Получение разлучницей-асури полной порции сострадания

И я решила, что ее надо наказать так, чтобы они все содрогнулись от ужаса, отвращения и сострадания. И именно так я произнесла, описывая эту ситуацию, в 61-й серии моего романа «Мой роман. Я жена асура», на самых последних минутах этой серии. При этом вышел скриншот с «Махабхараты», где Кришна вытягивает указательный палец с решительным видом. Этот скриншот на моих словах про то, что они содрогнутся от ужаса, отвращения и сострадания, заострил на этом мое внимание, только я не понимала, при чем тут сострадание… Это я поняла, когда на следующий день продолжила ее наказание, тогда-то мне и стали ясны те мои слова, которые сами собой вышли из меня, про сострадание… Это слово «сострадание», которое я произнесла, сказав, что ее надо наказать так, чтобы они все содрогнулись от страха, от ужаса, от отвращения и от сострадания, было парадоксальным. И я не понимала, что же такого с ней надо сделать, чтобы всё это было реализовано, но эти слова, что ее надо наказать настолько жестоко, чтобы они все, асуры, содрогнулись от всего того, крутились у меня в голове целый день после того, как я сказала их в конце 61-й серии, и мне стало ее жалко. Я подумала: ну когда-то, черт знает когда это было, уж столько времени прошло… но в то же время если это всё осталось безнаказанным и она продолжала это всё делать в таком же ключе, с другими людьми, вторгаясь в чужие семью и руша их, то это очень, очень нехорошо. И наказывать за это надо. Тем более если Сам Кришна на том скриншоте в конце 61-й серии показал, что это сделать надо, что она не права, так нельзя.

Но я ничего с ней не делала, села работать, включила свой плей-лист с мантрами, лекциями про Кришну, и на каком-то моменте включилась лекция Шрилы Прабхупады «Кришна явился как махамантра», в которой Шрила Прабхупада говорил: «В „Бхагавад-гите“ говорится, что когда женщины развращаются, у них нет мужей, это развращение для женщины, она лишается целомудрия, тогда появляется варна-санкара, нежелательное потомство, тогда мир становится перенаселен варна-санкарой, бременем, и это приводит весь мир к хаосу». Этот момент меня зацепил, я подумала, что Кришна мне так говорит, что у меня отобрали моего Рама, причем отобрали на очень много жизней, сделав его асуром, получается, меня вынуждали быть с другими, что создает хаос и бремя для земли, нежелательное потомство, это очень нехорошо.

После этой лекции в том моем плей-листе случайным подбором включилась песня матаджи Гаури деви даси «Шьям»:

Когда же я увижу Твое улыбающееся лицо?

Когда я почувствую Твои теплые объятья?

Я так соскучилась по Тебе…

Я так одинока, только Ты, Кришна, больше никого нету.

 

Мое изорванное в клочья сердце все еще бьется,

Мои глаза все с слезах,

Я в плену у Вселенной всей.

Я так одинока, только Ты, Кришна, больше никого нету.

 

Весь мир без тебя безнадежен и пуст.

Все бегут к Тебе, Кришна.

Только я сижу на одном месте

И не шевелюсь.

Я так одинока, только Ты, Кришна, больше никого нету.

 

Я вижу Тебя в лучах восходящего солнца,

Я танцую для тебя в лунном сиянии,

Я простираю руки и взываю к Тебе.

Я так одинока, Ты — мой единственный.

Мой Шьям...

 

Я слушала эту песню, и меня затапливало это пронзительное ощущение одиночества, тоски по Кришне. Мне было очень жалко ту женщину-асури, которая попалась и которую я сделаю очень жестоко, что все они содрогнутся от ужаса, страха, отвращения и сострадания, но эта лекция и эта песня уже подточили камень под этой моей жалостью к ней. В лекции говорилось, что когда женщина остается без мужа, из-за этого весь мир ввергается в хаос и деградирует, а благодаря этой песне я стала ощущать одиночество.

А после этого включилась песня «Санкиртана-лилы» «Расскажи мне, Ямуна»:

 

Расскажи мне, Ямуна, где ты видела Кришну,

Где играл Он на флейте,

Где расстался Он с гопи.

Расскажи мне, Ямуна, как печалились гопи,

Как страдали в разлуке, и как Кришну искали,

И как слезы роняли в твои тихие воды,

Вновь и вновь повторяя незабвенное имя,

Как с надеждой взывали и к деревьям, и к птицам,

Обрести в них пытаясь Кришны верных посланцев.

Кришна, где ты спрятался?

Ты же знаешь, что каждая секунда без Тебя

равна вечности.

Кришна, вернись! Где Ты?

Отзовись, Кришна…

Мы страдаем без Тебя, где Ты спрятался?

Кришна, вернись…

 

И когда я слушала эту песню, у меня пошли аналогии, ассоциации с тем, что я видела в тех подушечных сеансах, когда я где-то между жизнями включала свой радар, искала Рама, пускала всюду свои позывные, но ответа не было, и как кто-то ко мне там пришел и сказал «забудь его», а я сказала «нет». Эта песня стала поднимать откуда-то из глубин моего естества эти воспоминания и те эмоции. Я стала вспоминать, что было, когда он появился у меня уже в этой жизни, как у нас с ним началось взаимодействие на расстоянии, но такое ощутимое… Как он меня продавливал под своих архаровцев, вызывая у меня режим течки и стаскивая меня на животный уровень. Как я ощущала его в своих руках, в предметах, но меня отбрасывало сразу, как от тока высокого напряжения, и было такое опустошение, потому что там он есть, а здесь его нет. И это ощущение вселенского страдания стало подниматься наружу. Оно было как бы замуровано где-то в глубине моей памяти, но тут не проявлялось, чтобы я могла тут существовать нормально. И даже Шри Рам приставил ко мне на каком-то тонком плане каких-то своих четверых очень мощных волкодавов, которые блокируют мое погружение в те слои глубинного нашего с ним взаимодействия, останавливают меня, чтобы я не погружала туда свой взор и не ощущала этот диссонанс, контраст, не впадала бы в уныние и депрессию от того, что там оно есть, а здесь его нет. Но когда я прошла через прослушивание этой лекции Шрилы Прабхупады, песни матаджи Гаури «Шьям», а потом песни «Санкиртана-лилы» «Расскажи мне, Ямуна», я все-таки погрузилась в те слои, хоть эти волкодавы и сидели на страже, но я проигнорировала их и погрузилась туда и как давай поднимать все эти пласты вверх, уже намеренно. Я увидела, как плавно эти жемчужинки как бы нанизываются на ожерелье, извлекая из меня те страдания, которые я испытывала тогда, и те мои мысли, и то мое одиночество.

И я стала понимать, что означало то слово «сострадание». Слушая песню про страдания гопи, я стала поднимать из глубинных пластов своей памяти те страдания. В конце 61-й серии я произнесла слово «сострадание», со + страдание. А «со» значит «вместе». И когда я стала поднимать эти глубинные слои страдания наверх, я вдруг увидела снова ее. Она стояла на моем внутреннем экране где-то впереди справа, и я нанесла ей удар в голову. Из меня в ее голову пошел какой-то белый поток, и я стала этим лучом-потоком у нее там копошиться. После я поняла, что я там у нее сделала. Видать, я у нее в голове поменяла местами какие-то контакты, чтобы подключить ее ко всем этим страданиям, которые я подняла из глубинных слоев нашего со Шри Рамом взаимодействия, потому что «со-страдание» — «она вместе со страданиями». И я направила все эти страдания в ее голову. Я сказала ей: «Ты приняла большое участие тогда, ты очень сильно старалась, чтобы обольстить моего Рама, что он теперь стал Шри Рамом, вот так тебе!» Я отключила у нее в голове все предохранители, какие у нее вообще были, чтобы она не могла никак блокировать поток этих страданий, и они совершенно беспрепятственно пошли широким потоком прямо к ней из моих глубинных жизненных файлов, и она стала получать свое «со-страдание», «вместе с моими страданиями», она стала ощущать все мои страдания на себе. Но чтобы она еще острее ощутила эти страдания, я каким-то лучом разрубила все ее тело пополам вдоль и разделила эти половинки. Я включила там огонь, и они обе горели.

Она так нас с Рамом разделила, а мы с ним вечная пара, мы с ним были единым целым, но она влезла в это единое целое и разделила нас, и я ей устроила то же самое. И она стала ощущать себя такой порванной на две половинки, которые горели и не могли потухнуть. Одновременно я поднимала страдания из глубин своей памяти и жизненных файлов и направлять прямо в ее голову, я снова их стала прочувствовать, у меня слёзы потекли, и все это она стала ощущать реально, как свое. Я сижу страдания поднимаю, сижу рыдаю и ей все эти страдания перенаправляю. Потом я перестала рыдать, просто подключила тот пласт с теми страданиями к ней и вышла сама оттуда. Но все страдания, которые были в том пласте, продолжали и продолжали идти и ощущаться ею. И ей стало так плохо, что она побежала на их тонком плане, мысленно, ко всем асурам, просить о помощи. Чтобы она показывала им, что я с ней сделала, а они, только соприкоснувшись с нею там, сразу сами подключались ко всем этим состраданиям и получали свою порцию этого «со-страдания», «вместе-страдания». Каждый, к кому она там обратилась за помощью, мол, снимите, уберите это, каждый из них тут же прикоснулся к этим страданиям и невольно погрузился в них полностью. Она думала, что они все большие асуры и смогут снять эти страдания, но я предохранители у нее все сняла и поставила такую защиту, что никто не мог это убрать. Мне стало ее жалко. Все эти страдания идут к ней, мне мой Шри Рам даже поставил четырех волкодавов, чтобы я не смотрела туда и не ощущала этого, а я все это вытащила наружу и ей как на открытый голый нерв положила.

Мне стало ее жалко, я подумала: «Вот барышня влипла… Она там кувыркалась, одного отобьет, другого отобьет, третьего… видать, она такой хороший специалист по отбиванию мужей из пар, и тут Кришна меня к ней направил, чтобы я сделала ей хорошую прививку и чтобы все там тоже это ощутили. Эти страдания просто невыносимые, они у меня как саркофагом закрыты, и я их не ощущаю, живу тут нормальной жизнью, а они там лежат и теперь прямиком идут к ней, и она их ощущает как реальные и ничего не может с этим сделать». И она побежала ко всем там асурам за помощью, но как только они к ней прикасались, то сразу подключались к этим страданиям, и их тут же начинало трясти, и они ничего не могли с этим сделать, и они стали от нее как прокаженной отбрыкиваться, мол, «иди, иди, иди отсюда, только не подходи к нам, мы хотим наслаждаться, мы не хотим вот этого, того, что у тебя там». Так стало реализовано и другое слово — «отвращение», они все заточены на наслаждения, а тут полное погружение в страдания, «со-страдание», и они настолько отвращались от нее, что даже боялись в ее сторону думать, не то чтобы смотреть или как-то соприкасаться, чтобы сделать попытки ей помочь.

Меня затопила жалость к ней, но тут пришел черед следующей лекции Шрилы Прабхупады — «Стопы Кришны — наилучшая защита», с историей, как Арджуна убил Карну, когда тот вытаскивал колесо из грязи. И там были слова, что если Кришна дал приказ, то надо это выполнить. Многие вещи с точки зрения обычной морали могут выглядеть неэтичными, но если это сказал сделать Кришна, Бог, то это высшая мораль. И я подумала, что она перешла своей дерзостью все границы, она вторглась в пару, она, скорее всего, применила свои асурические чары, умения, способности, и мои моральные стенания стали стихать. Меня-то она не пожалела, и ей надо такую прививочку сделать, чтобы никому из них неповадно было такое делать. Видать, она не одну такую пару разбила, многих сделав несчастными и одинокими, и Кришна неспроста настаивал на ее наказании, потому что так делать нельзя.

После этого мы с детьми поехали на программу Харе Кришна, и когда мы ехали, я видела, как она переживала это со-страдание, как она ко всем там бегала, а они от нее отворачивались, чтобы она не мешала им наслаждаться и не ввергала их тоже в со-страдания. И мне шли мысли: а может, есть какое-то послабление для нее, чтобы это хоть как-то убрать? И я сказала, что ей может помочь только повторение Харе Кришна. Чтобы все, к кому она там будет обращаться за помощью, говорили ей, чтобы она повторяла Харе Кришна мантру. Я им сказала: как мне помогает Харе Кришна, так и ей поможет только Харе Кришна. Потом была программа, и там я продолжила ее наказание. На программе я снова увидела того мужчину, в которого Шри Рам намеревался швырнуть меня, прогнув и мое, и его сознание, еще на Джанмаштами предыдущего года, когда он был с той чудесной утонченной женственной женщиной, которая не осталась бы с ним после того, как он стал бы нищим бомжом. Меня он засунул тогда в свой садок с, так сказать, зикоммуните-шлюшками, на энергетическом плане, а я вызвала Борьку, бывшего лидера московской асурической организации, и Шри Раму такое ненужное внимание к его персоне сильно не понравилось и он решил избавиться от меня, выдавив меня из своего пространства. И тогда одной из попыток избавиться от меня было продавливание сознания у меня и у одного мужчины на Джанмаштами. И вот я на воскресной программе Харе Кришна соединила ту асурическую женщину, которая много-много жизней назад обольстила моего Рама, разлучив нас с ним и поспособствовав тому, что он принял асурическую природу, а я на так много жизней осталась одна, с моими страданиями. Я устроила ей со-страдание. Она побежала по всем асурам за помощью, конечно, не ногами побежала, а мысленно, как они умеют это делать, побежала. Но они при ее приближении к ним тут же автоматически присоединялись к этому потоку страданий и огребали свою порцию со-страдания, погружались в мои страдания и ощущали их как свои, и тут же срабатывала закономерная стадия отвращения и они отбрасывали ее подальше, так как ощущать весь этот поток страданий, моих страданий, но как своих собственных для них было невыносимо. Она стала у них отверженной, они все бежали ее, шарахались от нее как от чумы.

И вот я приехала на программу и смотрю: тот самый мужчина, в которого Шри Рам тогда хотел меня швырнуть. Мне стало так грустно… И я снова стала поднимать эти чувства наверх. Я стояла на киртане и намеренно поднимала эти чувства, что его нет, что я даже не знаю, как он выглядит, что я думала на других, что это он, что я всюду ищу его, во всех, и я направляла этот поток новых страданий ей в голову. После я подумала, что от ее тех действий и Рам огреб по полной. Ведь она его тогда бросила и его много-много жизней бросали женщины. И в этой жизни у него было три жены и они его бросили, безжалостно. И тогда я подключила и его к ней и направила его страдания в ее голову. Из него в нее пошел серо-коричневый поток с желтыми проблесками. Я вытягивала эти его страдания из него и прямиком направляла прямо к ней в ее голову, в которой я поменяла контакты, снесла все предохранители и поставила такую защиту, которую не мог снять никто. И она со-страдала, ощущала как свои, причем в режиме реального времени, и его страдания и метания.

Когда начался хороший, мощный киртан, я взяла свои караталы, металлические тарелочки для отбивания такта, и стала стучать в них и представлять, что я стою с моими караталами прямо в ее голове и изо всей силы стучу в них. Я стучала прямо в ее голове и думала: «Ты столько жизней отбивала мужей из семей… Ты думала, что никто ничего тебе не сделает. Ты из себя такую крутую строила, что любого отобьешь… Получай, фашист, гранату!» Я играла у нее в голове на караталах и видела, как ее голова по кусочкам стала разваливаться, как детальки из пазла вываливались из общей мозаики, крепости ее ума. На какой-то стадии такого отбивания такта караталами в ее голове мне мой Шри Рам сказал, как-то я поняла, что он меня просит: «Пожалей ее, пожалуйста, пожалей». Я остановилась, подумала: с какой стати ее жалеть? Меня она не пожалела. Его она не пожалела. Ни капельки не пожалела. И я думаю: ага… чего это он вдруг просит ее пожалеть? Может быть, потому, что он с ней был? Может, поэтому он просит пожалеть ее? Я взяла караталы и стала с еще большей силой в них долбать в ее голове, чтобы она вся там развалилась. Киртан длился долго. К нам приехал Бхакти Бхринга Говинда Свами, и он киртан вел часа два точно. И все эти два часа я со всей силой стучала моими караталами в ее голове. Короче, ей очень хорошо досталось… За всех.

После на следующий день я добавляла ей еще несколько порций страданий, чтобы она со-страдала, и раскручивала ее как юлу, раскручивая ее голову как полностью раскрытую кувшинку. Кто-то из асуров пытался помочь ей и закрыть эту кувшинку, но я пошурудила там еще, контакты поменяла местами, образовала мой лабиринт, который никто не может пройти. И там она была соединена с моими страданиями и страданиями Шри Рама много-много дней, за которые она стала постепенно разваливаться и развалилась полностью, не осталось даже руин. Она не сошла с ума, она просто развалилась, по частям. Если бы она сошла с ума, это было бы слишком легко для нее и это было бы неправильно. Надо было, чтобы она все это на себе ощущала, и она ощущала, пока не ушла в свою следующую жизнь, в лучшие свои жизни. Так было совершено возмездие, наказана та женщина, которая вторглась в нашу со Шри Рамом пару много-много жизней назад, из-за чего я на так много жизней осталась одна, а оставление женщины без мужа приводит все общество в хаос и деградацию.

Но уже подходила очередь наказания остальных, кто был причастен к обращению моего Рама в асуры. Ведь когда Шри Рам открыл мне те факты про участие этой женщины-асури в его обращении, я отправила запрос насчет ее наказания куда-то на просторы Вселенной, так сказать, во Вселенский дозор. Я тогда отправила запрос только про эту женщину, но Шри Рам подкинул мне идейку, что надо наказать всех, кто хоть как-то был задействован в том событии. Я не знала, о ком там шла речь, но так как запрос был отправлен и удовлетворен, то подходила очередь наказания и остальных участников. И очень скоро.

Этой мадам крупно повезло, что я устроила ей со-страдание только с нашей со Шри Рамом парой. А она была большим спецом по отбиванию мужей и при этом асури, то есть она использовала в своей грязной работе самые неприглядные и мерзкие методы, асурические. Не брезговала ничем. И сколько пар она разбила и скольких женщин оставила один на один с этим миром. Если бы я подсоединила ее к страданиям еще и этих женщин, которых она сделала глубоко несчастными, то ее мозг взорвался бы тут же и она ничего не поняла бы и просто-напросто не успела бы сделать никакой вывод. А главным было не наказание, а прививка — чтобы она обрела стойкое отвращение к подобному поведению и подобной деятельности, на подсознательном уровне, чтобы даже намека больше на такое у нее никогда не возникало бы. А что с теми мужчинами, которые из-за ее работы с ними бросили своих жен и взяли себе карму на много-много жизней вперед, чтобы их так же бросали жены? Она ведь их не уважала нисколечко, они для нее были просто пушечным мясом, жалкими людишками, особями мужеского пола, падкими на ее прелести. Если б я добавила к тем со-страданиям еще и страдания тех мужчин, которые из-за ее происков навлекли на себя печать таких отверженных, которых по жизням всегда бросали и бросали, если бы я добавила к тем со-страданиям и те операции на сердце тех многих мужчин, которых она обольстила, а многие из них в результате этого стали асурами, как мой Шри Рам, и потом скольких делали несчастными... Она была такой наживкой на блестящей блесне, на которую всегда клевала глупая рыба, которую потом жарили на сковородке и благополучно съедали. Из-за нее сколько людей, мужчин, стало асурами... Нет, эта мадам очень легко отделалась... Ей круто повезло, что я ей устроила со-страдание только с нашей со Шри Рамом пары. Да, конечно, было жалко ее, но что поделать. Работа есть работа. И бывает вот такая неблагодарная работа, как у Шани, которого мало кто понимал и который молчал, когда его обвиняли в жестокости, предвзятости и преследовании личных интересов, в то время как он просто выполнял свою дхарму, свой долг.