Глава 2. Неведомые помощники

Ниндзя

С двадцатилетней Антониной Мамоновой я повстречался в Ашхабаде весной 1991 года. А привела меня к ней народная молва.

Ашхабад — городок уютный, небольшой, окольцованный наступающими на него со всех сторон песками. Этакий; в сравнении с Москвой, компактный оазис цивилизации в бескрайних пустынях Кара-Кум. И, стало быть, отыскать источник почти любого слуха, циркулирующего по городу, не представляет здесь особого труда. Нужны лишь крепкие тренированные ноги профессионального охотника за странными сообщениями, умение обращаться с людьми да ещё пусть самый слабый, пусть едва веющий, а всё-таки попутный ветерок удачи.

Про Антонину Мамонову ходил по ашхабадским базарам вот какой странный слушок: девушка тяжело заболела, начала стремительно худеть, лекарства ей не помогали, и она натуральным образом стала, бедная, готовиться к смерти. Но внезапно явился к ней некий ангел с небес, и в одночасье, представьте себе, вылечил её.

Информация была скудной, однако её оказалось достаточной для того, чтобы я взял, не мешкая, след, который и привёл меня в квартиру семьи Мамоновых.

Представившись, я сходу спросил, изнывая от любопытства:

— Антонина, что произошло на самом деле?

— А то и произошло, что я едва не оказалась на кладбище. Всё началось летом 1990 года — примерно, в конце августа. Как-то утром просыпаюсь, что за чудеса? По рукам проскакивают электрические разряды. Встала с постели, потянулась рукой к халату, висевшему на спинке стула, а из пальцев ударила в халат, в стул здоровенная искра. Опешив, я отдёрнула руку, а её всю так и колотит, так и сотрясает как в припадке. Прокатываются внутри руки мощные электрические разряды от плеча к ладони.

По словам Мамоновой, а также по словам её родителей, опрошенных мною, жизнь девушки превратилась с того памятного дня в сплошной кошмар. Руки стали проводниками электротока, поступавшего в область плечей от неизвестного источника. Они постоянно дрожали, то и дело встряхиваемые электрическими волнами, простреливаемыми по ним.

Руки мешали жить.

Ими опасно было прикасаться к вещам — проскакивала, обжигая пальцы, искра. Особую опасность, как показал грустный опыт Антонины, представляли для неё электропроводящие предметы: металлические сковородки и кастрюли, ножи и вилки, батареи парового отопления.

Электричество било из рук и днём, и ночью, не давая девушке, между прочим, нормально спать.

Мамонова стала стремительно худеть. Её общее состояние ухудшалось с каждым днём. Врачи не смогли оказать ей никакой помощи. Похожая на скелет, с синяками под глазами потерянно бродила Антонина по квартире, ясно сознавая, что вся эта дикая электрическая чертовщина не кончится для неё добром.

12 декабря того же года около полуночи она лежала на постели, безуспешно пытаясь заснуть.

Внезапно в изножии кровати вспыхнул в воздухе белый, непрозрачный экран размерами примерно метр на метр. На экране появилась мужская фигура — по пояс. Мужчина был одет в чёрное трико, тесно облегавшее его мускулистое тело. На лице маячила маска, тоже чёрная.

— Маска была, — вспоминает Антонина, — вроде тех масок, которые я видела в японских и американских художественных фильмах про ниндзя. Да вы, наверное, и сами смотрели такие фильмы. Ими сейчас заполонены все видеосалоны в Ашхабаде, не только, наверное, в Ашхабаде. Ниндзя — японские средневековые шпионы, профессиональные убийцы, проходившие специальное обучение в особых секретных школах. В фильмах они почти всегда одеты в облегающее их тела трико, на лицах — маски... Вот такой ниндзя и предстал передо мной на белом экране 12 декабря. У него был пронзительный взгляд. Сквозь прорези в маске на меня смотрели глаза, излучавшие какое-то нечеловеческое и вместе с тем гипнотическое сияние.

Фигура на экране, едва там появившись, пришла в движение. Не спуская с Антонины сатанинского взгляда, ниндзя стал быстро водить перед грудью руками — делать пассы.

— Это были очень красивые движения, — сказала Мамонова. — Ну, словно бы ниндзя вязал некую невидимую ажурную конструкцию в воздухе перед собой.

Антонина перепугалась. У неё началось лихорадочное сердцебиение, чего никогда ранее в жизни не было. Казалось, сердце готово было вот-вот выскочить из грудной клетки. По догадке Мамоновой, бешеные перестуки сердца были следствием воздействия ниндзя, посылавшего с помощью пассов какие-то невидимые "волны" к ней.

И вдруг экран исчез. Вместе с ним пропал с глаз и ниндзя.

В следующую минуту Мамонова провалилась в глубокий сон.

На другой день утром она встала в отличном настроении, чудесно выспавшись, и с чувством острого голода, сосущего желудок. Антонина, ещё полусонная, скорым шагом направилась на кухню пошарить в холодильнике и там, как громом поражённая, замерла перед его распахнутой дверцей, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Впервые за долгие месяцы она не чувствовала осточертевшего ей до тошноты биения электрических разрядов в руках. Руки вновь стали нормальными, обычными, человеческими руками.

Вот, собственно, и вся история.

С того дня здоровье Момоновой быстро пошло на поправку, за пару месяцев она набрала свой прежний вес. Выглядит сегодня отлично.

— А этот ваш таинственный ниндзя... Он к нам больше не являлся? — поинтересовался рассеянно я, водя на всякий случай компасом в изножий кровати Антонины, в том месте, где по её словам, висел экран.

Компас никак не реагировал. Его стрела стояла на месте, как замороженная.

— Не приходил ли вновь, спрашиваете? Нет. Не приходил. Увы, — и Мамонова широко развела руками, по которым больше не бродили электрические разряды.