мигель знакомит олдриджа с родителями

 

Среда, 22 января.

Лекция по межличностному общению.

Эванстон, штат Иллинойс.

 

Луна: Ты где? НЕМЕДЛЕННО приходи в кабинет своего парня!

Мигель: Я на лекции. Что случилось?

Луна: Доктор Фри у себя в кабинете что-то сделал с одним парнем, и по-моему это твой брат. Тот, который недавно приходил. Мини-Мигель.

Мигель: Че блять?

Луна: Приходи уже. Я серьезно.

***

Среда, 22 января.

Коридор перед кабинетом Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

 

Мигель приблизился к кабинету Олдриджа, где уже собралась небольшая, что-то кричавшая толпа. Доктор Фри на кого-то орал, а потом Олдридж, двигаясь быстрее, чем Мигель от него ожидал, занес руку и самым непрофессиональным в мире ударом врезал доктору Фри, который рухнул на пол и завопил, как маленькая сучка.

Мигель всерьез хотел поаплодировать, потому что наконец-то кто-то смог расквасить этому cabrón морду. Но потом что-то привлекло внимание Мигеля, и он заметил Жозе.

— Блять. — Он подбежал к брату. Того успокаивала одна из секретарш, и Жозе не сопротивлялся — очень плохой знак для Мигеля. — Жозе. Что произошло? Какого черта?

Брат опустил глаза и что-то пробормотал.

Мигель ухватил его за подбородок и поднял лицо, заглядывая в глаза. На щеке Жозе был синяк и разбита нижняя губа. Но больше всего Мигеля волновали дорожки от слез.

— Эй, — начала женщина. — Ты кто?

— Его брат, — выпалил Мигель. — Жозе, что случилось?

— Ничего, — буркнул тот. — Ерунда.

Мигель перешел на испанский.

— Рассказывай. Немедленно.

Жозе выглядел пристыженным и расстроенным.

— Я провалил первый тест, — начал он. — Без него практически невозможно двигаться дальше, и я не хотел бросать курс, а потом снова пересдавать. Поэтому я подумал, что стоит узнать, как можно исправить оценку.

— Жозе! Мы же про него говорили. Я же просил тебя к нему не лезть.

— Знаю, ну, я подумал, что разве он что-то такое может сделать? Если я не захочу, мне достаточно будет просто отказаться. И я передумал, и сказал «нет». Но он не... ну ты понимаешь. Не остановился. Я пытался сбежать, а он не пускал, но в итоге у меня получилось.

— Все хорошо, малыш, — сказала женщина тоже на испанском. Мигель и Жозе удивленно перевели на нее взгляд. — Что? То, что я темнокожая не означает, что я не знаю испанского. Мой муж — доминиканец.

Жозе хлюпнул носом и рассмеялся.

— О, вот и хорошо, — добавила женщина. — Декан идет к нам. Оставайся с братом и никуда не уходите. Понятно?

Оба кивнули.

— Да мэм, — добавил Мигель для убедительности.

Кивнув, она направилась к декану, стоявшему между орущим доктором Фри и угрюмым Олдриджем. Мигель хотел к нему подойти, но понимал, что помочь ничем не сможет и, возможно, может потенциально спровоцировать еще больше неприятностей, да и Жозе в нем нуждался.

— Боже, братишка, ты такой дурак, — сказал Мигель. — Хорошо, что я все равно тебя люблю.

Жозе застонал.

— Нам обязательно маме с папой говорить?

— Да, приятель. Уверен на сто процентов, что это просто так не пройдет.

— Угу, — печально согласился Жозе. — Я тоже.

***

Среда, 22 января.

Медицинский центр при университете.

Эванстон, штат Иллинойс.

 

Мигель сидел в медцентре, дожидаясь приезда родителей, и наконец получил возможность написать Олдриджу.

 

Мигель: Эй. Ты как там?

Олдридж: Нормально. Рука немного ноет. Пришлось лед приложить. Я вместе с деканом и Уэсли дожидаюсь приезда полиции. Если меня из-за Уэсли заберут в участок, ты внесешь за меня залог?

Мигель:  Конечно. А потом это отметим. Но если кто и сядет в тюрьму, так это Уэсли.

Олдридж: Посмотрим.

***

Среда, 22 января.

Медицинский центр при университете.

Эванстон, штат Иллинойс.

 

В медцентр приехала полиция, чтобы пообщаться с Жозе. Как оказалось, у него появился огромный синяк на спине из-за того, как Уэсли ударял его о стену. И еще небольшое сотрясение. Брат не был изнасилован, но произошедшее сильно на него повлияло, и Жозе постоянно трясло. Вероятнее всего, ему потребуются консультации. Родители были в ярости и настаивали, чтобы Жозе написал заявление. Тот не хотел, но Мигель убедил, что как бы дерьмово не обстояла ситуация, кто-то должен заявить на Фри. В итоге брат согласился.

Оформив заявление, полиция уехала, и Мигель признался родителям, что профессор, ударивший доктора Фри, был тем мужчиной, с которым он встречался.

— Приводи его к нам вечером, — сказал рapá.

— На ужин, — добавила mamá. — Мы очень хотим с ним познакомиться.

— Я попробую с ним поговорить, — ответил Мигель. Он снова достал телефон и написал Олдриджу.

 

Мигель: Ты дома, papi?

Олдридж: Да. Как твой брат?

Мигель: Весь в синяках и с сотрясением. Родители забирают его домой.

Олдридж: Хорошо.

Мигель: Могу я прийти, док?

Олдридж: Боже, да, конечно. Ты мне нужен.

Мигель: Я приду, не успеешь оглянуться.

— Я ухожу, — сказал Мигель. — Я нужен Олдриджу.

— Увидимся вечером, — сказала мама.

Мигель отсалютовал и поцеловал ее в щеку. Он знал, как ответить на это:

— Есть, капитан. — И покинул медцентр, направляясь туда, где жило его сердце. Мигель проверит, насколько хорошо забинтована рука Олдриджа, а потом будет утешать своего мужчину.

***

Среда, 22 января.

Постель Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

 

Липкий, уставший и временно насытившийся Мигель растянулся на кровати Олдриджа в позе морской звезды.

Мужчина вышел чистеньким из ванны и встал над Мигелем.

— Ты выглядишь так, как я чувствую свою руку, — сказал он.

Мигель лишь хмыкнул, не в состоянии даже произносить слова из-за усталости. Прошедшие несколько часов, после смс-ки Луны, сильно вымотали Мигеля. До дома Олдриджа он добирался уже из последних сил.

Мигель позаботился об отекшей руке Олдриджа: сначала перебинтовал ее, а потом приложил пакет со льдом. Парень суетился вокруг Олдриджа, заботливо помогая тому подняться наверх, чтобы лечь в кровать, которую Мигель считал их общей. Мужчина быстро довел его до оргазма, и не переставал трахать, пока Мигель не начал сходить с ума. Сейчас его влажный от смазки и спермы анус безбожно тянуло. Все мышцы ныли, а тело покрывала тонкая пленка подсыхавшего пота. Другими словами, он чувствовал себя хорошенько использованным, затраханным и безумно любимым. Совершенно фантастически, несмотря на прошедший день.

— Спасибо, что помог моему брату. И мне.

— Не стоит меня благодарить, — сказал Олдридж. — Я ведь просто стоял и ничего не делал...

— Ничего? Papi, ты начистил морду этому козлу. Хреновый, конечно, был удар, но я научу тебя, как правильно бить в следующий раз.

— Никакого следующего раза не будет.

Мигель фыркнул.

— Кто знает. И вообще, ты должен уметь защищаться. Не переживай. Я тебя научу.

— Боже. Мигель, ты даже не представляешь, как сильно я стал от тебя зависеть, — произнес Олдридж, не сводя с него глаз. — Не знаю, что бы я без тебя делал. Точно бы пропал.

Мигель потянул Олдриджа за руку в постель.

— Рapi, ты столько лет жил без меня.

Олдридж покачал головой.

— Нет, не жил. Лишь наблюдал, как жизнь проходила мимо меня.

— Наблюдение бывает приятным. — Мигель обвел пристальным взглядом любимое стройное тело, покрытое золотистыми волосками — ничего красивее он в жизни не видел.

— Ну, ты понял, о чем я. — Олдридж провел ладонью по груди Мигеля и спустился вниз до волос в паху. Член Мигеля — вечный оптимист — изо всех сил старался встать по стойке смирно.

— Да.

— Док, что ты задумал?

Олдридж промычал, затем склонился и провел языком по практически вялому члену Мигеля, но в рот взял уже твердый.

— Да, блять, продолжай. Господи. — Мигель откинулся на спину, как ленивый принц или плененный раб, и позволил своему мужчине безжалостно довести себя до очередного сокрушительного оргазма. Олдридж после поднялся выше по телу Мигеля и поцеловал. Он скормил Мигелю его же сперму, а затем слизал ее обратно. Они разделили ее в одном мучительно-долгом поцелуе, который, казалось, длился вечность.

Наконец насытившись, Олдридж улегся на кровать.

— Я люблю тебя, — вздохнул он.

— Я знаю, — лукаво ответил Мигель. — Ты постоянно мне это говоришь.

— Чересчур? — Олдридж смотрел слегка обеспокоенно, но без паники. Само по себе уже плюс. Он начинал верить в любовь Мигеля.

— Нет, — ответил Мигель. — Ни в коем случае.

— Хорошо. — Олдридж снова его поцеловал, но в это раз уже коротко. — Иди в душ. Ты весь липкий.

— Да, Профессор.

***

Среда, 22 января.

Кабинет Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

 

Одевшись, Мигель пошел искать Олдриджа, обнаружив того в кабинете за компьютером.

— Что ты делаешь?

— На всякий случай обновляю резюме.

Мигель закрыл крышку ноутбука.

— Перестань. Это смешно.

— Я ударил коллегу!

— Который этого заслуживал, — заметил Мигель. — Конец дискуссии, док. Собирайся, мы отпразднуем это за ужином.

— Но...

— Я заказал такси. Машина приедет в течение десяти-пятнадцати минут. Нужно собраться и спуститься вниз.

— Куда мы поедем? — спросил Олдридж.

— Увидишь, — только и ответил Мигель.

По пути к родительскому дому Мигель сказал:

— Олдридж, хочу, чтобы ты знал, я перевожусь в другой университет.

Мужчина предсказуемо напрягся.

— Не понял?

— Я просто меняю универ, а не уезжаю из страны. Мне придется каждый день ездить на такси, но это выполнимо.

— Когда ты это решил? — напряженно спросил Олдридж.

— Перед зимними каникулами. Не уверен, что смогу это провернуть, но мое заявление уже приняли и предоставили финансовую поддержку. В основном льготы для военнослужащих и заем, но разница в цене не так уж и велика. Особенно, если очень красивый мужчина с очень большим домом позволит мне у него пожить.

Олдридж облегченно и благодарно улыбнулся. Но потом нахмурился.

— Мне придется брать с тебя арендную плату.

— Ага, — сказал Мигель. — Но ты не станешь.

— Нет. Не стану. Ты от меня не съедешь.

— Нет, док, никогда. Я лишь облегчу нам обоим жизнь. Устраню конфликт интересов. Нам до сих пор везло, но вечно так продолжаться не может.

— Я не хочу, чтобы из-за меня ты жертвовал своим образованием.

— Не стану, обещаю, — сказал Мигель. — Это к лучшему. Вот увидишь.

Олдридж глубоко вздохнул и порывисто выдохнул. Помолчав несколько секунд, он сказал:

— Хорошо.

Мигель взял левую руку мужчины и сжал.

— Классно. Bueno.

— Bueno, — повторил Олдридж. — Теперь ты мне расскажешь, в какое секретное место везешь?

— К моим родителям, — ответил Мигель, приготовившись к реакции Олдриджа.

— Нет.

— Да.

— Нет. Разворачивайтесь. Едем обратно.

Мигель повернулся к Олдриджу, пытаясь понять, насколько тот серьезен.

— Серьезно? — спросил он.

Олдридж вздохнул.

— Нет, Мигель. Я слишком напряжен, и они, скорее всего, меня возненавидят, но я с удовольствием познакомлюсь с твоими родителями. Так, что да.

— Отлично. И кстати, обещаю, они тебя не возненавидят.

Такси остановилось у дома.

— Приехали, — сказал водитель.

— Кроме того. Уже поздно разворачиваться, — сказал Мигель.

— Ладно. — К удивлению и радости Мигеля, Олдридж взял его за руку и крепко стиснул ладонь. — Надеюсь, ты сдержишь свое обещание.

***

Среда, 22 января.

Родной дом Мигеля.

Хайвуд, штат Иллинойс.

 

Еще до прибытия такси Мигель написал матери, что они собираются к ним. И добавил, что Олдриджу не нравятся прикосновения незнакомцев.

 

Мигель: Так что не обнимай его.

Mamá: С чего ты взял, что я собиралась его обнимать?

Мигель: Я тебя знаю. Пожалуйста, не надо. Ему нужно немного привыкнуть к новым людям.

Mamá: Ты уверен, что он тот, кто тебе нужен?

Мигель: Да.

Mamá: Хорошо. Но лучше ему не отказываться от моей еды.

Мигель: Он съест все. Обещаю.

Оставаясь верной своему слову, мать Мигеля не полезла к Олдриджу с объятьями. И к чести Олдриджа, тот сумел без особой паники пожать руки отцу и матери.

Поскольку сегодня был понедельник, большей части семьи не было дома. Только Алондра, Джулия, побитый и расклеившийся Жозе, родители и abuela. Все устроились за большим обеденным столом, и даже близнецам не пришлось есть на кухне, как маленьким niñitos [54], на что те постоянно жаловались.

Они ели pollo guisado [55] и рис — куриное мясо идеально подходило для холодного зимнего вечера. Олдридж, как и предполагал Мигель, больше молчал, но оставался неизменно вежливым, и съел каждую порцию, поставленную перед ним, к большому одобрению mamá и аbuela. С рapá Олдридж обсудил ремонт дома и несколько проектов, которыми тот все еще хотел заняться. Док улыбался и тихо смеялся над шутками, рассказанными за столом и, казалось, совсем не возражал, когда переходили на испанский, хотя родители Мигеля старались придерживаться английского.

В общем, все прошло так, как Мигель и ожидал. Возможно, даже лучше.

После ужина Мигелю и его сестрам пришлось убирать со стола и мыть посуду. Только Жозе разрешили не помогать и пойти прилечь в гостиную. Олдридж поднялся было, чтобы помочь, но его усадил на место рapá. Он достал бутылку coquito и налил каждому по маленькому стаканчику на десерт.

— О, — обрадовался Олдридж. — Я уже его пробовал. Мигель приносил бутылку на Рождество. Очень вкусно.

Papá  усмехнулся:

— Но такой ты еще не пробовал.

— Он на pitorro [56]? — потребовал ответа Мигель. — Поосторожнее с ним, papi. Pitorro очень убойный. Как самогон, но приготовленный на сахарном тростнике. И для меня немного оставьте!

Papá громко засмеялся.

— Мой посуду быстрее, hijo, а то все закончится.

На кухне Мигель обнаружил себя в центре внимания.

— Мать твою, Мигелито. Ты не предупреждал, что он такой охрененный красавчик, — сказала Алондра. — У меня с роду таких горячих преподавателей не было. Чаще всего толстые старики и женщины похожие на Хиллари Клинтон.

— Разве я тебе не говорила, Лонни, что он ничего такой? — спросила Джулия, ловко вытирая посуду.

— По-моему он милый, — вставила их мать. — Для белого мальчика.

— Mamá. Пожалуйста. Он же не глухой.

Она вскинула руки.

— Ладно-ладно. Он очень милый парень.

— А ты что скажешь, аbuela? Тапком бить будешь?

Она ухмыльнулась, красуясь несколькими впавшими зубами, которые и не собиралась вставлять, и покачала головой. Она сказала на испанском:

— Нет, ты уже слишком взрослый. И думаю, он очень приятный. Можно и мне такого же?

На секунду в кухне воцарилась тишина, но потом mamá шлепнула собственную мать кухонным полотенцем, и все остальные расхохотались.

«Это, — подумал Мигель, — самое лучшее знакомство с семьей, на которое он мог надеяться».

 

Глава 42

Олдридж идет на дискотеку

 

Среда, 22 января.

Родной дом Мигеля.

Хайвуд, штат Иллинойс.

 

У Мигеля очень милая и приятная семья. Немного шумная, но зато счастливая. Они улыбались, даже когда спорили. И все смотрели на Олдриджа. Не то, что он был каким-то странным или нежеланным, но словно все хотели лучше его рассмотреть, и им нравилось то, что они видели. Олдридж не совсем понимал, как реагировать, но старался всем угодить.

Они зашли в гостиную попрощаться с Жозе, и тот спросил:

— У тебя теперь куча проблем с деканом? Я слышал, как доктор Фри орал из-за того, что ты его ударил. Надеюсь, все обошлось, но все равно большое спасибо. Я даю вам свое благословление.

— Твое что? — поперхнулся Мигель.

— Благословление. Мне нравится твой парень. Можете встречаться.

— Ты что под кайфом? — встревоженно спросил брат.

Олдридж фыркнул.

— Эм. Возможно. Чуть-чуть. Мне дали отличные обезболивающие. В общем, спасибо, что заступился. Надеюсь, тебя не уволят.

— Не за что. Я тоже очень на это надеюсь.

Олдридж даже не представлял, что делать, если его попросят покинуть университет. Конечно, он мог бы выбрать другую должность на факультете, но понадобится хорошая рекомендация от декана, а Олдридж этого не узнает до завтрашнего утра. Он сможет, если на него станут давить, пожить какое-то время на наследство, оставленное родителями. Но все равно придется искать работу. Олдриджу нравилось его нынешнее положение: он мог ходить в университет пешком, но при необходимости мог купить машину и продлить права. Так или иначе, Олдридж постарается все наладить. И несмотря ни на что у него все равно будет Мигель. Этого одного достаточно, чтобы угомонить все переживания Олдриджа.

Он больше не один. Что бы ни случилось, рядом с ним всегда будет Мигель.

***

Пятница, 24 января

Кабинет декана Джеффри.

Эванстон, штат Иллинойс.

 

Когда Олдридж вошел в кабинет, декан Джеффри сидел с хмурым лицом.

— Проходи, — сказал тот. — Присаживайся.

— Конечно, сэр. — Олдридж послушно сел.

— Это можно сказать неофициальная встреча. На сто процентов.

— Понимаю. — Олдридж очень на это надеялся.

— Из того, что было сказано, я сделал вывод, что твое нападение на доктора Фри было спровоцировано?

— Да, верно. У нас было... прошлое, если можно так сказать.

Декан выгнул бровь.

— Вы встречались? Устав университета это не запрещает, но могут возникнуть проблемы.

— Э-э… нет. Не совсем. Когда я только пришел сюда работать, я хотел отношений. Но Уэсли... доктор Фри... хотел только физическую связь. Мы друг другу... не подходили. Дальше этого дело не зашло. По крайней мере, для меня. Но еще на протяжении долгих лет он общался со мной... неуместно.

— Как на рождественской вечеринке? — с серьезным выражением спросил декан Джеффри.

— Да. Но это лишь один случай из множества. Однако, клянусь, я не представлял, что это и на студентов распространялось. Я считал, что на мне он как-то... зациклился. Но, похоже, ошибался, и мне ужасно стыдно за свое соучастие. Я должен был раньше к вам подойти. Возможно, ничего бы из этого не случилось. Простите.

— Да. Что ж. Выдвинутые против доктора Фри обвинения, естественно, будут расследоваться, а материалы будут переданы в отдел кадров университета. Все очень серьезно. В связи с этим, доктор Фри донес до нас слухи, что ты состоишь в отношениях со студентом из нашего университета, и таким образом пользуешься своим служебным положением. К сожалению, это нам тоже придется выяснить.

Олдридж вздохнул.

— Не стану отрицать, что я встречаюсь со своим бывшим учеником. В этом семестре он не посещает мои лекции, и я совершенно не возражаю, если вы проверите мои оценки в отношении его работ. Он получил «четверку» обоснованно и своими усилиями. Но во избежание дальнейшего конфликта интересов, он переводится в другой университет. Кроме того, Мигель взрослый студент и ранее служил на флоте. Я считаю, что его оскорбит тот факт, что в отношении его успеваемости я пользовался служебным положением.

Доктор Джеффри просиял.

— Очень обнадеживающие новости. Мы, естественно, изучим его оценки и также опросим студента, о котором идет речь, но если все так, как ты говоришь, я думаю, никаких существенных дисциплинарных мер не последует. Однако, полагаю, что доктора Фри вскоре поместят под административный надзор во время расследования. Нам нужно найти замену на его лекции. Поэтому, я отдаю тебе его группу по биологии и два практических занятия. Для тебя это удобно? — Декан вопросительно поднял бровь.

Две дополнительные лабораторные работы и лекция к расписанию? Если это максимальное наказание, Олдридж с радостью возьмет на себя дополнительную работу.

— Да, конечно. Рад помочь, — сказал он.

— И между нами, Олдридж, я разочарован, что ты ни разу не пришел ко мне насчет домогательств доктора Фри, но все же я чувствую себя виноватым. Он хороший друг моей жены, и из-за этого я не обращал внимания на то, на что должен был. За это я прошу прощения. Мы все ошибались в суждениях по этому вопросу, но я бы очень хотел все исправить и двигаться дальше. Надеюсь, что нам удастся.

— Конечно, — ответил приятно удивленный Олдридж. — Я тоже бы этого хотел.

Покинув кабинет доктора Джеффри, Олдридж испытал такое облегчение, какого не было никогда в его жизни.

***

Пятница, 24 января

Спальня Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

 

Когда Олдридж вернулся домой, Мигель попросил его одеть что-то сексуальное, но не связанное с костюмами и бабочками.

Олдридж непонимающе на него посмотрел. Он заметил, что Мигель был одет немного официальнее, чем обычно: в узкие черные джинсы, черные ботинки и темно-красное поло.

— Мы куда-то идем?

— Да. Переодевайся, papi.

— А что если я не хочу никуда идти?

Мигель схватил Олдриджа за лацканы пиджака и страстно поцеловал.

— Меня это мало волнует. Иди, переодевайся.

И Олдридж пошел.

Мужчина рылся в шкафу и не представлял, что надеть. Не помогало и то, что он не знал, куда они собирались. В итоге Олдридж остановился на джинсах, которые не носил со времен студенчества. Они оказались немного тесноватыми, но не слишком, и мягкими после многочисленных стирок. Поверх он надел такую тонкую черную рубашку, которая казалась практически прозрачной. Мужчина поколебался, но все равно надел галстук, максимально подобрав его под цвет рубашки Мигеля. Олдридж надел черные носки, ботинки и поспешил вниз, откуда доносились голоса.

Шум раздавался из передней гостиной, поэтому мужчина направился туда. Кроме Мигеля там были Луна, Дев и близнецы. Все были одеты по-разному, но так или иначе в узкую, яркую и покрытую блестками одежду. Даже Дев натянул что-то похожее на кожаные штаны и сетчатую футболку. На шее у него было что-то напоминавшее чокер, но разобрать было сложно. Жозе оделся так же, как и брат, а Джулия и Луна обе были в коротких блестящих платьях. На Джулии — сине-зеленое, а на Луне — золотое. Олдридж не мог определить оделся ли он соответствующе.

— Papi. Я же сказал без галстука. Ты похож на официанта.

— Такому бы я оставила очень большие чаевые, — сказала Джулия.

— А я бы весь вечер строил глазки, — добавил Жозе.

Близнецы ухмыльнулись.

Мигель притянул Олдриджа за галстук, развязал его и бросил на край стола.

— Сегодня нам это не понадобится. Но если захочешь, позже можешь его надеть.

— Типа, только галстук? — с большим любопытством спросила Луна. — Я бы заплатила большие деньги, чтобы на это посмотреть.

Джулия дала ей «пять».

 — Согласна.

— Луна, — сказал Дев. Довольно раздраженно.

Луна подлетела к нему и принялась возиться с блестящим колье на шее.

— Ты тоже можешь остаться только в этом ошейнике, когда мы вернемся домой. Если захочешь.

— Ошейнике? — прошептал Олдридж Мигелю.

Мигель расстегнул три верхние пуговицы на рубашке мужчины.

— Лучше не спрашивай. Поверь.

Жозе откашлялся и сказал:

— Хочу вас всех поблагодарить, ребята. Спасибо доктору Кончиловски, что врезал доктору Фри, спасибо Луне, что написала Мигелю, и тот смог за мной прийти, и спасибо Мигелю, что позволил нам с chica пойти сегодня вместе с вами.

— А я очень рада, что доктор Фри под следствием, — сказал Луна. — Мама уже нашла двоих студентов, готовых дать против него показания, и она уверена, что таких окажется еще больше.

— Какое счастье, что больше не придется ходить к нему на лекции, — сказал Жозе.

— И я тоже рада, — согласилась Джулия.

— Ладно, во-первых, ты изучаешь историю искусств, так что этого никогда бы не случилось, а во-вторых, ты гетеро. И не парень, — заметил Жозе.

Джулия сморщила нос.

— Но я все равно считаю его уродом.

— Да, с этим мы все согласны, — подтвердила Луна.

Мигель закатал рукава на рубашке Олдриджа, открывая его предплечья.

— Жаль, что мне не удалось вцепиться ему в глотку.

— Мне тоже, — огорченно произнес Дев. Он достал телефон и глянул на экран. — Эй, лимузин уже приехал.

— Лимузин? — переспросил Олдридж.

— Ага, — ответил Дев. — Родители вроде как хреново справляются со своими обязанностями, поэтому подкидывают мне денег, чтобы это компенсировать. Сегодня плачу я.

Близнецы снова дали друг другу «пять», а Луна посмотрела на Дева, словно тот был щенком, только что успешно выполнившим команду. Хотя. Это напомнило Олдриджу, как Луна назвала украшение на шее Дева — ошейником.

И мужчина сразу же попытался стереть это знание из своей головы.

Стараясь сохранить самообладание, Олдридж сказал:

— Ты не обязан это делать. — А мужчина даже представления не имел, за что будут платить.

— Почему? Мы отмечаем. — Дев протянул руку Луне. — Ну так что, идем?

И после этих слов все загрузились в ожидавший лимузин.

***

Пятница, 24 января

У бара.

Чикаго, Иллинойс.

 

Лимузин привез их в бар в Бойстауне.

— Сколько лет близнецам? — спросил Олдридж у Мигеля.

— Двадцать.

— И мы идем в бар.

— И? — спросила Джулия. Она достала из кошелька очень реалистичное удостоверение.

— Где ты его взяла? — одновременно возмущенно и восхищенно спросил Олдридж.

— У нас есть свои связи, дружок, — ответил Жозе. Он покинул лимузин вслед за сестрой, а за ними — Дев и Луна.

Мигель коснулся губами уха Олдриджа, от чего тот вздрогнул.

— Наш дядя очень способный товарищ.

— Но... — как самый старший в этой компании, Олдридж чувствовал, что на нем лежит вся ответственность.

Мигель прикусил мочку его уха, а затем спустился к шее.

— Пусть повеселятся. Я прослежу, чтобы они ничего не натворили.

И на этих словах все благие намерения Олдриджа вылетели в окно.

Заказав выпивку — мартини с кучей оливок для Олдриджа и что-то замороженное и голубое для Мигеля, — мужчина почувствовал, что, хоть и немного, но начинает расслабляться. Дети, а Олдридж упорно продолжал считать их таковыми, затерялись в толпе танцующих. В баре было многолюдно, в основном преобладали мужчины, но без столпотворения. И помимо того, даже игравшая музыка была знакомой.

— Я знаю эту песню, — сказал он Мигелю. — Такое ощущение, что я знаю их все.

Мигель фыркнул.

— Еще бы, papi, сегодня здесь олдскульная дискотека. Музыка девяностых и прочая херня.

— Но Бритни Спирс тоже включали.

Мигель кивнул.

— И?

— Не употребляй слово «херня» про Бритни, — прорычал Олдридж.

Проходивший мимо полуголый мужик крикнул:

— Да, подружка! Продолжай в том же духе.

— Кажется, я слегка пьян, — признался Олдридж.

— Отлично, — сказал Мигель. — В этом весь смысл. Ну, еще и в этом. — Он обвел рукой бар. — Ты должен со мной потанцевать.

Олдридж еще не настолько пьян.

— Не-не-не.

Мигель опустил на стойку свою выпивку и встал перед Олдриджем. Двигаясь в такт музыке, он начал прижиматься бедрами к паху мужчины. Затем парень повернулся и закинул руки на шею Олдриджа. — Посмотри на всех этих мужчин, papi.

— Я хочу смотреть только на тебя, — ответил Олдридж.

— Врунишка. — Мигель лизнул кадык Олдриджа. — Я видел, как ты смотришь.

Олдридж напрягся.

— Нет, я...

— Все bueno, papi. Я не против. Меня это даже заводит. Потому что ты здесь со мной, и уйдем мы тоже вместе. Так ведь?

— Да, — подтвердил Олдридж. И страстно поцеловал Мигеля. Он услышал, как кто-то засвистел, но это, скорее всего, не имело к ним никакого отношения.

— Поэтому смотри. И рассказывай мне, что видишь. Мигель снова развернулся, прижавшись спиной к груди Олдриджа.

И тот стал смотреть, позволяя себе сосредоточиться на конкретных лицах и телах, совершенно не испытывая чувства вины. Он описывал Мигелю все, каждого мужчину, который привлек внимание, и парень вместе с ним смотрел. Очень быстро у Олдриджа встало. И трущаяся задница Мигеля совсем не спасала положение.

Мужчина одним глотком осушил свой стакан.

— Нам пора, — сказал Олдридж.

Мигель обернулся.

— Почему?

— Потому что если в ближайшее время я тебя не трахну, то точно сдохну.

— Сколько драматизма, papi. Пойдем.

Но вместо выхода, они направились к туалетам.

— Мигель...

— Заткнись. Придется поторопиться. — Он затолкал Олдриджа в кабинку, расстегнул рубашку, а следом и джинсы. — Без трусов. Какой ты плохой мальчик, док. — Он достал член Олдриджа и крепко его стиснул.

Мужчина, потеряв дар речи, только зарычал.

Мигель достал свой собственный член и стиснул их вместе.

— Поцелуй меня, — прошипел он, и Олдридж повиновался.

Он старался быть тише, но не смог сдержать стона, вырвавшегося из его горла во время оргазма. За дверью кабинки кто-то засмеялся и поаплодировал. Олдридж ударился головой о стену, а Мигель, фыркнув, стал вытирать их обоих туалетной бумагой.

— Эй, хватит. Некоторые пришли сюда спокойно посрать, — крикнул кто-то.

— Я ни за что не выйду из этой кабинки. Здесь и помру.

Мигель засмеялся еще громче, оправляя собственную одежду.

— Рapi, прячь член и идем со мной танцевать.

Лицо Олдриджа просто полыхало, но он последовал совету Мигеля и вышел следом из кабинки. Снаружи они встретились с несколькими лицами: кто-то улыбался, кто-то психовал, а остальным было просто скучно. Парень на каблуках и в коротких, несмотря на январскую погоду, облегающих шортах, залетел в кабинку и захлопнул дверь.

— Мудаки, — пробормотал он.

Решив, что еще более неловким вечер стать не может, Олдридж согласился потанцевать с Мигелем. Не очень хорошо, не попадая в такт, но это не имело никакого значения. Это было, по-своему очень странно, но абсолютно идеально.

 

Эпилог

Пять лет спустя.

Дом Мигеля и Олдриджа.

Эванстон, штат Иллинойс.

 

— Милый, я дома! — Мигель никогда не устанет это повторять.

— Как дела на работе, мистер Кончиловски? — И это Мигель тоже не устанет слушать. Хотя они были женаты почти год, он все равно испытывал некий трепет, всякий раз слыша свою новую фамилию.

— Неплохо, доктор Кончиловски. — Олдридж мешал что-то изумительно пахнущее на плите. — Я видел сегодня Луну, она делала обход вместе с другими интернами. Было круто. — Мигель работал в рентгенологии, и было классно иногда встречать в больнице Луну, несмотря на то, что им удавалось лишь махнуть друг другу рукой и обменяться улыбками. — Она подтвердила, что вместе с Девом они придут в субботу на ужин, и мы отпразднуем твое вступление в должность.

— Здорово, — произнес Олдридж. — Иди сюда.

— Да, Профессор, — ответил Мигель, потому что Олдридж обратился к нему именно таким голосом.

— Поцелуй меня, — мужчина убавил газ под рагу, оставив его томиться на слабом огне. Он готовил pollo guisado по рецепту аbuela, вероятно, потому что знал, что это одно из любимых блюд Мигеля.

— Да, Профессор.

Они поели намного позже, но к счастью на pollo guisado это не повлияло, оно осталось таким же вкусным даже после дополнительного часа готовки. Или двух.

***

Поднявшись в кабинет Олдриджа, Мигель достал бинокль, который тот подарил ему на Рождество, и навел на квартиру в доме напротив.

— Кажется, сегодня вечером Кери не придет, — заметил он. Голый Мигель прислонился к скамейке под окном, которую Олдридж заказал специально для них.

Мужчина обвел скользкими пальцами анус Мигеля.

— Для тебя настоящая трагедия

— Эй. — Мигель ахнул, когда мужчина протолкнул палец и надавил на простату. — Блять. Я же не виноват, что у нее классные сиськи. Я люблю тебя, но при этом не слепой.

— Понятно. А Марк уже разделся? — Олдридж вытащил палец из ануса.

Мигель охнул, потому что док заменил его своим членом. Плавно продвигаясь до самого конца. — Нет, но уже почти. Мать твою. Боже, у него такой болт.

— Красивый, — сказал Олдридж.

— Очень, — согласился Мигель.

Марк переехал в старую квартиру Мигеля около года назад и тоже никогда не опускал шторы. А еще у него была привычка раздеваться перед окнами и мастурбировать перед зеркалом. Мигель так и не решил стремно это или сексуально, или то и другое. Иногда к Марко приходила его подружка и отсасывала перед открытыми окнами.

Возможно, ненормально наблюдать за соседом из бывшей квартиры, пока Мигеля трахал собственный муж, но Марк был своего рода мудаком, а подружка его — сукой. Неправильно, конечно, было выражать свою месть, возбуждаясь от сексуального тела соседа-натурала, но Мигелю нравилось.

И что важнее всего, это нравилось Олдриджу.

— Расскажи, что он делает, — приказал Олдридж.

— Он льет в ладонь верный крем для рук, которым натрет свой чудовищный член.

Олдридж толкнулся резче.

— Боже мой, детка, клянусь. Только твой член я хочу в своей заднице.

— Вот и хорошо, — выдохнул Олдридж. — Потому что только его ты и получишь. Что Марк сейчас делает?

— Он залез в секретный тайник с дилдо. — Для такого урода-гомофоба, каким был Марк, он очень любил присунуть себе что-нибудь в задницу. Луна рассказывала, что работала с Кери, и только вопрос времени, когда Марка крепко и надежо свяжет его секси-подруга с очень упругими сиськами.

Мигель этого с нетерпением ждал.

— Какой сегодня? — спросил Олдридж.

— Большой черный, с присоской. Марко прилепил его к одному из кухонных стульев. Боже, чувак, ну сколько еще будет шаблонов? Сейчас он на него насаживается и одновременно дрочит. Ох, блять, да. Не останавливайся. Не смей, мать твою, останавливаться.

Олдридж набрал скорость и стал жестче вбиваться в Мигеля.

— Господи. Сейчас он выкручивает свой сосок.

— Впечатляющая... координация, — проговорил Олдридж. Судя по напряжению в голосе, док был уже близко.

— Боже, я знаю. Интересно... как бы он отреагировал... если бы узнал, что мы за ним наблюдаем.

Олдридж с громким криком кончил. Он поднял Мигеля, вынуждая того бросить бинокль и начал ласкать его член, еще несколько раз толкнувшись в задницу.

— Я люблю тебя, — прошептал он Мигелю на ухо. — И буду любить всю жизнь.

— Я буду любить тебя дольше, потому что ты старше и умрешь первым.

Олдридж рассмеялся, и, выйдя из него, хлопнул Мигеля по заду.

— Ты такой плохой мальчик.

— Как я могу загладить свою вину, Профессор?

Олдридж притянул Мигеля и поцеловал.

— Пойдем вниз и посмотрим, на что ты способен.

— Как скажете, Профессор, — согласился Мигель. Даже со стекавшей по ноге спермой и со всеми другими сложностями взрослой ответственной жизни, Мигель считал, что ничего идеальнее быть и не может.

[1] Билл Найи — английский актёр, лауреат премий «Золотой глобус» и BAFTA (прим. пер.)

^[2] M amá (в пер. с исп.) — мама.

^[3] A buela (в пер. с исп.) — бабушка.

 

[4] Papi (в пер. исп.) — детка, малыш, сладкий

[5] Arroz con gandules (в пер. исп.) — рис с курицей

[6] Сaldero (в пер. исп.) — чугунная сковорода

[7] Papá (в пер. исп.) — папа

[8] Тío (в пер. исп.) — дядя

[9] Hombre estúpido (в пер. исп.) — идиот

[10] Loco (в пер. исп.) — обезумевший

[11] Estúpidо (в пер. исп.) — Идиот, дурак

[12] ¿Perdón? (в пер. исп.) — Прости?

[13] Сabrón (в пер. исп.) — Чертов засранец

[14] (в пер. исп.) «Дверь закройте, если не хотите, чтобы все соседи стали этому свидетелями» (прим. пер.)

[15] Сhico loco (в пер. исп.) — безумный парень

[16] Рuta (в пер. исп.) — шлюха

[17] Вicho (в пер. исп.) — подлец, хрен

[18] «Мексиканское противостояние» — безвыходная ситуация, когда ни одна из конфликтующих сторон не может одержать верх, но при этом никто не готов идти на компромисс, боясь тем самым признать своё поражение. (прим. пер.)

[19] ¿Comprehendes? (в пер. исп.) — Понятно?

[20] Сarajito (в пер. исп.) — малыш

[21] Un poquito (в пер. исп.) — Немножко

[22] Estoy bien (в пер. исп.) — Все в порядке

[23] Verde (в пер. исп.) — зеленый

[24] ¡Cállate! (в пер. исп.) — Заткнись!

[25] Hermanito (в пер. исп.) — братик

[26] Estás loco?(в пер. исп.) — Ты спятил?

[27] Hermana (в пер. исп