Кстати говоря, я стал лучше печатать. По-прежнему пользуюсь только двумя пальцами, но я стал быстрее. И переписывать это все на бумагу стало тоже легче. Я подумал, что ты обрадуешься, узнав об этом.

На следующей неделе будь в розовом, и я расскажу тебе больше. Если нет, я перестану тревожить тебя.

Твой, Эрик.

P.S. Надень свое самое сексуальное нижнее белье. Мне все равно, будут ли это стринги или бабушкины панталоны. Я хочу представить тебя в том, что тебя возбуждает. Произнеси слово, и я стяну, и очень сладко, и медленно, или разорву их прямо посередине. Все что пожелаешь. Я буду тем мужчиной, которым ты пожелаешь».

Мужчиной, которым я пожелаю.

Тем, к которому я смогу прикоснуться, и поцеловать, и быть вместе? Или тем, какой он есть на самом деле, и надежно заперт за решеткой? Несколько недель назад я бы сказала последнее — без колебаний. Но все меняется. И моя навязчивая идея кажется реальной.

Я могла с точностью описать свои ощущения.

Возможно, я покажу тебе, что мне нравится, управляя твоей рукой.

Возможно, я не смогу пообещать быть нежной. Каковы не были бы причины. Я достала свой блокнот из сумки.

И, наконец, написала ему ответ.

«Эрик, я только что прочитала твое последнее письмо. Я рада, что ты их пишешь, и я рада узнать, что у тебя стало лучше получаться. И что это так важно для тебя. Прошу прощения, что у меня заняло столько времени, написать тебе ответ, но я уверена, ты можешь оценить, почему я должна быть осторожной. Хотя это не единственная причина.

Когда я была моложе, у меня был парень, который не очень хорошо обращался со мной». Я остановилась, задавшись вопросом, насколько глупо рассказывать ему об этом. Может ли расчетливый уголовник, обратить это в оружие, так же уверенно, как заточить зубную щетку в черенок? К черту. У меня еще шесть дней, чтобы подыскать слова.

«Из-за него мне не хотелось быть с мужчинами очень долго. Вообще-то с тех пор, когда ты только попал в тюрьму. Я закрылась от всех сексуальных ощущений как раз тогда, когда тебя посадили за решетку. Так что мы оба не испытывали этого. Как тебе такое?

Ты говорил, что попытаешься быть тем, кем я пожелаю. Но, честно говоря, я не знаю, что мне нужно. Но я знаю, что ни к кому не испытывала желания на протяжении пяти лет. Пока не появился ты. Я не даю обещаний, что буду ждать тебя, или, что это когда-нибудь станет реальностью, но мне нравится эти разговоры, в письмах. Я боюсь сказать лишнего. Пообещать лишнего. Я боюсь, что это эгоистично с моей стороны, наслаждаться твоим вниманием, и использовать тебя, чтобы снова это почувствовать. Но я не испытывала этого вечность, и мне тяжело просто игнорировать это.

Как ты сказал, мы не знаем друг друга. Только чувства, которые испытываем друг к другу. Но иногда этого кажется достаточно. Так просто и правильно, когда реальная жизнь слишком запутана».

Он предположил, что я не захочу, говорить о пошлых вещах, о наших телах, но он ошибался. Мне хотелось рассказать ему, как я наблюдала за ним из окна своего офиса, когда он занимался. Но если кто-то обыщет его камеру и прочитает это письмо, в поисках контрабанды, слишком много дорог приведут к персоналу, и ко мне. Я должна, заведомо лгать, и надеяться, что он сможет прочитать между строк.

«Мне кажется, я знаю, как выглядит твое тело, когда ты выходишь во двор. Думаю, оно прекрасно, и это говорит женщина, которая никогда не уделяла внимания таким незначительным вещам, как внешность мужчины. Но почему то, ты заставляешь меня думать об этом. Возможно, из-за того, что я так мало знаю о тебе. И от того, что наши жизни так различаются. Возможно, я хочу понять твое тело, потому что переживаю, что никогда не смогу понять, какого это быть тобой».

Я остановилась, интересно, в этом хоть есть смысл. Неважно. Это правда.

«Могу поспорить, когда ты на улице, твоя кожа загорелая и светится от пота. Могу поспорить, у тебя есть татуировки, на спине и плечах…» Я надеялась, он поймет, о чем я говорю. Надеялась, он почувствует мои глаза на себе, теперь, когда он будет заниматься по пятницам, женский восхищенный взгляд, разрезающий это море мужской враждебности. «Мне бы хотелось уложить тебя на кровать, и провести кончиками пальцев по этим рисункам, какими они будут, и спросить тебя, что они означают, и о мужчине которым ты был, когда их делал. Остался ли ты прежним, или изменился. Мне кажется, что я изменилась, с тех пор, как ты начал мне писать. Я чувствую себя живой, энергичной, и возбужденной, какой я еще не была месяц назад. Иногда я боюсь того, что чувствую, но мне нравится это больше, чем не чувствовать ничего.