Гг. Письма разных лиц к гетману Яну Сапеге Тимофея Бьюгова о том, что он не мог достать в Ярославле вина, которое, а равно и другие товары, имеются в Вологде и в Холмогорах

Государю милостивому, пану Яну Петру Павловичю, вскормленик твой Тимошка Бьюгов челом бьет. Писал ты, государь милостивый пане, ко мне, велел мне у английских немец вино всякое собе добывать; ино аглинские немцы в Ярославль по ею пору не бывали ни с какими товары, лише, государь, один немчин приехал без товаров; а товар у них, сказывают, весь на Вологде да на Колмогорах. А вологженя еще по ею пору воруют, вины своей не несут ко государю царю и великому князю Дмитрею Ивановичи, всеа Руси. А ныне на Вологде собрались все лутчие люди московские гости с великими товары и с казною, и государева казна тут на Вологде великая, от корабелные пристани, соболи из Сибири и лисицы и всякие футри; ино шкода на них итти воевать, ино, государь, всю царьскую казну и товары ратные люди розграбят; разве тебе послати к Вологде грозного пана, который бы умел уимати, чтобы царьская казна и всякие товары за посмех не пропала. А я тебе, государю своему, мало пишу, а много челом бью.

На обороте надпись: Государю милостивому, пану Яну Петру Павловичю, костоляновичю и воеводе киевскому и усвятцкого и кирипетцкого.

Его же о самовольных распоряжениях в Ярославле Ивана Волынского и Петра Головина

Государю великому гетману пану Яну Петру Павловичю, каштеляновичю и воеводе киевскому, усвятцскому и кирепетцкому, Тимофей Бьюгов челом бьет. Октября в 30 день приехали в Ярославль Иван Волынской да Петр Головин с ротою, с литвою, и наказу нам твоего панскаго гетманского не покажут, и емлют оне на себя всякое государево дело, а с нами не поговоря, а про нас ничего нам не скажут. А мы, государь, первые люди приехали в Ярославль, и ко кресту всяких людей за государя приводили, и город ведали, и всякую росправу чинили. А ныне, государь, пан Петр Головин да Иван Волынской в наше место емлют те грамоты и отписки насилством, которые посылают в Ярославль к нам с Костромы с пригородки и с Углеча и с Романова и из Пошехоня и из Бежецкого Верху и из иных городов, и указ оне мимо нас чинят, с нами оне ничего не говорят насилством, не ведомо, государь, по твоему ли государеву указу или нет. Милостивый пане Петр Павлович, пожалуй, вели свой государев панской указ учинить, как нам вперед быти. [442]

Ивана Волынского и Петра Головина о бегстве ярославцев со всем своим имуществом; о намерении послать подьячего в Вологду; о вторичном целовании ярославцами креста Лжедимитрию; об измене князя Афанасия Вяземского

Ясневелможному пану, его милости, пану Яну Петру Павловичю Сопеги, коштеляновичю киевскому, старостичю любецкому, усвяцкому и керепецкому старосте, Иван Волынской да Петр Головин челом бьют. Послал ты нас в Ярославль, для государева царева и великого князя Дмитрея Ивановича, всеа Русии, дела, и велел нам описати изменничьи животы и казну на государя царя и великого князя Дмитрея Ивановича, всеа Русии, и велел с волостей имати денги. И многие села дворцовые и подклетные отданы князю Ивану Засекину; а которые есть волости и не отданы, и мы в те волости послали и велели сбирати денги, и то будет все готово тотчас; а изменничьих животов и казны отписати нечего, сами на Низ сбежали и животы и казну свою с собою свезли, развее в Ярославле оста-лися дворы их и лавки пустые. А как Вологда добьет челом государю царю и великому князю Дмитрею Ивановичю, всеа Русии, и повинную к нам пришлют, и мы тотчас к Вологде пошлем государева Сытного дворца стряпчего Тимофея Лихачева, для всякого красного питья и для дворцовова всякого обихода; а в Ярославле что сыщу красного пития, и мы тотчас пришлем к тебе, государю своему. Да прислан в Ярославль стряпчей государев. Путило Резанов, для всяких товаров, и у гостей и у торговых людей лавки и всякие товары запечатал; и гости и всякие люди о том добре скорбят. А Вологда и по ся места за тем государю не сдасца, слыша такое разоренье и грабеж. И ты нам как свой указ учинишь? Да которые ярославцы дворяне и дети боярские государю царю и великому князю Дмитрею Ивановичю, всеа Русии, в Волхове крест целовали и изменили, а отъехали ко государеву изменнику к Василью Шуйскому; а нынеча в Ярославле те же дворяне и дети боярские крест государю целовали; а меня, государева холопа Иванка Волынского, за то не любят, что я прислан в Ярославль с литвою и государю царю и великому князю Дмитрею Ивановичю, всеа Руси, во всем прямлю, и те дворяне и дети боярские неподобные словеса про государя вмещают меж своей братьи. А как увижю я, Иванко Волынской, твои пресветлые очи, и я тебе имяна их сам скажу. Да смилуйся, буди государю за меня помощник, чтоб государь пожаловал меня, холопа своего Ивашка Волынского, велел бы мне поместейцо дать; а опричь Бога и тобя, государя своего, к себе не имею помощника никого, рад за государя и за тобя умереть и служить тобе до смерти живота своего и делом твоим промышлять, что тебе годно. Да поехали ко государю царю и великому князю Дмитрею Ивановичю, [443] всеа Русии, Ярославля Болшого князь Офонасей Вяземской с товарыщи, и те государю изменили в Волхове, да и нынеча не прямят; и тебе бы их ко государю не велети пропускать, а велети б им быти до государева указу в Ярославле. А как Вологда сдастца и государю царю и великому князю Дмитрею Ивановичю, всеа Русии, крест поцелуют, и ты нам велишь ли итти к Вологде? для того, что на Вологде много куниц и соболей и лисиц чорных и вякого дорогого товару и пития красного, чтоб нам по твоему приказу все делать. Да поехал ко государю царю и великому князю Дмитрею Ивановичю, всеа Русии, бити челом зять мой Василей Яхонтов о своем разорении: и ты бы, государь, смилосердовался, буди ему, государь, во всем помошник.