Эпюра 1. Побочные эффекты взаимопоклонения

Васуки, Шеша и другие.

Эпюра 2. Приглашение на пикник

«А Шеша выйдет?» - вопрос прозвучал с уверенностью, что Шешу отпустят, и задаётся только из глубокого уважения к святой дружеской привязанности Шивы к Нараяне (иначе о чём вообще можно просить у Бога, который использует в качестве ездового животного этого блохастого и вонючего Гаруду). Нараяна в ответ снисходительно засиял, читая, как открытые Веды, наивно-хитрые мыслишки за чешуйчатым лобиком Васуки: «Куда же ты приглашаешь моего Шешу, милый Васуки?».
От определения «моего» Васуки обалдел и ненадолго лишился дара убеждённой речи. Он-то до этого разговора считал, что Нараяна принадлежит Шеше, (потому что сидит на нём, как он, Васуки, сидит на Махадеве), а не наоборот, ну либо в равной степени взаимозависимости. Но решил не цепляться к словам сейчас, а сосредоточиться на главном. «Мы с Шешей идем на пикник! - многозначительно степенно ответствовал Васуки. - Там будет много разных угощений!»
«Неужели?!» - не прекращая сиять снисходительно, спросил Нараяна. И в ответ получил не только утвердительный кивок бошечечкой, украшенной по важному случаю золотой шапочкой, но вместе с тем Васуки тряханул сеткой, набитой Кайлашскими отборными мышами, взбадривая тем самым притихшую живность.
«Я стесняюсь спросить, дорогой Васуки, но не эти ли мыши предназначены для угощения?».
 Васуки выдал мордой эмоцию терпеливой вечности, подражая Махадеву: «Это мышши ребёнка Махадева, Ганешшши, мы их не можем проглотить, к нашему великому сожалению. Они - живая музыка. Мы с Шешей будем поглощать мышей из ладду, которые нам приготовила сама Матушка Парвати (кстати, это её идея - отослать меня куда подальше. Они с Махадевом укрылись в главной пещере, тоже для пикника, так мне сказала Матушка Парвати). Так вот, мы будем заглатывать мышей из ладду, слушать живую музыку... - (что может быть приятнее писка и возни этих белыыхх, тооолстыхх сущностей!) - и обсуждать Гаруду! - Васуки захихикал и проговорил ехидно, как бы про себя, но так, чтобы фраза достигла адресата: «Гаруда, царь неба, царь неба»! Так это только в профиль - орёл, а в фас - дура лупоглазая».
Шеша больше не дремал, выражая полное согласие, наклоняя семь капюшонов над Нараяной и принюхиваясь к сетке, пугая мышей до оглушающего визга. Мыши никогда так близко не видели Шешу, они его вообще никогда не видели, но - слышали о нём. Им было очень страшно.
«Ну что ж, - с нежным вздохом кивнул Нараяна, переводя взгляд на озадаченную Лакшми, - есть повод прогуляться, и мне придётся сейчас вызвать Гаруду. Милый Васуки, как жаль, что у тебя вовсе нет для него добрых слов, а ведь это твой единственный брат!»
«Не брат он, а змей ядовитый!»- хотел было воскликнуть Васуки, но сдержался, ведь Нараяна, наверное, по-своему любит Гаруду. Конечно, не так сильно, как Махадев любит Нанди, но всё-таки...

 

Эпюра 5. Концерт Васук

(часть1)

 

— Божественная публика! - орал Шеша. - Заходите! Заходите на представление!..

 

«Он меня, всё-таки опередил. - смиренно произнёс Махадев, входя первым в разноцветный облачный шатёр и рассматривая купол, раскинутый над мирозданием. - Он придумал цирк!»

—Божественной публике, - орал Шеша - будет явлено представление о её, божественной публики, участии в создании тварей небесных, земных и водных, а также в соучастие в создании людских и асурских тварей!.. Заходите, заходите, уважаемый Лорд Шива, и Лорд Вишну, ну... и остальные тоже могут зайти.

Дождавшись с нетерпением, когда усядутся Махадев и Нараяна на почётные, приготовленные для них места и проигнорировав остальных, ещё не успевших расположиться, Шеша дал отмашку началу действа.

Васуки, заметно располневший и изрядно страдающий от естественного желания срыгнуть Гаруду, не стал дожидаться окончания эпического вступления про то, что сначала было Ничего в виде Лингама, и плюнул Гарудой, малясь переборщив с усилием, которое умножилось на аэродинамику полёта и массу Гаруды, а также с Гарудой выплюнул клуб огня, тем самым подсушив Гаруду, и опалив попутно растительность и туники близсидевших богов. Нетронутыми осталась только почётные места. А Гаруда просвистел над навершиями золотых шапок и, порвав обшивку свода, вылетел в открытый космос в неизвестном направлении. Опалённые и почерневшие от сажи Дэвы, как один, повернули головы в означенное направление, но их внимание переключилось - на сцене громко тошнило Васуки перьями и гарью. Шеша и тут не растерялся, заявляя во все семь глоток, что это так тошнило Махадева, когда он увидел, что натворил Великий Брахма.

После такого громкого заявления все начали смотреть на Махадева, но тот только в умилении улыбался. Нараяна, не прекращая сиять, стал осматриваться в поисках Брахмы. Брахма отсутствовал на представлении.

В образовавшуюся паузу в эпосе и в ожидании возвращения Гаруды на сцену запустили хор мышей с мантрами. Мыши пели слаженно и звонко, тонко вибрируя на высоких тонах - ещё бы, ведь их специально собрали с самых знаменитых храмовых помоек мира и всех времён, куда доносилось пение храмовых жрецов, и считалось, что такие мыши имеют идеальный слух наряду с хорошей наследственной памятью. Хотя пелись исключительно родные мотивы, профессионалы улавливали наносные, чуждые модуляции в воспроизведении, классическое перемешивалось с абстракцией: явно прослушивались затяжные нотки муэдзинов и раввинов и тональности зарождающегося христианства.

Глядя на позеленевшего после создания Вишну Васуки, Шеша решил, что такая же манипуляция с Крончем его в конец доконает, и на ходу решил отделить Шакти от Махадева каким-то другим способом, да и Васуки наотрез отказался жрать Шакти-Кронча, на что крыса заявила, что отомстит за такое унижение, и отделилась самостоятельно, удрав на другой конец арены, и затаилась, разрабатывая план мести. И как её не уговаривали и не доказывали, что ей ещё рано показываться, как не просили вернуться и спрятаться за могучим торсом Васуки, всё было бесполезно. План мести воплотился в категоричном отказе Шакти-Кронча рождаться в семье Барана Праджапати, и заявлении, что она не дура и прекрасно знает, чем всё дело закончится, как только вахана Агнидэва, поспешив сгладить ситуацию, подскочил к крысе с целью совершения аскезы. Услыхав из-за кулис отголосок завершения величавой реплики Шакти, мыши, согласно сценарию, высыпали на арену и грянули хвалебную оду Творению. Короче, мироздание завертелось как-то само, без участия Триады.

Из открытого космоса, наконец, вернулся окоченевший Гаруда, и, с трудом попадая клювом на клюв, спросил Васуки, как обстоят дела, и с какого места начинать вливаться в действо. Васуки ожидал Гаруду с накрытой поляной, с горшком амриты, накануне похищенным у Индры слоном Айраватом. (Дело в том, что Шеша, как режиссёр-постановщик, рекомендовал животным безнаказанно тащить у хозяев весь реквизит, который, по их мнению, подойдёт для представления. Слон пополнил общак горшком амриты и самой красивой апсарой, он хотел ещё и трон притащить, но на нём в то время спал сам Индра, а слон не счёл Индру важным аспектом творения и не спёр его вместе с горшком и апсарой). В зале образовалась вакуумная тишина. Боги с открытыми ртами смотрели, как амрита поглощается ездовым зверинцем. Шеша скрутил в букет пять капюшонов и, подражая голосу Брахмы, перехватывая на каждом слоге воздуха, напомнил, что если главные фигуранты-сотворители не приступят к своим непосредственным обязанностям немедленно, миру придёт конец, на что отогревшийся и осоловевший от амриты Гаруда-Нараяна благостно отмахнулся: "Да и бхут с ним, с этим миром, вон и Махадеву на него плевать!" - и подпихнул крылом чешуйчатый бок брата.

"Да, - подтвердил Васуки - не до него сейчас, этого мира— мы только что с братом дружить собрались. Ну, новый создадим, нас же трое. Присоединяйся, Великий Шри Брахма-Шеша, выпей с нами, на троих веселее. И почему не весь реквизит на сцене? Мыши, выводи Апсару!"

"О! Гляньте-ка, Индра снова оживился!"

"Прекрасное – в массы!" - заорал Шеша "закадровым" голосом, тем самым заглушая любое возможное возмущение из зрительного зала.

Боги зашепталась, с шелестом сверяясь с программкой, розданной при входе. Массовка из лебедей щипала струнные, Апсара исполняла танец любви, как и положено апсаре в присутствии Богов, а Триада надиралась амритой, затягиваясь косячками чилима.

– Тишина в зале! - прикрикнул Шеша на публику для порядку.

На сцену выбежал по собственной инициативе Нанди и распростёрся перед Васуки.

– О, Махадев! Васуки... Парвати-Кронч одна, и плачет! Она давно совершила всё, что положено, и ожидает тебя! Вернись, о, Махадев, на Кайлаш...

– Вечно этот Нанди всё утрирует; ничего она не плачет, вон она, в занавесях прячется. Ща мы её оттуда выгоним, - произнёс разъезжающимся от опьянения голосом Васуки и, почувствовав, после очередной стопки и затяжки прилив сил, пополз, качаясь, в конец сцены и ловко заарканил, вытаскивая из-за занавески кулисы, Парвати-Кронча. Поднося ей в знак полного примирения чарку амриты, лихо произнёс: – Выходи за меня замуж, Парвати!

– Вообще-то, я в завязке, но коль навязывают деликатно, чего же не уважить ухажёра, - вполголоса молвила Парвати-Кронч, коротко выдохнула в сторону и опрокинула чарочку целиком, долго морщилась и отиралась лапой, а немного отдышавшись, развязно ответствовала: – А не пойду!

Все ещё по инерции продолжали в предвкушении сладостного для всего мироздания мига кивать в благостной эйфории золотыми шапками и джатами, а Васуки, уставившись протрезвевшим глазом на Кронча, сквозь зубы просвистел "Ты что несёшь, дура?!" - на что крыса развернула свою розовую чувственную морду в зал и заявила:

– Если кто-то состоит только из хвоста, и ему нужны мои лапы, то я в его хвосте не нуждаюсь, у меня свой имеется. Я - самодостаточное существо!

– Ах ты тварь!.. - задохнулся от возмущения Васуки, и извернувшись, впился в жирное охвостье Кронча, и взбесившийся клубок запрыгал по сцене...

Шеша заорал нечеловеческим голосом: "Павлина, Павлина давайте!!!"

Павлина скинули. Но впопыхах тыльной стороной к залу. Птица пушила хвост и истошно орала, оповещая конец первого акта. Какое-то время зрители в недоумении пялились на задник занавеса. Всем поплохело, никто не решался ничего сказать, и только "императорская ложа" сохраняла спокойствие. Перекрывая звучностью придушенную возню и визг на сцене, красивейший голос Вселенной, чуть заикающийся от только что пережитого культурного шока, обратился к коллеге справа:

– Что это было, Лорд Шива?

И красивейшая во Вселенной рука в браслете из крупной рудракши элегантным жестом в сторону занавеса подкрепила ответ: 

– Очевидно, ж..па, Лорд Вишну.

– Извините, - раздалось позади. Они синхронно обернулись на одно из добродушных лиц Брахмы, который только что прибыл в клубах морозной свежести, оседающей инеем на белых бородах, и усаживался позади Них: - Очередной пациент задержал. Я много пропустил?

Ему не успели ответить – Шеша громогласно возвестил антракт и начал выпихивать портер в фойе, точнее, в открытый космос.

 

Эпюра 7. Суд

В антракте Брахма интересовался наболевшим - где люди, где асуры в Представлении?

-«Где-где», - Шеша, перевозбудившись, хотел было съязвить «в Караганде», но воздержался от анахронизмов и махнул в сторону галёрки: - Вон они, все там.

- Претам и ганам Вы отдали такие эпохальные роли?! А… почему же их нет на сцене?

- Уважаемый, дарёной скотине, как говорится, к зубам не придираются - больше никто не захотел отыгрывать ни людей, ни асуров. А что Вас, собственно, не устраивает? А там они потому, что так и не решили, кто кого будет играть, то есть, кто гаже - люди или асуры, устали обсуждать, плюнули на свои обязанности и развлекаются. Разве Ваши питомцы себя не так должны вести по сценарию? Мне даже делать ничего не пришлось. Да и без них достаточно весело, по-моему, - раздражённо ответил Шеша. - И не до Вас сейчас, Шри Брахма! Васуки арестовали!!!

Брахма в ужасе приложил ладошки к губам: - Да Вы что?!

- Были найдены связки дохлых мышей со странгуляционными бороздами, - многозначительно произнёс Шеша.

 И, наклонившись к левому уху главной головы Брахмы, угрожающе прошипел: - Найду, кто подставил Васуки, закусаю засранцев до смерти!

К ним уже прислушивались со всех сторон.

Спектакль пришлось экстренно прервать. Под куполом мироздания сворачивали цирк и разворачивали суд. Мироздание гудело, как улей. Процесс сулил превратиться в грязный скандал, поэтому «народу» набилось в зал суда, что песку морского.

Шеша был не только в бешенстве, Шеша был в ярости. Ещё бы! Васуки обвинили в бессмысленном массовом убийстве мышей. Шеша решил защищать наивного Васуки.

 Собираясь в суд, Шеша всё сетовал, что наивность и безгрешность тот подцепил от Махадева.

Лакшми заботливо отполировала семь золотых шапочек Шеши, с её лёгкой руки они сияли, как семь солнц, и затмили наряд Куберы.

Ганеша, как полномочный представитель пострадавшей стороны (точнее – обеих, включая Васуки), занял место в свидетельской ложе.

Как адвокату, Шеше разрешили уединиться с Васуки. Все с нетерпением ждали начала.

 

Процесс решили освещать в трёх мирах, для этого пригласили самую назойливую группу репортеров, работающую под лозунгом «Кровь не лжёт!». Комары сновали туда-сюда и доводили публику до активного психоза, побуждая к действиям и откровениям. Особенно они роились над Крончем. Он не удосужился переодеться, и по-прежнему сидел в короне с жемчужными припендулиями в образе Парвати и страшно нервничал - его постоянно отвлекали от увесистого мешка с семечками, приставая с вопросами о Васуки. Какой он в жизни, и как они ладят. Все вопросы крыса комментировала нервно и однообразно: - Не знаю, что делать. Вообще не знаю! - и снова начинала поглощать семечки со страшной скоростью.

Для важных свидетелей были отведены отдельные покои во дворце Индры. Главные свидетели тревожно поглядывали в сторону арестантской, и только Махадев излучал идеальное спокойствие, что содействовало сдерживанию массового психоза повсеместно. Ждали Шешу. Наконец, он появился, и все поняли, что пииз... Шеша расстроен.

- Всё, конец!! Он берёт всю вину на себя! Это из-за этой Питон! Он думает, что это её тела дело. Она показала ему, накануне, кладку, якобы от него, и он теперь защищает продолжение своего рода, согласно дхарме. Всё кончено!

- Минуточку! – Брахма, деликатно извиняясь, протиснулся в тесный кружок совещающихся. – Он что, клубился с этой Питон?!! Кобра и Питон! Что же вылупится в итоге?!

- «Что-что»! - Шеша навис над Брахмой. - Кто о чём, а Вы опять за старое? Да всё что угодно может вылупиться! Ожидайте первенцев с достоинством и не психуйте понапрасну, может, они будут травоядные, а может, ещё хуже. Разве Вы не понимаете, что вся эта театральщина только для одной цели?!

- Для какой?!

- Свалить Васуки!

- Да кому это нужно?! – покосился Брахма на мрачного до предела Гаруду.

- Вы что?! Вы хоть понимаете, что на шею Махадева много претендентов?!

Наступила тишина, но не гробовая – Кронч по-прежнему копался в мешке, выуживая самые крупные семечки, и вдруг изрёк между делом: «Васуки – идиот».

Все уставились на Кронча.

- Что Вы хотите этим сказать, уважаемый? - поинтересовался Шеша.

- Что я хочу сказать, я скажу. Ему нельзя дать раскрыть пасть в суде. Нужно всё обстряпать без его показаний. Мои ребята видели трупы. И вот что я вам скажу за эти убийства: если это сделала Удав, то Я - не крыса!

 

Заседание суда началось. Прокурором была назначена Пипа, старейшая жаба из всех живших когда-либо жаб. Думали, что это «мальчик», но недавняя долгая засуха изменила природу в пользу выживаемости вида, согласно дхарме, или ещё какой причуде Нараяны, и прокурор оказался бисамцом-универсалом. Причём, в активной фазе размножения: с Пипы спрыгивали новорожденные жабята и мародерствовали, нападая на репортёров. Приставам пришлось сложить молодняк в ведро, на время заседания. Прокурор нервничал, наблюдая, как наги-приставы, отлавливая, запихивают его потомство в вёдро, и терял нить обвинительной речи. Наконец, ему удалось довести свою речь до апофеоза, и он закончил её словами:

- Обвинение докажет, что Васуки маньяк!

После этого Пипа потребовал для себя и потомства, ни с того ни с сего, программу по защите свидетелей, и, спрыгнув с помоста, попытался смотаться из зала, прихватив драгоценное ведро. Но его перехватили в проёме небесных врат и почти насильственно водворили на место Обвинения. Шеша разрешил не отбирать у Пипы квакающее ведро, попросив, всего лишь, накрыть его крышкой, чтобы не доводить до греха сторонников обвиняемого. Вступительное слово перешло к Защите.

- Защита докажет, что Васуки - честный и порядочный хищник! Кронч, пусть заносят трупы.

Внесли несколько маленьких свёрточков и разложили перед судебным помостом. В зале послышались горькие причитания и всхлипы.

- Если Обвинение не против, то Защита вызывает свидетеля Кронча, - Шеша угрожающе навис над бородавчатой, и та зашлась призывным кваканьем:

- Неуважение… Запугивание! - на этот отчаянный призыв пруды по соседству оживились не по сезону.

- Шеша, соблюдай приличие, - Нараяна, волею судеб пребывающий в роли Вашей Чести, мягко застучал молотком о крытое зелёным сукном судебное бюро.

Кронч не торопясь проследовал к пюпитру для свидетелей и, подняв лапку к мерцающему в вышине Брахмалоки, в руке Деви Сарасвати, свитку Вед, проворчал: - Ничего кроме правды.

- Расскажите, уважаемый Кронч, чем Вы были заняты вчера. В предполагаемое время преступления.

- Я занимался слежкой.

- За кем Вы следили, уважаемый Кронч?

- Я следил за Васуки.

- Зачем?

- Из-за этой роли, Парвати, мне посоветовали более пристально присмотреться к сценическому образу моего мужа, когда он находится в уединение, как это часто делает Махадев, и то, что я увидел за этот недолгий период наблюдений, меня огорчило. Это животное или издевается, или действительно идиот.

Пипа подпрыгнула к бюро и заявила: - Это к делу не относиться. Протестую. Это взгляд со стороны...

- А откуда ещё должен быть этот взгляд, по-Вашему?

- Не знаю, но так обычно все протестуют.

- Тьфу на Вас, я Вас не слушаю.

- Говори дальше, Кронч, - прервал перепалку Нараяна.

- Ваша Честь, вот что я увидел в этот злополучный день. Васуки ползал по дороге. Ползал туда, ползал сюда... По всей видимости, он гулял. У него было рассеянно-туповатое выражение морды, и я даже подумал, что он сочиняет стихи. Потом какой-то бхут понёс его в человеческий сад. Я думаю к кладке. Когда Васуки проползал мимо скопления недоброжелателей, его окликнули.

Тишина в зале усилилась. Кронч намеренно выдержал паузу, наслаждаясь собой в центре всеобщего внимания.

- Продолжайте, свидетель, - произнёс Нараяна, - как именно это произошло.

- Вот так: «Ты ли это, Васуки?» - и, как честный Нахг - и последний дурак - он ответил: «Я!». Хотя Вы, уважаемый Шеша, учили его быть глухим к посторонним звукам и замечаниям.

- Спасибо, Кронч! Вопросов пока к Вам больше нет, но Защита вызовет Вас позже в качестве эксперта!

- Я не пОняла, к чему всё это?

- Щас поймёте. Защита вызывает Васуки для следственного эксперимента!

Васуки понуро вполз на помост.

Шеша улыбнулся ободряюще, как ему казалось, обвиняемому, и всему честному собранию; собрание сжало ряды, освободив несколько квадратных метров перед собой.

- Ваша Честь, я должен подвергнуть травоядных неприятной процедуре, слабонервных попрошу покинуть зал!

И, повернувшись к Васуки, спросил внезапно: - Ты ли это, Васуки?

- Я, - скорбно прозвучал ответ. Кронч фыркнул и пробормотал: «Я же говорил - даже горбатого могила не исправит. Идиот».

В зале все затаили дыхание. Тогда Шеша развернул один из свёртков. Там лежали трупики полёвок. Кому-то в зале стало дурно. Шеша после многозначительной паузы снова обратился к Васуки.

- Ты ли это сделал, Васуки?

- Я?!?!

- Вы-Вы видели, Ваша Честь?! - заорал Шеша. - Вы слышали?! Вы понимаете?!

Пипа от неожиданности опрокинул ведро, и прожорливое потомство всей группой попрыгало на историческую родину, в болото.

- Васуки не виноват, я требую прекращения дела по отношению к нему, - продолжал орать Шеша, - на основании того, что вопросы нужно задавать правильные! Вопрос, заданный тогда Васуки, был провокационным!!!

В зале зашумели. Сторонники Васуки сбежали со своих помостов и начали поздравлять куда попало всё ещё обескураженного Васуки. Единым порывом руководил Гаруда, по его отмашке Васуки отцепили от лавки обвиняемого, и пронеся по эфиру, торжественно намотали вокруг шеи Махадева, где Васуки ткнулся в родное ухо и разрыдался.

Нараяне пришлось несколько раз стучать молотком, прежде чем хаос радости, преобладающей над прочими эмоциями дня, утих.

- Но кто же виновен в столь бессмысленном убийстве? - задал вопрос главный судья Его Честь Нараяна, поскольку преждевременное перемещение Васуки на законное место не ответило на главный вопрос судебного заседания. - В качестве теперь уже эксперта я снова вызываю Кронча.

Кронч со вздохом отставил кулек с семечками, взглянул на кивнувшего согласно Ганешу. Дотопал до свидетельского пюпитра и снова пробубнил «ничего кроме правды».

-Уважаемый Кронч, накануне Вы всем нам дали понять, что знаете, кто это мог сделать.

- Не Кто, а Что, Ваше Честь. Ставлю на кон краюху забористого сыра, что это была гаррота!

- Может у Вас и версия своя имеется, уважаемый Кронч?

Крыса тяжело вздохнула, то ли от того, что всё ещё не доела семечек, то ли от того? что обожралась ими.

- Ваша Честь. Гаррота сама не прыгает никому на шею. И тут совершенно очевиден вывод, который Вы бы и сами сделали, ежели бы не так сильно обожали Творение! - (Тут все напряглись, за исключением Махадева, еле уловимой улыбкой утешающего притихшего Васуки), - Я знаю только одно существо, которое способно на подобную подлость – Человек! И его крысоловки!

 

Большой АХ прошёлся по залу и мирозданию.

 

- Васуки полностью оправдан!- изрёк Нараяна, ударил молотком о зелёное сукно, и наблюдавшие за всем Представлением создания всполошились законной реакцией.

- Так что с людьми? – прозвучало неожиданно со стороны Обвинения. Все смотрели на Махадева.

Он выступил вперёд, опираясь на трезубец, и некоторое время хранил молчание.

- С людьми? – Махадев улыбнулся глазами. – Да Бог с ними.

 

 

На время возникло смятение. Уцелевшие репортёры хотели подкрепиться, как и все остальные.

И в мировом эфире повис закономерный вопрос о третьем акте, который так и не состоялся. Пока.

И Шива, с полупоклоном обратившись к Нараяне, сообщил ему нечто, понятное им вполне. И Брахма поднял белоснежные ладони, призывая всех ко вниманию и спокойствию.

 

Васуки, Шеша и другие.

Эпюра 1. Побочные эффекты взаимопоклонения

"Я всегда думаю о тебе... "- неслось с молочного океана на Кайлаш душевное бестелесное ментальное послание, повторившееся семь раз, и никого это не удивило и не насторожило, настолько признание было позитивным и радостным.

Молочные волны продолжали, плескаясь, ласкать могучее божественное тело в чешуе.

С Кайлаша в ответ понеслось: " Я тоже всегда думаю о тебе!.." - и опять это послание никого не отвлекло от обязанностей по поддержанию мира, настолько оно было сладостным и душевным.

И вот, пребывая в такой благости и питая своё божественное существо лучшими намерениями, с любовью вспоминая, что такого Царя Нагов ещё поискать в трёх мирах, Великий Шеша испытал непреодолимое желание как-то ещё порадовать своё ближайшее воплощение, кроме мыслей о нём, первый раз за всю историю Творения заорал, как ему казалось, радостно и позитивно: "ХАР ХАР ВАСУКИ-И-И-И!!!"

 

Послание пронеслось стремительно по трём мирам, и время остановилось, потому что подобное не должно было случиться ни в каком цикле. По крайней мере, Его, Время, никто не предупредил о таких глобальных изменениях в сценарии потрясений, и пока Время размышляло, как Ему поступить, приветствие достигло сначала Кайлаша, а потом и самого Царя змей, великого Нага Васуки. И так он развеселился и расплакался одновременно от такой невыносимой любви, и так ему припёрло немедленно прославить своего личного единокровного Бога Шешу, что позабыл он брякнуться с шеи медитирующего Махадева, и заорал в обратный ответ с громадным воодушевлением возле правого божественного уха: - ХАР ХАР ШЕША-А-А-А!!!

Никогда ещё в водах Молочного океана не пахтались Матушка Лакшми со своим возлюбленным Вишну по внезапной воле своего Дома, устроившего акустически-резонансный шторм. И Махадев, через некоторую череду столетий, пока гул не утих в Его голове, объявил миру о новом явлении - Звенящая Пустота...

Никто не подозревал, что уже собран и припрятан под скалой ценный подарок, гостинцы от Нага-Васуки - сетка, набитая мышами Ганеши. И дожидался этот подарок своего времени, когда "жильцы-хозяева" Шеши, как намечалось, уберутся на вечеринку на Кайлаш, с этим благостным небесным Брахмадевом наверху всего, и никто не помешает ему предложить эти изысканные пищащие дары обожаемому Шеше для поклонения.

 

- Скинь эту тварь с себя и забрось её куда-нибудь!!!

- Парвати, как же я, давший сам, по доброй воле, Васуки приют, могу отказать в нём? Мы не можем отказывать в своём благословении никакой твари, если она благостна, хоть и ораста. Восхвалять своего Бога - это не преступление, дорогая...

- Это Бог - Ты! Не можешь прогнать - убей, убей тварь сам, или я это сделаю! - звучал разгневанный призыв Парвати, на глазах принимающей цвет гнева, и Махадев с возрастающей тревогой наблюдал, как множатся её руки, и в них материализуются колющие и режущие предметы.

- Парвати, но он ничего ещё не сделал против мироздания, никакого злодейства... - слышался отчаявшийся голос Махадева в слабой надежде, что этот последний аргумент сработает.

 

 

- Свами, может, этой многоголовой скотине будет лучше сдохнуть?.. - вторил Матери всего Мира солидарный, но ещё не такой категоричный призыв раздражённой Лакшми среди Молочного океана.

- Дорогая, - сникая голосом, отвечал Ей божественный супруг, - это же глупое безгрешное создание, и, тем более, оно божественное, его нельзя убить! И это мой брат, в конце концов.

 

А тем временем между Кайлашем и Мировым океаном, туда и обратно, носились приветственные вопли, набирая децибелы и характерные вибрации: "Хар Хар Шешшааа!" - "Хар Хар Васукиии!" - "Хар Хар Шешшааа!" - "Хар Хар Васукиии!" - И так до бесконечности.

 

Это их взаимное чествование нельзя было предугадать, потому что его не было в сценарии мироздания, и Махадев, и его драгоценный Вишну, и Брахма ломали свои шесть голов, что они упустили, и как могло начаться это бедствие без их участия. Ситуация ухудшалась ещё и тем, что Индрани, супруга Индры, тоже начала психовать в мелко сотрясающихся Небесах, и все в тихом ужасе готовились к какому-нибудь истеричному плану Царя Богов, ибо все знали, что больше всего во Вселенной, не считая небесного трона, он трясётся за свою Индрани. Всё приобретало катастрофический масштаб (чего уж тут церемонится в терминах) пиздеца на фоне могучего позитива между двумя, как казалось, ничего не представляющими из себя в плане вредоносности созданиями.

 

И Брахма в тревоге поделился с коллегами своими опасениями насчёт "грёбанных асуров", которые вот-вот поймут, что это может извести Триаду, и ничего им за это не будет. Сарасвати, конечно, не могла позволить себе банальной истерики в силу должности Богини Мудрости, но это не уменьшало её неудовольствия. Мало того, женская половина трёх миров, подражая высшим богиням в категоричном и ультимативном обращении к своим Свами, гнула теперь по любому поводу "Или он (она, они, это) - или я!".

 

В бессильном расстройстве метался Индра по собранию всех Дэвов и приставал к каждому с одним и тем же вопросом "А сейчас-то за что?!" - намекая на явно тяготеющее над ними новое проклятие, после того, как на предложение царице предаться обязательным медитациям для выполнения супружеского долга на благо мироздания получил отказ с ссылкой на ужасную мигрень. Боги печально в отрицании покачивали золотыми шапками - никто из них ничего не знал. Проклятие действовало на всех мужей в трёх мирах. "Дорогой, у меня так болит голова" стало мантрой.

 

Тогда Вишну вместе с Дэви Лакшми явился на Кайлаш, чтобы обсудить ситуацию. Тогда же Васуки, дремавший, обернувшись, как всегда, вокруг шеи Махадева, проснулся и прислушался. Его очень огорчило то, что он так огорчает своих благодетелей, и Васуки отпросился сползать до Шеши, чтобы самому с ним переговорить.

Оказалось, что Шеша тоже не подозревал, какой вред происходит из-за их с Васуки чистосердечной открытой дружбы, и тоже очень огорчился. Они условились впредь общаться системой неакустических сигналов, и тут же принялись её разрабатывать.

 

Блаженная тишина снизошла на всё мироздание.

Махадев погрузился в глубокую медитацию.

 

И тут с Молочного океана донеслось: "Джай Джай Шешшааа!" - "Джай Джай Васукиии!" - " Джай Джай Шешшааа!" - " Джай Джай Васукиии!" - и так до бесконечности.

Это Шеша и Васуки поздравляли друг друга с благополучно найденным решением общения с помощью волновой корреляции, не догадываясь, разумеется, что эти мыслеобразы внушены им обоим Махадевом, и испытывая невиданный балдёж от чистого чувства безвредного единения.