Глава. (Не) правдивая история

- Он напал на меня прямо в переулке! – восклицал в полицейском участке человек, подозрительно похожий на Сорвенгера. – Застал врасплох, господин шериф. Надо же, какой сорванец! Если бы я знал, как вы следите за этим городом, и носа своего сюда не сунул!

Пол Уэствуд Глесон слушал потерпевшего и записывал его замечания, но невооружённым взглядом было заметно, что никакого интереса к этому инспектор не проявляет. Он протирал глаза раз за разом, сопел, но не поднимал головы.

- Смею вас заверить – преступник будет наказан в соответствии с законом, - повторил заученную и сто раз ранее повторяемую фразу инспектор.

- Требую публичного наказания! В назидание другим! Это ж надо какая наглость – напасть на безобидного заезжего! О чём только думает полиция? О чём вы думаете, шериф?

Этот человек однозначно не был Сорвенгером. Якоб – серьёзный, педантичный, не склонный к срывам и уверенный в себе человек даже захотя, не смог бы притвориться тем, что Юлиан видел сейчас.

- Полиция изо всех сил работает над порядком в городе, - сообщил Уэствуд. – У вас есть что-то ещё? Факт вымогательства? Угрозы?

- Вы меня совсем не слушаете, шериф! Он атаковал меня прямо в переулке! Неведомым мне заклятием! Если бы не моя отменная школа – богом клянусь, я бы не выжил!

- Он взял что-то у вас? – ещё раз спросил инспектор.

- Не успел, шериф.

- Вы будете писать заявление?

- О да, шериф! Конечно, буду. Ручку и бумагу! Требую ручку и бумагу!

Глесон очень хотел, чтобы нелепый диалог был поскорее закончен, и Юлиан, как никто другой, понимал его. Он и сам больше всего на свете хотел уже покинуть участок и забыть сегодняшний день как страшный сон.

К слову, он почти полностью протрезвел за эти два часа.

- Он был ещё и пьян! – внезапно осенило обвинителя, когда он исписал уже половину листа. – Невероятно! Процветание пьянства среди несовершеннолетних! Как вы допустили это, шериф?

- Даю вам обещание, что это в последний раз.

Юлиан, откровенно говоря, скучал. Он сидел в углу знакомого ему ранее кабинета инспектора полиции и изучал монотонный и скучный потолок.

Как Уэствуд отнесётся к очередной проказе Юлиана? Он очень надеялся, что всё обойдётся замечанием и нравоучением. С одной Юлиан был очень рад встрече с инспектором Глесоном, а с другой – было неловко, что она состоялась при таких обстоятельствах.

- Готово, - протянул Уэствуду лист незнакомец.

- Желаю удачи в нашем городе.

- В неспокойном городе, смею заверить!

- Мы делаем всё возможное. Вы можете идти!

Незнакомец приподнялся и собирался сказать ещё что-то, но не смог сформулировать эту мысль. Юлиан был очень рад этому.

Опустив приподнятый вверх указательный палец, двойник Сорвенгера покинул помещение, предварительно громко хлопнув дверью.

Юлиан выдохнул.

- Добро пожаловать в город, Юлиан Мерлин, - поднял наконец голову Уэствуд.

Выглядел он куда свежее, нежели в момент последней встрече. Круги под глазами исчезли, а кожа стала более гладкой.

- Мне очень жаль, мистер Глесон,- извинился Юлиан и пересел на то место, где ещё минуту назад находился незнакомец.

- Мне-то как жаль. Ты должен быть осторожен, Юлиан. Тебя же столько раз предупреждали…

Он бегло прочитал заявление, после чего смял его и выкинул в урну.

- Что вы делаете? – спросил Юлиан, провожая взглядом летящий шарик из бумаги.

- Спасаю тебя от очередной неприятности. Сколько дней прошло? Пять? Шесть? Что ты делал в этом закоулке так поздно и зачем напал на бедолагу?

- Мне показалось, что это был Сорвенгер, - не стал скрывать правду Юлиан.

Глесон сделал глубокий вдох, а потом выдохнул.

- Тебе не показалось, - сказал он. – Ты и впрямь атаковал Сорвенгера. Только не Якоба, а Ганса – его младшего брата. Видишь ли, между ними всего год разницы, отсюда и внешнее сходство.

- Быть не может… У Сорвенгера есть брат? И как… И что он делает в городе?

- Открывает то ли сувенирный магазин, то ли антикварную лавку. Ты недоволен тем, что он здесь? Возмущаешься тем, как мы это допустили? Тебе это кажется странным? Мне тоже. Но, клянусь тебе, Юлиан – Ганса ничего не связывает с Якобом. Они не общаются несколько десятков лет, возможно с самого детства. Мы же не должны расплачиваться за грехи своих братьев?

- Не должны, мистер Глесон.

- Рад, что это ты понимаешь. Поэтому избавь себя от предрассудков – Ганс Сорвенгер такой же человек, как я или ты. Якоб Сорвенгер ужасный человек, но такие вещи не всегда передаются по наследству. Порой они приобретаются уже в процессе становления. Пока ты здесь и мы оба живы, скажи мне – как ты?

- Всё хорошо, мистер Глесон. Я очень рад вас видеть. И простите, что не заглянул раньше. У меня учёба и так далее…

- Только не отговорки, Юлиан! Я всё понимаю. Молодость – одним словом. Да и я редко бываю свободен. Несмотря на то, что с Иллицием и Сорвенгером-старшим покончено, работы от этого не меньше. Порой попадаю на ночные дежурства через сутки. 

Юлиан посмотрел на часы. Время приближалось к полуночи.

- Дай мне слово, что это в последний раз, - сказал Уэствуд, посмотрев в глаза Юлиана.

- Вы же понимаете, что я не могу. Никто не виноват, что наткнулся на этого Ганса Сорвенгера. Никто не виноват, что они как две капли похожи. Своими действиями я, по сути, пытался защитить Свайзлаутерн.

- Я никогда не перестану ценить в тебе это, Юлиан. Единственное, чего прошу – будь осторожнее. Не лезь на рожон раньше времени. Порой лучше пройти мимо и сообщить взрослым.

Юлиан усмехнулся и положил локоть на стол.

- Тем взрослым, которых Якоб Сорвенгер так умело водил за нос? – спросил он. - Простите, мистер Глесон, я не имел вас в виду. Хотел сказать, что в том, что случилось осенью, так называемые дети сделали куда больше, чем взрослые умы из департамента.

- Но и я, и ты, и департамент должны благодарить за наше спасение другого человека, - с грустью в голосе промолвил Уэствуд. – У меня осталось немного бренди. Выпьем за её память?

Юлиан ещё раз посмотрел на часы. Несмотря на позднее время, на душе было спокойно от того, что завтра воскресенье и никуда идти не надо.

- Видите ли, я сегодня итак немного выпил, - попытался отвертеться Юлиан.

- И едва не убил Ганса Сорвенгера. Правда, сейчас подле тебя сидит инспектор полиции Пол Уэствуд Глесон, а это значит, что он не позволит тебе никого убить.

Юлиан улыбнулся.

- Вы же на работе.

- Никто не приходит сюда в такое позднее время, - отмахнулся Глесон. – А тебя отправлю домой на служебной машине. Где ты там сейчас живёшь?

 

Выспавшись в кои-то веки в воскресенье, Юлиан, полный сил, отправился на учёбу. Он не виделся с Пенелопой целый день и считал, что имеет право на это, потому что выходной – это не только отдых от учёбы, но и своеобразный отдых от неё.

Прошла уже неделя, но Юлиан так и не начал предпринимать действий для сдачи пропущенных экзаменов. Возможно, скоро его вызовет к себе ректор Даугтон и станет отчитывать и грозить отчислением.

К слову, её уже успела опередить Пенелопа, которая и на каждом свидании, и в академии не переставала напоминать Юлиану об этом. Пару раз она даже приходила к нему в общежитие, пока не было Гарета и пыталась чему-то научить, но всё заканчивалось поцелуями.

Кто-то скажет, что юношеская ветреность мешает учёбе, не Юлиан так не думал. Он искренне считал, что справится со всем и время ещё есть.

Во время большой перемены Хелен настигла Юлиана.

- И куда ты пропал тогда? – громко и требовательно спросила она.

Юлиан не сразу решился, говорить правду или нет, но в итоге справедливо рассудил, что раз они теперь друзья, то и тайн быть не должно.

- Сначала увидел самого себя в кафе, потом побежал за ним и наткнулся на Сорвенгера… Что ты так смотришь на меня? Это был не тот Сорвенгер, а всего лишь его брат. Представляешь?

- Что? Брат Сорвенгера? – скривила губы Хелен.

- Ты скоро доведёшь его, - вмешалась Пенелопа и взяла Юлиана под руку. – У него итак много стресса в последнее время.

- В итоге я оказался в полиции, - заключил Юлиан.

- Что? – удивилась Хелен. – Опять там? Мне кажется, ты скоро сядешь.

Юлиан и Пенелопа непонимающе посмотрели на неё.

- Во всём виновата игра Гарета, - сказала Пенелопа.

- Игра была отличной, - не согласилась Хелен. – Кстати, как там Гарет?

- С Гаретом тоже всё отлично, - сказал Юлиан.

- А он… Говорил что-нибудь обо мне?

- Думаю, у него полно других забот, - ответил Юлиан.

- А уж не влюбилась ли ты? – с улыбкой спросила Пенелопа. – Ты… Так долго смотрела на него в тот вечер.

Хелен явно не понравилось такое предположение Пенелопы.

- Ещё немного, и я тебе вмажу, Пенни, - сказала она. – Такие, как Гарет – наглые и нахальные, мне не по душе. Я люблю, когда мило и тепло.

Юлиан и Пенелопа вместе засмеялись.

- Чего ржёте? – гневно спросила Хелен, скрестив руки на груди. – По-вашему, это смешно? Сами ходите за ручку и обнимаетесь, что аж тошно, а мне нельзя? Я переживаю, что это Гарет влюбился в меня. Знаете ли, трудно устоять перед моей харизмой, вот и не хочу разбивать сердце парню.

Юлиан представил заспанное лицо Гарета, которое видел сегодня утром, и оно вряд ли говорило о том, что у его хозяина разбито сердце.

- Я могу спросить у него, - сказал Юлиан.

Хелен запнулась перед тем, как ляпнуть очередную глупость.

- Спросить о том, нравлюсь ли я ему? – сделала удивлённый вид она. – Боже, это совсем ни к чему, Юлиан. Мне это… Не нужно.

Пенелопа с трудом сдерживала смех. Похоже, она знала свою подругу лучше, чем кто-либо другой, поэтому фальшь в её голосе чувствовала за милю.

- Как хочешь, - улыбнулся Юлиан.

Хелен помахала Пенелопе и Юлиану рукой и скрылась в толпе студентов, блуждающих по коридору. Строить предположения о том, куда именно она пошла, не имело смысла, потому что любимым местом в корпусе факультета у Хелен был буфет.

- Не делай так больше, - сказала Пенелопа, когда исчезли последние следы пребывания Хелен. – Я имею виду – не пропадай так внезапно и не впутывайся в неприятности. Хотя…Уверена, тебе до меня это уже сто раз говорили.

- Тебе не показалось, что в «Грауге» за нам следили? – еле слышно спросил Юлиан.

- О, нет. Я паранойей не страдаю. И тебе не советую.

- Но я видел его так же ясно, как сейчас вижу тебя. Не мог же я напиться так сильно, чтобы мне начало казаться? Человек, как две капли воды похожий на меня, нагло смотрел на наш стол, а едва я заметил его, как он скрылся.

- На улице темно было.

- Не удивлён, что ты мне не веришь. Никто же никогда не верил. Ни осенью, ни сейчас. Как ты объяснишь то, что он привёл меня как раз к Гансу Сорвенгеру? Невероятное совпадение?

- Да, Юлиан, - опустила голову Пенелопа. – Это просто невероятное совпадение.

В последнее время Юлиан всё чаще и чаще убеждался в том, что нет никакого смысла кому-то что-то доказывать здесь. Каждый верил в то, во что выгоднее всего верить, и не принимал даже самые логичные доводы, если они были ему неудобны. Пенелопа не была исключением.

Юлиан попытался сменить тему разговора, но его прервал появившийся Лиам Тейлор.

- Мисс Лютнер, герр Мерлин, - поприветствовал он. – Весьма рад вас видеть.

Юлиан и Пенелопа поздоровались в ответ.

- Не хочу прерывать вашу столь милую беседу, - сказал Тейлор. – Но у меня разговор к вам, герр Мерлин.

Возможно, Тейлор-старший только что спас Юлиана от неловкости, которая начинала назревать, потому отчасти он был даже благодарен.

-Увидимся на уроке, - с облегчением сказал Юлиан и поцеловал Пенелопу в щёку.

Он не видел никакого смысла скрывать их отношение от кого бы то ни было, даже от преподавателя.

- Вижу, в личной жизни у вас всё в порядке, - улыбнулся Тейлор.

- Не жалуюсь, мистер Тейлор, - ответил Юлиан, провожая Пенелопу взглядом.

- Она же не мешает вашей учёбе? – с родительской настороженностью спросил преподаватель.

Юлиан нисколько не удивился такому вопросу. Более того, он был уверен, что до закрытия сессии у него спросят об этом не десяток раз.

- Что вы, - соврал Юлиан. – Напротив, она помогает мне. Ещё немного, и я буду готов к сдаче.

Мистер Тейлор, улыбаясь глазами, покачал головой и облокотился на подоконник. Он выглядел почти как студент, если не принимать во внимание пару седых волосков на голове.

- Я общался с преподавателями, и они говорят немного другое, - сказал Тейлор. – Помните, о чём мы договаривались с вами неделю назад? Я помогаю вам, но и вы идёте навстречу и не подводите меня.

Юлиану было немного стыдно. Что бы он ни сказал сейчас, это его не оправдает.

- Мне сейчас сложно, мистер Тейлор. Постепенно втягиваюсь в русло.

- Вы достаточно долго отдыхали и должны были приступить к учёбе полными сил. Поймите, несмотря на то, что мы друзья, никто не будет ставить вам отметки просто так. Даже если я захотел бы, ничего не смог поделать. Я не ректор и не декан, и всё, что я могу сделать – дать вам очередной шанс.

- Мистер Тейлор, я же не обманывал вас раньше.

- Отрадно и исключительно верно. Но я нахожусь сейчас здесь, чтобы вам помочь. Думаю, вам следует назначить дополнительные занятия по необходимым предметам. Я уже договорился с некоторыми преподавателями.

Юлиан замялся. Он тоже облокотился на подоконник рядом с Тейлором, и идалека они выглядели как два однокурсника.

- Спасибо, конечно, мистер Тейлор, но я бы справился сам.

- Не сомневаюсь, - улыбнулся преподаватель. – Но я считаю своим долгом перестраховаться. Думаю, начнём прямо сегодня. С естествознания.

- Что? – невероятно сильно удивился Юлиан. – И оно тоже?

- А как вы думали? Я мог бы закрыть вам зачёт просто так, но разве это будет справедливо? Разве это поможет усвоить вам программу? Простите, герр Мерлин, но это будет исключительно неправильно.

Юлиан ожидал многого от мистера Тейлора, но только не этого. Разочаровался ли он в преподавателе? Вряд ли. Как бы то ни было, Лиам Тейлор желает ему только добра, и видит его именно в этом свете.

- Выходит, сегодня? – спросил Юлиан. – После всех занятий?

Тейлор кивнул.

- Да. Жду вас в своём кабинете. Не переживайте, герр Мерлин! У меня нет никакой цели испортить вашу жизнь! Всё, что я хочу – научить вас. И я это сделаю. Не опускайте головы. Вам должно понравиться.

Юлиан не сомневался, что эти часы будут лучшими в его жизни. Куда лучше законного отдыха, куда лучше свидания с Пенелопой и однозначно лучше похода в кино. Похоже, с сарказмом у Тейлора всё в порядке.

- Надеюсь, не задержите меня надолго, - сказал Юлиан.

- Повторяю – не за что переживать, - улыбнулся Тейлор, после чего неожиданно изменил выражение лица и осторожно, непринуждённо спросил. - Юлиан, как он там?

Юлиан не сразу понял соль вопроса, но, благо, разъяснять ему не пришлось.

- Вы о Гарете? – спросил он.

- Да, я о сыне.

На самом деле, Юлиану было нечего сказать. Он не общался с соседом настолько близко, чтобы в глазах читать, какое у него душевное состояние.

- С ним всё в порядке, - ответил Юлиан. – Ходит на учёбу, чинит радиоприёмники и мечтает о приключениях.

Тейлор улыбнулся. Юлиан заметил в его левом глазу робкую слезу.

- Рад, что мой мальчик остался таким, каким я привык его видеть. Мы с ним не так часто видимся, как хотелось бы. Только по воскресеньям – и то часто оба бываем заняты.

- Это очень печально, но я уверен, что вскоре вы найдёте общий язык, - подбодрил Тейлора Юлиан. – Только скажите честно – подселить меня к Гарету было вашей инициативой?

- Соврал бы, если бы сказал, что нет. Конечно, моей. Вы, герр Мерлин, что-то вроде моего доверенного лица, но не считайте ни в коем разе, что я назначил вас шпионом. Дело в совершенно другом. За моим сыном должен кто-то присматривать. И за вами кто-то должен присматривать. Думаю, я нашёл идеальное решение проблемы – вы будете присматривать друг за другом!

Юлиан улыбнулся и посмотрел на наручные часы. Совсем скоро перемена закончится.

- Довольно хитро, - сказал он. – Даю вам слово, пока я рядом – Гарет в безопасности.

- Не подведите меня. Он находится в таком возрасте, когда любое событие провоцирует стресс. Видите ли – он всю жизнь рос без матери.

- Я понимаю, - кивнул Юлиан.

Он хотел спросить, что стало с женой мистера Тейлора, но прозвенел звонок. Возможно, к лучшему, потому что в прошлый раз преподавателю было не очень приятно вспоминать некую Алексию – свою бывшую любовь. Возможно, именно она родила ему Гарета и оставила стресс им обоим.

- Не возражаете, если я пойду? – спросил Юлиан.

- Нет, конечно. Удачи вам.

 

После всех занятий, Юлиан – добросовестный студент академии принца Болеслава, и без того уставший и загруженный, отправился в кабинет мистера Тейлора.

Преподаватель не шутил, хотя Юлиан до последнего надеялся на это. Лиам Тейлор сидел один в пустующем кабинете и угрюмо перелистывал конспекты.

Юлиан неловко постучал.

- Можно? – спросил.

- О, да, - радостно ответил Тейлор. – Проходите, конечно. Присаживайтесь. Я уже заждался вас, герр Мерлин.

Юлиан присел за самую первую парту – ту, что стояла напротив преподавательского стола.

Лиам Тейлор протёр свои круглые очки, после чего не надел их на себя, а положил рядом. Юлиан не понял смысла этого действия, но принял его. Если не понимаешь что-то, не значит, что это неправильно.

- Тетради не нужны, - сообщил Тейлор. – У нас сегодня устное обобщающее занятие. На наших последних уроках я выделил, что у вас проблемы, скажем так, с базой.

 Юлиан кивнул. На самом деле, у него были проблемы не только с базой, но и со всем остальным, но Лиаму Тейлору знать об этом было необязательно.

- Итак, герр Мерлин, - начал преподаватель. – Что лежит в фундаменте моего предмета?

- Природа магии? – предположил Юлиан.

- Близко, не совсем верно. Магия – субстанция весьма абстрактная и не поддающаяся ни известным формулам, ни физическим теориям. Она изучена примерно столько же, сколько и тёмная материя. Не исключено, что магия и тёмная материя есть синонимы.

- Слышал об этом, - сказал Юлиан.

- Но никто не исключает и того, что это вещи либо абсолютно противоположны друг другу, либо совсем друг с другом не связаны. Опираясь на теорию известного учёного Гаусса Гольдштейна, можно обосновать магию как субстанцию невидимую, неосязаемую и неслышимую, но однозначно существующую и присутствующую во всей вселенной, стоящую над всеми известными законами, явлениями и константами, полностью контролирующую их. В честь этого великого учёного частицы материи были названы частицами Гольдштейна – они отличны от атомов, ионов и фотонов и досконально не изучены. Три основополагающих свойства этой материи?

- Передвижение, уничтожение, преображение?

- Исключительно верно, - обрадовался Тейлор. – Всего лишь три свойства, олицетворяющие всё. Передвижение подразумевает возможность перемещения частицы в любую точку пространства или времени без потери каких-либо свойств. Уничтожение означает, что сия материя способна полностью ликвидировать любую частицу без какой-либо замены. Объясняю, чем это чревато и почему запрещено. Число частиц в нашей вселенной неизменно с момента её основания, потому уничтожение их может внести дисбаланс, подробно описанный в трудах Ларса Штиндля.

- Мы будем изучать Штиндля?

- Нет, не будем. Вам пока всё понятно? Если да, то можем плавно перейти к третьему свойству частиц Гольдштейна – преобразованию. Оно означает, что материя способна изменять свойства атомов и молекул в любом порядке. Вопреки распространённому заблуждению, свойство создания не только не является подсвойством преображения, но и не существует вовсе. Иначе говоря – мы не можем создать что-то из ничего. Нам всегда требуется изначальное сырьё – какой-либо предмет. Когда фокусник создаёт шарик, он всего лишь преображает воздух или что-то другое, но не производит его из ничего.  

- Выходит, уничтожить что-то без следа возможно, но создать нельзя?

- В теории. По факту же, никто ещё не разобрался в том, как работает уничтожение, потому что оно запрещено. Вполне возможно, уничтожение представляет собой элементарное перемещение, что полностью согласуется с теорией равновесия, выписанной впервые Феликсом Раушем.

- Занятно.

- Вижу, вам всё понятно. Если не ошибаюсь, вы это освоили ещё в возрасте четырнадцати лет. Теперь же поговорим о более приземлённом и более изученном. Как называются частицы, способные взаимодействовать с частицами Гольдштейна?

- Частицы Проксимы, - уверенно сказал Юлиан.

- Не совсем так. Если бы вы ответили точно так же на экзамене, отметка была бы снижена. Эти частицы называются античастицами Гольдштейна, и, по его же теории, их количество равно количеству частиц Гольдштейна. Мы снова наблюдаем баланс. В свою очередь, способность античастиц управлять частицами называется Проксимой. Если говорить менее научно и опираться на осмысление, то Проксима – это одно из шести чувств, с помощью которого человек взаимодействует с частицами Гольдштейна. Иначе говоря – колдует. Как вы поняли, управлять частицами можно только при помощи античастиц, которые присутствуют почти в каждом человеке с момента его рождения. Говорю «почти», потому что примерно одна сотая процента рождается без античастиц Гольдштейна.

- Думается, непросто им живётся, - посочувствовал Юлиан.

- Наше современное общество устроено так, что в нём одинаково комфортно жить обоим типам людей и никаких предрассудков касательно этого быть не должно.

- Правда, что Адам Шмельтцер пытался истребить всех людей без Проксимы?

- Боюсь, не могу сказать вам этого здесь и сейчас. Кроме того, ни я, ни кто-то другой не знает наверняка, потому что война закончилась шестьдесят пять лет назад. 

Юлиан посмотрел в окно. На улице стоял довольно морозный, но солнечный день. Больше всего на свете Юлиану хотелось сейчас покинуть душный кабинет и пойти прогуляться. Неважно – одному или с Пенелопой. 

- Набор античастиц в организме человека бывает разным, герр Мерлин, - продолжил мистер Тейлор. – Существует три типа античастиц – белые, серые и чёрные, и, в зависимости от количества их содержания формируются десять классов Проксим. Можете перечислить все их?

Юлиан задумался. Определённо, он знал их всё, но назвать поочерёдно на скорую руку не смог.

- Боюсь, нет, - слукавил он.

- Ничего страшного, я помогу вам. Начнём с простого. Если подавляющее большинство античастиц являются белыми, класс называется «Свет». Если чёрными, то «Тьма», что логично. Если серыми, то «Небо». Как известно каждому школьнику, эти классы являются очень редкими и в сумме составляют примерно процент от общего числа. Досконально неизвестно, в чём проявляется сила их владельцев, лишь строятся предположения. Якобы «Тьма» способна синхронизироваться с тёмной материей, «Свет» является проводником между людьми и некой высшей силой, то бишь Творцом или Богом, а «Небо» способно взаимодействовать с умершими.

- Я заметил, что в естествознании много что «досконально не изучено», - заметил Юлиан.

- Оттого многие и считают мой предмет столь абстрактным. Но он куда глубже при ближайшем рассмотрении. Остальные семь классов, созданные различными комбинациями сих типов частиц, так или иначе куда более распространены.  Так называемые стихийные – «Земля», «Вода», «Огонь» и «Воздух», чьи владельцы лучше остальных способны взаимодействовать со своей субстанцией. И немного менее распространённые – «Целители», «Бойцы» и «Прорицатели». Думаю, не стоит объяснять, на что рассчитаны силы их владельцев. Более подробно изучим комбинации классов чуть позже.

- Правда, что Адам Шмельтцер хотел разделять людей на ниши в зависимости от класса их Проксимы?

Мистер Тейлор прервался и многозначительно посмотрел на Юлиана. Если бы не присущая преподавателю аномальная вежливость, он мог бы применить к своему ученику какое-нибудь заклинание в наказание. По крайней мере, глаза Лиама не врали, и Юлиан видел в них лишь осуждение и неудовлетворение.

- Вы наблюдаете это сейчас? – вежливо, но с ноткой фальши в голосе, спросил мистер Тейлор?

- Мы живём в эпоху толерантности и гуманности.

- Как с языка сняли. Да, герр Мерлин, такого нет и не было. Сколь противоречивой личностью не являлся герр Шмельтцер, до такого он не дошёл. Будем же наслаждаться мирным небом над головой, которое он нам подарил.

Лиам Тейлор зачем-то приподнял указательный палец вверх, и Юлиан понял, что это означало предложение перевести разговор на другую тему.

- Вы не будете против, если я продолжу? – попросил разрешения мистер Тейлор.

Конечно, Юлиан не был против. Более того, права быть против он вовсе и не имел, потому расценил просьбу преподавателя как сарказм.

- Как мы знаем, комбинация античастиц не формируется с возрастом. Она неизменна с самого рождения человека. Потому, все разговоры о том, что класс «тьма» приобретается от тяжёлой жизни, полной лишений и злобы, являются бессмысленными. Кстати, я просматривал ваше личное дело, герр Мерлин, и обнаружил одну интересную деталь. У вас не указан класс Проксимы.

Юлиану было не совсем приятно ни слышать это, ни признавать, но он и впрямь не знал, какой класс Проксимы носит. Потому он до сих пор, словно мальчишка, ещё не прошедший тест, фантазировал о том, что в действительности является прорицателем, бойцом, приверженцем неба или даже тёмным.

Но сейчас Юлиан Мерлин не хотел ничего утаивать от мистера Тейлора. Преподаватель вызывал у него настолько серьёзное доверие, что мысли о лжи попросту не приходили в голову.

- Всё правильно, мистер Тейлор, это не ошибка, - сказал он.

- Как же так вышло?

- Мне было двенадцать лет тогда, когда я и мои сверстники проходили инициализацию. Все заходили в тёмную комнату и смотрели в зачарованное зеркало, после чего им объявляли их класс. Большая часть сверстников получила стихийные классы и выходила оттуда недовольной. Кому-то посчастливилось получить классы прорицателей и целителей, и они были чуть счастливей. Ни «неба», ни «тьмы», ни «света» никому не досталось.

Лиам Тейлор смотрел на Юлиана так, словно ему было действительно интересно. Словно вот-вот он услышит такое, что ошарашит его настолько, что едва удержит на стуле. Он опёрся головой на ладонь и спросил:

- Что же досталось вам?

- Ничего, мистер Тейлор. Каждый видел в зеркале свои потайные страхи желания, видел какие-то цвета, фрагменты из прошлого и внутренних монстров. Они словно составляли изнанку души. Я же, взглянув в зеркало, увидел только себя. Я стоял в надежде несколько минут – думал, что так и должно быть и зеркало открывается не сразу, но ничего не происходило. Тогда люди, проводящие инициализацию, выгнали меня из комнаты и отправились совещаться.

- И каков был вердикт?

- Его не было, - ответил Юлиан. – Точнее говоря, я его так и не услышал. Мистер Тейлор, вы, как профессор естествознания, должны знать, что это значит.

- Я знаю только то, что не бывает людей без класса Проксимы или людей, кто все классы в себе соединяет. Знаю, что зеркало истины ничего не покажет депроксимату, то бишь человеку без Проксимы, но вы, определённо, им не являетесь.

- Никто так и не ответил мне на этот вопрос, - угрюмо проговорил Юлиан.

Мистер Тейлор вздохнул и постучал ручкой по столу. Он определённо поверил Юлиану, и эта информация заставила его о чём-то задуматься, но он старался не показывать ученику, то озадачен.

Юлиана же обмануть было трудно.

- Время, между тем, немалое, - сказал мистер Тейлор, посмотрев на наручные часы. – Думаю, сегодня мы продуктивно позанимались и заслуживаем отдых.

Прошло не более получаса с начала занятия, и Юлиан рассчитывал примерно на столько же ещё. Он не мог сказать, что расстроился известию о своём освобождении, но и отрицать то, что индивидуальное занятие было куда увлекательнее, чем групповое, не стоило.

- Встретимся через неделю здесь же, - сказал мистер Тейлор и поднялся из-за стола.

- Я могу идти?

- О, да. Не смею задерживать.

Уходя, Юлиан обернулся. Лиам Тейлор бросил улыбку в его сторону, но Юлиан всё же заметил, что что-то не так. Он не столь долго был знаком с Тейлором, но этого времени хватило для того, чтобы понять некоторые его привычки. В частности – разобраться в некоторых невербальных знаках.

Едва закрыв дверь, Юлиан чуть было не врезался в проходящего мимо Йохана.

- Смотри, куда идёшь! – неосторожно бросил Юлиан, уже позже опознав Йохана.

- Прости.

- Почему ты так поздно в академии?

- Пересдавал курсовую по истории Союза Шмельтцера, - ответил Йохан. – Ты, кстати, сдал?

Юлиан отрицательно покачал головой. Ему начало казаться, что всё, происходящее в академии сейчас, было невероятно скучным – рефераты, курсовые работы и семинары. Во всяком случае, осенью всё было куда более непринуждённым и спокойным.

- Задумайся, - усмехнулся Йохан. – Ты знаешь, что с тобой сделает Пенелопа, если у тебя начнутся проблемы.

Юлиан кивнул и собрался идти дальше, но Йохан неожиданно окликнул его и остановил.

- Юлиан, - явно стесняясь, произнёс он. – Наверное, ты забыл уже, но мне повезло, что мы с тобой встретились сейчас.

Юлиан изо всех сил напряг мозг, желая понять, о чём говорит Йохан, но не смог.

- Можно быстрее? – спросил он. – Я тороплюсь.

- Конечно, это не займёт много времени. Но, помнишь наш уговор, когда я достал тебе ключи от дома Грао Дюкса? Ты… Ты обещал меня кое с кем познакомить.

Признаться, Юлиан забыл об этом договоре в день его заключения. Забот было так много, что это было последним, что волновало тогда.

- Серьёзно, Йохан? – улыбнулся Юлиан. – Она всё ещё нравится тебе?

Юлиан попытался вспомнить лицо той девушки из кафе, но вспомнил только юбку и ноги.

Йохан замялся после вопроса Юлиана. Он нервно переместился с ноги на ногу. Наверняка, ему трудно было выразить свою мысль, в особенности, такого плана, но ситуация попросту требовала.

- Боюсь, это больше, чем симпатия, - собравшись, ответил Йохан. – Я… Не могу перестать думать о ней.

- Если перестал бы ходить в «Хартс», то забыл бы через две недели. Неужто тебе это незнакомо?

- Знакомо, но… Я не хочу её забывать. Возможно, со мной впервые такое. Тем более, мне кажется, что она тоже смотрит на меня.

- И за всё это время ты не смог собраться и подойти к ней?

Йохан отвернулся. Ответ, само собой, был вообще не нужен.

- Ты обещал помочь, Юлиан, - сказал Йохан.

- Почему именно сейчас?

- Прошло три месяца!

- У меня сейчас совершенно нет на это времени, Йохан. Знаешь, сколько предметов мне нужно сдать до конца марта? А помнишь, для чего мне вообще эти ключи были нужны? Я пошёл на небольшую стратегическую хитрость, потому что это было необходимо!

- Выходит, ты даже не собирался мне помогать?

На самом деле, Юлиан совершенно не хотел говорить это, но в итоге невольно сознался. Заключая тот договор, он надеялся, что всё уладится как-то само собой – как и всегда до этого. В итоге вышло так, что прошлое решило напомнить о себе.

В этот момент дверь кабинета раскрылась, и оттуда поспешно вышел мистер Тейлор. Он едва не задел юношей дверью, но те успели вовремя отпрыгнуть.

- Герр Мерлин, вы ещё не дома? – спросил он. – Герр Эриксен, как кстати, что вы здесь. Вижу, вы с герром Мерлином хорошие друзья. И, вам не помешало бы тоже подтянуть естествознание

Йохан озадаченно посмотрел на преподавателя.

- Я же сдал зачёт, - сказал он.

- Не без труда, герр Эриксен. Буду рад видеть вас в этом кабинете ровно через неделю вместе с герром Мерлином.

Йохан открыл рот в попытке что-то ответить, но Лиам Тейлор не позволил ему этого сделать, потому что ушёл. Он явно торопился куда-то, и для Юлиана это не осталось незамеченным.

- Неприятность за неприятностью, - пробормотал Йохан.

 

Гарет протяжно подул на чашку, после чего поставил на стол. Он умел варить невероятно вкусный кофе – куда лучший, чем Пенелопа, и за это качество Юлиан был готов назвать своего нового соседа лучшим другом прямо сейчас.

- Выходит, в газетах писали полную чушь, - констатировал факт Гарет.

- Да, - кивнул Юлиан. – С самого начала и до конца.

- Трудно уместить всё это в голове. Не скрываю, я слышал и об Эрхаре, и о Молтембере, но чтобы всё это переплелось воедино… Невероятно. Почему пресса и службы безопасности скрывают это?

- Если бы я только знал ответ на этот вопрос, - посетовал Юлиан. – Со мной никто им не поделился. Если скрывают – значит нужно кому-то. Возможно, сеть Молтембера куда шире, чем мы думали, и имеет какое-то влияние.

- Просто обожаю заговоры, - усмехнулся Гарет.

- Ты серьёзно? Для тебя это просто развлечение?

- Ещё какое, Юлиан. Но, это не означает, что я не буду полезным для тебя. Клянусь, ты – это лучшее, что отец сделал для меня.

- Рад, что я не настолько безнадёжен.

За окном стояла глубокая ночь, но эти двое не планировали спать. Юлиан рассказал Гарету всю свою историю – как и обещал, и в процессе невольно увлёкся и сам. Он повествовал медленно, подробно и размеренно, не отвлекаясь на мелочи, но и не теряя любых мало-мальски значимых фактов.

Он никогда не думал, что это случится. Слишком сложно было для самого же себя, но в данный момент Юлиан осознавал, что ему стало даже легче.

- На самом деле, сочувствую твоей потере, - сказал Гарет и похлопал Юлиана по плечу. – Нелегко тебе пришлось – что уж говорить.

- Пора забыть. Во всей этой истории ещё не поставлена точка. Всего лишь запятая, может быть, тире. Я говорил тебе, что у Сорвенгера есть какой-то план. Возможно, он и вовсе кого-то подкупил и суд был фарсом.

- Не преувеличивай, Юлиан. Зло побеждено, и ты – один из главных героев этой истории. Положительных, смею заметить.

 - «Халари скоро придёт за вами», - процитировал Юлиан. – «Он уже ближе, чем вам кажется». Эти слова были последними, которые светский мир услышал от Сорвенгера. Ты же знаешь, какой он человек. Насколько серьёзен и зловещ. Стал бы он говорить такое просто так?

- Халари, - пробормотал Гарет. – Похоже на иврит, но не точно. «Придёт за вами». То есть, Халари и Сорвенгер это не одно и то же.

Юлиан не заметил, что его кофе остыл, поэтому следующим глотком уничтожил едва ли не половину содержимого чашки.

- Ты тоже не слышал раньше слова «Халари»? Честно говоря, удивлён. Потому что твой отец кое-что знает об этом.

- Мой отец? Любитель мистификаций и псевдоистории, должен сказать.

- По его словам, упоминание о Халари он встречал в какой-то польской книге, написанной то ли Дегорским, то ли Дебровским… Якобы Халари являлся неким божеством, которому поклонялся сам Меркольт.

- Меркольт? – иронично переспросил Гарет. – Тот самый Меркольт? Не может быть… Дай угадаю – по версии моего отца, Сорвенгер попросту пугает нас выдуманным персонажем из книги?

- Да, - ответил Юлиан. – А всё потому, что начал терять рассудок. Не хочу обидеть мистера Тейлора, но это полная чушь.

Гарет многозначительно посмотрел на Юлиана.

- Согласен, - сказал он. – Не всё услышанное стоит принимать за чистую монету. Тебе никогда не приходила в голову мысль поискать эту книгу? В Свайзлаутерне полно библиотек и книжных магазинов.

На самом деле, такой идеи в голову Юлиана не приходило, потому что он рассчитывал встретить кого-то, кто с этим произведением знаком, чтобы не тратить напрасно своё и без того ограниченное свободное время.

- Учёбы полно,- отмахнулся Юлиан.

- Ты точно мне историю про себя рассказывал? По-моему, осенний Юлиан не был занудой и лентяем. Название хоть помнишь.

- «Откровения Меркольта», - не задумываясь, выдал Юлиан. – Автор – поляк. Дегорский, Дебровский… Что-то в этом духе.

Гарет кивнул, словно отмечая в этот момент это название в записной книжке, находившейся внутри его головы.

- Возможно, я поискал бы, - усмехнулся он. – Особенно, если бы это действительно имело какой-то смысл.

-Я был бы очень благодарен, - ответил Юлиан.

Лицо Гарета приняло странный оттенок отвращения.

- Только не это, Юлиан, - сказал он. – Я не люблю всех этих сентиментальных штучек. То, во что ты меня вовлекаешь, прежде всего интересно именно мне. Много лет я жил скучной жизнью и завидовал таким, как ты. Разве не прекрасно, что мне посчастливилось стать полноправным уч