Отстегивание альпиниста от страховочной веревки

В 1969—1978 гг. эту ошибку допустили 20 человек. Как показал анализ, лидируют здесь спортсмены III и II разрядов (70%), что в первую очередь объясняется недостаточным личным опытом хождения в горах.

Когда можно отстегнуться от веревки? Практика и учебная литература отвечают на этот вопрос однозначно просто: когда группа выходит на объективно безопасный участок, где случайно оступившийся, упавший человек останется на том же месте или скатится по выполаживающемуся склону, получив в крайнем случае легкие ушибы и царапины. Несмотря на простоту понятия, случаи отвязывания от веревки упорно повторяются. По своему характеру они могут быть разбиты на три группы.

1. Альпинисты заблудились на маршруте, руководитель, чувствуя на себе основную вину и не находя выхода, принимает решение «искать», «просмотреть» путь в одиночку. Это характерно для молодых спортсменов III—II разрядов с достаточным запасом физических сил, но пока слабыми тактическими навыками и знаниями горного рельефа. Кажущееся безвыходным положение и психологическое напряжение группы затемняют в сознании руководителя все остальное. Требуется немедленная разрядка, и он находит ее в том, что «берет все на себя» — идет в одиночку искать путь.

2. Вторая группа случаев происходит на спусках, когда основная тяжелая физическая работа уже позади. Впереди «явно просматривается» простой путь. Внимательность снижается, спортсмен расслабляется и перестает замечать еще близко стоящую опасность. Преждевременное чувство «практической законченности» восхождения приводит к решению развязаться, после чего следует срыв.

3. Третья группа случаев относится к временной потере внимания в момент, когда альпинисты вышли на удобную полку, гребень, ночевку. Опытный спортсмен знает, как благотворно влияет на физическое и психологическое состояние даже короткий отдых после длительной напряженной работы. Однако особенность альпинизма и заключается в том, что необходимость надежной самостраховки при всех видах движения и отдыха имеет абсолютный приоритет над всеми другими приемами. Некоторые об этом забывают и гибнут при «минутном просмотре пути с той стороны полки», «уйдя за камень в туалет», «поскальзываясь, оступаясь на ночевках». Гибель человека — всегда тяжелая утрата, но такая особенно горька неосознанной беспечностью самого спортсмена.

К сожалению, вторая и третья группы происшествий характерны для всех квалификаций альпинистов, вплоть до мастеров спорта. Лишь постоянное использование самостраховки на восхождениях, выработка автоматизма в ее применении (без всяких компромиссов!) позволяют сократить число подобных случаев.

Но успех достигается не только этим. Как известно, причина таких ошибок кроется в желании поскорее отдохнуть, расслабиться, снять изнуряющее психологическое напряжение, когда надо думать о каждом своем шаге и шаге товарища. Значит, необходима тренировка на длительный комплекс нагрузок, физических и психологических.

Лучшая подготовка в этом отношении — сами тренировочные восхождения в горах. Не только в процессе спортивного роста, но и в каждый сезон альпинист должен совершать восхождения на одну-две категории ниже своих максимальных возможностей. Именно здесь происходит окончательная стадия общеспортивной подготовки в сезоне. Критерием таких восхождений (и это главное) должно быть не их количество, а полное восстановление спортивной формы спортсменов, что, естественно, индивидуально. Чувство легкости в технических приемах и в страховке, неутомляющая внимательность к товарищу по связке, ощущение запаса физических и моральных сил — вернейшие показатели окончательной готовности альпиниста к выполнению основной задачи сезона.

В предсезонный период задачу воспитания волевых качеств и психологической устойчивости личности решают занятия такими видами спорта, как лыжи, спортивное ориентирование, длительные походы с отягощением.

Когда пора развязаться?

1961 г. Памир. Первопрохождение пика Коммунизма через Южное ребро пика Россия. Как всякое первопрохождение на высочайшую вершину страны, оно потребовало полной отдачи сил и внимания. На высоту 7200 м мы вышли во второй половине дня и тут решили рыть пещеру. Место удобное, хороший снежный надув. Прежде чем рыть, организовали надежные перила и все пристегнулись к ним страховоxными петлями.

Рытье пещеры на высоте 7200 м — тяжелый труд, все делается как бы в замедленном темпе. Ну а если побыстрее? Начинаю интенсивнее работать ледорубом и вдруг чувствую, что снежная стенка заваливается куда-то вбок. Мой напарник по смене с тревогой тормошит меня, и я довольно быстро прихожу в себя.

Что же случилось? Сомнений нет — кратковременная потеря сознания при перенапряжении в условиях низкого парциального давления кислорода. С благодарностью проверяю свою самостраховку и успокаиваюсь: все на месте. Хочется уточнить свой физиологический предел, и, дождавшись очереди, опять лезу в пещеру. Прошу товарища подстраховать меня, после чего постепенно увеличиваю темп работы ледорубом. В какой-то момент перед глазами появляются предательские круги. Бросаю ледоруб и делаю несколько глубоких вдохов. Все приходит в норму! Повторив эту операцию дважды, я уже надежно работаю до конца строительства пещеры в «своем» оптимальном режиме, однако страховку не снимаю.

В том же восхождении жизнь подарила мне и другой наглядный урок необходимости страховки. На восьмой день пути мы спускалисьпо восточному гребню к перемычке под пиком Радиоклуба. Все трудности казались уже позади, гребень, как дорога шириной 2—3 м, плавно сползал в долину. Настроение было отличное, мы шли широким шагом, но усталость уже сказывалась. Хотелось быстрее освободиться от надоевшей веревки и легко пойти хоть под конец изнурительного дня.

Размечтавшись о близком отдыхе, я зацепил зубьями кошек за собственную штанину и нырнул головой с гребня, который в этом месте круто уходил вниз ледовыми сбросами. Напарник по связке успел вогнать в снег ледоруб и задержал мое падение.

Я вылез на гребень и, как побитая собака, молча шел до ночевки. Факт был налицо. Оступившись на простейшем месте, я не успел сам зарубиться и, не будь страховочной веревки товарища, улетел бы в северный цирк на 1000 м вниз. А ведь минутой раньше я вообще хотел отвязаться от веревки!