Другие (Н. Берлизов, М. Щукин)

 

Последнее десятилетие проблемой происхождения северокавказских аланов активно занимался Н.Е. Берлизов, опираясь преимущественно на археологические источники. Основным объектом его исследований были погребальные памятники катакомбного типа, традиционно считающиеся аланскими. Выводы исторического плана, сделанные им, сводятся к следующему: в формировании аланского союза существенную роль сыграли миграции на Центральный и Северо-Восточный Кавказ скифов. В автореферате его кандидатской диссертации делается предположение, что одним из предков аланов могли быть те скифы, которые вынуждены были прийти на Северный Кавказ после крушения державы Атея. Возможно, они оказали помощь боспорскому царю Сатиру в борьбе за престол в 310 г. до н.э. (Берлизов Н.Е., 1990, с.13). В тексте же его диссертации упор делается на крымских скифов, якобы появившихся на Кавказе в III-II вв. до н.э. (Берлизов Н.Е., 1990а, с. 173). В более поздней работе он еще более омолаживает это событие, считая, что группа кочевников, родственная скифам Крыма, осела в Центральном Предкавказье во II в. до н.э., объединившись с какой-то частью местного населения и сарматов. Во II-I вв. до н.э. они контролировали предгорья Центрального Кавказа. Н.Е. Берлизов делает вывод о значительной роли поздних скифов в этногенезе аланов в противоположность «скромной, чем предполагалось ранее, роли сарматов в этом процессе» (Берлизов Н.Е., 1996, с.113, 114).

Странно, что появление крымских скифов в Предкавказье Н.Е. Берлизов объясняет оттоком кочевников из районов Средней Азии на запад в Восточную Европу, так как именно эти кочевники оказали существенное давление не только на районы Причерноморья, но и на Северный Кавказ (Керефов Б.М., 1988, с.121-131). Такая реанимация северопричерноморских скифов на кавказской почве, исходя из контекста общей исторической ситуации того времени, вряд ли оправдана.

В одной из своих новых работ Н.Е. Берлизов попытался подтвердить ведущую роль скифов в этногенезе аланов, введя в исходную матрицу признаков и такой показатель как «антропологический тип», полагая, что он безусловно связан с этнической спецификой погребенного (Берлизов Н.Е., 1998, с.34). Оценка такого приема как не корректного была дана в отзывах на эту статью известных антропологов М.М. Герасимовой и Л.Т. Яблонского (Герасимова М.М., 1998, с. 46-48; Яблонский Л.Т, 1998, с.48, 49).

Другим, более поздним хронологическим пластом, имеющим отношение к аланам Северного Кавказа, по мнению Н.Е. Берлизова и В.Н. Каминского, изложенному в их совместной статье, были носители катакомбного обряда погребения из Средней Азии, появившиеся в Предкавказье в начале II в. н.э. Это бывшие массагеты, принявшие участие в закавказском походе 135 или 136 г. Причем они своим происхождением, возможно, связаны с кочевниками, якобы пришедшими с северо-запада в Среднюю Азию. Контекст статьи не исключает, что исходной территорией, откуда они пришли, может быть все та же бывшая Причерноморская Скифия, поскольку авторы обнаруживают удивительное сходства катакомб Тирасполыцины с сырдарьинскими и ферганскими (Берлизов Н.Е., Каминский В.Н., 1993, с.108).

Не вдаваясь в подробный разбор этой экстравагантной гипотезы, как ее назвали сами авторы, сошлюсь на ту реакцию, которую вызвала эта статья у специалистов. Ю.А. Заднепровский весьма негативно оценил как сам анализ археологических источников, так и выводы авторов этой статьи, а попытку связать катакомбы Ферганы и Сырдарьи с катакомбами Тирасполыцины назвал фантазией (Заднепровский Ю.А., 1994, с. 114-117). Я склонен согласится с С.А. Яценко, который в отношении вышеназванной статьи, отдав должное содержавшемуся в ней типологическому и хронологическому анализу, отметил бездоказательность широких исторических выводов (Яценко С.А., 1994, с. 119, 120).

В завершение следует рассмотреть еще одну версию, имеющую прямое отношение к проблеме происхождения аланов, согласно которой последние считаются надплеменной организацией. Есть, например, мнение, что восприятие названия аланы как этнонима ошибочно, под этим наименованием следует понимать межплеменную орду, представляющую собой военную организацию, подчиняющуюся строгой дисциплине и нормам родового общества. Появляется такая организация у кочевников в результате углубления специализации скотоводческого хозяйства, в ее обязанности входит обеспечение безопасности и расширение экономической базы. Кроме того, такая орда может существовать только за счет эксплуатации в какой-либо форме земледельческих обществ (Наглер А.О., Чипирова Л.А., 1985, с. 87-91).

Об аланах как социальной надплеменной прослойке говорил и М.Б. Щукин. Свой взгляд на эту проблему он сформулировал следующим образом: ранние аланы, вероятно, еще не были особым народом или племенем в полном смысле этих понятий. Они могли представлять собой дружину аристократов, воинов-профессионалов. Это мог быть «своего рода «рыцарский орден», имеющий родственные связи с аристократическими родами самых разных более стабильных кочевнических объединений от Гиндукуша до Дуная» (Щукин М.Б., 1992, с. 119). Мобильность такой организации объясняет, по мнению М.Б. Щукина, неожиданные появления аланов в разных, зачастую достаточно удаленных друг от друга местах. Интернациональный характер организации аланов, делает безуспешными попытки выделить их по какой-либо совокупности археологических признаков. Он отмечал, что не исключена аланская принадлежность ряда археологических памятников, но доказать это практически невозможно, так как «ранние аланы столь же археологически неуловимы, как тюркюты в составе Тюркского каганата или сами хазары в составе Хазарского». Авторитет аланов способствовал установлению их власти над различными сарматскими группировками, что приводит к вытеснению самого названия «сарматы» и замены его названием «аланы» (Щукин М.Б., 1992, с. 120, 121).

Эта же версия была развита в одной из работ А.А. Туаллагова. По его мнению, название «аланы» закрепилось за правящей верхушкой или кланом «азиатских скифов», представители которых были потомственными воинами и власть которых была сакрализована в соответствии с традициями иранского кочевого мира (Туаллагов А.А., 1997, с. 147-152).

 

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

 

Происхождение аланов — сложная научная проблема и, как мне представляется, она не имеет однозначного решения. На разных этапах своей истории и в различных местах обитания аланы уже в определенной мере различались между собой. Еще В.Ф. Миллер писал, что нельзя говорить с полной уверенностью об этническом тождестве кавказских аланов и аланов, обосновавшихся в Западной Европе (Миллер В., 1887, с. 47).

Вполне справедливо М.П. Абрамова отмечала разницу между аланами-кочевниками античных авторов и раннесредневековыми аланами Северного Кавказа, известными по армянским, византийским и другим источникам, поскольку, кроме археологических, данные лингвистики и антропологии свидетельствуют о существенной роли кавказского субстрата и других этнических компонентов в формировании последних (Абрамова М.П., 1993, с. 201).

Сказанное имеет отношение не только к северокавказским аланам. Аланы, в I в. н.э. обосновавшиеся у Меотиды и Нижнего Дона, надо полагать, уже существенно отличались от своих среднеазиатских предков.

Исторические источники дают нам массу примеров постоянного изменения этнического состава различных кочевых группировок скифо-сарматского времени. Сошлюсь на примеры, приводимые Т.А. Габуев в отношении юэчжей, усуней и саков, этнический состав которых претерпел существенные изменения в относительно короткий период. Так, после поражения юэчжей от хунну часть их (малые юэчжи) осталась на прежней территории, остальные ушли на запад, где в Семиречье подчинили саков (сэ), после чего сами потерпели поражение от усуней. После этих событий, по данным Бань Гу, какая-то часть юэчжей и саков вошла в состав усуней, часть же саков, а возможно, и усуней вместе с юэчжами двинулась далее на запад и разгромила Греко-Бактрию, после чего, как известно, эта группировка кочевников распалась на пять враждующих между собой княжеств. Таким образом, как юэчжи, так и усуни, жившие у границ Китая с одной стороны и с другой — осевшие в Семиречье и Бактрии, по своему этническому составу уже значительно различались между собой. Т.А. Габуев правильно пишет, что для этнической истории данной эпохи большую роль играли процесс децентрализации и консолидации, которые существенно перекраивали состав тех или иных кочевых объединений (Габуев ТА., 1999, с. 83, 84).

Да в общем и известная фраза Аммиана Марцеллина о том, что аланы с течением времени подчинили многие народы и распространили на них свое имя, характеризует те же процессы. Название племени лидера сохранялось, а состав кочевнической группировки, скрывающейся за этим именем, как правило, менялся.

Для более глубокого понимания проблемы происхождения аланов большое значение имеет рассмотрение некоторых общих моментов в истории сарматского мира последних веков до н.э. — первых веков н.э. За период со II в. до н.э. по II в. н.э. произошло, по крайней мере, три существенные коррекции этнического состава кочевников восточноевропейских степей.

Первая — время, вероятно, близкое к середине II до н.э., ознаменовавшееся появлением целого ряда новых объединений кочевников, впервые наиболее полно описанных Страбоном и нашедших отражение в некоторых эпиграфических памятниках. Территорию между Днепром и Доном занимали роксоланы, в Крыму появляются сатархи. Скорее всего, к этому времеми относится утверждение на Дону и в Северном Прикаспии аорсов и, вероятно, сираков на Кубани.

Вторая — появление аланов, начало этого события, видимо, приходится на 1-ю половину I в. н.э., а к середине его происходит их закрепление на Дону и в Приазовье, что приводит к подвижке обитавших здесь ранее кочевников на запад.

Третья коррекция приходится на II в., она фиксируется не столько письменными, сколько археологическими источниками, и выражается в появлении памятников позднесарматской культуры, позволяющих говорить об определенных изменениях этнического состава населения по сравнению с предыдущим временем.

Свое археологическое лицо имеет не только последний период, но и два предыдущих. Так, например, сарматские археологические памятники II-I вв. до н.э. на территории Украины отличает нетипичная для раннесарматской культуры северная ориентировка погребенных, являющаяся ведущей здесь. Надо отметить, что и на Нижнем Дону, и далее на восток, вплоть до Заволжья, погребения, которые определенно датируются II-I вв. до н.э., также дают достаточно большой процент северной ориентировки (Симоненко А.В, 1993, с. 23; Скрипкин А.С, 2000, с.143). Кроме того, памятники этого времени уже по многим параметрам погребального обряда и материальной культуры отличаются от сарматских памятников IV-III вв. до н.э. В них отмечены частые находки вещей, связанных с культурными традициями восточных регионов степного пояса, вплоть до Китая (Скрипкин А.С., 2000, с. 141, 142).

Ранний период истории аланов в Восточной Европе в принципе совпадает со среднесарматской культурой, в материальной культуре которой также просматриваются далекие восточные связи, о которых уже не однажды говорилось в специальной литературе.

Все эти три периода связаны некой общей тенденцией, о чем мне в последнее время уже приходилось писать. Суть этой тенденции состоит в том, что по крайней мере со II в. до н.э. начинается постепенное смещение восточного скифского мира на запад, вылившееся в ряд циклов, достаточно очевидно фиксируемых в степях Восточной Европы. О том, что следует понимать под восточным скифским миром, уже отчасти говорилось. Обстоятельную характеристику Восточной или Азиатской Скифии на основании сочинений античных авторов дал Т.А. Габуев (Габуев Т.А., 1999, с. 67, 68). Восточные скифы упоминаются у Страбона; они разделяются на многие народы и занимают территорию от Каспийского моря до «Восточного моря и Индии» (Страбон, XI, VI, 2). По Птолемею Скифия, находящаяся в Азии, располагалась от Азиатской Сарматии, собственно от Заволжья и Каспийского моря, до Китая и Индии (Птолемей, VI, 15, 1).

Во II в. до н.э., время, близкое к годам падения Греко-Баетрии, в степных районах Сарматии в погребениях кочевников появляется большое количество вещевого материала, находящего параллели в памятниках соответствующего времени Средней Азии, Алтая, Енисея и Китая. Это клинковое оружие, поясные пряжки, конская упряжь и другие вещи (Скрипкин А.С., 1993, с. 3-10; 2000а, с.137-146). Не ранее II в. до н.э. в этнической номенклатуре степной Восточной Европы появляются новые этнонимы: роксоланы, сатархи, аорсы, сираки. Известно, например, что роксоланы (ревксиналы) упоминаются в херсонесском декрете в честь Диофанта (110/109 гг. до н.э.). Аналогичная хронологическая привязка имеется и в «Географии» Страбона (Страбон, VII, III, 17). Примерно в то же время в степном Крыму появляются сатархи (Ольховский B.C., 1981, с. 56), которые были известны в Средней Азии; некоторыми исследователями предполагалось их родство с тохарами Страбона, принимавшими участие в разгроме Греко-Бактрии (Десятчиков Ю.М., 1973, с. 142). Вероятно, к этому же времени относится сообщение Плиния о переходе Танаиса рядом племен, среди которых упомянуты сатархи, тагоры, сатархеи-спалеи (Плиний, NH, VI, 22).

Следует отметить и еще одну деталь — преобладание северной ориентировки погребенных в сарматских погребениях Северного Причерноморья, след которой просматривается до Заволжья. Это явление весьма неожиданно на фоне типичной южной ориентировки для погребенных раннесарматской культуры. Северная же ориентировка в это и предыдущее время была характерна для кочевнических погребений восточных ареалов евразийских степей. Она является ведущей у хунну (Могильников В.А., 1992, с. 260), юэчжийские погребения провинции Ганьсу также дают преобладание северной ориентировки (Заднепровский Ю.А., 1997, с. 76). Эта же ориентировка получает распространение в среднеазиатском регионе в курганах кочевников после падения Греко-Бактрии (Мандельштам A.M., 1966).

Все эти явления, отмеченные в материальной культуре, погребальном обряде и письменных источниках, несомненно связаны между собой и могут свидетельствовать о появлении в Восточной Европе отдельных группировок кочевников с востока и образовании здесь новых этнополитических объединений на основе пришлого и местного населения.

В связи с вышесказанным хотелось бы высказать некоторые соображения относительно интерпретации Зубовско-Воздвиженской группы курганов. В настоящее время можно утверждать, что их индивидуальность, в свое время отмеченная Б.А. Раевым и С.А. Яценко и выражавшаяся в наличии целой серии инноваций восточного происхождения, не есть уникальное явление, характерное только для этого памятника. Зубовско-Воздвиженские погребальные комплексы со всеми своим инновационными характеристиками вписываются в общий контекст сарматских памятников Восточной Европы II-I вв. до н.э., для многих из которых также отмечается влияние восточных традиций и в материальной культуре, и погребальном обряде (Скрипкин А.С., 2000а). Отождествление же курганов ЗВГ с аланами Анавсия, со ссылкой на поэтическое сочинение Валерия Флакка, весьма проблематично; это становится очевидным, когда знакомишься со всей этнической номенклатурой «Аргонавтики» (Габуев Т.А., 1999, с. 10). Ясно, что этот памятник связан с теми общими процессами, о которых говорилось выше, и, возможно, он имеет отношение к какой-то группировке кочевников восточно-скифского происхождения, но были ли это аланы — сказать трудно.

Аланы все же появляются в Восточной Европе, видимо, в 1-й половине I в. н.э. Они могли быть в какой-то степени родственными тем кочевникам, которые утвердились здесь ранее, поскольку исходные их территории, откуда те и другие двинулись на запад, могли в целом или частично совпадать. Ранее они могли входить в одни и те же объединения. Но объявившиеся в Европе аланы — это не одно и то же, что роксоланы или аорсы. По своему этническому составу эти группировки кочевников должны были различаться, да и политически они были обособлены. Состав аланов бесспорно изменился за время более чем столетнего их пребывания в Средней Азии, после того как передовые группировки восточных скифов продвинулись на запад, достигнув Причерноморья, пополнившись в свою очередь новыми этническими компонентами.

Версия причастности аорсов и сарматов к формированию аланов в этом случае получает другую трактовку. Какая-то часть аорсов, и, видимо, других сарматских племен, скорее всего, вошла в состав нового политического объединения, возглавляемого аланами, центром которого, видимо, первоначально был Нижний Дон.

Независимо от того, были ли аланы сначала надплеменной, клановой организацией или племенем-гегемоном, объединившим под своей властью различные кочевнические племена, они должны были отличаться от других кочевнических объединений, от тех же роксоланов, аорсов, языгов уже потому, что последние могли быть организованы по тому же принципу. Различия эти заключались в их политической самостоятельности, контролируемых территориях и, видимо, в отдельных компонентах этнического состава. Бесспорно, что эти объединения не оставались длительное время статичными, их перегруппировки могли происходить в результате военных конфликтов или новых передвижений кочевников.

 

Литература

 

Абрамова М.П., 1972. Нижне-Джулатский могильник. Нальчик.

Абрамова М.П., 1972 а. Катакомбные и склеповые сооружения Северного Кавказа сарматского времени // СА. № 2.

Абрамова М.П., 1982. Катакомбные и склеповые сооружения юга Восточной Европы (середина I тысячелетия до н.э. — первые века н.э.) // Археологические исследования на юге Восточной Европы. Часть вторая. М.

Абрамова М.П., 1993. Центральное Предкавказье в сарматское время (III в. до н.э. — IV в. н.э.). М.

Берлизов Н.Е., 1990. Ранние аланы Северного Кавказа (по материалам катакомбных погребений II в. до н.э. — II в. н.э.) // Автореф. дисс.... канд. ист. наук. Л.

Берлизов Н.Е., 1990а. Ранние аланы Северного Кавказа (по материалам катакомбных погребений II в. до н.э. — II в. н.э.) // Диссертация на соискание ученой степени канд. ист. наук. (рукопись). Л.

Берлизов Н.Е., 1996. Аланы-скифы // ИАА. Вып.2. Армавир — М.

Берлизов Н.Е., 1998. О двух подходах к поиску предков исторических алан. Перспективы третьего подхода // Античная цивилизация и варварский мир (Материалы 6-го археологического семинара). 4.2. Краснодар.

Берлизов Н.И., Каминский В.Н., 1993. Аланы, Кан-пой и Давань // ПАВ. Вып.7. СПб.

БоровковаЛ.А., 1989. Запад Центральной Азии во II в. до н.э. — VII в. н.э. (историко-геграфический обзор по древнекитайским источникам). М.

Вайнберг Б.И., 1999. Этногеография Турана в древности. М.

Виноградов В.Б., 1963. Сарматы Северо-Восточного Кавказа. Грозный.

Виноградов В.Б., 1966. Локализация Ахардея и сиракского союза племен (по письменным источникам) // СА. № 4.

Виноградов В.Б., 1974. Еще раз о язаматах // ВДИ. № 1,

Виноградов В.Б., Березин Я.Б., 1985. Катакомбньк погребения и их носители в Центральном Предкавказье в III в. до н.э. — IV в. н.э. // Античность и варварский мир (Сборник научных трудов), Орджоникидзе.

Виноградов Ю. Г., 1994. Очерк военно-политической истории сарматов в I в. н.э. // ВДИ. № 2.

Виноградов Ю.Г., 1997. Херсонесский декрет о «несении Диониса» IOSPE I 343 и вторжение сарматов в Скифию // ВДИ. № 3.

Габуев Т.А., 1999. Ранняя история алан (по данным письменных источников). Владикавказ.

Гаглойти Ю.С., 1964. Аланы и вопросы этногенеза осетин // Автореф. дисс.... канд. ист. наук. Тбилиси.

Гаглойти A3. С, 1966. Аланы и вопросы этногенеза осетин. Тбилиси.

Гаглойти Ю.С., 1992 К вопросу о первом упоминании алан на Северном Кавказе // Аланы и Кавказ. ALANIKA II. Владикавказ — Цхинвал.

Гаглойти Ю.С., 1995. К вопросу о первом упоминании алан на Северном Кавказе // Аланы: история и культура. ALANIKA III. Владикавказ — Дзаеуджыхъаеу.

Герасимова М.М., 1998. Некоторые замечания к статье Н.Е. Берлизова «О двух подходах к поиску предков исторических алан. Перспективы третьего подхода» // Античная цивилизация и варварский мир (Материалы 6-го археологического семинара). Ч.2. Краснодар.

Граков Б.Н., 1964. Рец. на: В.Б.Виноградов. Сарматы Северо-Восточного Кавказа. Труды Чечено-Ингушского научно-исследовательского института, т. VI. Грозный, 1963 // СА. № 4.

Десятчиков Ю.М., 1973. Сатархи//ВДИ. № 1.

Заднепровский Ю.А., 1994. К проблеме этнической принадлежности катакомбных памятников Средней Азии // ПАВ. Вып. 8. СПб.

Заднепровский Ю.А., 1997. Древние номады Центральной Азии (сборник статей). СПб.

Зуев Ю., 1995. Сармато-аланы Приаралья (Янь-цай/Абзойя) // Культура кочевников на рубеже веков (XIX-XX, XX-XXI). Проблемы этногенеза и трансформации. Мат-лы международной конференции, Алматы, 5-7 июня 1995 г. Алматы.

Каменецкий И.О., 1971. О язаматах // Проблемы скифской археологии (МИА. № 177). М.

Керефов Б.М., 1985. Чегемский курган-кладбище сарматского времени // Археологические исследования на новостройках Кабардино-Балкарии в 1972-1979 гг. Т. 2. Нальчик.

Керефов Б.М., 1988. Памятники сарматского времени Кабардино-Балкарии. Нальчик.

Кузнецов В.А., 1964. Рец. на: В.Б. Виноградов. Сарматы Северо-Восточного Каказа. Труды Чечено-Ингушского научно-исследовательского института, т. VI. Грозный, 1963 // СА. № 4.

Кузнецов В.А., 1992. Очерки истории алан. Владикавказ.

Максименко В.Е., 1998. Сарматы на Дону (археология и проблемы этнической истории) // Донские древности. Вып. 6. Азов.

Мандельштам A.M., 1966. Кочевники на пути в Индию // МИА. № 136. М.

Марченко И.И., 1996. Сираки Кубани (по материалам курганных погребений Нижней Кубани). Краснодар.

МачинскийД.А., 1971. О времени первого активного выступления сарматов в Поднепровье по свидетельствам античных письменных источников // АСГЭ. Вып.13. Л.

Мачинский Д.А., 1974. Некоторые проблемы этнографии восточноевропейских степей во П в. до н.э. — I в. н.э. // АСГЭ. Вып. 16. Л.

Миллер В., 1887. Осетинские этюды // УЗ ИМУ. Отдел историко-филологический. Вып. 8. М.

Могильников В.А., 1992. Хунну Забайкалья // Археология СССР. Степная полоса Азиатской части СССР в скифо-сарматское время. М.

Наглер А.О., Чипирова Л.А., 1985. К вопросу о развитии хозяйственных типов в древних обществах // Античность и варварский мир (Сборник научных трудов). Орджоникидзе.

Ольховский В.С., 1981. Население Крыма по данным античных авторов // СА. № 3.

Перевалов С.М., 1998. Как создаются мифы (к ситуации в отечественном алановедении) // ИАА. Вып. 4. Армавир — М.

Перевалов С.М., 2000. О племенной принадлежности сарматских союзников Иберии в войне 35 г. н.э.: три довода в пользу аланов // ВДИ. № 1.

Раев Б.А., 1979. Римские импортные изделия в погребениях кочевнической знати I-III веков н.э. на Нижнем Дону // Автореф. дисс.... канд. ист. наук. Л.

Раев Б.А., 1989. Аланы в евразийских степях: Восток — Запад // Скифия и Боспор. Археологические материалы к конференции памяти академика М.И. Ростовцева (Ленинград, 14-17 марта 1989 года). Новочеркасск.

Раев Б.А., Яценко С.А., 1993. О времени первого появления аланов в Юго-Восточной Европе (тезисы) // Скифия и Боспор (Материалы конференции памяти М.И. Ростовцева). Новочеркасск.

Ростовцев М.И., 1925. Скифия и Боспор. Л.

Ростовцев М.И., 1993. Сарматы // SKY6IKA. Избранные работы академика М.И. Ростовцева (ПАВ. № 5). СПб.

Сергацков И.В., 1999. Проблема формирования среднесарматской культуры // Научные школы Волгоградского государственного университета. Археология Волго-Уральского региона в эпоху раннего железного века и Средневековья. Волгоград.

Симоненко А,В., 1991. Сарматы Северо-Западного Причерноморья. Киев.

Симоненко А.В., 1993. Сарматы Таврии. Киев.

Симоненко О.В., 1999. Сармати Пiвнiчного Причорноморя. Хронологiя, перiодизацiя та етнополiтична iсторiя // Автореф. дисс.... докт. ист. наук. Киiiв.

Скржинская М.В., 1977. Северное Причерноморье в описании Плиния Старшего. Киев.

Скрипкин А.С., 1990. Азиатская Сарматия. Проблемы хронологии и ее исторический аспект. Саратов.

Скрипкин А.С., 1993. К проблеме исторической интерпретации археологических параллелей в культурах алтайского и доно-волжского регионов в последних веках до н.э. // Античная цивилизация и варварский мир. Ч.II. Новочеркасск.

Скрипкин А.С., 1994. К определению содержания понятия «сарматская эпоха» // Проблемы истории и культуры сарматов. Тезисы докладов международной конференции, 13-16 сентября 1994 года, Волгоград. Волгоград.

Скрипкин А.С., 1995. О географическом положении Азиатской Сарматии и ее населении // Россия и Восток: проблемы взаимодействия. Материалы конференции. Ч. V, кн. 2. Челябинск.

Скрипкин А.С., 1996. К вопросу этнической истории сарматов первых веков нашей эры // ВДИ. № 1.

Скрипкин А.С., 1997. Этюды по истории и культуре сарматов. Волгоград.

Скрипкин А.С., 1997 а. Анализ сарматских погребальных памятников III-I вв. до н.э. // Статистическая обработка погребальных памятников Азиатской Сарматии. Вып.II: Раннесарматская культура (IV-I вв. до н.э.). М.

Скрипкин А.С., 1999. Погребальный обряд и материальная культура сарматов европейских степей в первые века нашей эры // Научные школы Волгоградского государственного университета. Археология Волго-Уральского региона в эпоху раннего железного века и средневековья. Волгоград.

Скрипкин А.С., 2000. К проблеме выделения сарматских памятников Азиатской Сарматии II-I вв. до н.э. // Раннесарматская культура: формирование, развитие, хронология. Материалы IV международной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории». Вып.1. Самара.

Скрипкин А.С., 2000а. Новые аспекты изучения истории материальной культуры сарматов // НАВ. Вып. 3. Волгоград (в печати).

Смирнов К.Ф., 1950. Сарматские племена Северного Прикаспия // КСИИМК. Вып. XXXIV. М.

Смирнов К.Ф., 1952. Основные пути развития меото-сарматской культуры Среднего Прикубанья // КСИИМК. Bып.XLVI. М.

Туаллагов А.А., 1997. К вопросу о происхождении ранних алан // STRATUM + ПАВ. СПб— Кишинев.

Храпунов И.Н., 1995. Очерки этнической истории Крыма в раннем железном веке. Тавры. Скифы, Сарматы. Симферополь.

Цуциев А.А., 1995. Известия китайских письменных источников по ранней истории аланов // Аланы: история и культура. ALANIKA III. Владикавказ -Дзаеуджыхъаеу.

Цуциев А.А., 1999. Аланы Средней Азии (I-VI вв, н.э.): проблемы этногенеза // Автореф. дисс.... канд. ист. наук. Владикавказ.

Шелов Д.Б. 1972. Танаис и Нижний Дон в первье века нашей эры. М.

Щукин М.Б., 1992. Некоторые замечания к вопросу о хронологии Зубовско-Воздвиженской группы и проблема ранних аланов // Античная цивилизация и варварский мир (Материалы III-го археологического семинара) Ч. 1. Новочеркасск.

Щукин М.Б., 1994. На рубеже эр. Опыт историкоархеологической реконструкции политических событий III в. до н.э. — I в.н.э. в Восточной и Центральной Европе. СПб.

Яблонский Л. Т., 1998. Отзыв на статью Н.Е. Берлизова «О двух подходах к поиску предков исторических алан. Перспективы третьего подхода» // Античная цивилизация и варварский мир (Материалы 6-го археологического семинара). Ч. 2, Краснодар.

Яценко С.А., 1993. Аланская проблема и центральноазиатские элементы в культуре кочевников Сарматии рубежа I-II вв. н.э. // ПАВ. № 3. СПб.

Яценко С.А., 1993а. Специфические соответствиия алано-осетинском и алтае-саянском язычестве: к вопросу о миграции аланов // Культурно-историческое единство Евразии и Великий шелковый путь. М.

Яценко С.А., 1994. Аланские катакомбы II-IV вв. н.э.: новые материалы и новые заблуждения // ПАВ, Вып. 3. СПб.

Яценко С.А., 1997. Германцы и аланы: о разрушениях в Приазовье в 236-276 гг. н.э. // STRATUM + ПАВ. СПб — Кишинев.

Яценко С.А., 1998. «Бывшие массагеты» на новой родине — в Западном Прикаспии (II-IV вв. н.э.) // ИАА. Вып.4. Армавир — М.

Raev B.A., 1986. Roman Imports in the Lower Don Basin // BAR International Series, 278. Oxford.

Rau P., 1927. Huegelgraeber roemischer Zeit an der Unteren Wolga. Pokrowsk.