все мало помалу последовали его примеру. Только Лукас с капитаном по очереди стояли на вахте и поддерживали огонь. Так прошла ночь.