Понятие цветной (бархатной) революции

Введение

 

"Цветные революции" в странах СНГ - ставшее традиционным название попыток смены правящих режимов в постсоветских республиках под давлением уличных манифестаций и при поддержке зарубежных неправительственных организаций. В научной литературе этот термин часто заменяется понятиями "ненасильственные революции в странах СНГ" или "смена политических режимов в 2000-х годах на постсоветском пространстве".

Серия "цветных революций" в ряде государств постсоветского пространства создала качественно новую геополитическую реальность. Возможность проведения "цветной революции" складывается в странах, где, несмотря на существующие демократические институты, можно в широких пределах манипулировать избирательным процессом и не допускать победы оппозиции, то есть в странах с полуавторитарными или "мягко авторитарными" режимами. Такими были кучмовский режим на Украине, режимы Шеварднадзе - в Грузии и в революционно-демократической Киргизии, где президент Акаев много лет пытался формально следовать западным правилам демократии.

Тема "цветных революций" несомненно требует внимания и является очень актуальной на сегодняшний день. Цель данной работы изучить особенности "цветных революций", их причины, последствия и факторы, способствующие их развитию. Задачами являются более детальное изучение революций на примере событий в 2000-х годах на постсоветском пространстве.

Данной теме посвящено немало работ специалистов в области политологии и множества аналитиков. СМИ и Интернет предлагают большое количество публикаций, а также медиа-ресурсов для изучения данной темы.

Изучение "цветных революций" важно с точки зрения их полезности для анализа политической ситуации в постсоветских, а также в других странах, переживших революции. Страны после революций переживают период политической, социальной и экономической нестабильности, который в некоторых странах длится и по сей день.

 

 

Итоги цветных революций

 

Обычно принято говорить, что проведение цветных революций в странах СНГ привело к "переходу от управляемой демократии к просто демократии" или "от бюрократической системы к менеджерскому капитализму". Однако события в странах победивших "цветных революций" свидетельствует скорее о процессах, схожих с теми, за которые в России критиковали Владимира Путина.

Как и в России, там стали формироваться сильные "партии власти" ("Единое национальное движение" в Грузии и "Ак жол" ("Светлый путь") в Киргизии) и полуторапартийная система - со слабой разрозненной оппозицией. Весной 2005 года в украинском городе Каневе президент республики Виктор Ющенко, премьер Юлия Тимошенко и председатель Верховной Рады Владимир Литвин также договорились о выступлении на ближайших парламентских выборах единым блоком и о создании единой партии - но этим надеждам так и не суждено было сбыться.

Как и в России, там началось давление на регионы. Так, в Грузии серьезно урезали автономию Аджарии, а на Украине не только не была введена выборность губернаторов (о чем говорили некоторые политики в ходе "цветной революции"), но и начались разговоры об урезании автономии Крыма. В 2005 году за предложения о федерализации Украины под угрозой ареста оказался глава Донецкого облсовета Борис Колесников. На Украине, в Грузии и в Киргизии стал происходить передел собственности, по применяемым методам также часто близкий к российской практике.

"Цветные революции" привели и к ослаблению левого движения. Особенно ярко это видно на примере Украины. Если до "оранжевой революции" местная компартия (КПУ) была одной из самых влиятельных сил страны, то на президентских выборах 2004 года ее лидер Петр Симоненко набрал лишь около 5% голосов (четвертое место) вместо 22% с выходом во второй тур (в котором он получил уже 38% голосов!) на предыдущих. Конечно, главной причиной резкого ослабления КПУ стал разворачивающийся в последние годы общий кризис левого движения в странах СНГ. При этом "оранжевая революция" резко ускорила этот процесс. Противостояние между двумя группировками властной элиты, символами которой стали Ющенко и Янукович, поставило именно их в центр внимания общественности. Коммунисты уже не были ни главными оппозиционерами, ни главными защитниками интересов русскоязычного населения восточных и южных областей (эти лозунги перехватил Янукович).

Таким образом, "цветные революции" в странах СНГ стали более или менее удачными проводниками процессов, связанных с консолидацией правящих элит и укреплением центральной власти, которые начались в России в конце 1999 года. Тогда тоже имело место противостояние двух группировок правящей элиты (выразившееся на парламентских выборах 1999 года в противоборстве "Единства" и "Отечества - всей России"), но к аналогу "цветной революции" так и не привело.

Именно с этим и можно связать факт, что "цветные революции" в странах СНГ с 2005 года не заканчиваются победой оппозиции. Те страны, где слабый политический режим эпохи 90-х сменился более сильным и консолидированным режимом нового образца, оказались уже значительно устойчивее перед "цветными революциями". А вот на Украине процесс формирования такого режима и консолидации правящих элит не завершился до сих пор - поэтому здесь период политической нестабильности приобрел затяжной характер и превратился в подобие "перманентной цветной революции".

 

 

Заключение

 

"Цветные революции" в странах СНГ - ставшее традиционным название попыток смены правящих режимов в постсоветских республиках под давлением уличных манифестаций и при поддержке зарубежных неправительственных организаций. В научной литературе этот термин часто заменяется понятиями "ненасильственные революции в странах СНГ" или "смена политических режимов в 2000-х годах на постсоветском пространстве".

Возможность проведения "цветной революции" складывается в странах, где, несмотря на существующие демократические институты, можно в широких пределах манипулировать избирательным процессом и не допускать победы оппозиции, то есть в странах с полуавторитарными или "мягко авторитарными" режимами.

Успешными оказались "революция роз" в Грузии (ноябрь 2003 года), "оранжевая революция" на Украине (декабрь 2004 - январь 2005 года), "тюльпановая революция" в Киргизии (2005). Впрочем, о том, считать ли события в Киргизии "цветной революцией", среди журналистов и экспертов существуют расхождения. К неудачным попыткам "цветных революций" относят действия оппозиции в Азербайджане (осень 2005 года), Белоруссии ("васильковая революция" весны 2006 года), Армении (2008) и Молдавии (весна 2009 года). Кроме того, к событиям, родственным "цветным революциям", за пределами СНГ относят "бульдозерную революцию" в Югославии (осень 2000 года) и "кедровую революцию" в Ливане (весна 2005). Предтечами "цветных революций" обычно считаются антикоммунистическое "бархатные революции" в Восточной Европе в 1980-1990-х гг.

Можно привести немало объяснений того, почему в одних странах "цветные революции" удались, а в других нет.

Имело значение многое: наличие оппозиционно настроенного большинства в определенном регионе страны, участие зарубежных спонсоров, степень лояльности бюрократии лидеру режима, позиция спецслужб, СМИ и крупного бизнеса, харизматичность лидеров, социально-экономическая конъюнктура.

В то же время большинство, связанных с этим явлением проблем, находятся внутри страны и правящей корпорации. Нормальная политическая система, имеет механизм самозащиты, поэтому главной задачей любого государства является недопущение системного кризиса общества и формирование здоровой и сильной политической системы. России следует активней противодействовать "цветным революциям" на постсоветском пространстве, усиливать информационно-пропагандистскую составляющую государства.

Данные процессы если и можно считать "революциями", то политическими, а не социальными. В случае успеха они приводят к смене руководства страны, но не общественного строя. Предлогом для них обычно становилось несогласие руководства оппозиции с итогами парламентских или президентских выборов.

 

Введение

 

"Цветные революции" в странах СНГ - ставшее традиционным название попыток смены правящих режимов в постсоветских республиках под давлением уличных манифестаций и при поддержке зарубежных неправительственных организаций. В научной литературе этот термин часто заменяется понятиями "ненасильственные революции в странах СНГ" или "смена политических режимов в 2000-х годах на постсоветском пространстве".

Серия "цветных революций" в ряде государств постсоветского пространства создала качественно новую геополитическую реальность. Возможность проведения "цветной революции" складывается в странах, где, несмотря на существующие демократические институты, можно в широких пределах манипулировать избирательным процессом и не допускать победы оппозиции, то есть в странах с полуавторитарными или "мягко авторитарными" режимами. Такими были кучмовский режим на Украине, режимы Шеварднадзе - в Грузии и в революционно-демократической Киргизии, где президент Акаев много лет пытался формально следовать западным правилам демократии.

Тема "цветных революций" несомненно требует внимания и является очень актуальной на сегодняшний день. Цель данной работы изучить особенности "цветных революций", их причины, последствия и факторы, способствующие их развитию. Задачами являются более детальное изучение революций на примере событий в 2000-х годах на постсоветском пространстве.

Данной теме посвящено немало работ специалистов в области политологии и множества аналитиков. СМИ и Интернет предлагают большое количество публикаций, а также медиа-ресурсов для изучения данной темы.

Изучение "цветных революций" важно с точки зрения их полезности для анализа политической ситуации в постсоветских, а также в других странах, переживших революции. Страны после революций переживают период политической, социальной и экономической нестабильности, который в некоторых странах длится и по сей день.

 

 

Понятие цветной (бархатной) революции

 

Термин "бархатная революция" - порождение ХХ века. Это революция нового типа - без насилия и без явного столкновения крупных социальных сил, с использованием современных технологий. Она показывает, как беззащитно государство перед атаками именно в культурной и духовной сфере, - если найдены уязвимые точки.

Может сложиться неверное мнение, что "бархатная" революция - это результат деятельности одних только спецслужб. Это не совсем так. Спецслужбы - это всего лишь инструмент политики, исполнители заказ. Кроме того, ошибочно полагать, что стратегия "бархатной" революции заключается лишь в завоевании "культурного ядра" государства. Подрыв "культурного ядра" - это очень важная, но не единственная операция. "Бархатная" революция - достаточно сложный комплекс дипломатических, разведывательных, культурных и экономических мероприятий, направленных на ненасильственное свержение существующего строя через выявленные слабые места в структуре государства.

На основе "бархатных" революций, прошедших в Восточной Европе в 1989-1991 годах, разработаны технологии, которые потом успешно применялись в Югославии при свержении Милошевича, на Украине во время массовых демонстраций против президента Кучмы, в Молдавии и т.д.

К концу 80-х годов в политической практике США и их союзников была выработана и опробована новая технология целенаправленной дестабилизации и смены власти в самых разных странах без прямого насилия (т.н. "бархатные" революции) или с минимальным использованием насилия. За последующие 12-13 лет эти технологии были доведены до высокой степени точности и надежности и в самое последнее время были применены на территории бывшего СССР в республиках, тесно связанных с РФ (Грузии, на Украине и в Киргизии).

"Оранжевые" революции становятся отличительной особенностью постсоветского пространства, переходят в разряд исторический реалий.

"Оранжевые" революции - это революции, не просто приводящие к смене властной верхушки государства и его геополитической ориентации, а и принципиально меняющие основание легитимности всей государственности страны. Более того, меняется даже местонахождение источника легитимности, он перемещается с территории данного государства в метрополию, в ядро мировой системы капитализма. Такое глубокое изменение государственности имеет цивилизационное измерение.

События "бархатных" революций не могут быть названы революцией по той простой причине, что в стране произошла смена общественно-экономической формации. Необходимо отделить классическое понятие революции, исторически сложившееся в массовом сознании граждан, от понятия бархатной революции. Объективный анализ событий на Украине, Грузии и Киргизии позволяет утверждать, что данные бархатные революции - это форма смены элит на постсоветском пространстве.

Ненасильственный характер действий со стороны оппозиции (особенно если их совершает "приличная" публика, как на банкетах либеральной профессуры) притупляет саму способность власти видеть угрозы, служит как "обезболивание" государства на первом этапе революций и мятежей. Государство перестает реагировать на сигналы, которые в нормальной ситуации повлекли бы самые решительные действия. Например, если оппозиция получает финансирование от иностранных государств для подготовки свержения существующей власти, то в случае привычных "силовых" действий оппозиции вроде устройства баррикад еще можно было бы ожидать активных действий по пресечению этих финансовых потоков. А при всех "бархатных" революциях финансирование оппозиции из-за рубежа ведется совершенно открыто, и власть стесняется этому воспрепятствовать.

Понятно, что уязвимыми в отношении "бархатных" революций являются государства с ущербным суверенитетом. Это те режимы, которые по разным причинам вынуждены сверять свои действия с тем, "что скажут в Вашингтоне". Напротив, реально независимые государства нечувствительны к таким технологиям. Скажем, "оранжевая революция" невозможна в СУА, поскольку там полиция разгоняет незаконные митинги и шествия вне зависимости и от поведения их участников, и от реакции "мировой общественности". Если государство способно противостоять "ненасилию" (как в Белоруссии), то спектакль попросту закрывается. К демонстрантам применяют более или менее вежливое насилие за факт выхода за пределы очерченного им пространства и за превышение отведенного им времени.

Неумение противостоять невооруженной толпе парализует государственных служащих. Совершенно второстепенные вопросы о форме обращения с оппозицией для них становятся более важными, чем выполнение главных задач государства. Толпа блокирует здание правительства, а само правительство убеждено, что никаких насильственных действий предпринимать против толпы нельзя, потому что это недемократично. Происходит добровольный отказ государства не просто от права на легитимное насилие, но даже от обязанности применить насилие ради сохранения элементарного порядка и безопасности.

Ненасильственный характер действий противника не только обессиливает государственный аппарат, но и раскалывает общество. Если власть отвечает насилием, то слишком большая часть общества начинает сочувствовать противнику, и этот опасный для государства процесс приходится тормозить, неся большие издержки.

Из опыта Украины можно вывести такую технологическую схему цветной революции. Если речь идет о перехвате власти, то есть о замене действующей власти или блокировании ее кандидата на выборах, то необходимым элементом подготовки является подбор подходящей кандидатуры нового правителя. Понятно, что создать имидж личности гораздо легче и дешевле, чем создать образ политической партии - поэтому Запад во всех подконтрольных ему зонах мира категорически требует перехода от парламентских форм государственности к президентским. Даже при сверхцентрализованной номенклатурной системе советского государства Горбачев не смог бы привести его к катастрофе, если бы предварительно не добился учреждения поста президента.

Технологии манипуляции сознанием очень эффективны, они могут за несколько месяцев создать очаровательный образ будущего президента почти из ничего. Но они не могут создать этот образ из реальных черт совершенно незнакомого людям человека. Отсюда первое требование к "материалу" - отбор ведется из списка достаточно известных людей.

А. Чадаев выражается на этот счет категорично: "Сегодня не может быть никакого другого успешного революционера, кроме яркого отставника с высокого поста. Как не может быть и никакой коалиции вокруг него, кроме союза таких же отставников калибром поменьше".

Р. Шайхутдинов указывает на особенно ценные черты, которые учитываются при отборе кандидата: "Для начала выбирается оппозиционная фигура, близкая по образу мыслей американцам и внутренне чуждая обыкновениям власти, практикуемым не некой территории. Этот человек должен быть "привержен демократическим ценностям и идеалам свободы". Но чтобы эта приверженность не оказалась просто предвыборным трюком (ведь известно? все кандидаты говорят примерно одно и то же), важно, чтобы этот человек был материально "прикреплен" к западным ценностям, например, имел жену американку (Коштуница, Саакашвили, Ющенко) либо учился или долго жил в США или Европе (Саакашвили). "Цивилизованность" должна быть на нем закреплена столь сильно, чтоб он не мог от нее отказаться".

Второй элемент технологии - формирование внутри страны территории, где оппозиционный кандидат получает безусловную поддержку. В Украине такими территориями стали Западные области и Киев, в Грузии - прежде всего Тбилиси. Здесь власть избранного президента заранее не признается.

Третья задача - внедрение в массовое сознание и закрепление там нескольких простых стереотипов, отвечающих формуле незыблемой истины: "враги против наших". Вот известные примеры таких стереотипов: "патриоты против аристократов" (Франция, 1793); "правоверные против американских дьяволов" (Иран, 1979); "демократия против тоталитаризма" (СССР, 1991); "народ против преступной власти" (Украина, 2004).

В этой работе технологи опираются на хорошо изученную закономерность манипуляции сознанием: многократное повторение какой-то формулы загоняет ее в подсознание. Оттуда она воздействует на поведение человека независимо от того, в какую сторону его толкает сознание. Твое сознание формулу отвергает, а подсознание блокирует разум.

 

 

2. Предпосылки "цветных революций"

 

Предпосылки для дестабилизации имеют системный характер, они представляют собой взаимосвязанные "дремлющие" (латентные) кризисы социальных и национальных отношений, деградацию систем жизнеобеспечения, безопасности и культуры, быстрые изменения в массовом сознании. Созревание всех этих частных кризисов и соединение их в систему с переходом в новое качественной состояние есть результат стратегического политического выбора.

В обществе спектакля особым видом театрализованного ритуала являются выборы. Выборы - это спектакли и соревнования за власть. Выборы обеспечивают политическим действиям толпы помпезность, страх, драму и кульминацию. Выборы как политический спектакль представляют особый интерес потому, что в этот переходный момент смены властной верхушки происходит временное ослабление государства, что и используется, как правило, для проведения постмодернистских революций (это наблюдалось в Сербии, Грузии, на Украине и в Киргизии). Моральное или прямое насилие и "политический луддизм" стали важной технологией таких выборов. Эта проблема изучена на материале бывших колониальных стран, но она актуальна и для постсоветских государств. Важным результатом этих революций-спектаклей становится не только изменение власти (а затем также и других важных в цивилизационном отношении институтов общества), но и порождение, пусть на короткий срок, нового народа. Возникает масса людей, в сознании которых как будто стерты исторически сложившиеся ценности культуры их общества, и в них закладываются новые ценности, которые записаны где-то вне данной культуры.

Создание "нового народа" (или даже новой нации) в ходе подобных революций - один из ключевых постулатов их доктрины. Так при разрушении государственности всего СССР в массовое сознание было запущено понятие-символ "новые русские". Не будем здесь углубляться в этот вопрос, но отметим лишь, что антисоветские революции в СССР и в Европе, сходная по типу операция против Югославии в огромной степени и с большой эффективностью опирались на искусственное разжигание агрессивной этничности. Технологии, испытанные в этой большой программе, в настоящее время столь же эффективно применяются против постсоветских государств и всяких попыток постсоветской интеграции.