Много народов, единое государство

 

Мы видим, что на протяжении двух последних лет царствования основной проблемой, на которой сосредоточился Александр, было устройство торговых путей между наиболее отдаленными областями империи и ее центром. В противоположность тому, что можно было предполагать, исходя из особенностей характера Александра, на которые указывают современные историки, он разрешил ее не как мечтатель или склонный к сентиментальности человек, но как реалист. Яркими свидетельствами этого являются три предприятия. Едва прибыв из Сузианы к устью Тигра, Александр решает уничтожить завалы, возведенные здесь персами, и делает Тигр судоходным до уровня Описа, близ Багдада (лето 324 г.). В том же году он приказывает свезти в Тапсаку (Джераблус) на Верхнем Евфрате древесину, которой располагают Ливан и горы Армении, чтобы построить флот в тысячу кораблей, способных плавать как по великой Двойной Реке, так и по морю. Наконец, весной 323 года, «между тем как триеры строились, а у Вавилона рыли акваторию порта, Александр выплыл из Вавилона и спустился по Евфрату до реки, называемой Поллакоп. Она отстоит от Вавилона примерно на 800 стадиев (144 км) и является боковым каналом Евфрата (или, точнее, естественным рукавом, который открывали в сезон паводков, а по его окончании вновь перекрывали)… Более 10 тысяч ассирийцев были едва не три месяца в году заняты на этих работах… Отойдя отсюда на 30 стадиев (5,5 км), Александр обнаружил достаточно каменистую породу, чтобы прорубить в ней канал… куда было легко при необходимости отводить воды» (Арриан,  VII, 21, 1–6). Тем самым была облегчена ирригация возделанных земель Нижней Месопотамии и правильная навигация по Евфрату, одновременно высвободилась значительная рабочая сила, которую можно было использовать для других занятий.

Александр лично осматривал верфи, объезжал речные рукава и болота вокруг Вавилона, советовался с капитанами и, умирая, только и говорил, что о плавании вокруг Аравийского полуострова ради установления нового сообщения между последней и первой из своих Александрий. Если в связи со всеми этими предприятиями Александр и мог испытывать какие-то эмоции, то это могло быть лишь чувство гордости тем, что он основал великие города, наладил между ними небывалую прежде сеть сообщения; тем, что он превратил их обитателей в единую нацию — сильную, процветающую и неоднородную, которую, как и всю появившуюся вместе с ней на свет цивилизацию, можно назвать александрийской.

Насколько немногочисленны и противоречивы свидетельства, говорящие о юности и первых годах правления Александра, настолько они многочисленны и точны, когда речь идет о закате его жизни. Годы 324–323-й, когда Александр вернулся в пять столиц империи (Персеполь, Пасаргады, Сузы, Экбатаны, Вавилон), оказались наиболее загруженными событиями, точнее, государственными мероприятиями. Покинув Индию, которая простиралась на запад вплоть до границ Гедросии, Александр больше не воевал: теперь он пытался строить мир. Стоило ему в сопровождении жалких остатков своей армии и обоза достичь садов и виноградников Гедросии и соединиться с почти не понесшими потерь отрядами верного Кратера и отважного Неарха, как он тут же наказал уверовавших в его гибель и вышедших из подчинения сатрапов и чиновников, назначив вместо них новых, восстановил «Порядок», по-персидски «Арта», во всех смыслах этого слова: в сфере руководства, организации, исполнительности, правосудия.

«Многие туземцы и даже кое-кто из армии жаловались на окружение Клеандра и Ситалка: на то, что они ограбили храмы, разорили древние захоронения и совершили другие несправедливости и беззакония в отношении подданных. Когда об этом донесли царю, он повелел казнить некоторых из них, чтобы остальные, оставленные им на должностях сатрапов, гипархов и номархов, боялись того, что и их постигнет то же самое, если они провинятся. И это более всего способствовало поддержанию порядка (κόσμος) у покоренных силой или добровольно отдавшихся под власть Александра народов… так что в царствование Александра властителям не дозволялось притеснять подвластных» (Арриан,  VI, 27, 4–5; ср.: Курций Руф,  X, 1).

Это было сделано не ради пропаганды и не ради патернализма. И в то же время это было примерное наказание, за которым последовал приказ восстановить гробницу Кира в Пасаргадах и разыскать грабителей. Чтобы обеспечить мир в империи, столь разительно непохожей на крохотную Македонию, преемник Ахеменидов был предельно уважителен к сложившейся у здешних народов религиозной, государственной и социальной практике и заставлял других также проявлять к ней уважение. Представитель верховного Бога (каким бы ни было его имя) на земле, облеченный им полномочиями и наделенный непобедимостью, Царь царей мог издавать повеления, которым следовало повиноваться. Македоняне с греками усвоили, хоть и не без труда, что закон исходит уже не от гражданского или военного собрания, но от воли одного человека. В августе 324 года закон, словно громом, поразил 13 македонян-подстрекателей, которые протестовали против мероприятий, принятых в Сузах: царь передал их персидским стражникам, которые, заковав на персидский манер, бросили их в реку.

Но не стоит говорить ни о слиянии, ни об ассимиляции, ни об амальгаме, ни о Сообществе наций. Все это — не более чем современные изобретения. Все, что в 324 году делал Александр, служило имперской политике, предельно консервативной в отношении установленного порядка, политике умиротворения или доброго согласия, политике престижа. Достаточно перечислить меры, которые были приняты между возвращением в Сузы и отправлением в Экбатаны.

Женитьба царя и 88 его близких друзей и товарищей на девушках из самых знатных мидийских и персидских семейств; свадебные подарки, поднесенные всем македонянам, женившимся на азиатках. Этот союз двух аристократий должен был узаконить авторитет победителей и привязать их к завоеванной земле. По мнению Аристотеля, приобретение новых земель является первейшей задачей македонской монархии. После смерти Александра все, не возвратившиеся в Европу, будь то офицеры или солдаты, нарезали себе делянки из царских владений, став обладателями кто царства, кто скромной аренды.

Циркуляр (διάγραμμα), направленный во все греческие города с тем, чтобы Александра официально признали Сыном Амона, неодолимым (или непобедимым) царем, достойным почестей, полагающихся при таком ранге: статуй, священных участков, жертвоприношений, венков, снаряжения посольств, ходатайств о благодеяниях и заключении союза. Отсюда и происходило то обожание, которым окружало и до сих пор окружает потомство этого эпического героя и полубога.

Реформа армии и царской гвардии, которые все больше комплектовались из азиатов, овладевая в то же время навыками маневрировать и сражаться по-македонски. Несмотря на бунт в Сузах в августе 324 года и его подавление, предусмотренные меры стали образцовыми для всех эллинистических государей. Они все больше вербовали наемников за пределами Греции, использовали те же военные машины, что и Александр, переняв у него военную иерархию и т. д.

На примирительном пире в Описе в сентябре 324 года лишь македонские и, следом за ними, персидские вельможи принимались в расчет во время моления о «единомыслии и общности власти» (Арриан,  VII, 11, 8–9), и они оказались превосходящими своим положением всех прочих, сидевших вокруг концентрическими кругами. С этих пор всех преемников Александра, в том числе различных европейских императоров двумя тысячелетиями спустя, преследовала греза о всемирном господстве.

Изданный в Сузах указ (έπίταγμα), торжественно зачитанный глашатаем перед лицом всех собравшихся в августе — сентябре 324 года на Олимпийские игры греков, который повелевал им упразднить тиранические режимы и принять обратно изгнанников в те города, откуда они были изгнаны. Это была умиротворяющая и благодетельная мера (Диодор,  XVIII, 8, 2–5), хорошо принятая греками в целом, за исключением афинян, которые лишались Самоса, и этолян, которые изгнали обитателей Эниад. Этим указом Александр подтверждал свое главенство над Грецией, как и над прежней империей персидских царей. Он подготовлял наступление того дня, когда государство воплотится во всеобщем сознании в человеке, который им руководит и управляет.

Приказ снарядить флот из тысячи кораблей с финикийскими, сирийскими и вавилонскими экипажами, сделать судоходным течение Тифа и Евфрата на всем протяжении от армянских гор до двух недавно отстроенных в глубине Персидского залива портов, Александрии Сузианской и Александрии Харакены (Абадан и Умм-Каср). Освоение этого торгового пути позволит соединять Средиземноморье с Индийским океаном на протяжении тысячелетий. Александр предвидел, что для того, чтобы добиться политического единства края, страны, континента, необходимо осуществить их экономическое и культурное объединение. Приведение в порядок предшествует Порядку.

Когда 10 ноября 324 года умер хилиарх и тысяцкий царских стражей Гефестион, личный друг царя и второй человек в империи, всем велено было соблюдать траур и участвовать в самых грандиозных из всех когда-либо имевших место похоронах: пышный траурный поезд проследовал до Вавилона, где был возведен громадный и роскошный катафалк, учрежден культ полубога, а в жертву памяти героя были принесены 10 тысяч жителей современного Луристана. Эти деяния, нацеленные на то, чтобы потрясти воображение, были зафиксированы в «Царском ежедневнике» и воплощены в искусстве, которое стало патетическим, вычурным и несоразмерным, всецело состоящим на царской службе. Торжественные похороны Великого Визиря стали прелюдией к погребению самого царя, похоронный экипаж которого, перегруженный символами, на протяжении 18 месяцев был выставлен на всеобщее поклонение и обозрение.

Что можно на это сказать, как не то, что этими семью мероприятиями 324 года Александр изменил существовавшее до этого времени в политическом сознании представление о государстве, равно как и само государство. Старинное понятие города-государства (πόλις), образованного ограниченной группой людей, которые наделены здесь только политическими правами, и для них и существующего, оказалось заменено, по образцу Персидской империи, понятием власти, άρχή, или, если угодно, самовластного авторитета, κράτος, который одушевляет и управляет страной, олицетворяя ее. И если такой авторитет оказывается сосредоточенным в руках одного человека и наделен, сверх того, священным или божественным характером, как это было в случае Александра и римских императоров, государством и будет он сам, неподотчетный никому, кроме Бога и Истории. Возникает этакий Imperium Romanum, в одно и то же время личность императора и Римская империя, нравственная личность.

Так что великий строитель не удовлетворился тем, что возвел при жизни на своих землях колонии, мосты, проложил каналы и пути сообщения, воздвиг роскошные памятники, организовал администрацию и средства управления. Вместе с будущим своей империи и ее окраин он стал создателем более тонких отношений, интеллектуальных и духовных, — когда в 324 году поручил Гераклиду обследовать Гирканское море (Арриан,  VII, 16, 1–4), когда направил Архия, Андросфена и Гиерона из Сол исследовать берега Аравии (там же,  VII, 20, 7–8), когда забрал вместе с собой в Сузы индийских мудрецов Калану и Дандамида, когда велел перевести для себя сочинения магов и персидские надписи, распространив по своим колониям разговорный греческий, койнэ, которому суждено было стать средой и носителем Евангелия и христианства вплоть до несторианцев в китайском Туркестане восемью столетиями спустя; пригласив, наконец, в Сузы, Экбатаны, Вавилон художников, актеров и атлетов, этих наилучших из всех мыслимых распространителей эллинского духа.

Основанная им империя имела исключительно коммерческое или торговое значение. Распространяя греческий язык и греческие нравы, и даже дельфийские изречения¹¹⁵, как в Ай-Хануме на северо-востоке современного Афганистана, демобилизованные, ремесленники, колоны распространяли также и то, что было наиболее оригинальным в их цивилизации — ценности религии, искусства и техники. В самом деле, принимая в Сузах, в Экбатанах и Вавилоне депутации от всех существовавших тогда и проявлявших активность народов, от Сицилии до Пенджаба, Александр возводил будущее.

 

Один человек

 

Какой же смехотворной, близорукой и ограниченной предстает нам при рассмотрении в такой перспективе позиция «искавшего человека» Диогена! Он и подобные ему бессчетные мыслители, погрязшие в умозрении, были не в состоянии увидеть солнце, смотревшее прямо им в лицо. Всякое историческое явление обязано своим возникновением действию индивидуума. В некоторые века получает распространение идея величия, которая находит свое воплощение в людях — в Александре в IV веке до н. э., в Цезаре и Помпее в конце александрийской эпохи, в Великом Конде в век Людовика Великого. Представляющиеся нам кровавыми завоевания не могли иметь места без всемогущей virtú, доблести победителя при Херонее, Иссе и Джалапуре. На службе у Завоевателя состояли 50 инженеров или ученых. Но без него, без его личной мощи, без его ума и решительного духа они бы остались бесплодны и не смогли бы создать ни единства империи (в чем убедила его смерть), ни покровительства искусствам, ни исследовательского духа, ни долгот и широт, ни пришедших из Индии цифр, которыми мы пользуемся и поныне. Диоген, который был неспособен воздействовать на вещи, удовлетворялся тем, что их созерцал. Александр не ограничивался тем, чтобы воздействовать на вещи и людей: он создал самого себя.

В том и заключается последний парадокс этого искателя мыслимых и немыслимых приключений: его жизнь, посвященная преодолению всех пределов, была обречена на то, чтобы быть незначительной, однако он придал ей смысл. Он родился неизвестно где и неизвестно когда от пьяницы отца и истерички матери и с самого детства был вечно вторым, причем воспитатели не жалели на него розог, соперники презирали его как бастарда, а Демосфен увидел в нем, мальчишке, шута. Филипп, этот «мнимый отец», жестоко унизил Александра перед товарищами по случаю брака брата-эпилептика и собственного седьмого (!) брака. Что сталось бы с Александром, если бы Филипп остался жив? Долгое время отвергавший женщин, которых ему предлагали, предававшийся со своими товарищами по борьбе и играм однополой любви, жалкий атлет, который не умел даже плавать, Александр выстроил свою личность подобно тому, как он выстроил собственную империю — благодаря воле, честолюбию и упорству Нежная, чуткая, склонная к мечтательности, словно бы женственная душа, беспокойный характер, каким он предстает на всех, даже самых идеализированных портретах, Александр ведет непредсказуемую, полную контрастов и двойственности чувственную жизнь. Вспыхнувшая в 328 году страсть к Роксане, которую он наградил сыном лишь через пять лет, не помешала ему предпочитать ей любовь Гефестиона. Но все это лишь любовные интрижки, которые едва затрагивали современников Александра. Что интересовало их и интересует сегодня нас, так это его контролируемая горячность, расчет стратега, любознательность, открытость ума, поиски потустороннего, мужество. А все прочее — лишь литература или легенда, как халдейские гороскопы и болтовня про амазонок.

В один прекрасный день этот в высшей степени упорядоченный жизненный порыв иссяк. В возрасте 32 лет, будучи на вершине славы, Александр внезапно, как бы в одночасье, умирает — подобно каменщику, сорвавшемуся с вершины возведенного им здания. И на протяжении целых десяти лет никто не задавался вопросом о том, как это могло случиться. Во времена Аристотеля было принято искать конечные причины. Поговорили о воле богов, о судьбе — и удовлетворились незнанием. Он умер «случайно», quod accidit, как это может статься, от лихорадки или от яда. На протяжении столетия биографы, вдохновлявшиеся врачом Литтре, пытались собрать воедино предпосылки роковой развязки. Пищевое отравление в Согдиане в 329 году, восемь ранений, одно из которых, очень тяжелое, было получено у Мултана в 326 году, лишения, которые пришлось перенести при переходе через пустыни, построение отвоеванной империи, 18 месяцев походов в 324–323 годах, которые перемежались пирами и оргиями, три гнетущих известия: бегство Гарпала, смерть Гефестиона, измена Антипатра — вот, если угодно, предпосылки роковой болезни. В последние два или три месяца жизни Александр был свиреп, гневен, неспокоен, нерешителен. Он замкнулся в себе. Он был растерян. Он много пил. Он не спал. Его интеллектуальное и физическое истощение ощущается даже в официальном тексте «Царского ежедневника». На протяжении 18 месяцев он выстраивал свою смерть, как другие строят дом, — в тишине, тайне, без того, чтобы хоть что-нибудь заметил или мог что-нибудь сказать кто-то из окружавших его врачей. Для будущих прагматиков он умер от переутомления, от бесчисленных страданий, от пищевых и сексуальных излишеств. Но что же его сразило и упокоило навек: капля воды, проглоченная в болотах Кармании или Вавилона, зараженная невесть каким вирусом, что столь нередко на Востоке? А может быть, его унес лептоспироз или какое-то инфекционное заболевание со стремительным течением, так что болезнь невозможно было ни предвидеть, ни излечить?

Такова еще одна, седьмая версия смерти Александра. Уход из жизни молодого, красивого, как ангел, и могучего, как Ахилл, завоевателя, если он был предумышлен, желанен и готовим, остается шедевром в глазах всякого его почитателя. Шедевр тайны, которая будет питать историю, легенду, роман до тех самых пор, пока биографы будущего не предложат восьмую, десятую, сотую версию его смерти, словно Александр все еще окончательно не ушел из мира живых. И в самом деле можно так думать, судя по обожанию, которым до сих пор окружена его личность, по тому уважению, которое ему спешат засвидетельствовать, по числу посвященных ему книг и фильмов¹¹⁶, по тому живому чувству, с которым люди нарекают детей его именем, а те это имя носят: Скандер, Саша, Александр… Бессмертными остаются лишь те, кого любят.

 

 

ПРИМЕЧАНИЯ

 

¹ Лучшим исследованием о Клитархе остается работа P. Goukowsky,  Notice à Diodore de Sicile, Bibliothèque historique, 1. XVII. Paris, Les Belles Lettres, 1976, pp. IX–XXXI, и «Notes complémentaires», pp. 165–277 (passim).

² Об Арриане Никомедийском (87–167? н. э.) мы располагаем пятью новыми работами: 1) Тезисы докторской диссертации Н. Tonnet,  Recherches sur Arrien. Sa personnalité et ses écrits atticistes (Bibl. de la Sorbonne, машинописный экземпляр, 1979); 2) P. A. Stadter,  Arrian of Nicomedia. Univ. of N. Carolina Press, 1980; 3) R. Syme,  «The Career of Arrian», Harvard Studies in Classical Philology, v. 86 (1982), pp. 171–211; 4) Ρ. A. Brunt,  Arrian with an English Translation, vol. I. Introduction, pp. IX–LXXXII; vol. II, приложение XXVIII: The date and Character of Arrian's work, pp. 534–572, Cambridge (Mass.) and London, 1976 и 1983; 5) P. Vidal-Naquet,  Flavius Arrien entre deux mondes, в приложении к изданию: Arrien,  Histoire d'Alexandre… перевод P. Savinel, Paris, Éd. de Minuit, 1984, pp. 311–394.

³ Относительно легенды и «Романа об Александре», ср., помимо публикаций, приведенных в общей библиографии, еще пять следующих работ: Erwin Mederer,  Die Alexanderlegenden bei den ältesten Alexanderhistorikern. Stuttgart, Kohlhammer, 1936; Fr. Pfister,  «Studien zum Alexanderroman» Würzburger Jahrb. f. d. Altertumswiss., 1 (1946), 29–66; Reinhold Merkelback,  Die Quellen des griechischen Alexanderromans, Zetemata, vol. 9, München, 1954; Fr. Pfister,  «Alexander der Grosse in den Offenbarungen der Griechen, Juden, Mohammedaner und Christen», Denkschr. d. Akad. d. Wiss. zu Berlin. Sekt, für Altertumswiss., 3, 1956; Jean Frappier,  Le Roman d'Alexandre et ses diverses versions au XII^e siècle, Grundriss der romanischen Literaturen des Mittelalters, vol. IV, Heidelberg, 1978, SS. 149–167. Подготовленное К. Мюллером на основании трех рукописей XIV–XVI вв. издание греческого «Романа об Александре» (в серии Дидо в 1846 г.) и примечания, которыми оно снабжено, в настоящее время считаются искусственными и устаревшими. Ср. общую библиографию.

⁴ См. J. Е. Atkinson,  A Commentary on Q. Curlius Rufus' Historiae Alexandri Magni, тт. 3 и 4, London Studies in Classical Philology, 1980. Автором был, возможно, Курций Руф, консул-суффект 43 г., впоследствии проконсул в Африке, которого клеймит Тацит («Анналы», XI, 20–21). Его «История» была начата, вероятно, в начале правления Клавдия (правил с 41 г. н. э.). У автора очевидно желание подражать Титу Ливию. Риторические обороты, а подчас и идеи заимствованы у Сенеки, Лукана, Стация, в общем, характерны для середины и 2-й половины I в. н. э. Дважды Курций ссылается на Клитарха (IX, 5, 21 и 8, 15) и раз — на Тимагена (IX, 5, 21).

⁵ Лукиан из Самосаты (ок. 115–185) издал ок. 165 г. трактат «Как следует писать историю» (сатиру на умозрительные исторические труды, и прежде всего Арриана), а немного позже (180) — трактат «Александр, или Лжепророк» (памфлет, написанный против Арриана по просьбе Цельса). «Правдивая история» Лукиана является пародией на «Одиссею», Платонову Атлантиду, на утопическое сочинение Ямбула, на «Индию» Ктесия и Арриана, это был один из вероятных источников «Романа об Александре» (ок. 220). Издание с английским переводом в Loeb Classical Library, v. I–IV, Londres, редакция W. Heinemann, 1913–1959.

⁶ См. Georges Daux,  Aigéai, site des tombes royales de la Macédoine antique, comptes rendus de l'Académie des Inscriptions et Belles-Lettres, Paris, nov.-déc, 1977 (avril 1978). Самые последние уточнения по-французски о данном месте — принадлежащие самому ведшему здесь работы археологу (M. Andronikos,  «La nécropole d'Aigéai»), которые помещены в большой подборке богато иллюстрированных статей, вышедшей в 1982 г. в издательстве Ekdotikè Athènôn S.A., под названием Philippe de Macédoine, pp. 188–229. Ежегодные отчеты о проведенных Археологической службой и Греческим археологическим обществом раскопках публикуются в хронике Bulletin de correspondance hellénique (B.C.H.), издаваемого Французской школой в Афинах. Из года в год находят подтверждение два следующих факта: 1) что обычным местопребыванием семьи Филиппа были Эги; 2) что захоронение, обнаруженное в октябре — ноябре 1977 г., наверняка принадлежит самому царю и одной из семи его жен или одной из его дочерей, умершей в возрасте 20–25 лет.

⁷ Относительно даты этой смерти, устанавливаемой как 10 июня 323 г. до н. э., я руководствуюсь расчетами, данными в Е. J. Bickerman,  Chronology of the Ancient World, пересмотренное издание, London, Thames and Hudson, 1980, pp. 38, 67 и 179, принимая во внимание прежде всего тот факт, что Плутарх в «Жизни Александра» (75, 6 и 76, 9) указывает две даты — одну официальную и другую традиционную, между тем как Александр дважды, в 334 и 332 гг., менял календарь (Плутарх  «Александр», 16, 2 и 25, 2, причем происходил сдвиг в два или три дня); ср.: L. Edmonds,  «Alexander and the Calendar», Historia,  28 (1979), pp. 112–117.

⁸ Поскольку Олимпийские игры начинались в полнолуние, наиболее близкое к осеннему равноденствию (Схолии к Пиндару, «Олимпийские оды», III, 35–36), можно высчитать, что в 356 г. до н. э. игры начались 27 сентября (Н. Nissen, Rheinisches Museum,  XI, 1888, S. 350). От Олимпии же до страны пеонов, близ современного Титова-Велеса, по дороге 880 км, и кроме того, необходимо преодолеть морской залив. Если снаряженная Филиппом колесница одержала победу 30 сентября, он не мог об этом узнать ранее 10 октября, а поскольку между Эгами, царским дворцом Филиппа, и Стобами при слиянии Вардара и Црна-реки примерно 150 км, новости о рождении Александра было необходимо по крайней мере три дня на то, чтобы дойти до царя к 10 октября. Таким образом, ребенок появился на свет в первую неделю октября 356 г. Ср. также Arthur Weigall,  Alexandre le Grand, Paris, Petite Bibliothèque Payot, 1976, p. 56. Эти вычисления не оставляют камня на камне от даты, предлагаемой большинством биографий Александра, останавливающихся на июле 356 г.

⁹ См.: N. G L. Hammond,  A History of Macedonia, vol. I, Historical Geography and Prehistory, Oxford, Clarendon Press, 1972 (предисловие написано в сентябре 1969 г.). Доклады (?. Daux, R.E.G.,  1977(1), pp. 122–124, и Journal des Savants  1977, pp. 145–163. — /V. G. L. Hammond  and G. T. Griffith,  A History of Macedonia, vol. II: 550–336 ВС, Oxford, Clarendon Press, 1978. С R. de Yves Béquignon, R.A.,  1981 (1), pp. 135–138.

¹⁰ J. N. Kalleris,  Les Anciens Macédoniens. Étude linguistique et historique, t. I et II, Athènes. Collection de l'Institut français, 1954 et 1976.

¹¹ Henri-Irénée Marrou,  Histoire de l'éducation dans l'Antiquité, t. I. Le monde grec, 8^e éd., Paris, Le Seuil, 1981, pp. 55–144.[61]

¹² Новейшие разъяснения по данному вопросу см. в книге Jean Haudry,  Les Indo-Européens, Paris, PUF, 1981, Que sais-je? № 1965, и обзор Études indo-européennes,  публикуемый Университетом Л ион-1II с января 1982 г.

¹³ Поврежденный текст папируса, подкрепляемый сообщением Юстина, предполагает, что Павсаний был отдан под суд, осужден и распят. Разные предположения, возможные в связи с этими текстами, см. в N. Hammond,  La mort de Philippe, в Philippe de Macédoine, указ. соч., pp. 166–175, и Alexander the Great, указ. соч., pp. 37–41; P. Goukowsky, R.E.G.  (1983), pp. 233–234.

¹⁴ A. R. Bellinger,  «Essays on the coinage of Alexander the Great», Numismatic Studies  11, New York, 1963; Georges Le Rider,  Le monnayage d'argent et d'or de Philippe II frappé en Macédoine de 359 à 294. Paris, 1977; Idem,  «Le monnayage de Philippe II et les mines du Pangée», в сборнике Philippe de Macédoine, o.c.,  pp. 48–57; A. N. Oikonomidès,  The Coins of Alexander the Great. An Introductory Guide, Chicago, 1981.

¹⁵ В отношении данной кампании мы будем базироваться на пояснениях, данных в книге N. Hammond,  Ancient Macedonia, o.c., II (1978), pp. 503–509; Classical Quarterly,  30 (1980), 455 sq.; Alexanderthe Great, o.c., pp. 45–57: это лучший знаток местности и, кроме того, блестящий офицер.

¹⁶ Вот почему я предпочел бы маршруту, предлагаемому в книге N. Hammond,  Alexanderthe Great, p. 58 и fig. 5, p. 59 (перевал Бара, Фурка, Кипурио, Карперо, Маврели, Пелинна), — другой, более удобный и короткий, который начинается в долине Деволи: перевалы Волчий и Ватохори, долина Альякмона до перевала Сьятиста, Козани, Сервия, перевал Волюстана и Перребия, вплоть до Пелинны, что дает 170 км вместо 210.

¹⁷ Поскольку наши источники (Птолемей, Каллисфен, Анаксимен, Диодор, Юстин, Арриан) указывают несовпадающие данные относительно численности войска, я прибегаю к анализу, даваемому у P. A. Brunt, J.H.S.,  83 (1963), 27 ел. и p. LXIX–LXXI его издания Aman  I, Loeb, 1976, за которым следуют Hammond, o.c.,  р. 66 и P. Savinel,  перевод Арриана, éd. de Minuit, 1984, p. 12. Необходимо восстановить строку, выпавшую в переведенном Гуковски параграфе Диодора (XVII, 17, 4): в греческом тексте перечисляются «1800 македонских кавалеристов под командованием Филота, сына Пармениона, и 1800 фессалийцев». Относительно более подробных деталей комплектования, выплаты жалованья, возобновления личного состава, нравов этого экспедиционного корпуса ср.: P. Faure,  La Vie quotidienne des armées d'Alexandre. Paris, Hachette, 1982, pp. 37–80: глава I «Великая армия».

¹⁸ Четкие и сопровождаемые дельным комментарием планы сражения при Гранике (в мае 334 г.) см. в Historia tou Hellénikou Ethnous  (на греческом языке) o.c.  (1973), р. 51 (отличные фотографии, р. 50) и у TV. Hammond, o.c.  (1981), fig. 6, 7, 8 (фотографии среднего качества, pp. 273–274). В отношении стратегии ср. К. Lehmann,  «Die Schlacht am Granikos», Klio,  11 (1911), SS. 230–244; E. Wood Davis,  «The Persian Battle-plan at the Granicus», Mélanges Caldwell,  1964, pp. 34–44; P. Goukowsky,  рецензия на работу N. T. Nikolitsis  «The battle of the Granicus», Stockholm, 1974, в Bull, de VAssoc. G. Budé,  1975, pp. 424–430; Idem,  Essai sur les origines du mythe d'Alexandre, I. o.c.,  pp. 21–22 et № 45–55, pp. 246–247; посвященные этой битве статьи Ε. Badian  и С. Foss  в сборнике Ancient Macedonia II,  Institute of Balkan Studies, Thessalonique, 1977, следует сопоставить со статьей N. Hammond  «The Battle of the river Granicus» в J.H.S.,  100 (1980), pp. 73–88. Достаточно увидеть, как выглядит эта местность в мае, чтобы понять, что здесь происходили лишь незначительные кавалерийские стычки на нескольких отмелях.

¹⁹ Christian Le Roy,  «Alexandre à Xanthos», Actes du Colloque sur la Lycie antique.  Paris, Maisonneuve, 1980, pp. 51–61, и pi. XI, верит в существование посвятительной надписи Александра, современной этой кампании (конец 334); это живо оспаривают P. Goukowsky,  Essai…, o.c.,  t. I (1978), p. 182; t. II, 1981, pp. 113–117, и Р. Vidal-Naquet,  Flavius Arrien…, o.c.,  pp. 353–355, которые оба опираются на эпиграфический опыт, собранный J.  et L. Robert, Bulletin de la R.E.G,  № 487 (1980).

²⁰ После личного осмотра местности я предпочитаю видеть в Пинаре современный Дели-Чай. Ср. диссертацию полковника A. Janke,  Auf Alexanders des Grossen Pfaden, eine Reise durch Kleinasien, Dissert. Berlin, 1904, относительно Исса специально SS. 49–59; Idem,  «Die Schiacht bei Issos», Klio,  10 (1910), SS. 137–177. Опирающийся главным образом на Каллисфена N. Hammond,  который посетил эти места в январе 1941 г. и в июне 1976 г., предпочитает ручей Пайас: Alexander the Great, pp. 94–110 и fig. 25, 26, 27. Однако Каллисфена за его недостоверность справедливо критикует Полибий  (XII, 17–23). Следовало бы предпочесть ему рассказ Арриана  (II, 7—11, по Птолемею). Диодор  (XVII, 33–34) и Курций Руф  (III, 8, 13–11), как и Плутарх  («Александр», 20, 4—10), следуют, сколько можно судить, романтическому рассказу Клитарха. Ср. также F. Miltner,  «Alexanders Strategie bei Issos», Öesterr. Archäol. Institut, 28 (1933), SS. 69–78.

²¹ Диодор,  XVII, 47; Курций Руф,  IV, 1, 16–26; Юстин,  XI, 10; Поллукс,  VI, 105. Ср.: К. Schefold  и М. Seidl,  Der Alexander-Sarkophag, Berlin, 1968; V. von Graeve,  «Der Alexandersarkophag und seine Werkstatt», Istanbuler Forschungen,  B. 28, 1970: возможно, на этом саркофаге, украшенном сценами охоты и сражений, аналогичными тем, что имелись на катафалке Гефестиона, изображены Александр и его друг (pl. 52, 1–2 и 54, 1–2).

²² Диодор,  XVII, 40, 2–46; Курций Руф,  IV, 2–5; Плутарх  «Александр», 24, 4-25, 3; Арриан,  II, 15, 6-24; Юстин,  XI, 10.

²³ Диодор,  XVII, 48, 2–5; Арриан,  I, 17, 9; 25, 3; II, 6, 3; 13, 3; это Аминт, сын Антиоха, принадлежавший к соперничающему клану, враждебному Филиппу и Александру.

²⁴ Псевдо-Каллисфен  «Роман об Александре», I, 34, 1–2; ср.: Henri Gauthier,  Le Livre des Rois d'Egypte. Mémoires de l'Institut français d'archéologie orientale du Caire, t. XX, 1916, vol. 4, pp. 199–203; G Posener,  «De la divinité du Pharaon», Cahiers de la Société asiatique,  № 15, Paris, 1960.

²⁵ См.: Mahmoud Bey,  Mémoire sur l'antique Alexandrie. Le Caire, 1872; P. Jouguet,  «La date alexandrine de la fondation d'Alexandrie», R.E.A.,  1940, pp. 192–197; C. Bradford Welles,  «The discovery of Sarapis and the foundation of Alexandria», Historia, Zeitsch.f. alte Gesch.,  XI (1962), pp. 271–298; André Bernand,  Alexandrie la Grande, Paris, Arthaud, 1966; R. Cavenaille,  Histoire d'Alexandrie, les origines, L'Antiquité classique,  41 (1972), pp. 94–112; P. M. Fraser,  Ptolemaic Alexandria; I, Text; II, Notes; III, Indexes, Oxford, 1972.

²⁶ Возможно, сообщение Клитарха, послужившее основой для рассказов Диодора,  XVII, 49, 3—51; Курция Руфа,  IV, 7, 10–31; Плутарха  «Александр», 26, 11–27; он же  «Изречения царей и полководцев», 180 D; Юстина,  XI, 11, и отчасти Арриана,  III, 3, 4 и IV, 1–4, восходит к Каллисфену  (F.G.H., № 124, fr. 14 а и Ь). Об оазисе Сива и оракуле Амона см.: Р. Jouguet,  «Alexandre à l'oasis d'Ammon et le témoignage de Callisthène», Bulletin de l'Institut d'Egypte,  26 (1943–1944), pp. 91 — 107; A. Fakhry,  The Egyptian deserts. Siwa Oasis, its History and Antiquities, Service des Antiquités de l'Egypte, Le Caire, 1944; Jean Leclant,  «Per Africae sitientia», B.I.F.A.O.,  49 (1950), pp. 193–250. Хороший разбор свидетельств имеется у P. Goukowsky,  Essai…, o.c.,  I (1978), pp. 23–25 («Паломничество в Сиву») и примеч. с 72 по 92, pp. 250–253. Нельзя исключать, что Александр прибыл сюда также с тем, чтобы вопросить оракул об исходе войны, которую он вел с Дарием.

²⁷ Маршрут следования Александра по Азии. Помимо карт и комментариев, содержащихся в работах, перечисленных ниже, в Общей библиографии, прежде всего в новейших изданиях Диодора  (книга XVII), Страбона  (книга XI), Плиния Старшего  (книга VI), Арриана  («Анабасис» и «Индика»), в уже цитировавшихся статьях P. Briant  и P. Bernard (Les Dossiers de l'Archéologie.  № 5, juillet-août 1974), A. Kalogeropoulou, A. Despo-topoulos  и L. Loukopoulou  (Megas Alexandras, 1973), помимо маршрутов, последовательно разработанных в работах J.G. Droysen  (1833 и 1877), H.Berve  (1926), G. Radet  (1931), U. Micken  (1931), W. Tarn  (1950), Th. Sarantis  (1970), P. Goukowsky  (1975), N. G L. Hammond  (1981), я обращался и нередко проверял на месте следующие карты, пособия и исследования: Robert Boulanger  и сотрудники, Les Guides bleus. Turquie, Paris, Hachette, 1958; J. Murray, J. G Anderson,  A Classical Map of Asia Minor, revised by W. Calderand G. Bean, Londres, British Institute of Archaeology at Ankara, 1958, Масштаб 1:2000000; Naher Osten. Autokarte, Road Map, 1:5000000, изд. Kümmerly und Frey, Berne (Suisse), 1970; R. Boulanger и сотрудники, Iran-Afghanistan, Hachette, 1974; D. W. Engels,  Alexander the Great and the Logistics of the Macedonian Army. Berkeley University of California Press, 1978; L'Atlas Universel de John Bartholomew et H. A. G. Lewis, изданный «The Times» et «Le Monde», Edinborough and Paris, 1978–1982; Jоn1 Schmidt,  «Les routes d'Alexandre», L'Histoire,  № 22, avril 1980, pp. 52–63. Наилучшими обсуждениями вопроса, на мой взгляд, остаются принадлежащие P. A. Brunt  в приложениях VIII, XII, XVII и XVIII к его изданию Арриана, coll. Loeb, 1976 и 1983, а также N. G L. Hammond —  в тексте и примечаниях к его Alexander the Great (1981).

²⁸ N. Hammond, o.c.,  pp. 132–135 и fig. 13, находя такой срок чрезмерно длительным, предполагает, что Александр сделал крюк в горах Гортиены (в районе Чудидаг, 2089 м), ссылаясь при этом на то, что, согласно Ксенофонту  («Анабасис», III, 5, 1–4), местность здесь очень богата провиантом. Даже если бы он прибавил к этому, что в Гортиене неподалеку от Джезирата, где 21 сентября армия перешла Тигр, уже давно обосновались уроженцы Эретрии с острова Эвбея (их поселили здесь персы во время греко-персидских войн, см.: Страбон,  XVI, 1, 25), мне представляется в высшей степени сомнительным, чтобы Александр стал терять время и силы в этом регионе, входящем в сегодняшний Курдистан, который был столь опасен во все времена. Вот типичный пример трудностей, с которыми постоянно приходится сталкиваться, когда желаешь выработать лишенный противоречий маршрут движения Александра, особенно если исходить из безосновательного предположения скорости движения в 20 миль в день (Hammond, o.c.,  № 54, р. 313)! В отношении разнобоя в темпе прохождения этого пути да будет мне позволено отослать читателя к моей книге Vie quotidienne des armftes d'Alexandre (1982), eh. IV, pp. 166–213.

²⁹ F. Hackmann,  Die Schlacht bei Gaugamela. Eine Untersuchung zur Geschichte Alexanders des Grossen und ihren Quellen. Halle, 1902; G T. Griffith,  «Alexander's generalship at Gaugamela», J.H.S.,  67 (1947), pp. 77–89; E. W. Marsden,  The Campaign of Gaugamela, Liverpool, University Press, 1964. P. A. Brunt,  в издании Арриана (1976), приложение IX, совершенно справедливо отмечает, что несмотря на или как раз по причине обилия наших источников, которые главным образом основываются на хорошо скомпонованных повествованиях Каллисфена и Клитарха (Диодор,  XVII, 57–61; Курций Руф,  IV, 12, 5—16; Плутарх  «Александр», 31, 6—33; Арриан,  III, 7, 6—15; Юстин,  XI, 13–14; Полиэн,  IV, 3, 6; 17–18), практически напрасным делом являются все попытки восстановить даже самые основные перипетии баталии, которая длилась 12 часов вдоль фронта, растянувшегося на 5–10 км.

³⁰ J. М. Baker,  «Alexander's burning of Persepolis». Iranica Antiqua,  v. XIII (1978), pp. 119–133. Благочестивые персы усматривали в предумышленном предании огню священного дворца (ападаны)  нарушение космического порядка, представителем которого был Дарий, конец света. Другой автор, P. Briant,  «Conquête territoriale et stratégie idéologique: Alexandre le Grand et l'idéologie monarchique achéménide», Actes du colloque international sur l'idéologie monarchique dans l'Antiquité.  Varsovie-Cracovie, 1980, pp. 51–53, предпочитает видеть в этом, как и в использовании победы при Иссе, пропагандистскую меру. Как бы то ни было, несомненным остается то, что когда 1 июля 330 г. туранцы убили Дария, они в него больше не верили: по крайней мере после октября 330 г. Ахурамазда уже не был его покровителем.

³¹ Из составленной ок. 175 г. до н. э. библейской книги Эсфирь  (2: 23; 6: 1–2; 10: 2) можно сделать вывод, что после Ксеркса I, царя мидян и персов (486–465 гг. до н. э.) в царском дворце в Сузах вели дневник деяний и поступков государя, который в еврейском тексте называется «Книгой царских хроник» или «Книгой памятных записей». То были вовсе не анналы триумфов, как у ассирийцев, но ежедневные записи. Этот обычай перешел в канцелярию Александра, который сделался, в свою очередь, царем Персии и пр., под греческим названием έφημερίδες βασίλειαι («царские дневники»). Выдержки из них, которыми мы располагаем (F.G.H., № 117), повествуют, что бы там ни говорили, не о последних неделях жизни Александра, а о событиях, датируемых периодом между 330 и 323 гг. (см., например, Плутарх  «Александр», 23, 4), и о целом ряде мелких фактов, не поддающихся какой-либо датировке. «Дневники», опубликованные в 319 г. секретарем Александра Эвменом Кардианским, долгое время занимали место в официальной биографии, являясь продолжением той, которую составил Каллисфен вплоть до конца 330 г. Словарь «Суды» ок. 1000 г. приписывает некоему Страттиду Олинфскому (III или II в. до н. э.?) авторство «Комментария» в пяти книгах на «Дневники» Александра. Об этом документе см.: Р. Goukowsky,  Essai…, o.c.,  I, приложение XVIII, pp. 199–200.

³² Относительно Стены Александра, Садд-э-<