Лариса не стала слушать ответ.

— Валера, кофе будем?

— Еще как! И поесть тоже будет?

— Все есть.

— Мадам, вы нам мать родная и благодетельница.

— Хорошо, хорошо. Подобным юмором накормлена сверх меры. Ты помнишь, Валера, что завтра меня муж подменит?

— Во-первых, не помню, забыл нарочно. По Фрейду.

— По Фрейду — так не нарочно, а подсознательно.

— Значит, забыл подсознательно, не нарочно. Я к тому: зачем мне муж твой, когда ты сама здесь?

— Горячишься, князь кавказский.

— Что ты так часто горячность поминаешь?

— В семье так принято.

— Ты ж не в семье — в обществе, в коллективе.

— Ну ладно. Слушай, Валера, ты уже тут всех знаешь, где кто работает…

— А что?

— Да не очень уверена, что в типографии мне реферат отпечатают в срок. Тут никого нет из типографий?

— Порыщем. Вроде не замечал. Ребятам скажу, они шустрые, вирильные.

— Вирильные? Это как понимать?

— Мужественные. Говорят, что такой смысл.

— А для чего мужественность нужна в таком деле?

— Всюду проникать. Лариса засмеялась.

— Ну и представления о мужественности. Значит, от «вир». А я бы сказала — от слова «вирус» Бог с ними, как их ни называй, но имей в виду мою просьбу Хорошо?

— Ладно. Мои люди из дальних рядов сообщают, что серьезно обсуждается план вытеснения нашей сотни.

— Вы что, с ума посходили?

— А что? Мужикам не пристало лишь на месте топтаться да переклички устраивать. Необходимо дать выход энергии.

— Драться, что ли? Из-за чего?! Это не по-божески, не по-человечески! Из-за вещей?

— Бога нет.

— Не по-человечески.

— Жить надо для себя.

— Уму непостижимо. И когда?

— Постижимо. Постигай, доктор, постигай, Нарциссовна, жизнь. Заперлась в своей операционной да за мужниной спиной живешь, толкаешь пустопорожние речи. Жизнь не в белых перчатках делается.

— Учитель жизни! И что ж вы, ждете, готовитесь?

— Нет еще. Ждем информацию. Думаю, к утру что-то выяснится, к концу темноты.

— Лариса Борисовна! Здравствуйте.

— Привет, газета.

— Здравствуйте, Валерий Семенович. С вашим мужем, Лариса Борисовна, кашу не сваришь.

— Зато пива выпьешь.

— Это было. Но мне ж интервью надо, Лариса Борисовна. Может, все же вы сами, а?

— У меня голова не тем забита.

— Газета, не привязывайся. Слышь, у доктора голова не тем забита. Слушай, ты не знаешь, здесь никого нет из типографии?

— Зачем?

— Срочно надо автореферат диссертации напечатать. У доктора голова рефератом забита. А если в типографии газеты сработать дело?

— Давайте, Лариса Борисовна, интервью, а я поинтригую у нас.

— В большой типографии быстро не сделают. Да и потом, что я, сумасшедшая, — давать интервью перед защитой? Наша каста этого не любит. Мне сейчас надо тихонечко сидеть. — Лариса улыбнулась, будто что-то вспомнила. — Как мышке сидеть — лишь ушки торчат. Не то черных шаров накидают.

— Добро, Нарциссовна. Спасибо за еду, пошел в обход. — И они оба ушли.

Лариса включила двигатель, печку, села на заднее сиденье, поджала под себя ноги и решила думать о защите, о диссертации, о жизни своей. Но разве может кто-нибудь запрограммировать свои мысли? Они крутились только вокруг очереди. И действительно, ситуация необычна, необычно и странно сближение всех этих людей, не имеющих, казалось бы, никаких точек соприкосновения. Все вроде разобщены и заботятся только о себе, о своем месте в этой очереди, о своем благополучии, о своей конечной цели — машине, и, с другой стороны, взаимопомощь, какая-то спайка, желание помочь друг другу, выстоять и всем вместе дождаться, добиться желанного. Так бы и думала она об этом, если б не счастливая особенность человеческого мозга переливать вдруг весь поток своих мыслей в русло иных проблем при появлении нового феномена в поле зрения или слуха. Таким раздражителем стал один из коллег - очередников, делавший свою, видно, ежедневную оздоровительную пробежку «от инфаркта». «Весь мир скоро очумеет и будет так носиться: с носка на пятку, с носка на пятку, трусцой, трусцой с носка на пятку, а потом вприсядку станут…»

Лариса уснула.

Разбудил ее помощник Валерия, юный таксист Кирилл, пришедший с каким-то дородным мужчиной.

— Нарциссовна…

— Борисовна.

— Валерий сказал, что вам нужен этот товарищ из четвертой сотни.

— Мне? Зачем?

— Доктор, начальник сказал, что вам типография нужна срочно.

— А! Да, да. Очень нужна.

— Я директор типографии. Маленькой, правда, но авторефераты мы делаем часто.

— И быстро?

— Быстро не быстро, но за неделю сделаем, а то и раньше.

— Ох, спасибо! Простите, как вас зовут?

— Павел Дмитриевич.

— Павел Дмитриевич, и когда это можно будет?

— Приезжайте завтра с утра.

— Завтра с утра! О чем вы говорите?